Я, не громко ругаясь себе, отплевывалась от речной грязи. Васька же с благоговением смотрел на будущую супругу.
Вот гад! И прикидывается, будто он не в курсе происходящего, и это не он только что спихнул меня в нашу деревенскую речку.
Благо падать не высоко.
— Всё, Васёк, сейчас я буду тебя убивать.
Я угрожающе принялась закатывать рукава, параллельно взбираясь на покатый речной берег, и не удивительно, что я тут же хлюпнулась обратно.
Ну, Васёк! И этот ржущий паразит мне в любви клялся, всё… Я обиделась! Гордо зацепившись за близ растущий кустик и, выбравшись, я поднялась в полный рост. Васька тут же заткнулся.
— Всё, Вася! Свадьбы — НЕ БУДЕТ!!!
— Лиз, ты чё?! Я же пошутил!
— А я твоих дурацких шуток не понимаю!
Я гордо подняла голову и побрела в сторону деревни, всего-то пол километра. Васька тут же принялся прыгать вокруг, уговаривая меня передумать. Ага, как же! Размечтался! То, что мы с малых лет знакомы, и вся деревня уже с самого нашего рождения нас сосватала друг за друга в счет не идет. Мы же разные! Абсолютно! В то время как Вася пас коров с дудочкой на лугах, я дралась с мальчишками, лазала в чужие огороды и вообще вела себя самым не подобающим образом. К тому же к Ваське я относилась как к брату, но уж точно ни так, как к жениху.
— Васёк! — горе жених замер под пристальным взглядом моих карих с прозеленью глаз, — Ща врежу, если не угомонишься! И вообще, тебе же Фёкла нравиться, вот и сватайся к ней.
Васька вздохнул и медленно побрел по тропинке за мной, я же уже вовсю вышагивала по дороге.
— Лизка! Погодь!
— Ну?
— А наши-то, одобрят?
— А я знаю?!
— И что делать? Нас же на смех поднять могут!
Я задумчиво посмотрела на свой кулак.
— Тебя может, и поднимут, а меня не рискнут.
— Ладно, может ты и права.
— А то! Слушай, и хватит меня дёргать, я уже проголодалась, пол дня по лесу шатались! И где твои ягоды, а? Нету. А ты меня ещё и в речку спихнул. Я тебе поражаюсь, тебе жить надоело?
Васька безумно замотал головой, так что его слегка торчащие уши и рыжие волосы искусно создали "пылающий сквознячок".
— Вот и я про то!
Я хмуро посмотрела напоследок на моего притихшего бывшего женишка и уже не останавливаясь на всякую ерунду, добралась до дома.
— Как не пойдешь за Ваську! Я тебя…
Резко увернувшись от летящей в меня хозяйственной утвари, в образе тяжеловесного черпака, я спряталась под стол.
— Папуля, но он мне как брат. И люблю я его как брата, я в нем мужика не вижу! Вообще!
— Лизка! Ты мне это брось! Пойдешь ты за него!
— А я говорю — Не пойду!
— Перечить Батьке! А, ну, поди, сюда!
Я удрученно выползла из-под стола и села на скамью, куда до этого опустился уставший от перебранки отец.
— Лизок, ты мне скажи, неужто тебе Васька совсем не мил и ты его не любишь?
— Люблю, но как друга и брата. По мне так он слишком тихий.
— А тебе надо, что бы был такой же непутевый и неугомонный как ты?
— Я вообще не знаю, кто мне нужен, и нужен ли кто вообще!
— То есть как нужен ли вообще?
— Пап, ну не готова я к семейной жизни, не готова!
— Вот те раз. Да почти все девки на деревни замужем, а ей, видите ли, не надо.
— Ну, папа, вот когда я встречу человека, которого полюблю, тогда замуж и пойду. К тому же я ни такая как другие девушки, у кого же ещё есть отец знахарь и травник?!
— Эх, Лизка, Лизка, что ж мне с тобой делать? Ладно, теперь надо извиниться перед…
— Еремей!!! Как это понимать-то? Чой-то твоя девка опять учудила, а? — в дверях грузной глыбой застыла мама Васьки, а за её спиной с опущенной головой стоял и сам сын.
— Дура ты, Фиска! Как исть, дура!
— Ты мне поговори! — Васькина мама прошла в комнату и села на табурет, тут же жалобно занывший. Я же с любопытством подумала, сломается тот или нет, однако табурет страдальчески выдержал выпавшее на его долю испытание и не развалился. Васька с бледным лицом, тенью застыл у стены. — Я тебя последний раз спрашиваю, с чего вдруг твоя Лизка от свадьбы отказалась?!
