(«Орудия войны» - 2)
Перевод: Kuromiya Ren
Это возвращение в мир головокружительных событий, действий и кораблей, что плывут по небу .
Никс, королева Прутьев, получила то, что хотела, - Синна Эль-Асима, сильнейшую Метку, какую она только видела. И хотя она привязала к себе его душу, его так легко подчинить нельзя. Если она хочет его, то должна сделать то, что причинит ей больше всего боли. Она должна отпустить его и дать то, чего он хочет. Мира.
Скованный связью с Никс, Синн строит мостик над пропастью между мирами правящих тиранов – Руками Таро и Великими семьями. Он не спешит доверять Никс, он борется за власть над своей душой. И ему нужно держать себя в руках, когда он имеет дело с матерью, главой Великих семей. Она не сдастся без боя. Никс согласится на ее условия, только если Синн согласится стать ее рыцарем. Но если он сдастся власти королевы, его мать не подпишет договор о перемирии.
Синн сделает то, чего женщины не предвидели. Он созовет в войну племена, что не имели голосов, чтобы поучаствовать в переговорах, чтобы справиться с тиранами. Им нужно доказать свою ценность в его Играх Мира. Влияние и власть Синна растут, и начинается новая битва.
Кто встанет у власти Лиги городов Синна? Сможет ли он защитить больше людей, будучи лидером Великих семей, или как рыцарь Прутьев?
Отцу.
Я всегда брала с тебя пример .
Кристе.
Ты видишь то, чего не вижу я.
Моим девочкам.
Не теряйте своего мнения.
Боритесь. Не упускайте шанс.
«Орудия войны всегда работают. Люди у власти смотрят свысока, и многие из них видят войну единственным способом борьбы с тиранией». Кадар Мубарак Эль-Асим.
Руки Таро – мой злейший враг. Они угрожают всему, во что я верю. Они защищают мир, осторожно внедряя свои поучения, и под покровительством своей богини Таро они правят нами с огромной силой.
Лидеры из поколения моих родителей позволили им править не без причины. Они искали спасения от тех, кто были страшнее.
Стрелы были обществом политиков-манипуляторов и убийц. Их никто не видел. Стрелы не носили форму или знаки. Они двигались в тени, сливались с семьями, племенами и религиями. Никто не подобрался бы к власти без покровительства Стрелы.
Откуда о них знали? Я тоже задавался этим вопросом.
Человек забрал власть у Слушающих священников, и его назвали Стрелой. И три главных семьи оказались истреблены изнутри, они исчезли за ночь. Глаза матушки до сих пор наполняются ужасом, когда упоминаются эти дни. Никому нельзя было доверять. Никто не знал, кто эти Стрелы, чего они хотят, что будут делать дальше. Все просто знали, что Стрелы были сильными и работали в тайне ото всех.
Он долго у власти не продержался. Когда люди поддерживают тебя из тени, сложно всегда использовать их, чтобы оставаться на вершине.
Отец изучал Стрел. Даже тень можно увидеть, если есть свет. Вместе с мамой они выследили этих мощных убийц, вытащили из кроватей и уничтожили. Справедливость восторжествовала.
Они не говорили, как сделали это, как выглядели Стрелы. Говорили только, что мир был спасен.
А потом они объединили два племя и создали совет Семи Великих семей. Стрелы исчезли.
Но меня не покидали вопросы.
Как можно быть уверенными, что их нет, если мы не знали, кем они были? И если они не были уничтожены, то где они? Что делают? Что планируют?
Я молился небесам, чтобы мы и не узнали. У меня и без этого хватало проблем.
Создание рыцаря
Очищение.
Так они это называли. Я слишком долго пробыл в мире снаружи.
Меня окружали элементы моей силы – огонь и лава. Каменные стены отрезали меня от света наших солнц.
Бессильный.
Я не мог управлять огнем в этой комнатке. Они подсыпали в мою воду наркотики. Я даже не мог поднять Метку с истекающего потом тела. И все по ее милости.
Дины, королевы Мечей.
Когда я спас Небесный город после того, как Никс сбросила его с неба. Дина предложила мне выход, способ спасти Семьи, отомстить за все Никс.
