Перед обедом, вернувшись с покоса, Лазарев скинул пропотевшую рубаху, взял мыло, полотенце и отправился на Енисей. Благо от крыльца до уреза воды каких-нибудь полтораста шагов.
Сверху, по течению, шла моторка. Лазарев вгляделся: на руле сидел бакенщик с соседнего поста. А вот кто пристроился на носу, не опознал. Похоже, кто-то из городских.
Вдруг лодка, свернув со стрежня, нацелилась носом на красную конусообразную громадину бакена. Лазарев усмехнулся: видать, бакенщику захотелось проверить крепость нервов своего пассажира. Шибани лодка носом по бакену на этакой-то бешеной скорости — купанье будет на славу. Однако недаром Лазарев поставлен путевым мастером на самом ответственном участке Енисея, в своей зоне он никакого баловства на реке допустить не позволит.
— Я те дам! — погрозил он бакенщику.
Но тот уже и сам опамятовался — переложил руль, лодка лишь чиркнула по бакену и направилась к берегу. Лазарев произнес вслух — удивленно и уважительно:
— Ишь ты!
Это относилось к незнакомцу в лодке: тот не выказал никакого волнения, а тем более испуга. Вскоре на берег сошел молодой еще человек среднего роста. Он доброжелательно глядел на Лазарева сквозь большие очки.
Всем видом приезжий напомнил Лазареву знакомого врача, и Лазарев мысленно тут же назвал незнакомца «доктором».
— Я к вам, — сказал «доктор» и, протягивая руку, назвал себя: — Коновалов.
Оставшийся в лодке бакенщик подтвердил, приглушив мотор.
— К тебе он, Валентин Прокопич. — И спросил не то у Лазарева, не то у «доктора»: — Я — все, могу вертаться?
— Вертайся, — кивнул разрешающе Лазарев и повернулся к Коновалову: — Минуточку обождите, я только умоюсь.
— А я переоденусь.
Достал из чемоданчика спортивный костюм, кеды и быстро, сноровисто сменил одежду и обувь.
— Вы сами откуда будете? — вежливо поинтересовался Лазарев, растирая полотенцем уставшие плечи.
— Из Новосибирска. Из Института экспериментальной биологии и медицины.
Лазарев невольно рассмеялся и, отвечая на недоуменный взгляд приезжего, пояснил:
— Я почему-то сразу подумал, что вы по медицинской линии… Что же вас к нам привело?
— Енисей, — без улыбки ответил гость.
Он достал какие-то бумаги, подал Лазареву. Одна, за подписью начальника Енисейского речного пароходства, была адресована капитанам грузовых теплоходов, рефрижераторов, буксирных судов, начальникам портов и пристаней.
«Кандидат медицинских наук тов. Коновалов Е. — говорилось в этом предписании, — выполняет в нашем бассейне работу по заданию Института экспериментальной биологии и медицины. В связи с этим вам предлагается в пути следования принимать его на борт и выделять ему помещение, а также оказывать всяческую помощь в выполнении его задания.
За проезд стоимость билета не взыскивать».
Первым побуждением Лазарева было спросить, какую работу выполняет у них в бассейне кандидат медицинских наук Коновалов Е. Д. — да, какую сверхважную работу он выполняет, если начальник пароходства издал такое распоряжение? Но не спросил — подумал: бумага к нему, Лазареву, прямого касательства не имеет, и показал ее приезжий, как видно, «для весу». Спросить о работе — значило как бы признать этот самый «вес», а Лазарев привык составлять о людях мнение не по бумагам — по делам.
— Та-ак, стало быть, — неопределенно протянул он, возвращая документ хозяину и принимаясь за чтение второго.
«Путевым мастерам Красноярского и Енисейского речных участков.
Обеспечьте доставку на бригадных судах научного сотрудника тов. Коновалова Е. Д. до следующих пунктов…»
И дальше перечислялись пункты, где не причаливали и потому не могли быть полезными Коновалову помеченные в первом предписании грузовые теплоходы, рефрижераторы, буксиры, — перечислялись эти пункты и назывались поименно путевые мастера, в чьем распоряжении находились «бригадные суда», а проще говоря, путейские катеры и моторные лодки.
Лазарев молча пробежал глазами все распоряжение — до конца, до подписи начальника Енисейского бассейнового управления пути, потом вернулся к одной из строчек в середине текста, перечитал ее вслух:
— «Путевому мастеру тов. Лазареву — на Казачинский порог…».
И поглядел вопросительно на гостя.
— Все правильно, — подтвердил тот, — мне потребуется ваша помощь, чтобы попасть на Казачинский порог.
Лазарев вежливо усмехнулся:
— А сейчас вы где находитесь?
Он махнул зажатым в кулаке полотенцем в сторону реки, вниз по течению.
— Тут вот, где мы с вами стоим, как раз и начинается наш порог… И село наше, — теперь он махнул полотенцем в сторону раскиданных по берегу домов, — село наше так и называется — Порог.
— Я знаю, — сказал Коновалов, — я все это знаю — бакенщик рассказал, но моя просьба какая: надо, чтобы вы меня до наиболее активной части водоворотной зоны подбросили.
— Понял: острые ощущения… Хотите через порог на лодке пройти?
— Нет, вы не так поняли, — спокойно возразил гость. — Во-первых, острые ощущения тут ни при чем, а во-вторых, на лодке с вами я хочу только на середину реки выйти, а дальше, через все буруны и через самый гребень порога — вплавь.
— Вплавь?!
