– Вот! – с триумфом сказала блондинка, аппетитная, как спелая клубничка. – Видишь, Эл, и это все натуральное!
– Детка, – восхищенно промурлыкал я, наблюдая, как все натуральное плавно покачивается, – ни секунды в этом не сомневался!
Она выпятила нижнюю губку:
– Но я же серьезно. Я просто горжусь своими формами. Ты ведь понимаешь, что я имею в виду. Не то что некоторые – ходят тут, трясут силиконом. А у меня и так все на месте… Эл!
– А?
– Ты даже не слушал! Ты все время думаешь о своих противных маньяках! А я хочу сказать, что если у девушки все при себе, то парень хоть немножко должен обращать на нее внимание. Если он настоящий парень, и…
– Прости, детка, – сказал я, ласково потрепав ее ближайшие ко мне формы. – Просто я жду, что с минуты на минуту сбудется проклятие Уилеров.
– Что? – Она изумленно захлопала ресницами.
– Просто днем почему-то никто не совершает убийств, – пояснил я. – По крайней мере, в нашем округе.
– Чего-чего?
Я вспомнил, что с Джеки следует быть терпеливым, и, надо сказать, меня это нисколько не раздражало, ведь в конце концов недостаток ума у нее с избытком восполняется изобилием форм.
– Надо мной висит проклятие, – объяснил я. – Если кто-то собирается отправить ближнего своего на тот свет, он почему-то обязательно выбирает время около полуночи. Ты, случайно, не знаешь почему?
Она задумалась на минуту, наморщив лобик, и я почти услышал, как в голове у нее что-то зашевелилось.
Затем ее лицо просветлело, словно в черепе зажглась настольная лампа.
– Это, это потому.., что ты полицейский, Эл? – спросила она с надеждой в голосе.
– Точно, – проникновенно ответил я. – Но еще и потому, что со мной сейчас ты. Мы с тобой интимно сидим в моей интимной комнатке, и для нас интимно поет Синатра. Как ты думаешь, что сейчас будет?
Джеки заморгала голубыми веками, в больших фарфоровых глазах отразился намек на работу мысли.
– Ну тебя, Эл. – Она вдруг покраснела. – Я вовсе и не думала ни о чем таком…
– А сейчас будет вот что, – продолжал я торжественно. – В любую минуту зазвонит телефон. На другом конце провода будет висеть здоровенный боров, всем известный под именем шерифа Лейверса, моего босса. "Уилер! – завопит он мне прямо в ухо. – Ты еще дома?! Только что очередному растяпе оторвали башку!"
Резко зазвонил телефон. От неожиданности Джеки подпрыгнула так, что ее формы довольно сильно ударили меня по лицу.
– Ну, что я говорил! – простонал я. – Проклятие Уилеров! И оттого, что я знаю все наперед, мне не легче!
Я потянулся к телефону прямо с кушетки, нащупал трубку и поднес ее к уху.
– Доктор Хакенсак слушать, – сказал я решительно. – День – могу лечить. Либер гот! Ночь сейчас – отдыхать.
Убивать утром.
– Лейтенант Уилер! – Из трубки повеяло могильным холодом. – Не думайте меня одурачить своим шведским акцентом! Говорит шериф Лейверс. Только что убили женщину!
– Ваша беда в том, шериф, – вздохнул я, – что вы не оригинальны. Вечно одно и то же. Вы звоните и…
– Заткнитесь и слушайте, – прорычала трубка. – Убили не какую-нибудь шлюху, а Джуди Мэннерс.
– Ту самую? – ошеломленно спросил я. – Которую измеряют футами там, где у других какие-то жалкие дюймы? Которая остается женщиной даже в лошадиной попоне? Это невозможно! Разве найдется хоть один дурак, который будет настолько непрактичен?
– Нашелся, – отрезал Лейверс. – И лучше двигайте-ка туда поскорее.
– Куда? – спросил я обреченно.
– Парадиз-Бич. У нее там снят.., был снят дом на все лето. Знаете виллу Мейнардов?
– Только снаружи, – сказал я. – С каких это пор честным полицейским дозволяется знать дома миллионеров изнутри?
