Название этого текста говорит о предметах, полных огромного человеческого значения: знание и мудрость - это слова весомые, несущие большую нагрузку. По правде говоря, они отсылают нас к истокам и заставляют обратиться ко всей нашей истории.
Если прав св. Иоанн Креста*', что душа, ведомая к вершинам мудрости, то есть к единству, и прекрасно знающая, что такое добро и зло, уже не может более ни в чем из того, что она видит, ощутить зло, потому что она теперь не одной с ним природы, у нес уже, гак сказать, глаза закрыты на зло, в то время как, напротив, крайняя точность изложения, связанная со знанием, с самим этим словом, которое соотносится также и с нравственным любопытством, делает для души обязательным познание и зла, и добра с их ощутимым на опыте вкусом и привкусом (что предполагает опыт греха и смерти), то мы понимаем, в каком глубоком смысле можно говорить о том, что первый человек предпочел знание мудрости. Созерцание стоит над временем; и мы понимаем также, чем было то грехопадение и рассеяние, по причине которых началась история человечества.
Но я теперь хочу говорить не об этой исторической драме. Я хотел бы только попытаться охарактеризовать основные интеллектуальные позиции, занятые в древнем мире, в мире христианском и в современном мире по отношению к двум понятиям:
мудрость и знание. И здесь .я употребил бы слово "знание" не в крайнем, предельном значении, которое я нашел однажды в библейском выражении "древо познания добра и зла", где увидел знание грешника, а в нормальном и непосредственном его значении,
10
Знание и мудрость
в его классическом смысле, то есть в смысле особого вида познания и совершенствования интеллекта, знания, занимающегося причинами вещей и, как такового, являющего собой благородство духа, свойство, которое мы вправе назвать божественным.
Итак, слово "знание" имеет три значения. В первом, высшем, смысле оно имеет в виду знание твердое и непоколебимое, разумеется, не исчерпывающее (им обладает лишь Бог), но дающее уверенность и способное постоянно продвигаться по верному пути. В это понятие знания входит мудрость, образуя его высшую сферу;
разве не говорят о знании святых так, как говорят о мудрости святых? В этом, наиболее всеобъемлющем смысле мы говорим "наука и знание".
Во втором, среднем смысле, слово "знание" берется как противоположное высшей сфере знания; это - наука постольку, поскольку она противопоставляется мудрости и относится к самым что ни на есть заземленным областям знания: не говорят о мудрости ботаника или лингвиста, но говорят о науке ботанике и о науке лингвистике. Мудрость - это знание, получаемое из наивысших источников, открывающееся в наиболее глубоком и простом свете;
знание в его втором смысле - это знание детальное, эмпирическое, или очевидное. В этом смысле мы говорим "частное знание или частные науки".
Наконец, в третьем, низшем смысле слово "знание" (классическая philosophiaperenmsf) не пользуется и не должна пользоваться им, но оно играет свою роль в совместной деятельности людей) относится уже не к знанию точному и совершенному, а к знанию, рождаемому любознательностью людей и диктуемому их пристрастием к мирским вещам, к познанию вещей как бы в соучастии, или в сговоре, с ними. Здесь знание в наибольшей степени противостоит мудрости. Можно сказать, и я уже говорил, что это - знание грешника и в то же время, поскольку речь идет о соучастии, знание мага. И еще, поскольку этот смысл слова шире, чем может показаться, и он вовсе не уничижителен, это - и знание дегустатора вин, и знание исследователя душ, и знание знахаря. Но в еще меньшей степени, чем о мудрости ботаника или лингвиста, можно говорить о мудрости чародея или шамана.
Нелишне указать с самого начала, что этот крайний вид знания можно с наименьшим правом отнести к науке. Мы о нем более говорить не будем. В дальнейшем мы будем говорить только о знании положительном, которое ценно само по себе, о знании в
