Нет на свете ничего хуже, чем звон будильника по утрам. Но в то утро я восприняла этот ужасный звук с облегчением. Лежала, прикрыв глаза, и слушала, как ночь со звонким мерзким треньканьем превращается в утро. Сама ночь-то выдалась неплохая (Как все наши ночи с Лешкой!). Виной моей странной любви к будильнику был сон, привидевшийся под утро. Не погрешу против истины, если скажу, что сон был из категории «кошмар».
Воздух в комнате уже посерел, сквозь прикрытые шторы с улицы просачивалось раннее утро, а в голове еще возникали, как стоп-кадры в кино черно-белые картинки-воспоминания. Густое черное озерцо, расплывается по полу. Посреди него безжизненная рука лежит раскрытой ладонью вверх. Зыбкий, как будто мигающий силуэт на темном фоне окна.
— Сима-а! Серафима-а! Просыпайся, будильник пропел. Пора вставать.
— Лешик, отстань!
Я потянулась и мягко толкнула Лешку плечом, когда он уткнулся лицом мне в грудь.
— Почему это? — удивился Лешка, — Ночью ты другое говорила.
— Ну, это было ночью, — с притворным безразличием зевнула я, — И вообще, юноша, к чему этот пыл? Я почти что замужняя женщина!
— Так и я почти женат, — хихикнул Лешка и сполз с кровати, — Ладно валяйся, тогда я первый в душ.
Он прошлепал босыми ногами в коридор, шаря по полу взглядом в поисках тапочек. Я откинулась на спину и прикрыла глаза. Этот сон…Он не в первый раз. Он повторяется уже вторую неделю, но я его и раньше видела. Когда-то очень давно…Не могу вспомнить, да и не хочу.
— Кстати, вчера звонила мама, мои ждут нас в следующую субботу, — подал из коридора голос Лешка.
— Угу-м, — ответила я, поворачиваясь на бок.
— Да не напрягайся, они ужасно рады, — Лешка оглянулся через плечо и улыбнулся, — Не каждый день их сын женится на спортсменке, комсомолке, красавице.
— Да, повезло им, — стряхивая с себя последние остатки ночного наваждения, вздохнула я, и спустила ноги на пол.
— Вот и умничка, — одобрил Лешка, берясь за дверную ручку ванной комнаты, — А сегодня отметим широко в своем узком кругу.
— Угу-м, — подтвердила я уже гораздо оптимистичнее.
— А в ванну я все-таки первый, женушка.
Тир закрывался, когда мы шли мимо в сторону нашего бара. Судя по тому, что из игрушек, предназначенных в награду современным Вильгельмам Теллям, остался только огромный розовый слон, печально поникший ушами в уголке, работать стрельбищу осталось недолго.
— Ну, пожалуйста, Сима! — Лешка сжал мой локоть и жарко зашептал мне в ухо, — Я поспорил с Сорокиным, что ты завалишь этого слона.
— Поспорил? — я строго воззрилась на него, — А ты смотрел фильм «Девчата»? Знаешь, что бывает, когда споришь на свою девушку?
— Ну, Сим-Сим, я же поспорил только на то, что ты стреляешь, как "Ворошиловский стрелок"! — взмолился Лешка, — Я же хочу гордиться тобой.
Я вздохнула.
— Как автомат Калашникова. На что поспорил-то?
— На ящик пива, — гордо отрапортовал Лешка.
— Так что ж ты сразу не сказал? — возмутилась я и направилась к смотрящим на меня черным прикладам винтовок.
Лешка бросил призывные взгляды остальным членам нашей банды и вперед меня помчался в тир к заправляющему там усатому дядечке.
— Извините, пожалуйста, можно вашего слоника выиграть?
Поздним вечером того же дня розовый слон мирно дремал на кресле в нашей спальне. Лешка тоже крепко спал, наотмечавшись нашего «обручения». Так эффектно по новой моде он обозначил факт подачи заявления в ЗАГС. Я была не в обиде: мой будущий редко позволяет себе такие фокусы. Сама я лежала, прислушиваясь, как они со слоном посапывают, и старалась вызвать внутри себя чувство покоя. Не стоит себя накручивать, не стоит увлекаться страшными снами и придавать им слишком много значения. Волноваться надо о том, что реально.