— Именно, — подтвердил Коновалов со спокойно-доброжелательным выражением лица. — В этом смысл моей поездки по Енисею.
Вся жизнь Лазарева прошла на реке, тут, возле порога, и Лазарев свыкся с постоянным шумом огромной массы воды, дробящейся о каменную преграду, свыкся настолько, что начинал слышать его лишь в те короткие минуты, когда приспевала нужда проскочить через грозный водокрут на лодке. Но сейчас, представив себе, как барахтается в пучине не лодка, не баржа, не плот, не бесчувственный ствол подмытого на крутояре и подхваченного волною кедра, а человек, Лазарев вдруг почувствовал, что уши его словно бы освободились от ваты, в них ворвался, заполнил до краев этот неумолчный шум.
— Вплавь?! А вы уверены, что это закончится благополучно?
Гость лишь молча пожал плечами. И Лазареву опять, как давеча, когда он наблюдал за моторкой, что неслась на полной скорости на красный конус бакена, захотелось сказать этому странному человеку;
— Ишь ты!
«Председателю Федерации плавания СССР генерал-майору медицинской службы тов. Фирсову 3. П.
Уважаемый Захарий Павлович!
Прежде всего два слова о себе. Мне 36 лет. Окончил Новосибирский медицинский институт, работаю хирургом в кардиологической клинике, руководимой профессором Е. Н. Мешалкиным. Защитил кандидатскую диссертацию, автореферат которой высылаю вам в качестве „визитной карточки“. Думаю, это позволит не принять меня за авантюриста.
Теперь о сути моего к вам обращения. Я занимался многими видами спорта, но самый любимый — плавание. И вот, как пловца, „моржа“, а также и как врача, меня давно интересуют и тревожат медицинские причины гибели здоровых людей во время купаний…
Одним из важных моментов является выяснение природы и влияния на пловца так называемых водоворотов, объективное определение степени их угрозы для жизни человека. Я убежден, что в разговорах о несчастных случаях („Попал в воронку…“, „Оказался в омуте…“, „В водовороте закрутило…“) опасность сильно преувеличена, если вообще не выдумана (за исключением, по-видимому, воронок у гидротехнических сооружений и на месте тонущих кораблей). Однако, чтобы высказаться по этому поводу определенно — и с полной ответственностью, — необходим, так сказать, натурный эксперимент, то есть проверка в естественных условиях, на реке, где имеются и омуты и водовороты.
В результате бесед с работниками кафедры судовождения Новосибирского института инженеров водного транспорта я пришел к убеждению, что для указанной дели нужно поехать на Енисей…
С просьбой о помощи в осуществлении такой поездки я обратился в Новосибирский облепортсовет, там-то мне и подали мысль написать Вам.
«Федерации плавания Новосибирского городского совета спортобществ
Ко мне обратился врач Коновалов из Новосибирска… Предложение его полезное и заслуживает внимания, особенно для будущего. Прошу помочь ему.
«Научному руководителю Института экспериментальной биологии и медицины, лауреату Ленинской премии, профессору
Е. Н. Мешалкину
…Новосибирский научно-методический совет при областном спортивном союзе обращается к вам с просьбой оказать научному сотруднику вашего института Е. Д. Коновалову содействие в предоставлении ему командировки сроком на пятнадцать дней для проведения натурного эксперимента на реке Енисей.
Е. Д. Коновалов в области теории и практики плавания имеет богатую эрудицию, и мы не сомневаемся, что его многолетние наблюдения и большой жизненный опыт найдут реализацию в его труде и будут весьма полезны для населения.
Председатель научно-методического совета, доцент, кандидат медицинских наук
— С. Баранов.
Ученый секретарь, кандидат педагогических наук
— П. Войтик».
Е. Н. Мешалкин — Е. Д. Коновалову:
— Затея связана с риском для жизни. Я могу дать «добро» на эту поездку лишь в том случае, если ты обо всем расскажешь Гале.
Е. Д. Коновалов — Е. Н. Meшалкину:
— Это совершенно исключено. Галя ничего не должна знать до моего возвращения с Енисея, иначе за это время она попросту поседеет или меня не отпустит.
Справка автора: Галя — жена Коновалова.
Познакомившись на берегу реки с путевым мастером Лазаревым и договорившись, что тот доставит его на лодке до первых больших бурунов, Коновалов спросил:
— Когда мы сможем отправиться?
Он ждал, что мастер, заинтересовавшись необычным экспериментом, скажет: да хоть сейчас! Сам Коновалов, во всяком случае, готов был потягаться силами со знаменитым порогом действительно хоть сейчас.
— С покосу я только что, — сказал Лазарев, — а через порог идти на свежую силу надо… Пообедаю, отдохну, и двинемся.
Он поднял голову, посмотрел на солнце.
— Где-нибудь часов в семь…
И пригласил:
— Отобедаете со мной?
Коновалов поблагодарил и сказал в тон мастеру:
— Через порог идти на пустой желудок надо.
Он решил использовать свободное время для того, чтобы пройти вдоль порожистого участка по берегу, посмотреть на Енисей со стороны. Такая, хотя бы поверхностная, рекогносцировка не будет лишней.
Водоворотная зона на Казачинском пороге тянется на добрых три километра, и река тут была белой от злости. Она ежесекундно выворачивала всю себя наизнанку. Мириады брызг то и дело взлетали и падали, взлетали и падали, и каждая оставляла после себя в воздухе невидимый след. Сотканная из этих следов кисея висела над клубящейся рекой, чуть смягчая, как бы притупляя разносящийся окрест шум.
