Отдельное огромное спасибо моей сестре Ольге, подруге Надежде и любимой бете Екатерине (http://amber_km.livejournal.com/).
Так, еще пара абзацев, и все… Что? Что такое? Почему все пропало??? О, нет! НЕТ! НЕТ!!! Ну только не это! Синий экран смерти! Только не это!!! Два часа работы, и этот гад отрубился и ничего не сохранил!!!
Я уставилась в синий экран с надписями, которые я не понимаю.
— Да работай ты, что ли, нормально! — сердито воскликнула я, нажимая кнопку "Reset". На мониторе мигали привычные строчки загрузки операционной системы.
Ничего не сохранилось. Два часа работы!!!
— У-у-у! — я от бессилия стукнула кулаком по корпусу системного блока, и свет неожиданно потух. Стоп, как потух, это же дневной свет из окна!
Полминуты, проведенные в оцепенении, и свет снова хлынул… не из окна. Я медленно выпрямилась и окинула взором… переулок. Два близко стоящих дома ровного серо-коричневого цвета, торцами стоящими друг к другу, ни одного окна, ровный асфальт какой-то необычной структуры. Все чисто и безлюдно. Я запрокинула голову, и пространство передо мной как-то слегка поплыло от высоты этих домов. У нас в городе таких точно нет! Блин, какой город? Я была в ординаторской! Таааак… Что это со мной такое? Рехнулась? Как меня зовут? Ага, помню, Иштар Ильниш. Сколько мне лет? Двадцать четыре. Кто я такая? ЛОР, врач. Уже неплохо! Стало быть, по крайней мере с памятью проблем особых нет. Так, руки-ноги ощущаются вполне нормально. Но что с моим зрением? Что мне такое мерещится? Может, у меня все же с мозгами проблемы?
Тут в проулок свернули трое. Я рассматривала их с маниакальным интересом. Люди как люди, одеты, правда, странновато, но сейчас все что угодно встретишь. Правда такого, может, и не встретишь… Когда троица подошли ближе стало понятно, что одна из них женщина, а двое других мужчины. Странная одежда, странная прическа… Тройка неспешно подходила еще ближе, разговаривая между собой. Ого! У девушки чудесного изумрудного цвета блестящие… волосы, волнами спадающие чуть ниже плеч. Видимо, мое удивление было слишком явным, потому что девушка, поравнявшись со мной, повернулась и удивленно вскинула зеленые же бровки над черными, по-особому накрашенными глазами.
— Что-то не так? — довольно дружелюбно спросила она.
— Все в порядке, — на автомате, не задумываясь, ответила я и тут же спохватилась. — Подождите! А что это за место?
Троица, успевшая сделать еще пару шагов, обернулась и внимательно посмотрела на меня.
— Проулок от 13-го Сада до Роботостроительной, — ответил парень, стоявший справа от девушки. Темные коротко стриженные волосы, поставленные торчком, были вполне обычными, колечко в ухе тоже, а вот сами заостренные уши — это было уже необычно!
— Какой-какой? — переспросила я, предполагая, что ослышалась.
— Проулок от 13-го Сада до Роботостроительной, — недоуменно повторил парень.
— Это где у нас такие улицы? — озадачилась я.
— Вот там, — девушка показала в разные концы проулка.
— Клиника… — пробормотала я, окончательно утверждаясь в мысли о сумасшествии. Зеленоволосые люди с острыми ушами мерещатся!
— Клиника на Зеленом проспекте! — радостно сообщил парень с острыми ушами.
— Да нет… в голове она! Вот тут, — я постучала пальцем по виску. — Это же надо было так уработаться, чтобы рехнуться! Правильно мне говорили, что на доктора учиться — можно двинуться!
— А Вы доктор? — Это подал голос третий прохожий. Этот был на первый взгляд вполне нормальный. Разве что черты лица излишне правильные, да волосы редкого, но вполне нормального льняного оттенка волнами спускались до плеч.
— Да, но теперь, похоже, меня саму придется лечить, — кивнула я.
— От чего?
— От шизофрении.
— А почему Вы думаете, что Вы больны шизофренией? — продолжал интересоваться нормальный парень.
— Элиас, ну, чего ты докапываешься до человека? — Пихнул его в бок остроухий юноша.
— А разве, будучи в ординаторской, воображать, что стоишь в проулке от 13-го Сада до Роботостроительной и разговариваешь с зеленоволосой девушкой и остроухим юношей — это нормально?
— Вполне!
Мне в голову стали закрадываться мысли о коллективном помешательстве. Ну, или, по крайней мере, что это мои соседи по палате в психиатрической лечебнице. Знать бы еще, почему мне этот странный проулок мерещится вместо палаты!
— А что тут странного? — это поинтересовалась девушка. — Мне идет зеленый цвет волос, вот я и покрасилась. А Мехис у нас эльфо- и вампироман! Поэтому у него острые уши и длинные клыки.
Остроухий парень в дополнение к странным ушам показал еще и удлиненные клыки, причем все четыре.
— А тебе так удобно рот закрывать и есть? — заинтересовалась я.
— Вполне. Мне же специально для этого прикус исправили! — хохотнул Мехис.
— Исправляли прикус? — я озадачилась. Что-то не припомню, чтобы у нас таким чудачествами только ради того, чтобы иметь внушительные клыки, страдали.
— Ну, да… Странная ты! Ты вообще местная? — подозрительно спросил Мехис, осматривая меня. Я была в белом халате, из-под которого виднелись брюки.
— А что тут за местность?
— Лета, — ответила девушка, удивляясь такому странному вопросу.
— Лето?
— Лета — город такой, научный центр, — На всякий случай мне пояснили.
