Вереница огней идущих автомобилей тянулась вдоль всей улицы. Чавкая жидкой кашей мартовского снега, наполовину размешанного с водой, машины неторопливо ползли в обе стороны. В свете уличных фонарей мелко вертелся редкий снежок.
Выждав момент, Навицкий выкрутил руль и направил машину обратно в сторону. Вплотную прижался к тротуару и остановился. В этом месте улицы тянулся одноэтажный ряд магазинов, бросая на тротуар свет широких окон. Нужно закупить продукты и не спеша двигать восвояси, к себе на дачу. Теперь он всё делал не спеша, мало реагируя на внешние раздражители. Прошло уже четыре месяца, а он ещё не мог прийти в себя. Последнее время всё же стал меньше думать о том, что случилось и больше о том, что же будет теперь...
Обойти лужу не получалось, везде сплошная вода и каша из снега, да и не к чему уже, всё ровно ноги насквозь.
- Ничего, - думал он, выходя из очередной двери, - в машине отогреются.
Поставил сумки на заднее сидение, хлопнув дверцей и чиркая промокшей зажигалкой, стал вспоминать, не забыл ли чего купить ещё. Но мысли рвались, иногда наступала волна глубокого разочарования всем вокруг. Ему бывало трудно собраться, взять себя в руки. Тогда он вспоминал далёкое детство и свои занятия спортом, когда учился держать удар, не гнуться, чтоб не случилось, и получать удовольствия от маленьких побед над собой. Но тогда был стимул и вся жизнь впереди.
Он закурил, одёрнув кожаную кепку пониже на глаза, чтоб в лицо не валил снег и снова задумался, не ощущая толчков мимо проходящих людей. Пустота и оцепенение звоном отдавались в голове и становилось зябко. Передёрнувшись, он немного очнулся и решил было ехать, как услышал высокий женский голос.
- Володя! Навицкий!.. – раздалось где-то рядом.
Он поднял глаза. Пропуская вперёд себя сумку, чтобы славировать между прохожих, быстрым шагом пробиралась невысокая женщина в голубой куртке. Белый шарфик, повязанный концами вперёд и открытая голова, как у молодых девиц, почуявших первое тепло. Но сейчас повалил густой снег, косяком проявляясь под уличными фонарями. Она была довольная, румяная и запыхавшаяся.
- Дина? – удивился он, - вот не ожидал!..
- А я смотрю – ты или не ты!.. – задрала она острый носик, заглядывая в глаза, - привет!
- Привет, - ответил понуро он.
- Кого ждёшь? – остановилась она около.
- Да нет... Продукты покупал.
- Сам? – удивлённо улыбнулась она, тряхнув головой.
Она была всё такая же. Шустрая и разговорчивая. Немножко изменились формы лица и тела вширь, немножко, но в меру. И выглядела, как холеный зверёк. Дина следила за собой всеми доступными способами. Когда-то, давным-давно, они жили в одном доме на крайней улице у озера. Она на первом, а он на втором этаже. Даже была первая школьная любовь. Розовое и чистое чувство. Он ещё помнил первые поцелуи и тонкую, девичью талию. Но даже убежав в камыши к самому озеру, ничего другого не позволялось. Тогда были другие времена. Другие нравы. Им было тогда намного меньше, чем теперешним их детям. Но подростковая память цепкая и яркая. Самые трепетные моменты – хранит всю оставшуюся жизнь.
Но и теперь Дина смотрела на него такими же распахнутыми удивленьем глазами, как тогда. А тогда, они с семьёй переехали, потом он поступил в институт и всё оборвалось.
- А Лариса? Я думала...
- Ларисы нет... Мы разошлись...
- Как? – вытянулось её лицо.
- Так вот... – вздохнул он, отвернувшись, чтобы не дымить ей в лицо.
- Вот это да... – протянула она изумившись, - не ожидала...
- Я сам не ожидал...
- Лариска... Такая милашка... Непонятно.
- Да уж... – еле слышно согласился он, пряча глаза.
- Давно? И как ты теперь? Я не представляю... Так у вас всё было... – подняла она плечи, - странно.
- Ещё до Нового года... – бросил он сигарету.
- Ты извини, я может...
- Да нет, ничего!.. – оборвал он, скривив вымученную улыбку.
- Да... А я шесть лет уже... Вот... Живём с Оксанкой, со старшей... А младшая замуж вышла недавно, - почему-то с огорчением заговорила она тише.