Не было тренировок, не было выхода.
Я должен был забыть. Связанный, голодный, обеспеченный лишь водой. Забыть прошлую жизнь с Семьями, забыть всех, кого любил, кого потерял. Помнить лишь любовь Рук. Они теперь были моей семьей.
Никогда!
Песня Рук заполняла тесное пространство, отражаясь от серых стен, заглушая треск огня и бульканье лавы.
- Давным-давно, еще до Рук…
Я должен был забыть прекрасное чувство свободы.
- Тьма заливала все вокруг…
Забыть, как прекрасно видеть звезды и спящую планету Кельмар. Пылающий пояс астероидов и синее, зеленое, оранжевое и красное сияние.
- Слабых прочь, смелых вперед…
Забыть, как меня окружала Семья, как мы защищали небеса.
- Мы теперь будем твоей семьей…
Эль-Асим.
- Мы защитим, будем любить…
Забыть резню, устроенную Руками Таро, устроенную Никс, королевой Прутьев.
- Даже если ты всеми будешь забыт…
Забыть лица детей Умира, которых заставили смотреть, как сгорают их родители, родственники.
- В этом клянутся Руки Таро.
Забыть запах горящей плоти, когда Никс решила показать мне, что борьба приведет к страданиям тех, кто мне дорог.
- …беречь вас…
Знать, каково это, когда дети умирают, потому что ты отказался подчиниться.
- …согревать вас…
Я должен был забыть звук умирающей летаран, пытающейся спасти людей, живших в ее огромных щупальцах…
- …поднимать вас…
А Руки взрывали летаран, щупальца отлетали, падали в отравленный океан, люди кричали, и крики были оглушительными.
- …когда вы упали…
Я должен был забыть свою Семью.
- Других не нужно…
Эль-Асим.
- …любить и защищать вас…
Я должен был забыть любовь и верность им, любить только ее.
- Мы ваши спасители, защитники, расскажем правду…
Никс. Королеву Прутьев, хранительницу моей души.
- Идите к нам, любите нас, живите…
Я должен был принять свою новую личность.
- Идите к нам, любите нас, живите…
Синн Праймус, сын и рыцарь Дома Прутьев, мое сердце хотело быть с ней. Я должен был отринуть все причины ненавидеть ее, все мотивы сопротивляться связи, которую она поместила в мою душу. Я должен был преследовать ее, верить ей.
- Идите к нам, любите нас, живите…
Эта мысль разжигала мой гнев, мое желание справедливости.
Семьи отомстят. Эта чудовищная женщина не победит.
- Синн, - голос был похож на ледяной меч, вспоровший слова песни.
У меня едва хватало сил открыть глаза. Мои руки были прикованы к стенам, толстые веревки обвивали грудь, я висел в воздухе. Еще больше веревок обвивало ноги. Я несколько дней не двигался.
Каблуки ее простучали по камню медленным шагом.
- Неплохо справляешься.
Я стиснул зубы, голова упала, но не из-за моего желания. У меня не было сил ее держать.
Ее холодная рука обхватила мою щеку, поднимая мою голову, чтобы я посмотрел ей в жестокие глаза. Ее светлые волосы были собраны в строгую косу, а тело – заковано в форму из бледно-голубой кожи с серебряной окантовкой.
- Ты наша надежда, Синн.
Я пытался использовать гнев, чтобы сосредоточиться, но этого не хватало.
- Помни, кто ты.
Я никогда не буду Праймусом.
Ее глаза сверкнули.
- Хорошо. Ты был и всегда будешь Эль-Асимом.
Что? Разве это не должно заставить меня забыть?
- Да, - ее лицо смягчилось. – Ты здесь не для того, чтобы сломаться. Я не этого хочу.
Я едва дышал из-за пут. Если это не должно меня сломать, то для чего все это?
Ее пустая рука обхватила мою вторую щеку, длинные пальцы были ледяными.
- Чтобы усилить тебя, разжечь тебя. Только так можно разорвать связь с моей сестрой. Ты слишком сильный, нельзя отдавать тебя ей.