— Понятия о таком не имею, — выдала я, покопавшись в памяти. Чертовщина какая-то!
— Ничего себе! Это в какой же глуши надо жить, чтобы не знать о Лете?
— Лета — научный центр робототехники и пространственно-временных перемещений, — решил просветить меня Элиас. — Основан пятьсот лет назад выдающимся ученым Тароном, который построил здесь первый временной лифт. Позже здесь же появились первые пространственнее лифты, а еще позже сюда переехало и роботостроение, как передовая отрасль науки.
— И как ты все помнишь? — удивился Мехис.
— Мех, не завидуй! — усмехнулась девушка. Интересно, а ее как зовут? — И вообще! Это и я помню!
— Может, ты еще и год основания помнишь?
Девушка замялась.
— Три тысячи сто седьмой, — ответил Элиас.
— КАКОЙ??? — У меня чуть глаза на лоб не полезли. — Это сейчас какой? Три тысячи шестьсот седьмой?
— Три тысячи шестьсот девятнадцатый, — уточнил Элиас.
— Это как же так получилось? Я сошла с ума, и прошло больше тысячи лет? — ужаснулась я и спохватилась, что, наверно, это просто выдумка, а я переживаю.
— А какой же сейчас год? — подозрительно спросила девушка.
— Две тысячи десятый!
— Ха! Да ты не шизанутая, ты просто из прошлого! — рассмеялся Мехис.
Я посмотрела на него как на умалишенного.
— Да-да, — поспешно закивала девушка. — Вчера у нас открывали пространственную дверь, как раз в начало третьего тысячелетия, видимо, тебя при закрытии затянуло случайно. Такое бывает! Это побочные эффекты. Поживешь здесь немного и сможешь вернуться обратно, когда снова дверь в твое время откроют.
Теперь я на всех них смотрела как на сумасшедших.
— То есть, вот так вот вытащить человека из своего времени, запихнуть незнамо куда, точнее сказать, незнамо когда — это у вас тут нормально? — уточнила я, на всякий случай не споря.
— Ну, не совсем нормально. Это побочный эффект открывания дверей.
— А зачем их вообще открывать?
— Наука! Проводятся исследования, в том числе и исторические.
— Третье тысячелетие — начало компьютеризации мира, — пояснил Элиас. — Это более чем интересно, узнать о своих истоках, да еще и из первых уст, так сказать.
— Вообще-то компьютеры появились еще в конце двадцатого века, — поправила я, так как ничего умнее не придумала.
— В двадцатом? — заинтересовался Элиас. — Странно… таких данных нет. У нас вообще мало данных о том времени. Поэтому и открываются двери.
— Ну, я не компьютерщик, я историю их развития не знаю. Знаю только, что компьютеры появились где-то в середине двадцатого века, хотя, конечно, компьютерами это было назвать можно весьма условно. Потом они быстро эволюционировали до более современных моделей и дальше продолжали совершенствоваться. Уж не знаю, до каких высот добрались эти компьютеры в ваше время.
— Хо! Да вот до таких! — хохотнул Мехис, косясь почему-то на Элиаса. Программист он, что ли?
— Ты программист? — спросила я.
— А кто это?
— Ээ… — теперь уже я поражалась незнанию прописных истин. — Ну, человек, который пишет программы для компьютеров.
— Так это правда? В двадцать первом веке люди сами создавали алгоритмы для компьютеров? — оживился Элиас, смотря на меня горящими глазами. Буйный псих!
— Правда, — осторожно ответила я. — Есть специальная отдельная профессия такая. Ну, и там виды всякие.
— Какие виды?
— Да что ты меня спрашиваешь? Я доктор! Я понятия не имею, какие! Мы в университете изучали только готовые программы! Сами ничего не писали!
— Поразительно! Хати, они на самом деле писали… как это… программы для компьютеров! — Элиас обратился к девушке. Интересное у нее имя, однако.
— Вот видишь! Гипотеза подтвердилась! — покивала Хати.
— Как же вы тогда исследуете наше время, если не знаете таких простых вещей?
— Да мы только начали! — радостно улыбаясь, немедленно пояснил Элиас. — До того мы изучали начало четвертого тысячелетия, и чуть было не разрушили свое время! Теперь контакт с местными жителями запрещен, и информацию приходится добывать другими путями.
— Зачем вообще соваться, если все так плохо? — пробормотала я.
— Не беспокойся! Ничего страшного не будет. В вашем времени никто не узнает о нашем исследовании, и во времени ничего не изменится, — утешил меня Элиас.
— Хотелось бы верить. А ты занимаешься как раз этими исследованиями?
— Да, мы вместе с Хати аналитики.
— То есть, занимаемся анализом поступающей информации, строим примерный план событий, выдвигаем гипотезы, — это пояснила сама Хати, заметив непонимание в моих глаза. — На днях в соседнем отделе выдвинули гипотезу, что, дескать, в ваше время люди, возможно, самолично командовали компьютерами во всех сферах их деятельности.
— А как иначе? Компьютер — это тупая машина. Пока не скажешь, что ему делать, он ничего делать не будет! — сказала я, как само собой разумеющееся.
— Ха-ха-ха! — отчего-то расхохотался Мехис. — Слыхал, Эль? "Тупая машина"!!! Ха-ха-ха! Которая, пока не скажешь, ничего не делает! Ой, не могу! Ха-ха-ха!
— И ничего смешного, — холодно заметила я. — Может быть, в ваше время компьютеры очень умные и все делают сами! А в мое время ничего подобного не было! Эту дурацкие компы вообще постоянно ломаются, виснут и глючат. Еще всякие идиотские вирусы, что винду приходится переставлять!
