Не успел цыпленок вылупиться, как тот-час получил замечание за то, что разбил яйцо. Бог ты мой, откуда у него такие манеры? Очевидно, это что-то наследственное…
«Мы в ответе за тех, кого мы приручили», — сказала овца, воспитавшая волка. Это были ее последние слова…
Было тихо. Было темно. В темноте — сквозь окно — светились желтые зрачки звезд. В тишине — за окном — притаились какие-то шорохи.
Мышка сказала: «Когда я вырасту большой, я обязательно стану кошкой…»
Понимая всю важность и ответственность своей жизненной миссии, часы не шли: они стояли на страже времени.
Фотопленка слишком рано узнала свет и потому не смогла как следует проявить себя на работе.
«Помещение должно быть открыто», — Глубокомысленно замечает дверная ручка, когда открывают дверь.
«Помещение должно быть закрыто», — философски заключает она, когда дверь зарывают.
Убеждение дверной ручки зависит от того, кто на нее нажимает.
Пень стоял у самой дороги, и прохожие часто спотыкались об него.
«Не все сразу, не все сразу, — недовольно скрипел пень. — Приму, сколько успею. Не могу же я разорваться на части! Ну и народ, шагу без меня ступить не могут!»
В семействе верблюжьих только лама не имеет горба. В семействе верблюжьих тоже не без урода.
Баран выразил общее недоумение, заяц выразил общее опасение. Потом встал лев и выразил общее мнение.
Приходится гнуть шею, когда живешь в таком окружении. И хорошо, когда есть что гнуть.
Электрический утюг просил выключить его из электросети, поскольку он переходит на творческую работу.
«Замерзнет, небось, человек, — беспокоился хлястик. — Руки, ноги, плечи поотмораживает. За поясницу-то я спокоен, здесь я лично присутствую, а как на других участках?»
Важное кресло, солидное кресло, оно предупредительно поддается, сжимается, к огда на него садятся, а когда встают, — распрямляется, надменно поглядывает вокруг, демонстрируя свое независимое положение.
«Работаешь с утра до вечера, — сокрушался здоровый зуб, — и никакой тебе благодарности! А испорченные зубы все в золоте. За что, спрашивается? За какие заслуги?»
Среди однообразных букв на листе бумаги одна клякса умеет сохранить свою индивидуальность. Она никому не подражает, у нее свое лицо, и прочитать ее не так-то просто.
«Нужно быть проще, доходчивее, — наставляет скрипку погремушка. — Меня, например, всегда слушают с удовольствием. Даже дети — и те понимают!»
Лучше недоесть, чем переесть. Поэтому кошка съедает мышку, а не наоборот.
Мушка верит в мушку, мошка верит в мошку. А мышка верит в мышку и совершенно не верит в кошку.
В каждом зяблике погибает орел. От сознания, что он не орел, а зяблик.
И подколодную змею можно довести до того, что она запустит в тебя колодой.
Собака — друг человека, но надо посмотреть еще, какой человек.
Для того, чтобы подняться в небо, не обязательно отрываться от земли. Рожденные ползать достигают вершин как раз благодаря умению не отрываться от твердого грунта.
И так этот термос сохранял кипяток, что стаканы буквально лопались от зависти.
Каждое утро ставня делает широкий жест: наш свет, чего там жалеть, всем хватит!
И каждый вечер ставня поплотней закрывает окно: наш свет, как бы другие не попользовались!
«Нам, кажется, по пути, — сказала заноза, впиваясь в ногу. — Вот и хорошо: все-таки в компании веселее».
Почувствовав боль, мальчик запрыгал на одной ноге, и заноза заметила с удовлетворением: «Ну вот, я же говорила, что в компании веселее!»
Сидя на лбу низенького человека, прыщ с завистью поглядывал на лбы высоких людей и думал: «Вот бы мне такое положение!»
Картина дает оценку живой природе: «Все это, конечно, ничего — и фон, и перспектива… Но ведь нужно же знать какие-то рамки!»
«Покрасьте меня, — просит лоскут. — Я уже себе и палку подобрал для древка. Остается только покраситься».
«В какой же тебя цвет — в зеленый, черный, оранжевый?»
«Я плохо разбираюсь в цветах, — мнется лоскут. — Мне бы только стать знаменем».
