Евгений Кукаркин
Моя жена - всевидящая
Написано в 1997 г. Приключения, фантастика.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
- Старшина, - к моему столику подходит дежурный по кухне, - тебя командир части вызывает.
- Вот черт, ну всегда так, только сядешь пожрать, обязательно надо кому-нибудь дернуть..
- Смотри сам, я тебя предупредил.
- Слушай помоги, чтобы мне не задерживаться, достань из хлеборезки горбушку белого хлеба и пару кусочков сахара.
- Хорошо.
Через пару минут у меня в руках золотистая корочка от буханки белого хлеба. Я торопливо пью чай и, дожевывая на ходу, иду в штабную палатку.
- Чего так долго, старшина, - ворчит полковник.
- Дежурный напугал, прибежал, сказал срочно, у меня даже кусок хлеба в горле и застрял. Ребята еле-еле выбили, вот и задержался.
- Все шутишь. Это хорошо. У меня к тебе задание. Звонил председатель соседнего колхоза, слезно просил помочь, там у них целый сад с яблоками неубран. Все колхозники на полях, даже детей выгнали выдергивать морковку, людей нигде не хватает. Нужна команда из двадцати человек на три дня. Тебя хочу назначить старшим. Дам тебе еще машину, возьми Мерзляковский ЗИЛ.
- Откуда мне взять людей?
- Сегодня на утреннем разводе отберешь.
- Слушаюсь.
- Просьбочка одна еще. Когда будешь возвращаться, не забудь привести яблок для нас.
Часть построена на плацу. Полковник подзывает меня.
- Давай.
Я набираю в легкие воздух и громко объявляю.
- Мне нужно двадцать добровольцев для работы в колхозе. Желающие есть? Кто хочет поехать в колхоз, шаг вперед.
Все двести человек, даже офицеры, дружно шагнули вперед.
- Так не пойдет. Тогда слушайте разнарядку. Огневые взвода дают по два человека, взвод связи и транспортный - по три, вычислители, топографисты и метеорологи, тоже по два человека. Я правильно распределил? - поворачиваюсь к полковнику.
- Раз объявил, так объявил, - усмехается он.
Опять поворачиваюсь к строю.
- Командирам взводов сейчас же отобрать людей. Построение здесь, рядом со мной.
Строй заколебался и загудел. Офицеры забегали перед подразделениями, пальцами, выискивая жертвы. Рядом со мной выстраивается цепочка солдат.
- Товарищ полковник, разрешите вести.
- Веди. Не забудь привести яблоки.
Колхоз в семи километрах, но вязкая грязь и огромные лужи на дорогах не позволили нам приехать быстро. Мало того, когда мы въехали в село, то на улицах никого не увидели , будь то все вымерло. Я подскочил к одному дому, к другому - пусто. Наконец подойдя еще к одной хаты нашел сообразительного сопливого мальчишку, лет семи, который вылез на подоконник в открытое окошко, чтобы посмотреть кто там прикатил.
- Ей, приятель, где правление? Ну, дом где ваш председатель...
- Вона.
Он указал нам на маленький домишко в зарослях кизиловых кустов.
Это было действительно правление и машина остановилась перед ним. Я вошел в домик. Молоденькая девчонка, в простом цветастом платьице, сидя за столом председателя, критически оглядывала меня.
- Где председатель?
- Нет его. В поле уехал, - певуче ответила она.
- Вот тебе раз. Мы приехали помогать, а его нет.
- Он меня оставил, я вас давно здесь жду.
- Тебя? - я критически осмотрел ее. Кнопка, да и только. - Ты в каком классе?
- В техникуме я, - обижено смотрит она. - Не чего, зенки пялить. Поехали к складу.
- Поехали.
Под гогот солдат, зубоскалящих из кузова, она втискивается в кабину между мной и шофером.
- Вон туда к сараю поезжайте, - командует она шоферу.
- Тебя как звать?
- Вера.
- Вера, а где мы будем спать и будут ли нас кормить.
- Спать будете на сеновале, я покажу где, а есть будете рядом, бабка Марфуша вам все приготовит.
Мы подъезжаем к сараю, у стенки полно ящиков.
- Вот эти ящики надо забросить в машину, - говорит Вера. - Солдаты пусть пешком идут до сада.
- Сад то далеко?
- Да нет, километра полтора.
Я приказываю солдатам выгрузиться и забросить в машину ящики. Когда мы это сделали, подзываю Володьку Пресняка, моего дружка.
- Володя, поезжай с этой красавицей к саду. Мы пока пойдем пешком, а ты к нашему приходу постарайся сбросить там ящики.