– Я оттуда далеко, – рявкнул Лейверс. – так что, чем скорее вы управитесь, тем лучше. Она была знаменитой голливудской киноактрисой, так что после ее смерти многие возжаждут крови, и, если мы быстро что-нибудь не предпримем, это будет наша кровь.
– Да, сэр, – согласился я. – А вы чем-нибудь заняты прямо сейчас?
– Я?.. Ну… – Он промычал в трубку что-то непонятное. – Почему вы спрашиваете? – спросил он внезапно.
– Так, из любопытства, шеф, – объяснил я. – Просто мне придется покинуть мое теплую кроватку и мою теплую блондинку, и я подумал, что если вы тоже заняты… – Тут я прервал свою красноречивую тираду, не желая общаться с гудящей на все лады трубкой.
Раньше Парадиз-Бич представлял собой целую милю грязного песка и мелкой гальки, окруженную густым кустарником. По-настоящему за этот кустарник принялись совсем недавно, почти весь его вырубили, посадили на его месте сосны, а сам пляж привели в божеский вид с помощью бульдозеров, так что теперь по нему действительно можно было ходить босиком, не боясь при этом покалечить себе ноги. И наконец, этот пляж был разбит на равные участки, так что, приобретая дом, покупатель получал в придачу еще и футов двести Тихого океана. Участки эти расхватали всего за три месяца, причем по цене, которую я не дал бы и за весь Тихий океан со всеми его водорослями и моллюсками.
Покупали землю Парадиз-Бич, конечно, люди очень богатые, так как сами по себе участки никакой практической ценности не имели. Владельцы всей этой роскоши, как правило, проводили в доме не более одного месяца в году, летом, и то лишь тогда, когда им больше некуда было податься.
Клайд Мейнард был богачом. Его вилла, выстроенная из оргстекла и железобетона, была самой большой на пляже. Говорили, что внутри находился один из самых здоровенных бассейнов, если не считать голливудских.
Я пристроил "остин-хили" на стоянке рядом с дымчато-серым "линкольном". Нажав на кнопку звонка у входной двери, я стоял и слушал, как он мелодично отзванивал где-то внутри.
По тишине в доме я понял, что побил все рекорды скорости: полицейских, которых послал сюда шериф, не было еще и в помине, так что честь представлять закон в этом благословенном месте выпала мне Под козырьком загорелась лампочка, и секунду спустя сквозь щель в двери я увидел, как зажегся свет в холле. В ожидании я закурил. Затем дверь открылась.
Дверная рама обрамляла фигуру длинноволосой богини в черной блузе и шортах, глядевшей на меня с вежливым удивлением.
Шорты были короткие; блуза обнадеживающе облегала ее большую красивую грудь, так что эта женщина казалась еще более голой, чем если бы она была совсем без одежды.
– Слушаю вас, – сказала она удивительно музыкальным голосом.
На несколько секунд я изо всех сил зажмурился, затем открыл глаза: видение никуда не исчезло.
– Скажите мне, – сказал я, тщательно выговаривая каждое слово, – какой сегодня день? Страшного суда?
– Нет, – ответила она.
– Тогда, может быть, первое апреля? – с надеждой в голосе настаивал я.
– Вы опоздали примерно на три месяца.
– А вы Джуди Мэннерс, – сказал я. – Я бы узнал вашу.., вас где угодно. Так почему вы еще живы?
Она посмотрела на меня с сомнением.
– Вы сумасшедший?
– Не исключено, – сказал я. – Какой болван сказал, что вы труп?
– Вы! – Теперь она поглядывала на меня с подозрением.
– А кто еще?
– Никто, насколько мне известно. Вам не кажется, что шутка зашла слишком далеко?
– Кажется, – кивнул я. – Моя фамилия Уилер, лейтенант Уилер из управления шерифа. Нам сообщили, что было совершено убийство.
Джуди Мэннерс пожала плечами.
– И так все время, – вздохнула она. – Горы писем, толпы поклонников, обрывающих телефон. И где им только удается узнать номер? Может быть, вам позвонил какой-нибудь псих, у которого несколько странное понятие о юморе?
