Андрей сидел и лениво перелистывал страницу за страницей небольшую книгу, по размерам одинаково далекую как до покета, так и до представителей томов БСЭ. Он расслабленно просматривал содержимое и со снисходительной улыбкой или полускучающим видом двигался дальше. За этим занятием он и был застигнут Олегом, вышедшим из соседней небольшой комнатёнки, где мило общался с сестрой Андрея.
— Что это ты там смотришь? — Олег аккуратно прикрыл за собой ничем не примечательную дверь и сделал пару шагов по направлению к столу.
Андрей молчаливо схлопнул книгу на палец-закладку и позволил узреть убогую обложку, главной, как впрочем и единственной, достопримечательностью которой была надпись «Математика 9». Вышесказанное верно конечно, если игнорировать, а именно это стоило сделать для того чтобы избежать зрелища кричаще яркого хоть и однотонного окружения надписи, созданную буйнопомешанным дизайнером, дорвавшимся, наконец-то, от Grayscale к CMYK или RGB.
— Что в детство ударился что ли? — Олег пододвинул к себе второй стул и удовлетворённо рухнул на жалобно скрипнувший объект для восседания.
— Да не то чтобы… Просто решил вспомнить какой туфтой нас в школе пичкали.
— Тебе же вроде бы нравилась математика, — искренне удивился Олег, заинтересованно осматривая стол бурно усыпанный многочисленными книгами, среди которых периодически мелькали столь же яркие подтверждения мнения, что вкус он либо есть либо нет.
Андрей скривился:
— Нет, мне математика нравилась, нравится и, пожалуй, будет продолжать нравиться до конца моих дней бренных, но просматривая это у меня начинают возникать сомнения в том, что кто-либо учившийся по такому поимеет такие же яркие чувства как и у меня…
— Ну-ну, — Олег удобно примостился на стуле, — чувствую тебе просто не терпится поделиться какими-то грандиозными открытиями. Я готов.
— Ну, есть немного, — Андрей немного поломался для приличия и вдохновённо начал.
… Не буду утверждать, что всё сказанное мною есть откровения свыше, непознанное никем до меня. Отнюдь! Мнение это высказывалось неоднократно, но я хотел бы провести синтез — создать итоговую модель, пригодную для практического применения и защищённую, по возможности, от непродуманных нападок которые просто неизбежны в данной ситуации. Итак, начнём издалека, а точнее с того самого далёкого момента, когда на нас начинают оказывать влияние, производящее довлольно ощутимое воздействие на всю дальнейшую жизнь. Итак, когда же наступает этот судьбоносный во многих отношениях момент? Правильно, ещё в детском саду. И сразу можно пронаблюдать разделение на тех, кто старается хоть что-то делать, понимать, анализировать и тех, кто даже близко не подпускает к себе мысли о подобных действиях, как, впрочем, и любой другой, не касающейся увлечений плоти, но не духа! Равенства нет изначально и с каждым днём оно будет только расти. Но это ладно, это ещё ничего. Грустно другое, далее мы наблюдаем, что вся система исходит из предположения равенства возможностей, которого нет, а вряд ли можно придумать что-нибудь более уродское, чем эту идею, возводящую во главу ориентацию на однообразную серую массу — образ настолько приевшийся в сознании большинства не входящих в стройные ряды интеллектуального большинства, что у него есть все шансы стать унылым штампом, не вызывающим ничего кроме вышеозначенного уныния. Но это всё только цветочки! Далее последовательно и уверенно, благодаря замечательнейшей неподражаемой методологии мы имеем с одной стороны подавление всяческого желания хоть что-то учить у большинства и неправильной понимании сути происходящего у оставшихся, тщетно пытающихся вникнуть в жалкие обрывки знаний и объяснений. Более того, картина одинаково верна как для технических дисциплин, так и для так называемых дисциплин гуманитарной направленности. И, в конечном итоге, мы имеем то, что имеем — толпы имбициллов и дубоцефалов, диктующих свои вкусы и убеждения всем остальным, делающих приоритетными не понимание мира и не философское восприятие окружающей действительности — отнюдь! — а жратву, бухаловку и траханье. А далее мы получаем, что эти же люди, которым противопоказано не только преподавание, но и вообще общение с кем бы то ни было способнее неандератальца составляют ущербные учебные программы и сопутствующие им учебники, способствующие стабильности сложившейся ситуации… — Андрей смолк после гневной речи и трагически улыбнулся с видом Иисуса прощающего все грехи людские.