Сказано — сделано. Я задремала, пригревшись рядом с Лешкой и успокоившись. Не знаю, как долго длилась приятная дрема, но меня вдруг вывел из нее звук, послышавшийся в темноте. Я вздрогнула, открыв глаза, и тихо поднялась, стараясь не разбудить Лешку. В кухне кто-то был.
В сумочке в прихожей у меня лежал шокер. Потихоньку выудив его из кармашка, я прокралась по коридору и заглянула в приоткрытую дверь.
На кухне горела настольная лампа, с которой я обычно готовилась к лекциям. В ее свете среди кухни стояла темная фигура и с увлечением рылась в холодильнике. Достав с полки банку «Спрайта», темная личность распечатала ее и принялась пить, что твой пустынный верблюд в оазисе. Моя рука, грозно сжимавшая шокер, повисла в воздухе. Так-так, кто же это у нас? Короткая приталенная курточка, облегающие джинсы, полусапожки на шпильках, ноги от ушей, роскошная грудь, длинные светлые волосы, ветреная челка и наглые зеленые глаза с ресницами, как в рекламе туши. Я, уже не таясь, прошла на кухню и села на табурет у двери.
— Замечательно. Стоит только заснуть, как моя сестра вламывается ко мне в квартиру и под покровом ночи ворует газировку в холодильнике.
— А, Симочка! — Дина обернулась на звук моего голоса и мило похлопала длинными ресницами, — Я вот тут была мимо по делам, решила заглянуть к младшей сестренке.
Я посмотрела на настенные часы.
— В три часа ночи?
— Ну, да! — бодро объявила Дина и села на другой табурет, закинув ногу на ногу в стиле Шерон Стоун, — А похавать нету?
Любая другая растолстела бы в миг, если бы ела столько и запивала газировкой, но только не моя сестра. Фигуру, данную ей от бога, не могло испортить решительно ничто. Такой же была и мама. Я же походила на папину родню. Ее я, правда, никогда не видела, а с тех пор, как папа бросил нас, и не слышала. Но, говорят, что я похожа на него: худощавая, угловатая дылдочка, с копной коротких непослушных волос. Не блондинка, в отличие от Дины, и глаза у меня более темные, папины.
— Кстати, а как ты добралась? Метро уже не ходит.
— А я на колесах, — Дина подарила мне лучезарную улыбку, продолжая вести себя как ни в чем не бывало, — Метро хорошо, а олени лучше.
— Мама дала тебе свою машину? — с удивлением догадалась я, — С чего бы это? Как она там?
— Ну, а ты-то как вообще сама?
— Лучше не бывает, — сухо отрезала я.
Динин интерес показался мне наигранным. Столько времени мы не общались, и вдруг она появляется, и делает вид, что ее обуяли родственные чувства.
— Вижу, вижу, прямо цветешь. Все учишься? Молодец, ученье — свет, а неученье — тьма, — пропела Дина и вытянула шею, глядя через коридор в спальню, как маленький жирафик, — А это что за Аполлон дрыхнет?
— Мой жених, — нехотя объяснила я.
В три часа ночи я не горела желанием посвящать сестрицу в подробности моей личной жизни.
— Жених или…жених? — ехидно осведомилась Дина.
— Жених, — твердо ответила я, — Мы на днях подали заявление.
— Ух, ты! — шепотом вскричала Дина, округляя глаза, — Ну, молодца. Хотя, конечно, время ты нашла…
— Время, как время, — слова Дины меня совсем насторожили, — Что в нем плохого?
— Да, в общем, — Дина поерзала на стуле, забыв про замашки Шерон Стоун, ее взгляд забегал по полу, — Мама пропала.
— В смысле? — я тоже заерзала от неприятного предчувствия.