- Понял.
- Разве вы со мной не поедете? - удивилась Вера.
- Нет. Я поведу солдат, за машиной.
Она кивает головой. Володька подсаживается к ней в кабину и ЗИЛ отъезжает.
- Пошли, ребята.
В саду кроме нашей группы никого. Вера по хозяйски распределяет между солдатами деревья, выдает из сторожки стремянки.
- Чего ты мне работу не даешь? - удивляюсь я.
- Ты будешь все взвешивать, записывать, считать ящики и грузить.
- Интеллектуальная работа...
- Чего?
- Да нет, я просто так, говорю работа как раз для меня.
Она серьезно глядит мне в глаза.
- Пойми, это самая важная часть- учет.
- Понял.
Мы уже отправляем четвертую машину, набитую яблоками, когда нас отправляют на обед. У солдат кислые рожи. Бабка Марфа кормит всех на улице из большого котла, но мои ребята пережрали яблок и едят весьма вяло. После обеда, Вера нам дает пол часа отдыха и опять тащит в сад.
- Поймите, - увещевает она, - дни стали короче и скоро потемнеет, каждая минута дорога. Вы еще сегодня нормы не выполнили, да еще поздно приехали.
- Дороги у вас дурацкие, расстояние пустяк, а перлись целый час.
- Не дороги дурацкие, а руки дурацкие. Вы даже на обед не заработали.
- Считай, что мы поели авансом.
- Ужинать авансом тоже будете?
- Слушай, мы случайно не уедем от сюда без порток.
Теперь Вера улыбается.
- Вот с этим мы вас оставим.
До восьми часов, мы еще отправили пять машины. Похоже Вера довольна. Подвозим ее до сеновала, где мы должны ночевать, она спрыгивает на землю и кричит всем.
- Ребята, сегодня по случаю вашего приезда танцы. Приходите в клуб. Где то в девять начинает. Девчат будет полно.
Вопль радости пронесся у только что усталых солдат.
Мы спешно сожрали стряпню бабки и начали чистится и бриться.
У клуба полно девчат и парней.
- Пришли...,- пронесся шепот.
Ко мне подскочила Вера.
- Командир, потанцуй со мной.
На ней теперь кремовое платье с вырезом, где просвечивает еще не оформившаяся грудь. Серые туфельки на шпильках, позволили ей вырасти на три сантиметра. Большой цветастый платок накинут на плечи.
- Пошли, командирша.
Она за руку тащит меня в клуб. На сцене обыкновенный магнитофон надрывается и тянет ритмичную мелодию. Зал заполняется танцующими парами.
Мы пляшем уже час. Верка оказалась забавной, она как пулемет выдавала все сельские новости и никому меня из подруг не отдает.
- Уф... устала, - наконец выдыхает она, - выйдем на улицу проветримся.
Мы стоим перед клубом и, прислонившись к стенке, смотрим на небо.
- Ты сам, откуда?
- Из Ленинграда.
- А я там не была, так хочу съездить. Вот в Москву ездила, мороженного столько, ужас, а в Ленинграде говорят белые ночи...
- Там не только это, там даже люди другие...
В это время курившие около клуба парни и девчата вдруг замолчали и повернули головы в полуосвещенную улицу.
- Сумасшедшая идет, колдунья, - вдруг шепотом заговорила Вера. - Чего это она вдруг, ни разу вечером не прогуливалась и сюда не ходила.
По улице ковыляла корявая патлатая старуха, сзади нее шла высокая девушка в простеньком голубеньком платьице. Ее длинные светлые волосы, перехвачены голубой лентой. Лицо, чуть вытянуто и отдает необычной прелестью северных проказниц-красавиц. Глаза прикрыты.
Как же она идет, с закрытыми газами, - удивился я.
- За ней кто идет, дочь? Она тоже колдунья? - так же шепотом спрашиваю я.
- Тише. Они все слышат.
В полном молчании старуха и дочь подходят к клубу и старая женщина внимательно оглядывает всех присутствующих. Ее глаза из-под спущенных волос изучают нас. Кругом удивительная тишина, только в клубе слышны глухие вопли под бой барабанов, выдаваемые магнитофоном.
- Этот, - ее корявый палец медленно поднимается и упирается в меня.
Верка схватила меня за бицепс, ее пальцы дрожали.
- Он, мама, - изумительно тонкий мелодичный голос раздался за спиной старухи.
- Ну-ка подойди сюда, голубчик, - палец несколько раз призывно сгибается.
- Вы меня?
- Тебя, а кого же.
- Не ходи, - дрожит Верка, - тебя...