Говорят, все зависит от окружения. Мол, какое у нас окружение, такими мы и вырастаем. Но это Не всегда так.
У дырки, например, окружение может быть золотым, может быть бриллиантовым, а она все равно пустое место.
«Куда ни ткнешься, каждый норовит тебя проглотить» В здоровом обществе подобного не бывает.
Сами-то они холодные, где им друг друга согреть. Поэтому им всегда нужна либо наседка, либо сковородка.
Ни одно яйцо не любит, когда его слишком высиживают.
Один очень умный заяц потратил жизнь на то, чтобы изобрести аппарат по переработке зайчатины в волчатину. Ему не хотелось оставаться зайчатиной. Но такие аппараты, оказывается, уже были, и заяц превратился в волчатину без помощи своего гениального изобретения.
Где уж тут шагать в ногу со временем, когда попробуй шагать в ногу с самим собой!
Такое количество ног, такие средства передвижения — и все это для того, чтоб пятиться назад!
В современных водных условиях рыба хватается за крючок, как утопающий хватается за соломинку.
Еще тогда, когда не было динозавров, инфузория уже была инфузорией. И теперь, когда давным-давно нет динозавров, инфузория по-прежнему инфузория.
И у рыбы бывают минуты тоски, когда ее вдруг мучительно потянет на сушу.
Змея муссурана питается исключительно змеями и видит в этом своего рода патриотизм. А собственно — почему мы должны есть чужих? И почему нас должны есть чужие? Разве у нас некого есть? Разве у нас некому есть? На эти вопросы отвечает змея муссурана.
Не страшно, когда молодо — зелено. Вот когда старо и по-прежнему зелено, это по-настоящему страшно.
Наконец и воробей получил возможность высказать свое мнение.
«Чик-чирик, — сказал воробей. — Чик. Чирик. Этого — чик, этого — чирик. А чего с ними чикаться?»
В жизни каждого кулика наступает такая пора, когда он уже не хвалит свое болото.
По величине колибри чуть больше пчелы, но все-таки она — птица!
«Наши орлы — хорошие ребята», — говорит колибри.
Так, между прочим, когда к слову приходится.
Лед легче воды. Превращение воды в лед представляет поучительный и печальный пример: как часто попытка проявить твердость, дабы придать себе вес, кончается конфузом и неудачей.
Жил-был пьедестал. Он и жил, и был дольше самого памятника, потому что никогда не стремился достигнуть вершин.
Чувствуя, что красота ее начинает отцветать и желая как-то продлить свое лето, березка выкрасилась в желтый цвет — самый модный в осеннем возрасте…
И тогда все увидели, что осень ее наступила.
Снежинка, медленно опускаясь на землю, спрашивает у встречных кустов: «Это Земля? Скажите, пожалуйста, какая это планета?» «Да, кажется, это Земля», — отвечают кусты. Но в голосе их не чувствуется уверенности.
«Почему вы не носите очки?» — спросили у муравья.
«Как вам сказать… — ответил он. — Мне нужно видеть солнце и небо, и эту дорогу, которая неизвестно куда ведет. Мне нужно видеть улыбки моих друзей. Мелочи меня не интересуют…»
… но увидев слезы у нее на глазах, лук от волнения забыл, что его режут.
… и теперь, выйдя на широкую дорогу, он уже не рвался в краеугольные камни, а довольствовался скромной ролью камня преткновения.
… вот, например, ложка: она ведь тоже не всегда бывает в своей тарелке, но это нисколько не мешает ей работать с полной отдачей.
… но — ох, и до чего же трудно быть изюминкой! Особенно в ящике с изюмом.
… и потому, что он в жизни всегда проигрывал, слушать его было особенно интересно.
… когда идет облава на волков, первыми разбегаются зайцы.
… тут важно, кто ездит, куда ездит, зачем ездит!..
«И на ком ездит», — вставил верблюд.
… что остается кенгуру? Ходить с сумой по свету.
… и так, пресмыкаясь, огромные ящеры превратились постепенно в маленьких ящериц.
… но прежде чем птицы научились летать, сколько им пришлось пресмыкаться!
… и когда волки были сыты и овцы целы, возникла проблема: как накормить овец?