— Ну, она уехала по делам. Ну, ты знаешь, как бывает, — сбивчиво объяснила Дина, разводя руками, — И…хлоп!
— "Как бывает", — с досадой передразнила я, — Да, я знаю, как у нее бывает. Не знаю только, что она делает, когда уезжает "по делам". И давно?
— Да уж с неделю, — вздохнула сестра.
— Нормально, — протянула я, — И ты только сейчас мне об этом говоришь?
Дина состроила гримасу, изображающую раскаяние.
— Обычно, для нее это в норме, ты же знаешь.
— Тогда что не так? — холодно осведомилась я.
Ее ужимки и явные недомолвки уже начали меня злить. К тому же не хотелось, чтобы Лешка проснулся. Тогда придется-таки знакомить его с моей семьей. С моей чокнутой семейкой.
— Вчера от мамы пришла открытка, — рассказала Дина, — Она просит приехать к ней. Нас обеих.
— И меня? — Я подалась вперед на стуле от удивления, — Зачем?
— Не знаю. Может быть, что-то серьезное, — Дина взглянула на меня чистыми глазами, полными искренней тревоги, — Поедем, прошу. Тачка под парами.
— Сейчас? — я приросла к сиденью от изумления, — Ты так скверно шутишь?
— Нет, нет, — Дина замотала головой, — Случилось что-то. Плохое. Нам нужно к ней. Правда, поверь. В первый раз она зовет нас двоих.
Я растерянно повела плечами. Приходилось признать, сестра выглядела по-настоящему встревоженной. Она не претворялась.
— Ну, а милиция?
— Ты еще веришь в милицию, наивная чукотская девочка?
— Ну, и что это за место? — устало вздохнула я, — Куда нам ехать?
— Вот, — Дина достала из кармана куртки почтовую открытку, — Какое-то село Краснорецкое. Почтовое отделение Ильинское.
— Это даже не Московская область! — ахнула я, посмотрев на штемпель.
— Да это два лаптя по карте, — Дина небрежно передернула плечами, — Я проверяла. Часа четыре с половиной от Москвы. Если без остановок, к утру доедем.
— Да, для вас с мамой это семечки, — недовольно заметила я, — Вы привыкли жить в разъездах.
Дина поднялась с табурета и остро взглянула на меня.
— Так ты едешь к матери, которая никогда раньше ни о чем тебя не просила и не мешала жить своей прекрасной столичной жизнью?
И которая сказала мне: "Если уедешь, можешь не возвращаться".
— Еду, — обреченно опустив взгляд, ответила я.
— Серафима Калашникова, вы что, бросаете меня прямо перед свадьбой?
— Это недолго, — я вздохнула, борясь с чувством вины перед Лешкой и спешно впрыгивая в джинсы и свитер с высоким воротом, — Быстро разберусь с делами и уже в выходные буду дома.
— Может, и мне поехать? — предложил Лешка, как настоящий рыцарь.
Не хватало только, чтобы мой рыцарь увидел мамочку. Со всеми ее тараканами.
— Это семейное дело, — уклончиво возразила я.
Дина, прислонившись к дверному косяку, ехидно взирала на меня. Я старалась ее не замечать.
— Разве я не семья? — мягко спросил Лешка, заглядывая мне в глаза.
Я старалась спрятать взгляд.
— Ну, это все не так просто, пойми.
— Да уж, непросто, — кивнул Лешка, — То ты не хочешь рассказывать о своих родных, а то вдруг у тебя появляется сестра-красотка и даже мать. Ладно, все устроится. Имей в виду, я здесь и никуда не уйду.
Он чмокнул меня в лоб. Я закинула сумку на плечо и вышла с Диной в подъезд. Машина стояла во дворе под фонарем. «Волга» ГАЗ-21, темно-синяя, даже олень на капоте сохранился, не оторвали охочие до трофеев мальчишки. Мама, сколько помню ее, всегда молилась на это тюнингованное чудо с «мерседесовским» движком внутри.
