Злой дух здесь овладел землёю омрачённой,
сгрёб нивы нежные, кривые горы сдвинул;
когтями он изрыл поверхность защищённой
прямолинейными аллеями равнины.

И насыпь поднялась, стряхнув свою усталость;
ладонью скорбною раскрылся холм; и, точно
хмельные всадники, галопом тучи мчались
в отрыве от небес, от бога и от почвы.

И землю взрыл поток; земля от наводненья
бежала с мокрым лбом, утробу раскрывая.
В проклятых сумерках в различных нанравленьях
катились поезда, как тигры, завывая.

Я — слово этого пейзажа неживого,
я — сердце этого пустого небосвода;
когда иду в полях с душой, открытой ветру,
в моих артериях шумят речные воды.

А ты куда идёшь? Как глина голубая,
пространство под рукой ваятельницы-ночи.
И не зажгут звезду. Глаза мне застилая,
медовый аромат плывёт с полей Лонкоче.