… вероятно, все же наибольшая свобода для птиц — это свобода, когда хочется, посидеть в клетке.
… а корова, привычная и к соломе, и к воде, никак не дойдет до того, чтобы тянуть воду через соломинку.
… но для бабочки, живущей всего один день, совсем не безразлично, какая нынче погода.
… и очнувшись через миллион лет, микроб видит, как сильно все изменилось вокруг: на земле появилось много новых микробов.
… было бы кому кланяться, а кому кланяться найдется.
… и если ветви одного дерева расходятся вверху, то ветви разных деревьев тянутся друг к другу.
… одним не хватает южного тепла, а другим — северного сияния.
… заморили червячка. Голодом.
жжжить — жжжуть!
… тяжелей всего камни — за пазухой.
… он сгорел, как свеча в эпоху сплошной электрификации.
… тщательное расследование показало, что преступление совершил человек, пожелавший остаться неизвестным.
… таким образом, эта маленькая страна, производившая только пуговицы и зубочистки, теперь производит все — от пуговиц до зубочисток включительно.
… от никого к Робинзону, от Робинзона — к Пятнице… Таков прирост населения необитаемых островов.
… и если лев в окружении жирафов спит до двадцати часов в сутки, то жираф в окружении львов — не более двадцати минут. Нельзя дремать, когда живешь в таком окружении. Дремать — это привилегия сильного.
… когда в животном (да и в человеческом) мире безобидный прикидывается хищником, это средство обороны, а когда хищник прикидывается безобидным — это средство нападения.
… пескари уплывают от запаха крови, акулы приплывают на запах крови, но большинство рыб на запах крови не реагирует. Пахнет? Ну и пахнет. Течет? Ну и течет. В воде все течет, но ничего не меняется.
… и лишь после того, как тасманийский волк был полностью уничтожен у себя в Тасмании, он попал в герб этого государства.
… ну, допустим, слон. Или лев. Но вот что имеет жалкий, никому не заметный микроб? А ведь и он находит, что передать по наследству.
… и по-прежнему тигры уничтожают зебр, и по-прежнему зебры выражают свое возмущение. «Черти полосатые!» — возмущаются тиграми зебры.
… в заключение был дан обед. Лягушка съела мушку, уж съел лягушку, еж съел ужа. Обед прошел в обстановке взаимного понимания.
… а так как Золотой Рыбке было мало ее морей, у старика отобрали последнее старое корыто.
… работа не волк, в лес не уйдет, не надейся.
… никакая наша пресса не обходится без пресса.
… у нас человек на работе имеет возможность отдыхать, но ведь и платят ему, как за отдых, а не как за работу.
… в столице с продуктами временные перебои, а в провинции — постоянные недобои.
… полвека — это еще далеко не потолок. Пол и потолок — вещи принципиально противоположные.
… хоть и без царя в голове, но зато с парламентом и президентским советом.
… наконец пришло время козла отпущения: его отпустили в другой огород, на историческую родину… Вот когда пожалела Сидорова коза, что не вышла за него замуж!
… но что же делать маятнику, если ему и здесь, и там плохо?
… и все были разочарованы, что он не смог исполнить на бис свою лебединую песню.
… а что до лысины, то ей главное, чтоб сверху блестело.
Звездный луч пронзает космос насквозь, он ясно видит свой путь в темном, безжизненном космосе… А попав на Землю, луч начинает дрожать, спотыкаться о каждый фонарь, пока совсем не пропадет, не затеряется в земной атмосфере…
Луч света в темном царстве чувствует себя хорошо. Погибает же он — в светлом царстве.
Когда-то деревья собирались в леса, как в полки, чтобы покорить землю, а сегодня они робко жмутся друг к другу, ища спасения.
Главный закон движения: палок не должно быть больше, чем колес.
Всем силам, которые действуют на земле, противостоит единственная — сила инерции.
Каждая низменность норовит стать возвышенностью, и это настоящее стихийное бедствие.
Земные полюса холодеют оттого, что они — центр, что вокруг них все вертится.
Там, где каждый считает, что лично он не делает погоды, погода бывает самая отвратительная.