– Так что нам осталось весело посмеяться и разойтись по домам, – заключил я. – Вы живете здесь одна?
На секунду уголки ее губ дрогнули.
– Нет, лейтенант, с мужем и моей секретаршей.
– Они дома?
– Муж уехал, но я жду его с минуты на минуту. Секретарша здесь. А в чем дело?
Я закурил сигарету:
– Видите ли, я готов поверить, что у какого-нибудь психа сейчас обострение и он решил пошутить. Но вдруг этот звонок был предупреждением? Вдруг кто-то решил опередить события?
Она вздрогнула всем телом, и я чуть не выронил сигарету изо рта, стараясь уследить за колебаниями грандиозного бюста.
– Вы разрешите мне войти и быстренько осмотреть дом? – спросил я. – Это всего лишь формальность.
– Прошу, – сказала она. – Но я думаю, что вы напрасно теряете время. Наверняка это был неудачный розыгрыш.
– Ну да, – неопределенно сказал я и вступил в холл.
Мы прошли в огромную гостиную с витражными окнами, которые выходили на террасу, нависавшую над пляжем. В дальнем конце комнаты был бар, на открытой панели как на заказ стояли высокие бокалы.
– Я как раз собиралась выпить, лейтенант, – сказала Джуди. – Вы не откажетесь?
– Шотландское виски и немного содовой. Спасибо, – откликнулся я. – Вы хорошо знаете Клайда Мейнарда?
– Владельца виллы? – Она покачала головой. – Я сняла ее через агента. Мне просто необходимо было отдохнуть. Последние шесть месяцев были сущим адом: турне по Мексике, съемки в Испании, две роли в Голливуде. Здесь, по крайней мере, я чувствую себя отрезанной от всего мира, да и вилла шикарная.
– И вы не стали нанимать ни служанок, ни дворецкого? – спросил я.
– Я уже сказала, мне хочется от всего и от всех отдохнуть.
Она поставила передо мной бокал и облокотилась о панель бара.
– Вы начнете осмотр сейчас или сначала выпьете, лейтенант?
– Как! Вы считаете меня способным предпочесть выпивку служебную долгу? – возмутился я.
– Ну-ну, не горячитесь, – улыбнулась Джуди. – Ваше здоровье. – Она подняла свой бокал.
– Выпьем за того психа, который нам позвонил, – предложил я. – Да удавится он телефонным шнуром.
Виски было отличным. Я чувствовал бы себя еще лучше, чем час назад в собственной квартире, если бы не муж, который мог вернуться в любую минуту.
– Вы часто ходите в кино, лейтенант? – вежливо спросила она для поддержания разговора.
– Был однажды, – ответил я. – На улице шел сильный дождь. Фильм назывался "Рождение нации", настоящая порнография, насколько я помню.
– Расскажите мне что-нибудь о вашей работе, – предложила она, – возможно, и мне тогда удастся сказать вам какую-нибудь гадость.
– Со времени появления телевидения все стали сыщиками, – сказал я. – У нас не осталось никаких секретов. До того дошло, что я даже сочинил песенку, хотите послушать?
Она сморщила нос:
– Не думаю. Она как-нибудь называется?
– Ну конечно. "Фортуна Уилеров", – сказал я. – Изумительная песенка, очень возбуждает.
Она передернула плечами так, как будто на нее был нацелен киноаппарат. Я с восхищением смотрел, как черный шелк постепенно ложился на место.
– И все-таки вам не стоит петь, – сказала она. – Барбара может подумать, что у нас здесь вечеринка, и прибежит, даже не одеваясь. Она спит голая, это такая причуда, – добавила Джуди.
– О, так почему бы нам не пошуметь?
– Что, уже, лейтенант? – спросила она удивленно. – Не думала, что на вас так подействует одна рюмка.
– Интересно, не та ли это Барбара, которую я когда-то знал? – задумчиво пробормотал я.
– Она – моя секретарша, ее фамилия Арнольд, – сказала Джуди. – И давайте оставим эту тему! Найти себе хорошенькую девочку, в особенности вам, лейтенант, не так уж трудно, во всяком случае, гораздо легче, чем найти хорошую секретаршу!