— Хм, это конечно же всё крайне интересно и крайне… гм… оригинально, но честно говоря пока что это всё пустой трёп не стоящий даже моего времени без предложения конкретных действий, о которых ты так упорно намекал вначале.
Андрей успокаивающе махнул рукой и с улыбкой продолжил:
— Естественно, было бы глупо просто критиковать, при этом лишь повторяя общеизвестные факты. Я лишь только хотел подчеркнуть то, что я хотел бы пересмотреть. Отвлечёмся от клеймения окружающих и перейдём к основной проблеме. Формулировка её проста и доступна: проблема в том, что учёба не интересует, не привлекает и, главное, не завлекает молодых ребят, которые ещё имеют все шансы изменить своё мнение. Как на это можно повлиять? Надежда на то, что в учебные заведения толпами повалят талантливые педагоги столь же реалистична как и наступление коммунизма в ближайшем обозримом будущем, поэтому этот вариант пришлось отбросить сразу. Учебная система сама по себе является столь же статичной как и любая другая система. И получается, что единственным выходом является изменить эту самую программу изнутри, оставив неизменной схему, но в корне изменив самую суть.
Олег зевнул:
— Ну-ну и где же, где же эти самые конкретные предложения. Меньше воды, прибереги её на философию, которая кстати не за горами, демонстративный взгляд на часы. — Я не представитель министерства образования и не решаю быть твоим изменениям или не быть. Я всего лишь скромно впитываю твои идеи.
— Да, так вот, — Андрей немного запнулся. Суть, да. Ага. Значит нам нужно измениить суть. А что есть суть? Это содержание этих злосчастных учебников, и, в первую очередь, задачи. Задачи, которые и позволяют понять и закрепить материал. И, конечно же, позволяют заинтересоваться предметом или забить на него навсегда. При этом, я думаю, было бы просто замечательно, если бы задачи развивали при этом юное существо, позволяли расширить кругозор, заставляли развивать логику и умение рассуждать. Понимаешь, не просто применить выученную формулу, а понять куда её нужно применить и заодно зацепить очередной пласт знаний.
Олег стал внимательно изучать часы, рассматривая попеременно то витые цифры, то стрелки.
— Да, так вот я даже немного поприкидывал и составил пару-тройку задач, демонстрирующих направленность моих идей. Вот смотри, я их даже распечатал:
1. Для того, чтобы насытиться обычному вампиру (н.у.) требуется 1 литр крови.
Известно, что человек способен восстанавливать в сутки 10 % от циркулирующей на данный момент крови. Составить режим питания при условии, что он сейчас содержит в заключении пять человек. Учесть, что вампир может брать кровь одновременно у разных людей.
2. Решить предыдущую задачу при условии, что вампиру требуется m литров крови, и у него имеется n человек.
3. Человек, который хочет покончить жизнь самоубийством, массой m1, прыгает с моста высотой 5 метров в речку. Выяснить сможет ли человек доплыть до берега в случае, если он передумает, если масса камня, висящего на шее m2. Учесть, что человек прыгал под углом к горизонту 10 градусов Цельсия с начальной скоростью v0.
4. Решить предыдущую задачу при условии, что в реке водились пираньи.
5. Человек курит на бензоколонке. После того как он докурил, он бросает бычок в лужу бензина площадью s. Определить количество выделенной теплоты при взрыве колонки, на которой хранилось 1200 л бензина. (Теплотой сгорания человеческих тел и других материалов пренебречь).»