Когда песчинки взлетают в небо, они превращаются в звезды. Но когда звезды падают вниз, их уже не отличишь от простого песка. Звезды — это песчинки, которые над головой, а песчинки — это звезды, которые под ногами.
Когда-то наука избавила человека от страха перед действительностью. А сегодня — как нам нужна действительность, которая избавит нас от страха перед наукой!
Глобус — это земной шар, возведенный на пьедестал и низведенный до удобных размеров.
Только тот, кто способен сгорать, способен пр-настоящему что-нибудь двигать.
Для того, чтобы быть полезным, не обязательно стать ископаемым.
Отношение рожденной мышки к родившей ее горе называется коэффициентом полезного действия.
Настоящая гора не только рождает мышь, но и помогает ей взобраться на вершину.
В определенных (очень холодных) условиях даже лед излучает тепло. Но стоит-ли ради этого создавать такие условия?
«Этого у него не отнимешь. И этого у него не отнимешь. И этого тоже у него не отнимешь», — говорят о нуле.
Это число существует не столько для принижения больших величин, сколько для успокоения малых.
Рождение и смерть, как одинаковые числа с противоположными знаками, в сумме дают нуль, который мы называем жизнью. И только от нас зависит поднять этот нуль до положительного значения.
Все радовались свету. Все говорили: да будет свет!
Но прибор для включения света на всякий случай назвали выключателем.
Каждый ребенок в прошлом родитель, каждый родитель в будущем ребенок. Амеба размножает себя делением, поэтому у нее нет проблемы отцов и детей.
Количество клеток современной обезьяны равно n+1. Единицей обозначается клетка, в которой обезьяна сидит.
Живой вес дошедшего до нас микроба больше живого веса дошедшего до нас мамонта.
Мамонты легко обгоняли черепах, но вот черепаха потихоньку приползла в наш век, а мамонты отстали на сотню тысячелетий. Не всякий, кто умеет передвигаться в пространстве, умеет передвигаться во времени.
Если бы ящерицы отрастали с другого конца, у земли была бы совсем другая цивилизация.
Настоящая жизнь вирусов началась только с изобретением микроскопа, когда они получили возможность встречаться, общаться и подмечать недостатки своих коллег, вплоть до самых мельчайших черточек.
Для всего живущего на земле — либо растительный, либо животный образ жизни. Третье природой не дано, но оно-то и составляет историю человечества.
Положительно заряженное ядро окружено отрицательно заряженными электронами. И так в каждом атоме, во всех до одного: положительное невозможно без отрицательного.
И торричеллиева пустота кое-что вносит в науку.
Умение сохранить себя под давлением силы — признак упругости. Умение изменить себя под давлением силы — признак пластичности. В мире господствуют упругие и пластичные тела. Есть еще хрупкие тела, но они, разумеется, не господствуют.
Планеты движутся по эллипсам, светила движутся по эллипсам. Эллипс — это окружность, преодолевшая мировой стандарт и потому продиктовавшая миру свои законы.
Окружность может широко распространиться по плоскости, но при этом будет продолжать гнуться дугой. И никогда ей не разогнуться, никогда не стать прямой линией из-за постоянного тяготения к центру.
Максимум — это то, к чему постоянно стремится минимум, а минимум-это то, чего максимуму всегда не хватает.
Число, которое нельзя отнести ни к положительным, ни к отрицательным, во всех случаях является нулем.
Ни одно отрицательное число не считает себя отрицательным и каждый свой минус рассматривает как плюс, а чужой плюс считает большим минусом.
Знаменатель в дроби — своего рода пьедестал: чем меньше дробь, тем больший ей требуется знаменатель.
Лишь узнавая, чему равны игрек и зет, икс постигает собственное значение.
Угол зрения состоит как минимум из трех точек зрения.
Некоторые аксиомы нуждаются в доказательствах. Хотя бы того, что они — аксиомы.
Главная трудность в решении многих задач состоит в том, что ответы на них даются только в конце задачника.
Обтекаемость — одна из форм существования твердого тела в жидкой среде, позволяющая ему к ней приспособиться, но окончательно в ней не раствориться.
Остановился маятник, остановились стрелки, и время для маятника остановилось. Вот оно кончилось как хорошо. А он еще колебался!
Некоторые люди отличаются от мыслящих машин только тем, что уже давно ни над чем не задумываются.
