* * *

Оборванный бомж в милицейских штанах
Шатаясь, ко мне подошел,
И, как в ослепительно-радужных снах,
Мне сделалось вдруг хорошо.

Он жалок, небрит и под глазом синяк.
И понял я, счастьем томим,
Как сам я хорош. И мой друг… И мой враг
Любой — по сравнению с ним.

И солнце, сияя, взошло надо мной,
Запели кругом соловьи!
Все стало как ласковой, теплой весной,
И так захотелось любви!

О грязная фея, вонючий алкаш!
Тебя обниму от души!
Я руки простер, чтоб обнять, и тотчас
Об зеркало пальцы расшиб.

* * *

Когда потеряешь веру
И возненавидишь людей,
Услышишь ты запах серы
От тлеющей шерсти моей.

Господь — в поднебесной дали,
Его не хватает на всех,
К нему достучишься едва ли
Сквозь фарисейский смех.

А я — не гордец. Я на дом
Явился к тебе сейчас.
Горят отголоском ада
Уголья козлиных глаз.

Душа твоя — неинтересна!
Не нужно такое гнильё
Соседям, друзьям и невесте…
Лишь я оценю её.

Взгрустнув о потерянном рае,
Поймешь, тяжело дыша,
Что, раз я ее покупаю
Была у тебя душа.

Окинешь ты свежим взглядом
Твой мир, что не так уж плох,
Поверишь, что где-то рядом
Еще существует Бог.

Порвешь ты тогда трусливо
Контракт, осенясь крестом…
И ты мне не скажешь спасибо
Ни сразу — и ни потом.