за анонимное и бесплатное искусство
(зАиБи)
НАРОДНАЯ БИБЛИОТЕКА
Выпуск первый
МАКСИМ и ФЁДОР
ВСЕ ПРАВА НАРУШЕНЫ
МОСКВА
2000
отдел экспроприации интеллектуальной собственности
ОТ ЭКСПРОПРИАТОРОВ
Народное сознание, как прибой, подбирает камушек и катает, катает...
Авторское же на каждый камушек смотрит и думает - где-то я это уже видел, ах, ну да, конечно... и цитирует, цитирует...
Народное никого не цитирует. И не знает никого. А если узнает случайно, сразу же забудет.
Народ не хочет знать своих героев.
Поэтому народная библиотека анонимна.
И бесплатна, потому что в платные библиотеки
нормальный народ не ходит.
Все народное когда-то было авторским. Но редкое авторское заслужило право стать народным.
Народным может стать только то, что автор увидел, услышал или подобрал на улице.
Казалось бы можно и вернуть.
Но в ослеплении тщеславием авторы не всегда оказываются готовы отпустить пойманную рыбу.
Отдел экспроприации интеллектуальной собственности зАиБи облегчает расставание.
При пересказе экспроприаторы меньше всего заботятся о том, как правильно.
Главное - как лучше.
Пусть при этом и потеряется пара тачек с запятыми или какой-нибудь неинтересный раздельчик.
Интеллектуальной собственности не бывает.
Бывают книжки хорошие и плохие.
Эта хорошая.
ЗА АНОНИМНОЕ И БЕСПЛАТНОЕ ИСКУССТВО
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ МАКСИМ И ФЁДОР
МЫСЛИ
(АФОРИЗМЫ, МАКСИМЫ, ФЁДОРЫ)
Один Максим отрицал величие философии марксизма, однако, когда его вызывали куда надо, отрицал там своё отрицание, убедившись тем самым в справедливости закона отрицания отрицания.
Максим презирал безграмотность и невысокие интеллектуальные качества своего друга Фёдора и любил подчеркнуть, что они друг с другом полная противоположность. Нередко на этой почве между ними разворачивалась ругань и даже драка.
Как-то раз, крепко вломив Фёдору, Максим с удовлетворением отметил, что овладел законом единства и борьбы противоположностей.
Знакомый Максима Петр (о нем подробнее речь впереди) с детства испытывал непреодолимую тягу к самоубийству. Идя по мосту, он нередко не выдерживал искушения покончить счеты с жизнью - бросался вниз...
Остальную часть пути одумавшийся Петр преодолевал вплавь.
Суицидные настроения, обуревавшие впечатлительного юношу, помогли ему приобрести отличную закалку и данные спортсмена-разрядника.
Максим, комментируя это дело, с благодарностью отозвался о законе перехода количества в качество, которым не стоит брезговать.
Вскоре Максим с такой силой овладел философией марксизма, что мог с легкостью изобретать непреложные законы развития человеческого общества.
Так, глядя на своего друга Фёдора, да и просто так, допивая вторую бутылку портвейна, Максим часто говорил: " Одинаковое одинаковому рознь".
У Максима было много сильных мыслей, даже трудно специально выделить. Так, например, его, часто посещала необыкновенной силы мысль: "Где занять четвертную?"
Случалось, что и Фёдор мог кое-чему научить Максима. Так, однажды Максим дал почитать Фёдору одну книгу (из тех, о которых лучше не разговаривать с малознакомыми людьми). Фёдор пошел на бульвар почитать, однако замечтался, попил пива - да и не заметил, как посеял книгу.
- А где книга? - осведомился Максим вечером.
- Посеял, - отвечал Фёдор.
Максим осыпал Фёдора бранью, однако последний, не сплошав, спросил: А что, книга была хороша? - Максим в ответ лишь заскрежетал зубами. Тогда Фёдор продекламировал строки Некрасова:
Сейте разумное, доброе, вечное!
Сейте! Спасибо вам скажет сердечное
Русский народ!
Максим, не зная, как возразить, лишь скрежетал зубами.
На алтарь мысли Максим мог положить всё, даже предмет первой необходимости.
Однажды он сказал:
- Когда я думаю, что пиво состоит из атомов, мне не хочется его пить.
Знакомый Максима Петр любил рассуждать в том смысле, что человеку все доступно и прочая.
