Ах, если б можно было жить
В обратном направлении,
Я б отмечал Дни Смерти
Точно Дни Рождения…
Был Серега парнем классным,
Да и жил он не напрасно:
Плавать на Шарташ ходил,
Водку с колой пить любил,
В техникуме МХК преподавал,
Ну прям во всем надежды подавал!
Случилась же такая вещь
Сереге в ухо впился клещ.
Клещ не простой, а элитный,
Эн — це — фа — лит — ный…
В Сереге было все прекрасно,
Да и жил он не напрасно…
Сергей — это звучало гордо,
Пока его кормили тортом,
Пока поили лимонадом,
Пока пугали детским садом.
Затем Сергей стал большим
Его уже боялись малыши.
Потом Сергей стал взрослым
Красивым, плечистым и рослым.
Еще был значок на груди у него,
Больше не знали о нем ничего.
И вот Сергей стал старым
Сморщенным, дряхлым и вялым,
Ребенком со слезливой мордой…
Сергей — это звучало гордо?
В одном порыве мы припали к изголовью.
Его последние слова были «Кхе-кхе».
Он оставил в жизни след — он кашлял кровью.
Он стал глашатаем идей чучхе…
Господа офицеры! Я поручик Голицын!
Я корнет Оболенский! Схоронитесь, враги!
Наливал я в бокалы молоко в психбольнице.
Надевал ордена и кресты из фольги…
Доставал я патроны у завхоза — у чурки
И Россию спасал. Были красные — в дурке…
Он был славным малым,
Хотя и довольно большим.
Когда мы его отпевали,
Он шевелил камыши.
Когда проводили поминки,
Тучи на небе согнал,
Швырял ложки и вилки,
Часы в коридоре сломал…
А ведь когда-то, ребята,
А ведь когда-то был мал…
Едва он вылез из утробы,
Как встал, осмотрелся и лег,
Сказал, что он без задних ног,
И захлопнул крышку гроба…
Любви все вожраста покорны,
Как сказал один покойник,
Набив безгубый рот поп-корном
И взгромоздясь на подоконник.
Видно, на то была причина,
Раз свалился рукомойник…
А какой был мужчина,
Настоящий покойник!..
Всю свою жизнь
Любил он спать.
Теперь могила
Его кровать…
Он так лелеял свое тело,
Так холил его и нежил,
Что черви, когда выползли на дело,
Морщились: «Фу! Какой свежий!»
Он не был ни крестьянином
И ни христианином.
Он был простым и милым
Советским гражданином.
Имел он домик махонький
С квадратиком земли,
И на участок крошечный
Дела его влекли.
Любил он землю серую
Навозом удобрять,
За это черви и теперь
Его благодарят…
Любил он землю твердую
Лопатою копать…
Теперь в земельке рыхлой
Ему будет мягче лежать…
Намедни на голову бедному
С неба упала мотыга…
Плохое было настроение
У соседа-забулдыги…
Он в бессмертие верил
И в переселение душ…
В тот день он закрыл все двери
И принял контрастный душ.
Выпил отравленный чай,
Сказал, что получил задание…
Он не сказал «прощай».
Он сказал «до свидания».
А ведь он не хотел умирать,
Мечтал до утра продержаться.
Шептал: «Шампанского подать!
Шоу должно продолжаться!»
Вы знаете, каким он парнем был?
Кушать, пить и спать любил.
Слюнки текли — как он ел винегрет!
Салаты остались — его уже нет.
Гриб несъедобный попался ему,
А он — у Зеленого Змея в плену.
С закусью этой глотал он текилу
Теперь и его поглотила могила…
Здесь похоронен
Сочинитель эпитафии
На надгробье босса
Местной мафии…
Что ты ищешь, друг сердечный
В жизни этой скоротечной?
Легких денег? Шумной славы?
Брось мальчишечьи забавы!
Все равно погасит пламень
Этот вот могильный камень.
Прекратится круговерть,
И найдешь ты только смерть…