Муху, сидящую на окне, можно принять за воробья на соседнем заборе или зa орла где-нибудь в небесах. Разница между великим и смешным иногда всего лишь вопрос перспективы.
Близорукие дети, дальнозоркие старики… Вообще-то явление объяснимое. Ребенок приближает к себе мир, чтобы получше его рассмотреть, а старик отодвигает его от себя: чего там смотреть, и без того ясно.
Весь фокус линзы состоит в том, чтобы собрать разрозненные лучи, надежды, стремления в один пучок. После этого их можно направить куда угодно.
Скорость звука не поспевает за скоростью света, поэтому лучшие краски видны в безмолвии, а лучшие звуки слышны в темноте.
Там, где гармония звучит диссонансом, диссонанс выступает мерилом гармонии.
На погруженное в жидкость тело действует выталкивающая сила, но не всегда на нее можно рассчитывать.
Глубина пропастей уравновешивается высотой хребтов, и только это делает непроходимые пути проходимыми.
У вулканов много тепла, которое они спешат поскорей отдать, и потому извергают его, обжигая, но не согревая. Теплоту ведь тоже нужно уметь отдать. Чтобы благие порывы не стали стихийными бедствиями.
Масштаб — это тот аршин, которым малое измеряет великое, чтобы постигнуть его во всем объеме.
Среди параллелей экватор обладает наибольшей широтой, поэтому ему приходится особенно жарко.
Мало быть Магелланом. Надо, чтоб где- то был еще Магелланов пролив.
«Сегодня щелочь, завтра кислота… Вот Тек и живем…»
«А сам-то ты как относишься к химической реакции?»
«Да никак. Просто меняю окраску».
Можно подняться с самого дна и достичь высоты весьма значительной. Но для этого сколько нужно пройти! Ну, во-первых, огонь… И, во-вторых, естественно, воду.
Человек привязывается к людям, животным, растениям, чтобы подольше задержаться на этой земле.
И у зыбких дюн бывают крутые склоны. Правда, не против ветра.
Для того, чтоб не пройти мимо цели, иногда необходимо пойти ко дну.
Со вселенной Земля разговаривает на коротких волнах. Короче говоря… Еще короче…
Лишь короткие волны пробиваются в космос, а длинные не в состоянии оторвать себя от Земли…
Поэтому будем кратки, чтоб нас услышали.
• Когда человек изобрел первую дверь, он искал не входа, а выхода.
• Исторический роман — это роман прошлого с настоящим.
• Историю здоровья не пишут. Пишут историю болезни.
• История — это расписание поездов, уже давно отправленных на свалку и не оставивших после себя ничего, кроме этого расписания.
• История — это деньги, вышедшие из обращения, среди которых, к тому же, немало фальшивых купюр.
• История — это судьба, обращенная вспять и осознавшая свои ошибки.
• Если бы между прошлым и будущим не было настоящего, все плохое было бы уже позади, а впереди было б только хорошее.
• Вероятно, время такое же круглое, как наша Земля. Иначе почему человек, отправляясь в будущее, рано или поздно оказывается в прошлом?
• Запасы времени в природе не ограниченны, но как мало приходится на каждого человека!
• Мироздание строилось по принципу всех остальных зданий: с самого первого кирпича оно уже требовало ремонта.
• В процессе борьбы за существование и динозавры, и бронтозавры ухитрились вымереть в древние времена, задолго до своего полного уничтожения.
• Живое умирает, а мертвое существует миллионы лет, потому что оно совсем не расходует времени.
• Когда обезьяна взяла в руки палку, она еще не знала, что палка имеет два конца.
• Философ Гераклит считал, что прекраснейшая из обезьян безобразна, если ее сравнивать с родом человеческим. Но это если смотреть из рода человеческого. А если смотреть из рода обезьян?
• Вот интересно: кого бы выбрала обезьяна, если б выбирала из своей среды человека демократическим путем?
• Когда человек пришел к власти, обезьяна ушла в оппозицию. Но время от времени она возвращается, и тогда в оппозицию уходит человек.
• Поразить потомков своей наследственностью, а предков — своей изменчивостью, — к этом суть приспособления к окружающей среде.