Максим, хмуро прослушав эти рассуждения, подобно баснописцу Эзопу молвил:
- Тогда выпей из дуршлага! - и, хлопнув дверью, вышел.
Заметив, что Максим пьёт, не закусывая, Фёдор осведомился, не объясняется ли это тем, что Максим вспомнил о молекулярной и атомной структуре закуски.
Максим гордо помотал головой и сказал:
- Кто не работает - тот не ест!
Вот какая реплика приписывается Максиму, хоть это и недостоверно.
Фёдор с похмелья начинал нескончаемый рассказ про исчезнувших собутыльников, или про то время, когда он учился в школе, или про какие-то деревни. Фёдор рассказывал бессвязно, надолго замолкая, иногда минут на пять ограничиваясь одними междометиями или жестами.
Петр, если не выходил сразу, то мучился, скучал, слонялся по комнате, перебивая Фёдора своими эскапистскими романтическими байками.
Максим, заметив неприязнь Петра к рассказам Фёдора, сказал:
- Даже о литературном произведении нельзя судить по содержащимся в нём словам.
САД КАМНЕЙ
(хокку, танки, бронетранспортёры)
Идёт Максим по тропке между круч,
Но, поравнявшись с сакурой,
Застыл, глотая слёзы.
Проснулся Фёдор с сильного похмелья
Лежит в саду японском под сакурой,
И плачет, сам не зная, как сюда попал.
К станции электрички,
Шатаясь, Фёдор подходит,
Головою тряся,
На расписание смотрит:
Микаса, Касуга, Киото,
Авадза, Инамидзума,
И дальняя бухта Таго.
Что ж? с таким же отчаяньем
Смотрел он раньше и видел:
Рябово, Ржевка, Грива,
Пискаревка, Всеволожск
И дальняя Петрокрепость.
Ледяные злые перроны.
Подбитым лебедем упал на куст сакуры
Фёдор
Когда Максим ему вломил промеж ушей.
Максим по тропке шёл.
Навстречу Фёдор.
Максим его столкнул.
-Ты что толкаешься? - вскричал с обидой
Фёдор. -А что ты прёшь, как танк? - ему Максим в
ответ спокойно.
Феномен чоканья желая изучить,
Максим и Фёдор взяли жбан сакэ.
И день, и ночь работали упорно.
Наутро встали
В голове, как бронетранспортёр.
В саду камней сидел часами Фёдор,
Максима ожидая.
Максим по лавкам бегал за сакэ.
Максим стоял с поднятым пальцем.
Фёдор ржал.
Так оба овладели дзен-буддизмом.
Японский друг принёс кувшин сакэ
Максиму с Фёдором с учтивою улыбкой
Для закуси велел сакуры принести.
А те, японским языком владея не изрядно,
Ему несут не сакуру, но куру.
Японский быт вполне освоил Фёдор.
И, если раньше на кровати спал,
То после трапезы с японскими друзьями
Валился прямо на циновку,
Не в силах до кровати доползти.
В тень сакуры присел, мечтая, Фёдор
И, том Рансэцу пред собой раскрыв,
Достал махры и вырвал лист на самокрутку.
Картинок не найдя, отбросил том
И погрузился в самосозерцание.
Склон Фудзи выползает из тумана.
Максим и Фёдор по нему идут.
Обнявшись, головы клонят друг к другу...
Эх, Хокусая б счас сюда!
Как брызги пены над ручьём - вишнёвый цвет.
На тонком мостике сидят Максим и Фёдор.
И изумрудной яшмою меж ними блещет
Бутылка в фокусе струящихся лучей.
Счастливая весенняя прохлада.
Максим ученика Петра работой мучил:
Уборку делать заставлял, сдавать посуду.
Нередко делать харакири заставлял.
Максим Петра как мальчика мог бить
Наследьем классиков.
Ударил в рыло Хокусаем;
Двухтомником Акутагавы
По хребтине дал.
ЯПОНСКАЯ ПЛЯСОВАЯ
Солнце вышло из-за Фудзи,
По реке поплыли гуси
Молвил Фёдору Максим:
- Ну-ка, сбегай в магазин.
К бутылке Фёдор жадно приложился
И враз пустая стала.
Максим не знал - смеяться или плакать.
Не век скорбеть - восток уже алеет,
Торговый люд по лавкам заспешил.
Вот продавец сакэ врезной замок снимает.
Зевает, рот ладошкою прикрыв,
И Фёдор, стоя на крылечке,
Ему кричит: "Банзай! Банзай!"