Тут мне этот балаган надоел, к тому же сие действо разворачивалось без меня, и я решила вмешаться:
— Это не я, это он отказался!
— Вася, это правда?
Анфиса Аркадьевна развернулась на страдальческом табурете к вжавшемуся в стену Ваське, который на мою реплику что-то невнятно пробурчал.
— Правда! Но не совсем, — что ж, хоть и не жених, но ведь друг, так что надо выручать.
— Это как?
— От свадьбы отказалась я, когда он отказался от моих приставаний в лесу!!!
Три пары вытаращенных глаз, размером с пятак каждый, уставились на меня. А я еле сдержалась, что бы ни рассмеяться, но все же мне удалось сохранить серьезное выражение лица. Анфиса Аркадьевна смерила меня своим ошарашенным взглядом, а затем, поднявшись, направилась к дверям и, не оборачиваясь, крикнула Ваське, готовому в любой момент съехать по стене на пол:
— Сынок, пойдем домой, психопаток в нашей семье ни когда не было и не будет!
Васёк уныло потрусил за своей мамой, а я, подмигнув ему, усмехнулась.
Когда же дверь за нашими "гостями" захлопнулась, и в сенях затихли их шаги, я разразилась диким хохотом. Папа тем временем задумчиво посмотрел на меня, точно раздумывая над диагнозом, данным мне Васиной мамой.
— Лизочка, так это брехня?
— Папуля, но я же должна была убедить её в том, что мы с Васей не пара, вот и убедила!
— Кошмар! И по что у меня не дочь, а хулиганка какая-то! А что подумают в деревне, это же страшно подумать! Тебя же теперь точно ни кто замуж не возьмет!
— Не очень то и хотелось.
— Ты мне поговори! А ну марш в свою комнату, и живо! Ох, и что теперь люди скажут?!
Я удивленно посмотрела на отца и пошла в так называемую "мою комнату", а именно в спальню, если это можно было так назвать. Поскольку жили мы в небольшом деревенском доме, состоящем из двух комнат, чулана, сеней и чердака, своей комнаты у меня не было, и быть не могло. На чердаке пылился старый хлам, в чулане лежали различные продукты, а комнаты делились на кухню и спальню. Ночевали мы с отцом в одной комнате разделенной занавесью, сюда я сейчас и направилась.
Поскольку заняться мне было не чем, да и время было уже вечернее, я раздевшись забралась в постель и вскоре уснула.
Длинная горная тропа поднималась вверх все выше и выше, уходя казалось за облака.
Я торопливо шагала вперед. Там, наверху, меня ждал кто-то очень важный, кто-то кого я очень сильно желала увидеть. Хотя кто именно это был, я и сама не знала.
Резкий оклик заставил меня остановиться и оглянуться.
Позади меня стоял старый волхв. Убедившись, что ему удалось завладеть моим вниманием, он радушно улыбнулся.
— Удачной дороги, дочка! Пора уж и судьбу свою найти! А амулет то береги, пригодиться…
После этого волхв чуть сощурившись посмотрел мне на шею и прежде чем я успела что-либо спросить или сделать исчез, так, точно его и не было…
Проснулась я на следующее утро ни свет, ни заря. Солнце лениво высунуло свой край из-за горизонта и оглядывалось первыми лучами. В доме царила тишина и покой. Надев штаны и рубаху (Не люблю я эти всяческие платья и сарафаны! В них бегать и лазать по деревьям не удобно) я отправилась в кухню. Проходя из-за занавески до двери, я с удивлением обнаружила, что, не смотря на такую рань, ни я одна уже проснулась и встала. Папа тоже уже не спал, и, судя по запахам, доносившимся из кухни, готовил что-то вкусное.
— М-м-м, и что у нас на зав…
Я замерла на пороге. Папы в кухне не обнаружилось, зато вместо него на кухне хозяйничал незнакомый мне парень. Заметив моё присутствие, он тоже слегка удивился.
— Простите, Еремей Иванович не предупредил меня, что в доме ещё кто-то есть.
— А где он сам?
Парень нахмурился:
— Отправился искать какую-то редкую траву на болоте.
— Куда?!
Я подумала что ослышалась, у нас сроду не было по близости болота, а в сторону топи находившейся в лесу ни кто не ходил — гиблое место.
— Я же сказал, на болото!
Парень начинал сердиться. Я прошла по комнате и сев на скамью уставилась в пол.
Неужто после моей вчерашней выходки папа решил покончить с жизнью таким трагическим способом? А этого, что, оставил следить за мной вместо себя? Не-ет, ну такого просто быть не может! Не может, не верю, и верить не желаю!!!