• Что такое человек разумный? Человек разумный — это человек, раз умный — раз нет, раз умный — два нет, раз умный — три нет… И так далее, по мере развития человечества.
• Кто назвал человека разумным? Человекообразные? Обезьяноподобные? Человеком разумным назвал себя сам человек, и не было случая, чтобы его разумным назвали другие.
• Во времена первобытного коммунизма каждый человек на земле был коммунист…
• В первобытные времена, когда человек съедал человека, сразу двое переставали хотеть есть, а если не съедал, то двое оставались голодными. Так человек решал экономическую проблему, поскольку в результате оказывалось вдвое больше продуктов и вдвое меньше едоков.
• Собственность рождалась в муках, как и все, что рождается на земле. Главная трудность состояла в том, чтобы отделить свое от чужого. У чужого много преимуществ, о нем ре нужно сушить голову, сторожить его день и ночь. А чужие болезни? Чужие неприятности? Нужно ли доказывать, что они намного лучше, чем свои?
• Мыслей не хватало, поэтому все люди были единомышленниками.
• Появилась мысль добыть огонь. Так, на всякий пожарный случай.
• Для того, чтобы стать человеком, обезьяне понадобились нечеловеческие условия. Такие же условия годятся и для обратного процесса.
• На смену первобытному коммунизму пришло рабовладельческое общество. Из бывших коммунистов получились отличные рабовладельцы, а из менее удачливых — неплохие рабы.
• Все вздыхали о коммунизме. Но он был детством человечества и повториться мог лишь как впадение в детство.
• А помните наш Каменный век? Камня, конечно, не хватало, но зато какой был энтузиазм! От всего этого мы камня на камне не оставили, хотя камня, конечно, не хватало.
• Не из Каменного ли века дошла до нас привычка — стоять на пьедестале, простерши руку в неведомую даль, и указывать народу путь, по которому сам не можешь сделать и шагу?
• Как бы настоящее ни старалось доказать, что ему нет альтернативы, все равно ему на смену приходит будущее.
• Реплика обезьяны: «Иногда опасно уходить от достигнутого. Даже вперед».
• Законы были первые произведения письменности, по характеру своему драматические, поскольку предназначались не столько для чтения, сколько для исполнения.
• Вавилоняне раскапывали культуру шумеров, при этом закапывая свою.
• Пирамиды — посмертные дворцы фараонов, наглядно показывающие, как в великолепную форму можно вложить совершенно ничтожное содержание.
• История мертва, но выглядит подчас более живой, чем современность.
• Современность — это то, что понимается только со временем.
• Современность — это сырье, из которого делается история, а история — готовый продукт, существующий только на бумаге.
• И до конца своих дней Гомер слепо верил в прозрение своих современников.
• Александр Великий родился в тот самый день, когда Герострат сжег храм Артемиды, а умер в тот самый день, когда умер знаменитый философ Диоген. Уж на что Александр был великий человек, а не было у него своего отдельного дня. Ни дня рождения, ни дня смерти.
• … и тогда Демосфен выплюнул свои камни и набрал в рот воды.
• Когда Калигула ввел в сенат своего коня, все лошади Рима воспрянули духом.
• Гунны всю жизнь проводили на лошадях. Они и спали на лошадях, и женились на лошадях, — не в том смысле, что женились на лошадях, а в том, что женились, не сходя с лошади. Вот откуда пошло выражение: солдат спит, служба идет.
• Римского императора Юлиана называли Отступником, по-латыни — Апостатом. Нечто среднее между апостолом и супостатом.
• Рюрик, Синеус и Трувор, три брата из варяжского племени руссов, или, как их еще называли, родов, пришли в страну, которую отныне стали называть Русью, а также Родиной.
• На покоренных землях Чингисхан не оставлял никого в живых: с мертвыми ему было спокойнее. Десятитысячная армия телохранителей окружала юрту Чингисхана, охраняя его от живых людей. И вся эта армия была умерщвлена на его могиле, чтоб о Чингисхане и на том свете было кому позаботиться.
• Варяги и татаро-монголы встретились посреди могучей и славной державы и выпили за дружбу народов, которые сплотила навеки великая Русь.