В глубоком самосозерцании Фёдора застав,
Максим, тревожить друга не желая,
Один все выпил перед сном, что было в доме.
Проснувшись, он с раскаяньем отметил:
От слёз все рукава у Фёдора мокры.
Ночь скрыла всё.
Прибой шипит во тьме.
Максим, дрожа, на кухне воду пьёт.
ТУДА - ОБРАТНО
(дзен-буддисткие притчи и коаны)
Как-то утром Максим, будучи в сильном похмелье, сидел, обхватив голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону. К нему подошёл Фёдор и обратился с вопросом:
- В чём смысл буддизма?
- Да иди ты в жопу со своим буддизмом! - слабо закричал Максим.
Фёдор, поражённый, отошёл.
Один юноша - Пётр, наслышавшись о философских достижениях тогда ещё незнакомого ему Максима, пришёл к нему домой и обратился к Фёдору, которого он по ошибке принял за Максима, с вопросом:
- В чём смысл прихода боддисаттвы с юга? Подумав немного, Фёдор спокойно ответил:
- Не знаю.
В это время в разговор вмешался Максим и сказал:
- А пошёл ты в жопу со своим боддисаттвой!
Пораженный Пётр, славя Максима и Фёдора, ушёл.
Другой юноша, Василий, услышав от Петра о случившемся, пришёл к Максиму и Фёдору и обратился к последнему с вопросом, не посоветует ли ему тот поступить в монастырь. Фёдор, разминая папиросу, безмолвствовал.
В разговор вмешался Максим и сказал:
- Да иди ты хоть в жопу!
Просветлённый Василий не знал, чей ответ лучше.
Ученик Василий подарил Фёдору книгу Дайсэцу Судзуки "Жизнь по дзену". Фёдор спросил у Максима, как ему поступить с подарком.
- Хоть в сортир вешай, - отвечал Максим.
Просветлённый Фёдор так и поступил.
Однажды Фёдор осведомился у Максима:
- В чем смысл дзен-буддизма?
Тот исподлобья глянул на Фёдора и звезданул его по больному уху.
Фёдор, не утерпев, ответил ударом в поддыхало. Максим, превозмогая боль, продолжил урок -дал Фёдору в глаз, сделал ему шмазь и напоследок, когда Фёдор уже повернулся, чтобы уйти, дал ему поджопник.
Фёдор вышел.
Как-то ночью, проснувшись с сильного похмелья, Фёдор очень захотел пить. Не зажигая света, он вышел на кухню, нащупал на полке бутыль и начал пить. Сделав первый же глоток, он понял, что ошибся и в бутылке не вода, как он предполагал, а керосин.
Однако Фёдор с такой силой овладел дзен-буддизмом, что нашёл в себе мужество не исправлять ошибку и спокойно допил бутылку до конца.
Фёдор, когда бывал пьян, любил поиграть с котом. Однажды утром, проснувшись с сильного похмелья, он обнаружил, что вчера, играючи, засунул кота в бутылку, откуда извлечь последнего нет никакой возможности. Разбивать же бутылку было жалко.
Однако, уроки дзен-буддизма не прошли даром -Фёдор, не задумываясь, нашёл правильное решение и сдал на приёмный пункт бутылку вместе с котом.
Фёдор, когда испытывал просветление, сильно радовался и кричал. Соседи часто упрекали его за эти крики, а однажды написали заявление в жилконтору. Из жилконторы пришла повестка с приглашением в нарсуд.
Фёдор осведомился у Максима, что делать с повесткой.
- Хоть задницу вытирай, - был ответ Максима.
Фёдор так и сделал.
При входе в дом Максима и Фёдора лежала деревянная калабаха. Фёдор, проходя мимо, всякий раз говорил:
- Во, калабаха!
Пётр, ученик Максима, однажды вскричал:
- Да что ты каждый раз говоришь? Я давно знаю, что это калабаха.
Шедший рядом Максим поднёс кулак к носу Петра и сказал:
- А это видал?
Поражённый Пётр всё понял и отчалил.
Пётр заметил, что у Фёдора есть странная привычка: отстояв длинную очередь у пивного ларька, тот в последний момент не берёт пиво, а отходит; правда, с заметным усилием. Пётр заинтересовался, зачем Фёдор это делает, если через пять минут он всё равно возвращается и встаёт в очередь.