Я вновь подняла глаза на парня, тот с интересом меня разглядывал точно какую-то редкую зверюшку.
— Извините, пожалуйста, но вы ни чего не путайте на счет болота?
— Я ни когда не путаюсь и не лгу.
Ох, ты — Йох ты! Какие мы честные!
Я уставилась на незнакомца пристальным взглядом.
В принципе, парень как парень. Довольно высокий, длинные темные волосы заплетены в косу. Темно-карие, практически черные глаза, прямой нос, бледная кожа, тонкие плотно сжатые губы, вот только одет он был как-то странно, во все черное, хотя может у человека траур?
— Кстати, мы с вами ещё не познакомились. Я Даниил.
— Лиза. Я только одно не пойму, как вы к нам в дом попали?
— Интересный вопрос, разумеется через дверь.
Я нахмурилась. Тут наша входная дверь заскрипела и отварилась, в комнату вошел мой "потерянный" отец. Я тут же вскочила и бросилась к нему на встречу.
— Пап, ну разве можно так пугать, а?
Легкая улыбка скользнула по тонким губам:
— Кто бы говорил. А я гляжу, вы уже познакомились?
Папа с интересом переводил взгляд то на меня, то на нашего визитера, то вновь возвращал его ко мне.
— Да, Еремей Иванович, мы представились. Вы нашли то, что искали?
Странное нетерпение, отразившееся в голосе гостя, слегка меня удивило, папа же сделался очень серьезным и собранным, пройдя мимо меня, он снял с плеча сумку и принялся доставать из нее что-то вязкое и коричневое.
— Не беспокойтесь, я приготовлю для вас отвар в кратчайшие сроки, правда ему следует с сутки отстояться, вы можете потерпеть до завтра?
Парень принялся о чем-то размышлять, а потом согласно кивнул.
— Вот и хорошо, теперь позавтракаем и за работу, — папа приблизился к печи, отворил заслонку и удивленно охнул, — Лизка! Неужели заболела? Ты с чего это кашеварить удумала, с роду за тобой такого не замечал, а тут!
Я обиделась, можно подумать я вообще не готовлю. Готовлю, но редко и без особого желания.
— Это не я, это наш гость.
— Уф, а я уж ненароком подумал, что что-то стряслось. Ну, спасибо что похозяйничали, а теперь и поедим.
Папа в предвкушении потер руки и принялся доставать котелок с картофелем и мясом, потом на стол перекочевали оладьи, мед, сметана, молоко, хлеб и туесок с маринованными грибами. После этого рассевшись за столом, мы перешли к трапезе.
Еще ни когда раньше я, ни чего более вкусного не ела. Подумать только, вроде готовил мужчина, а еда просто объеденье. Нет, я, конечно, не хочу сказать, что мужчины не умеют готовить, но эти блюда просто таяли во рту. Папе видно тоже очень нравилось, и он даже принялся причмокивать.
Наш гость меж тем с интересом наблюдал, как мы точно какие-то дикари поглощаем все приготовленное.
Когда тарелки опустели, я даже расстроилась, и это не смотря на то, что я уже была сытой.
— Поразительно вкусно! — папа довольно хлопнул в ладоши и потер их друг о друга, — Ну, ладно, вы пока отдохните, Лизка посуду помоет, а я займусь травами.
— Благодарю.
Парень слегка склонил голову, а после поднялся. Папуля так же встал и проводил его в комнату, а я направилась в сени, и, принеся оттуда воды, принялась мыть посуду.
Когда же папа вновь вернулся и, поставив на огонь воду, принялся доставать из своего сундука различные травы, я решилась спросить:
— Пап, а кто он?
Папа слегка замялся.
— Он…хм… он просто человек, которому требуется очень редкое лекарство.
— А какое именно?
— Лиза, тебя это не касается! — неожиданная суровость в голосе отца, меня удивила, — Думаю, тебе будет лучше пойти погулять, пока я здесь не закончу, а то будешь как всегда мешаться под ногами!
У меня перехватило дух от возмущения. Да я всегда, когда папа берется за свои прямые обязанности лекаря или травника сижу тише воды ниже травы!
— Ну и ладно!!!
Я, разозлившись, подхватила таз со слегка мутной водой и широким шагом вышла вон. Резко выплеснув за ворота воду, я тут же, стараясь производить как можно больше грохота, "поставила" таз (конечно, вернее было бы выразиться, ударила со всего размаху, ну да думаю это не принципиально) у дома, после чего вышла в проулок и двинулась по дороге, прочь из деревни.