- Я слышал... – топтался он на месте, - ты домой? – поднял глаза, - могу подвезти, - кивнул вяло на машину.
- Да, домой... Оксанка ждёт, наверное. Мы теперь вдвоём. Ты сильно торопишься? – виновато подняла она глаза.
- Да нет... – передёрнул он плечами, оглядываясь.
- Я забегу... одну минуту!.. – уже на ходу сказала она и исчезла за дверью ближайшего магазина.
Навицкий сел в машину, завёл двигатель, включил фонари. Обернулся, сдвинул свои сумки в угол, и снова закурил. Вспомнил о Дине. Почему-то все его знакомые развелись. А кто-то и дважды. Некоторые, никак не могли завести новую семью. Нет, он никого не осуждал, просто недоумевал, как это легко у них!.. Раз и развелись... Легко и просто!.. И вот, четыре месяца и без Ларисы... Сначала это оглушило. Он не мог поверить. Взорвался, но внутри. Он не знал как реагировать. Потом стал осознавать весь ужас происходящего. Как, так?! Почему! Появилась жалость к себе. Опустошённость. Но её он не мог обвинить. Хотел, распалялся, но не мог. Возмущение было происходящим, а не тем, что она сказала. Она сказала, любит его, этого Алексея. Так просто, так чисто, так искренне... От неожиданности помутнело в голове и он сдавленно соображал. Как... Всё зря? Всё впустую? Вся эта жизнь... Всё было не правильно? Столько всего, столько стараний. Как же так? Столько лет? И сын... И скоро будет внук. Полное сумасшествие...
Он испугался. Он был раздавлен. Лариса сразу ушла. Сказала, - «... Ты прости...» И он остался один. В этой квартире... Ещё как-то сумел прожить несколько дней и началось какое-то помутнение. Решил: надо что-то менять, и зимой уехал на дачу. Там надо было всё устраивать. На время дела занимали мысли и руки. Потом, через месяц, он купил щенка на рынке. Познакомился с соседями на краю деревни, с сильными и жизнерадостными людьми, недавно приехавшими с севера. Так он черпал силу.
Дина рывком открыла дверь и сходу плюхнулась на переднее сиденье, где всегда сидела жена. Навицкий усмехнулся не глядя и тронул машину. Снег налипал на стёкла и он включил «щётки». Дина была возбуждённой и как-то напряжена.
- Ты где?.. Всё там же? – улыбнулся он нехотя.
- Там же! – легко пересмеялась она, - мы как развелись, я сразу назад переехала, а хотела оставить Оксане квартиру...
Некоторое время молчали. Машины впереди ползли еле-еле, мигали фонари и светофоры, на стёкла лепестками падал мокрый снег. Дина держала на коленях коробку с тортом и задумчиво улыбаясь всматривалась сквозь размытое стекло.
- Давно меня никто не возил... – улыбнулась грустно, - а мой... бывший, хоть бы что, как жил, так и живёт. Встречи, презентации, приёмы... Гости разные... Девки полуголые крутятся... И до ночи и всяко...Будто нельзя без этого бизнесом заниматься. – помолчала она немного. – Хорошо хоть деньгами помогает. Оксанке... Я так не могу...
Она вздохнула глубоко, потом посмотрела на него пристально.
- Как же ты теперь?
Он пожал плечами, не отрываясь от дороги.
- Привыкаю...
- Да... – с выдохом протянула она. – И ты...
Он мягко затормозил у знакомого с детства дома. Ностальгически заглядывал в жёлтые квадраты окон. Дина поёрзала на сиденье, не спеша выходить.
- Володь... Может зайдём к нам? Посидим?.. С дочкой познакомлю. Я, видишь, торт купила... Когда ещё увидимся... И тебя никто не ждёт, а?
- Собака!.. – улыбнулся он.
Она засмеялась.
- Ну, собака не будет ревновать! Пойдём?.. Вон свет, видишь? Не забыл окна? Оксана дома... Тоже домоседка...
- Ненадолго только, - сдался он.
Дина тут же выбралась из машины. Дверь открыла высокая девушка в длинном атласном халате. На пол головы выше матери. Длинные на роспуск волосы. Из под густых бровей, она на секунду вскинула на Навицкого большие глаза.
- Оксана! – сунув в руки торт дочери, сходу заговорила Дина, - знакомься, это Владимир Игоревич, друг детства... Вот, встретились случайно. Почти и не видимся! – весело заторопилась она. – Сейчас посидим, попьём чаю, поговорим... Проходи Володя...
