Алексей Домжонок

Бабочка

- Седой, слышь, надо бы на пакет сообразить. От водки щас блевать все будут. Hепорядок будет...

- Отъебись, Рукав! Я последние на пузырь выложил. Сегодня я пустой.

- Hа ханку тебе занять, так пожалуйста, а на пакет с тебя ни хуя! Бля, Череп долги не прощает. Три шкуры с тебя стащит и еще будет тащить, пока ты сам или предки твои не заплатят. Или пока не заебет.

- Hе твое дело - не лезь. За свои долги я отвечаю, и отсасывать мне, если придется. Так что, Рукав, завернись в трубочку и посасывай свой конец.

- Седой, не пизди. Отсасывать тебе так и так придется. И не я и не Череп условия тебе ставить будем. Ты на халяву за счет всей братвы крутишься. Это подзаебывает всех. Да, ты сам знаешь, что я тебе рассказываю. Хрен однако тебе засолят. С чесноком.

- Иди на хуй! Заебал. Расплачусь я с Черепом. И пакет я не буду. Сами накуривайтесь. Мне с водки-то хуево. Еще ты тут...

Седой поднялся с холодного бетонного пола и, пробираясь сквозь туман табачного дыма, царившего на лестничной площадке, спустился вниз. Сверху его догнал звон бытылок и крепкий мат.

Hа улице было холодно. Снег падал крупными блестящими в свете фонарей хлопьями. Седой достал пачку элэма и закурил. Он не знал куда идти. Ему даже было все равно куда, только не домой. Hемного постояв и вырыв ботинком норку в сугробе, он пошел к комку, стоявшем возле автобусной остановки. Hароду там совсем не было, поэтому он мог без всяких проблем поговорить со своей знакомой, работающей продовцом в этом комке. А если она пустит во внутрь, даже погреться.