Я был согласен, но разве она считала, что это исцелит меня от деяний Никс? Чего она хочет? Сломать меня другим способом? Привязать мою душу к себе?
- Я должна знать, что могу тебе доверять в наших делах, Синн, - она покачала головой. – Если нам не удастся… - она закрыла глаза с приоткрытым ртом. – Если нам не удастся, в этом мире уже нельзя будет жить.
- Мир… - о, небо! Это мой голос? Я сглотнул. Во рту все засохло. Последний раз, когда мне предлагали воду, я выплюнул ее, чтобы не попасть под действие их наркотиков. Мне нужно дотянуться до Метки, использовать лаву вокруг меня, чтобы разбить тюрьму.
- Да, Синн, - она склонила мою голову к своим губам и коснулась моего лба на долгий миг, а потом отпустила. – Мир останется. Не сомневаюсь. Но разве мы захотим в нем жить?
Я разглядывал ее. Что она делает? Пытается завоевать мою верность? Если в этом дело, то пытки – не лучший выбор. Я видел печаль в этих честных глазах со слезами.
Я моргнул, растерявшись. Можно ли верить ее эмоциям? Или это еще одна игра?
Она облизнула губы.
- Она… Никс стала хуже. Она совсем уже… - ноздри Дины раздувались, рот раскрылся. – Ее нужно остановить, - она посмотрела в мои глаза. – Синн Кадар Эль-Асим.
- Выпустите… - говорить пересохшим горлом было больно, - …меня.
Ее губы скривились.
- Пока нельзя. Ты еще не готов.
Я потянулся к лаве, к огню, пытаясь найти источник силы, использовать ее и освободиться.
Но ничего.
Я висел, связанный, а сил не оставалось.
- Пусть любовь Рук поднимет тебя и прогонит отчаяние.
Королева Дина выпрямилась, и стальная маска проступила на ее лице.
- Я кое-кого привела, - она повернулась к двери. Я ничего не видел.
Зашелестела ткань, звон маленьких колокольчиков отразился от каменных стен.
Дина снова посмотрела на меня.
- Это высшая жрица Айанна. Синн, ей можно доверять.
Я нахмурился. Серьезно? Как я могу им доверять?
Королева Мечей обхватила руками мое лицо, заглянула в глаза.
- Впусти ее, Синн Эль-Асим. Пусть она исцелит раны в твоем сердце. Пусть уберет скрытое оружие, пока Никс не использовала их против тебя.
Я попытался вырваться.
- Сделай это, Синн, и ты сможешь отомстить, - Дина отпустил. – Помягче с ним, Айанна. Он не знает доброты Рук.
Королева уже не заслоняла обзор, и я увидел жрицу. Она напомнила мне Оки, мою старшую сестру.
Круглое лицо Оки возникло перед глазами, ее карие глаза озорно блестели.
Любопытный палец коснулся этой мысли.
Я нахмурился. Это из-за наркотиков? Если да, то почему я впервые это ощутил. В моей голове был кто-то еще. Как такое возможно?
Перышко мысли, не принадлежащей мне, коснулось воспоминаний о моей сестре.
Я запретил видеть Оки, закрыл мысли и уставился на женщину перед собой.
Лиловые и синие шрамы покрывали все, кроме ее рук и глаз. А глаза были как у лани, окруженные длинными черными ресницами, брови были вскинуты вверх. И что значит высшая жрица?
Меня пронзило чужое чувство. Древнее знание, понимание жизни. Восприятие вещей, которыми я не управлял. Стремление держать все под контролем. Завораживающее чувство жизни и ее близость к смерти.
Смерть.
Меня заполнила вина. Она захватила всего меня.
«Почему?» - спросил чужой голос.
Сердце ответило раньше, чем я его остановил. Я выжил. Он должен был. Его смерть была по моей вине.
Еще один вопрос и любопытство. Кто?
Сердце и разум замерли. Мой отец.
Понимание заполнило меня, понимание, что жизнь означает смерть.
Я боролся. Я не хотел понимать. Я не хотел забывать, уменьшать боль, злость, гнев. Отец умер, защищая меня. Семья Эль-Асим нуждалась в нем, а не во мне или в моей сестре Заре, отказавшейся управлять ими. Им нужен был мой отец.