- Цыц..., - каркает старуха на Верку, - давно ли выздоровела, напущу порчу, опять кровью харкать будешь. Отпусти руку, освободи парня.
Руки девушки разжались и она почти без чувств откинулась на стенку клубной постройки.
- Спускайся, чего стоишь как пень, - требовательно говорит мне старуха.
Я схожу с нескольких ступеней и оказываюсь перед тщедушным телом.
- Хорош, ничего не скажешь. Мне нравиться твой выбор, Катя. Бери его.
Старуха отходит в сторону и как сторонний человек, наблюдает за продолжением спектакля. Теперь я смогу с близкого расстояния рассмотреть девушку. Брови брошены в разлет, полноватые губы, как вырезаны и окантованы по контуру, а вот глаза... закрыты, только пушистые ресницы буквально лежат на матовой коже.
Она протягивает свою руку и нежно, ладошкой проводит по моей щеке.
- Пришел значит. Долго я тебя ждала, - колокольчиком запел голос.
- Разве мы знакомы? - удивился я.
Зазвенел смех.
- Нет. Я тебя видела... во сне.
- У тебя же глаза закрыты. Ты сейчас меня даже не видишь.
- А ты хочешь, чтобы я их открыла? Смотри.
Ресницы вспорхнули вверх и большие глаза необычной синевы сверкнули от ярких ламп, закрепленных над дверями клуба.
- Катя, ты очень спешишь, - вдруг каркнула старуха. - Оставь ему чувство разума.
- Хорошо, мама. Тебя ведь звать, Сережа? А я, Катя. Мы с тобой должны встретится завтра, а я не вытерпела пришла сейчас...
- Разве так бывает?
- Все бывает, - она вдруг улыбнулась. - Ты теперь со мной и я хочу увести тебя от сюда.
Я хотел ей что то возразить, но синие глаза сверкнули и похоже разум действительно покинул меня. Ее пальцы подхватили меня под руку и требовательно толкнули вперед.
- Не ходи. Она заколдует тебя, - раздался отчаянный крик Верки.
Старуха ткнула в нее пальцем.
- Замолчи.
И тут же Верка медленно поползла по стене и без чувств свалилась на каменные ступеньки клуба. Что за чертовщина, я хотел рвануться и помочь девушке, но довольно сильные пальцы Кати впились мне в руку.
- Не надо, с ней все в порядке.
Я подчинился требованию дочки колдуньи и мы медленно пошли по улице, Катя со мной под руку впереди, сзади шаркала старуха.
У развалюхи на краю села, мы остановились. Старуха заковыляла в дом, а Катя приблизилась ко мне, почти прижалась грудью и вдруг я почувствовал громкий стук моего сердца, будь то он один грохотал в этой тишине.
- Успокойся, милый, - звенит голосок.
Я уже не вижу синеву глаз, но вижу огоньки звезд, отражающиеся на блестящей влажной роговице. Ее руки на моих плечах.
- Я тебя не испугала?
- Нет. Все так неожиданно.
- Толи еще будет, - опять улыбнулась она. - Сегодня ночь завтрашних встреч. Мы с тобой нарушили вздох судьбы...
- Может так делать нельзя?
- Может быть, но мама обещала помочь. Я не могла ждать, у нас так мало времени.
Из дома выползает старуха в ее руках два стакана.
- Возьмите, выпейте голубки.
Катя освобождает руку, берет один стакан и протягивает мне. Потом берет второй.
- За встречу, за долгожданную встречу.
Я выпиваю эту горьковато сладкую жидкость, пахнущую можжевеловым медом. Корявые руки старухи выдергивают стаканы и тут я почувствовал, как необыкновенное тепло разлилось по телу. Катино лицо приблизилось и нежная кожа губ прикоснулась к щеке.
- Любимый мой, - шепчет она. - Поцелуй меня...
Все плывет перед глазами и я проваливаюсь в необычный сон, сон любви.
- Сережа, вставай, тебе пора на работу.
Катя в длинной рубахе стоит перед кроватью и улыбается.
- Ты, Катя?
- Я Катя. Вставай.
Ее необычная синева глаз, испускает невидимую энергию и скользит по моему голому телу и мне кажется, я чувствую тепло этого блуждающего луча.
- Что со мной было?
- Ты ночевал в моем доме.
- С тобой?
- Со мной.
- Но я тебя действительно не знал раньше.
- Теперь знаешь всю.
- Ты меня приколдовала?
Она смеется.
- Любовь не приколдовывают, она дается судьбой. Теперь ты мой и до конца жизни будешь со мной.