• А помните, как мы жили при татарском иге? Вы помните, как мы жили при иге? Трудности, конечно, всякие строгости, не без этого. Но тогда мы, по крайней мере, знали, в какую обращаться инстанцию.
• Когда не хватает человеческого тепла, его заменяют костры и пожары.
• Древние персы учили своих детей лишь трем, вещам: стрелять из лука, ездить на лошади и говорить правду. Лошадей уже почти нет. Луков тоже нет. Остается говорить правду, но это-то как раз самое трудное.
• Англичане по просьбе французов сожгли Жанну д'Арк. Если и прежде политики любили таскать каштаны из огня чужими руками, то теперь они приспособились таскать их чужими руками в огонь.
• А что касается войн Алой и Белой розы, то это были только цветочки.
• Ермак Тимофеевич был настоящий разбойник, по нему давно плакала Сибирь. Но если б по нему не плакала Сибирь, мы бы сегодня не имели Сибири.
• Одна голова хорошо, а две лучше. Поэтому, отрубив голову своему королю, французы на этом не успокоились. И полетели головы — одна лучше другой.
• Из века в век бродя по дорогам, рыцари одичали, отбились от своих дам и превратились в настоящих разбойников.
• Декабристы, которые должны были разбудить Герцена, разбудили более темные силы в стране, и те спросонья, не разобравшись, пошли крушить все, что попадется под руку.
• Маркс говорил, что пролетариям нечего терять. Знал ли он слова Гете: «Страшен тот, кому нечего терять»?
• Октябрьской революции, которая совершилась тихо и бескровно, впоследствии пришлось пролить море крови, чтобы стать настоящей, полнокровной революцией.
• Факты — солдаты истории: они всегда подчиняются генералам.
• Свидетели истории могут быть как свидетелями защиты, так и свидетелями обвинения. Все от того зависит, кто их вызывает на суд.
• Суд истории — это суд, всегда выносящий приговор, но никогда не приводящий его в исполнение.
• Что-то общее есть даже у евреев с нацистами: для тех и других еврейский вопрос — это вопрос жизни и смерти.
• Ума всего человечества не хватит, чтобы создать на земле такое безопасное положение, какое существовало до появления человека.
• Как жаль, что Геродот, отец истории, слишком рано умер и не смог позаботиться о её судьбе!
• Отец истории — Геродот, а сын истории — анекдот. И это утешительно: ведь дети — единственная наша радость.
• Все проходит, кроме истории. Потому что она уже прошла.
• Как часто мученический венец лежит в музее рядом с короной тирана.
• Поразительно, как это человек ухитряется жить во времени и пространстве, не имея подчас ни пространства и ни минуты свободного времени.
• Это только так говорится, что годы берут свое. На самом деле они берут не свое, а чужое.
• Человек уходит, и затихают в пространстве его шаги. Но иногда они еще долго звучат во времени…
• … а старые обезьяны все еще вспоминают, как они жили до эволюции…
Нет ничего лучше коммунизма в качестве светлого будущего. Нужно только, чтобы он никогда не становился настоящим.
• На пути от капитализма к коммунизму наш человек неколебимо стоял за советскую власть. Но на самом деле он просто стоял за власть, не отличая советскую власть от антисоветской.
• На пути от капитализма к коммунизму охота на козлов отпущения не решала ни мясной, ни тем более молочной проблемы.
• На пути от капитализма к коммунизму наш человек всегда руководствовался указаниями партии, которая, по ее собственному признанию, представляла собой ум, честь и совесть нашей эпохи. Поэтому свои собственные ум, честь и совесть нашему человеку были практически не нужны.
• На пути от капитализма к коммунизму самым трудным бывает взять в свои руки власть. Но отдать ее бывает еще труднее.
• На пути от капитализма к коммунизму одним из руководящих принципов нашего человека был принцип: не руби сук, на котором висишь.
• На пути от капитализма к коммунизму наш человек все делал с большим подъемом. Поэтому ему было так трудно: вместо ровной дороги, сплошной подъем.
• Если б у нас вчера не было столько подъема, мы бы сегодня так больно не падали.
• На пути от капитализма к коммунизму животный инстинкт самосохранения получил дальнейшее развитие, став мировоззрением самосохранения, философией самосохранения, подчинив унаследованной животности все, что входит в понятие человечность.