Чужой голос гудел в моем сердце, он вытянул эмоцию, что я хотел забыть: желание, смешанное с любовью, уважением и похотью.
Никс.
Я издал рычание. Мой ответ был: «Убить».
«Расплата», - ответил голос.
Мои глаза пылали, лицо жрицы расплывалось, а потом снова стало четким. Что она делает? Как она проникла в мое сердце, в мою душу?
Жрица не двигалась. Ее серебряные кольца и вышивка мерцали в свете огня. Огромные карие глаза смотрели на меня.
Я уже не чувствовал тепла, холод скользил по моей спине, ледяные пальцы обхватывали мои связанные руки. Я был бессильным. Я не мог защититься. Если она проникла в мое сознание, она могла отыскать мои секреты, технологии, открытые Семьями.
Я заставлял себя не думать, поднимал стены в сознании, чтобы ничего не отдать.
«Радио?» - возникла мысль с умеренным интересом.
«Нет», - снова и снова повторял я в голове. Я не мог отдать ей информацию. Нет, нет, нет, нет.
«Защитить?» - слово было наполнено всем, что я чувствовал к своей семье – любовью, уважением, смирением.
Да.
Видения заполнили сознание, видения и эмоции: ужас, недоверие, отчаяние, потеря… одиночество.
Отец горел заживо, но лицо его не двигалось, он смотрел на меня.
Потеря охватила меня. Вина.
Дети, которых Никс спасла, чтобы убить, потому что я отказался ей служить. Вина и недоверие превратились в отвращение.
Крик летаран, разлетающейся на куски, черно-синяя кровь растекалась в воде, тело медузы содрогалось от боли.
Невероятно. Ужасно. Вина.
Самолет лучшего друга в песке, его уже не видно. И его лицо помрачнело, ведь его гордость уже не взлетит.
Боль, оцепенение. Я был виноват. Виноват, что разрушил надежды лучшего друга.
Голос Кили по радио, испуганный, просящий не бросать ее.
Отчаяние, желание защитить ценного друга.
Отравленные волны красного цвета, убивающие все живое.
Ужас и понимание ответственности за это.
Лица выживших, не знающих, как теперь жить, что теперь с ними будет.
Вес ответственности, понимание ошибок, вина.
Я знал все эти воспоминания. Они были моими.
И вдруг видения изменились. Незнакомые люди стояли в клетках, их лица были в грязи, а в глазах виднелось отчаяние, понимание, что им не сбежать.
Это уже не мое воспоминание.
Ночь, Кельмар бледно-красным светом добавлял трагичности видению.
Клетка и все в ней горели. Заживо.
Грязь сыпалась с них кусками. Воздух не двигался. Я чувствовал запах соли. Мы были близко к океану, хоть я его и не видел. Я стоял на холме и видел клетку.
Сзади плакал ребенок. Я развернулся. Юная версия моей подруги Кили. Ее рыжие волосы были грязными, а земля на лице растекалась от слез. Она потянулась к клетке на вершине холма, она кричала из-за тех, кого сжигали заживо.
Желтое сияние окружило ее руку, холм рядом с клетками обрушился, упал на них, прутья затрещали под весом земли. Люди кричали. Дети плакали. Ночь была полна хаоса.
«Моя вина, - тихо сказал женский голос. – Моя вина».
Но было не только это. Она знала вину за разрушение невинных жизней. Она знала отвращение, ведь позволяла использовать себя для отвратительных деяний. Она знала состояние, когда была в самом низу. Она хотела исправить все, что наделала. Она была слабой. Она понимала гнев. Она чувствовала его в себе.
Гнев кипел, бурлил, рос, менялся, превращался.
Я смотрел на жрицу, но видел чужие воспоминания и эмоции, они были мне близки.
Она не отводила взгляд.
Видение изменилось. Над ними была королева Никс, она стояла на горе грязи на краю ямы. Ее золотая корона с шестеренками и тремя крутящимися фениксами мерцала в свете красной планеты. Она была спокойна, пока смотрела, как из земли вырываются руки, люди пытаются освободиться. Королева посмотрела на меня и кивнула.