Фёдор твёрдо ответил:
- Чтобы творение осталось в вечности, не нужно доводить его до конца!
Пётр хлопнул себя по лбу и удалился.
Пётр любил порассуждать о том, что человеку, мол всё доступно и прочая.
- Выпей тогда из дуршлага! - осадил его однажды Максим.
Поражённый Пётр выпил.
- Что остаётся делать человеку, которому на шею уже набросили петлю? осведомился Максим.
- Сакура красива не только в цвету, с присущим ему изяществом ляпнул Пётр.
Василий вместо ответа взял коробок спичек и уронил на пол - но коробок не разбился от удара об пол, зато от громыхания проснулся Фёдор и спросонья забормотал: "А? Где я?.. Что?"
Его ответ Максим, как всегда признал лучшим.
Вот случай крайне недостоверный, но не стоит брезговать и такими сведениями о Максиме и Фёдоре.
Один раз Максим спросил, в чём, по мнению Петра, заключается смысл дзена.
- Дзен, - сказал Пётр, любящий сравнения изящные, но недалёкие, - это умение разлить два полных стакана водки из одной четвертинки.
- Из пустой, - добавил Василий. Максим перевёл взгляд на Фёдора.
- И водку не выпить, - молвил Фёдор.
Максим, удовлетворённо кивнул головой, сказав:
- И в стаканы не разливать.
МАКСИМ МОНОГОТАРИ
1
Жил да был один Максим. Один раз он, как говорят, сказал даме, которая работала продавщицей в магазине "Водка - крепкие напитки":
Бодрящий блеск
Зелёной и красивой травы
Соком забвения стал...
Гадом буду
Ещё за одной приду!
А продавщица в ответ ничего не сказала, только бутылку "Зверобоя" из ящика достала и одной рукой ему подала.
2
Жил-был Максим. Вот как он однажды сказал даме, работавшей продавщицей в магазине "Водка - крепкие напитки":
Когда бы Клеопатра сама
Моей возлюбленной была,
Навряд ли столько огненного жару
Я получал из рук её,
Сколь ты небрежным взмахом мне даёшь. А продавщица в ответ: бутылку обтёрла и перед Максимом на прилавок поставила, но ничего не сказала; может, не поняла или плохо расслышала, не знаю.
3
Жил был кавалер по имени Максим. Случилось однажды ему так сказать продавщице в винном отделе Гастронома:
Потрясающе-стремительные
Бегут дни моей жизни,
Подобно току в электропроводах.
Не ты ли, красавица, столб,
Кой тот провод над землёй вздымает?
Может, и ответила бы ему что-нибудь та дама, но не случилось этого, потому что другой кавалер, по имени Пётр, оказавшийся тут, так поспешил молвить, наверняка на то основания имея: Это верно ты сказал, Про потрясающе стремительные дни. Подобно току в проводах, Которые опору вот в таких столбах имеют. Без опоры и провод порвётся.
И, так славя и воспевая эту даму, оба кавалера, однако, ту даму оставили, не дождавшись от неё ответа, и из магазина быстро пошли домой.
4
Жили три кавалера. Первый кавалер носил имя Максим. Второй кавалер носил имя Фёдор. Третий кавалер носил имя Пётр. Один раз кавалер Пётр вскочил из-за стола, за которым все трое сидели, обмотал шарф вокруг шеи и груди и быстро пошёл в Гастроном, чтобы увидеться, видно с дамой, которая работала продавщицей в винном отделе. И, увидев, что Гастроном открыт и дама та за прилавком стоит, задышал сильно и так сказал (вот как умели сказать молодые люди в те времена):
Да! не зря Максим сказал
Про потрясающие дни нашей жизни,
Про столбы и гудящие провода,
Вторящие гулу земли.
И ещё выше звенят облака...
Дама ничего не ответила, видно не почувствовала, что Пётр хочет объяснить про счастливую невозможность держать жизнь в кулаке.
5
Известный кавалер Фёдор шёл по двору на встречу с дамой, пошатнулся, ступил в нечистоты и про то сложил:
Шёл на свиданку,
А попал в говнище.
6
Жили-поживали не так давно Максим и Пётр. Случилось так, что оба эти кавалера стояли в очереди у пивного ларька, и один из них, а именно Пётр, о жизни непутёвой заскорбел, что ли, не знаю, или слишком не понравился ему тот двор, где ларёк стоял, а только молвил он так:
