…Мой путь не легкий, мой путь не трудный —
Он просто в корне совсем другой.
Тут не помогут значок нагрудный,
С печатью ксивы и дух святой.
Лишь только воля к своей свободе,
Желанье жизни – здесь и сейчас.
Пусть на пределе и на исходе,
К себе приду, отойдя от вас.
К чему печали топить в стакане,
Никто не вспомнит, а я не в счет.
Но кто-то любит ходить по грани,
А кто-то просто на ней живет.
…День обещал быть необычным. Взять хотя бы то, что Марине с самого утра неожиданно позвонила Светка, ее не самая хорошая знакомая, с непроходимо наглой просьбой: а нельзя ли одолжить рублей шестьсот-семьсот?
Марина отлично понимала, что эти деньги – конечно, не самые большие, но и не маленькие, во всяком случае, для нее – канут, как вода в песок. Посему в просьбе было вежливо, но твердо отказано.
Светка фыркнула что-то злобное (видимо, заменявшее ей «ну, извини») и бросила трубку.
– Мне бы кто одолжил… да еще без отдачи, – задумчиво произнесла Марина, уставившись тоскливым взглядом в окно.
Бог мой, на улице – самый разгар лета, а она сидит в городе. А все, кто поумнее, смотались прочь: кто-то в лес, в компании туристов – не за грибами и ягодами, а просто ради того, чтобы солнечный день не оказался потерянным. А кто-то отправился на дачу – конечно, это – тяжкий труд, а не отдых, но все лучше, чем сидеть в душной комнате. Или – уехал на юга. А вот у нее – работа, и хорошо бы, она приносила хоть какие-то ощутимые деньги. Так нет же! Безденежье – хроническое.
«Ничего, вот наступит август, выплатят все, что причитается – и законный месяц отдыха», – утешила себя Марина. Но в такой благополучный исход она уже почти не верила сама. И ничего хуже ожидания для нее на свете сейчас не существовало.
…Не надейся и не жди:
Не разрушить стены эти.
Здесь невидимые сети
Сзади, сбоку, впереди.
Ты решился на побег?
Но обратно нет возврата.
Помнишь, кем ты был когда-то?
Здесь ты просто человек.
И приходит лишь во сне
То, что было раньше с нами.
Отголоски прежних знаний.
Словно тени в глубине…
Стихи Скади, ее лучшей подруги, сами собой всплыли в памяти. Вообще-то, конечно, Скади звалась Ира Камова, но это – для не слишком-то близкого народа. А для своих был скандинавский интернетовский ник – Скади.
Да, вот уж кто не от мира сего, так это она. Одно увлечение колдовством чего стоит! А еще – тусовка, самодеятельный театр… И как-то при этом в институте учиться умудряется, да еще быть там на хорошем счету.
Между прочим, Скади (при том, что по натуре была вполне современной) абсолютно серьезно считала, что в прошлой жизни она была крутейшим магом в каком-то непонятном и затерянном параллельном мире.
Про Марину она, кстати, как-то говорила нечто подобное. Хотя после двух бутылочек крепкого пива можно и в маги податься. В самые что ни на есть крутейшие.
«Эх, намагичить бы хоть какие-нибудь деньги – и на юг», – вздохнула девушка. Но это было совершенно нереальной ситуацией.
Прервав размышления о прошлых жизнях, снова зазвонил телефон, – на сей раз на редкость громко и пронзительно. Марина решила не обращать на него внимания, – наверняка снова ее будут просить одолжить денег. Девушка подошла к магнитофону и поставила кассету с записью Ванессы Мэй. Музыка заполнила комнату, Марина повернула регулятор громкости до отказа и сделала несколько танцевальных па. Испортившееся было настроение начало слегка улучшаться. Но не тут-то было: в дверь громко постучали, она распахнулась, и в комнату вошла Алка – сестра Марины. Она была младше почти на пять лет, но эгоизма и напальцованности у нее всегда хватало на двоих.
– Ты что, к телефону подойти не можешь? – недовольно проговорила она, бросая на кровать переносной телефон-трубку. – Это тебя, между прочим, – она пренебрежительно усмехнулась, – эти твои – театрально-интернетовская тусовка. Нет бы как нормальные люди…
«Ну точно, это опять Светка», – с досадой подумала Марина, выключила магнитофон и пробормотав: «Катись отсюда…» – взяла телефон.
– И что опять надо? – буркнула она в трубку.
– Во-первых, не опять, а снова… – донеслось до нее. – А во-вторых, у тебя было все время занято…
– Ох, извини, Скади… не думала, что ты в Питере.
Разумеется, эта была ее подруга, а не кто-то еще. И она могла ее вот так запросто послать!…
– Занято… Погоди-ка, но мне только один раз звонили, полчаса назад…
– Значит, сестричка твоя с мальчишками болтает… Да дело не в этом. Ты забыла, какой сегодня день?
– Ну, седьмое июля… А что?
– И она еще спрашивает – «а что?» – Марина представила, как на том конце провода вертят пальцем у виска и сокрушенно качают головой. – Совсем ты забегалась! Мы же приглашены. Помнишь – недели две назад, на концерте? У Анжелки день рождения!
– Вроде, да, – проговорила Марина. И тут же в телефонной трубке послышался какой-то неприятный треск.
– Ну, значит, через два часа – на Финбане… У паровоза, где всегда… – пробивался через помехи голос Скади. – Как не сможешь? Как это – вечером твоя смена?… Ну, ты даешь!… Возьми отгул! И – не опаздывай!…
Марина пыталась объяснить, что не может, но никакие объяснения помочь уже не могли.
– Да и не надо подарка!… Значит, слушай, со мной будет Денис – ну, помнишь, я про него говорила? Как – не помнишь? Да ладно – увидишь…
По словам Скади – день рождения будет отмечаться в Заходском или в Каннельярви, что Денис прихватит с собой много спиртного, что будет сама Витка Питерская с гитарой (Питерская она потому, что есть еще Московская, Свердловская и Новосибирская – и те тоже известны в тусовке как менестрели).
– В общем, жду, – донеслось до девушки. И тут же в трубке раздался чей-то совершенно левый голос – на сей раз, совершенно отчетливо:
– Так не забудь купить, ты поняла?… – и короткие гудки.
Марина раздраженно бросила трубку. Нет, какая досада! Если бы Скади позвонила хоть чуточку пораньше, можно было бы договориться на работе. Может, и сейчас еще не поздно?…
Да еще эти поломки на линии…
Где-то Марина прочла, что копить эмоции в себе весьма вредно для психики, поэтому она, недолго думая, схватила с кровати подушку и, размахнувшись, шмякнула ее об стену. И тут же за ее спиной послышался странный тихий шорох. Девушка резко оглянулась, решив, что это незаметно подкралась сестра и теперь наслаждается, наблюдая ее злость.
Но в комнате никого не было. Только люстра раскачивалась, как сумасшедшая и издавала легкий скрип.
Выпустив из рук подушку, Марина сделала шаг назад, не сводя с люстры завороженного взгляда. Почему-то ей совсем не было страшно – ну, подумаешь, полтергейст обыкновенный.