Я вскакиваю, спешно натягиваю обмундирование, моюсь под умывальником и, осторожно поцеловав девушку, спешу к бабке Марфе на завтрак.
Солдаты еще плохо очухались ото сна. Приходится их стряхивать с сена. Кое как привожу их в чувство и толкаю к столам. Мы едим, какое то кукурузное пойло и запиваем молоком.
- Где ты был? - спрашивает меня Володька Пресняк.
- Да тут... в селе.
- Вчера Верка в слезах прибежала в клуб, сказала, что тебя колдунья заколдовала и увела.
- Так оно и было.
- Ты куда-нибудь летал?
- Чего?
- Ну, во общем ни на каких шабашах не был. Там говорят жуть как страшно, колдуньи завораживают жертвы, а потом пьют их кровь.
Мне немножко грустно и смешно, откуда ему знать, что колдуньи бывают ласковые и нежные и самыми прекрасными девушками на свете.
- Ты видишь, я цел.
К столам подбегает Вера, она бегло со всеми здоровается, потом присаживается ко мне.
- Ты цел, эти ведьмы с тобой ничего не сделали?
- Нет. Ты то сама как? Тебе вдруг плохо стало.
- Это она, старуха. Как она меня ненавидит. Мне тогда вдруг как по животу косой проехали. Такая адская боль, что я потеряла сознание. Когда очнулась, вас уже не было. Куда она тебя повела?
- К себе домой, там поила каким то пойлом.
- Я так и знала, они тебя заколдовали. А что было потом?
- Не помню. Я заснул и все.
- Тогда не могу понять, зачем они увели тебя?
- Ты мне не сказала еще тогда у клуба. Катя тоже колдунья?
- Тоже. Кроме того она вещунья.
- Что это значит?
- Всевидящая. Знает, что с каждым будет в будущем.
- И во что только люди верят. Все это чепуха.
- А ты не веришь, что так бывает?
- Нет.
- Ну и зря. То что она предсказала здесь жителям нашего села, все сбылось.
- Ну-ну. Эй, ребята, поели? Все на машину.
Солдаты нехотя плетутся к ЗИЛу. Верка обиженно надувает губы.
Сегодня мы перекрыли нормы, отправив на базы десять машин. Ребята уже не кидаются на яблоки и обед, и ужин съедают полностью. Вера вертится вокруг меня, то вспыхивая злостью, то изливаясь нежностью.
- Ты сегодня придешь в клуб?
- Опять танцы?
- Пока вы здесь, танцы каждый день.
- Ребята, слышите, сегодня опять танцы, - кричу ближайшим работягам облепившим антоновки.
Гул восторга цепочкой от дерева к дереву пробегает среди солдат.
- Ты не ответил мне, придешь или нет?
- Не знаю.
- А я знаю, не придешь, она приколдовала тебя.
Верка со злостью рвет накладную.
- Осторожно, учет это самое главное, сама говорила.
Меня тянет к развалюхе и вечером, отколовшись от всех, иду туда.
- Сережа, - слышу колокольчик голоса. - Я здесь.
Она в белом платье стоит по тополем. Я подхожу к ней и тут же нежные руки обвивают меня за шею.
- Ты меня уже не боишься? - шепчут губы.
- Просто не могу поверить, что меня тянет к колдунье.
Катя засмеялась и тут же мои губы ощутили ее сладкий поцелуй.
- Я такая же как и все, только... чуть... чувствительная и действительно кое-что могу, мама меня многому научила.
- Мне сказали, что ты еще и вещунья.
- Разве это пугает тебя?
- Я просто не знаю ничего об этом. Поэтому, наверно нет.
- Тогда прижми меня к себе, крепко-крепко и утащи куда-нибудь.
Я утащил ее в поле, в стог сена. Мы безумно любили друг друга в эту ночь. Когда устали, я спросил ее.
- Так что ты там в будущем про меня узнала.
- В четверг следующей недели у тебя будет самый тяжелый день в жизни, а всего, ты два раза пройдешь страшные испытания и один из них будет этот.
- Меня в четверг ранят, зарежут...
- Нет, не это. Ты будешь на грани сумасшествия.
Чувства ностальгии у меня сразу пропали.
- Ну вот, приехали.
- Сам начал.
- Ты меня... выручишь.
- Я тебя всегда буду тебя спасать и выручать.
Она уткнулась своим холодным носом мне в грудь и затихла.
Где то наверху сеть млечного пути перегородила небо. Оказывается есть на земле люди, которые могут предвещать судьбу, они словно яркие звездочки плаваю отдельно и приковывают к себе взгляд, но могут сразу стать незаметными, если их швырнуть в густоту этих светящихся скоплений.
