ЮРАСИК — мужчина 28 лет
ЛОЛИТА — его жена, женщина 31 года
ОЛЯ — женщина 25 лет, его подруга
ПЕТРУХА — приятель Юрасика
ПРОХОР СТЕПАНОВИЧ — сосед
ПРОДАВЕЦ — он же консультант
ЦЕЛКОВСКИЙ — хирург со стажем
Трехкомнатная квартира улучшенной планировки. Звук хлещущей воды. Кто-то фальшивым голосом поет старую песенку с такими словами: «Она улыбается всем, нет, только тебе». Повторяет эти слова снова и снова. Дверь в ванную комнату открыта и видна фигура голого мужчины, принимающего душ. Он намыливает шампунем голову, а затем смывает обильную пену. Трет руки, не забывая про подмышки, а также волосатую грудь. Его руки привычно доходят до промежности и машинально трут место между ног. Внезапно его движения становятся судорожными, он опускает голову и скрючивается в три погибели.
ГОЛОС ЮРАСИКА. (в ужасе) Где он? Где?..
Мужчина выпрыгивает из ванны, срывая на своем пути занавески, держа руки между ног. Он начинает метаться по комнате, периодически останавливаясь и проверяя место, которое сжимают его руки. Льется вода. Мужчина падает на ковер лицом вниз и плачет.
ЮРАСИК. Ну где он? Ну где?..
Катается по полу. Стонет. Медленно гаснет свет.
Однокомнатная малометражная квартира. ОЛЯ, полная женщина с раскрасневшимся лицом деревенского типа, одетая в халат с яркими цветами, подстригает ногти на руках.
ОЛЯ. Подарок ведь будет, а? Какой вот только, интересно? Мне бы микроволновку… Бутерброды горячие делать… А то в духовке долго… А тут только сунешь, и хоп — готово! — можно вынимать… Удобно же, чего говорить?.. А эти, на фиг… (Передразнивает.) Настоящую пищу можно приготовить только на огне… На огне, все на огне… Конец двадцатого века, а они на огне… Точно первобытные обезьяны какие… Те тоже — только на огне…
Берет пилку и подпиливает ноготь с белой точкой. Снова берет ножницы и подстригает дальше.
ОЛЯ. Отрезать, что ли, его вообще, на фиг?
Звенит звонок. ОЛЯ поправляет ворот халата и идет открывать дверь. Входит ЮРАСИК в джинсах и в футболке.
ОЛЯ. Ты?..
ЮРАСИК.Я же вчера у тебя был?..
ОЛЯ. Ну, был…
ЮРАСИК. Как я ушел, ты ничего не находила?
ОЛЯ. А чего я должна была найти?
ЮРАСИК. Ну не знаю… Может, было чего, мало ли… Так не находила?
ОЛЯ. А чего я должна была найти-то, не понимаю…
ЮРАСИК. Мы с тобой того… ну занимались этим, — как его? — ну кое-чем, в-общем?
ОЛЯ. Конечно! Телевизор смотрели, конные соревнования там показывали, пиво еще пили «Донское козлячье», потом ты еще меня на спине катать стать…
ЮРАСИК. Да я не про то… У нас был этот… секс?
ОЛЯ. Ты что, не помнишь?
ЮРАСИК. А ты ничего странного не заметила?
ОЛЯ. Чего странного-то? Не понимаю…
ЮРАСИК. Ну он у меня был как… нормальный?
ОЛЯ. Шопенгауэр-то? Да ты что? Ну ты даешь! Даже более, чем нормальный!..
ЮРАСИК. (тревожно) Что, больше, чем обычно?
ОЛЯ. (мечтательно) Больше, больше, гораздо больше… (закрывает глаза) Как Эмпайр Стейт Билдинг почти… Во! (показывает)
ЮРАСИК. Я серьезно, а ты… Не до шуток мне, понимаешь, не до шуток?! Ну так больше или нет?
ОЛЯ. Да говорю я тебе совершенно серьезно, с каждым разом он все больше и больше становится, растет, понимаешь ли, как на дрожжах…
ЮРАСИК. А почему?
ОЛЯ. Ну ты даешь! Вопросы такие задаешь наивные… От возбуждения, конечно… Нравится ему, наверно, моя Жорж Санд…
ЮРАСИК. Да я не про то… Ты говорила, он странный… Почему?
ОЛЯ. А кто сказал — странный?
ЮРАСИК. Ты! Кто еще?
ОЛЯ. Не говорила я такого!
ЮРАСИК. Да только что сказала!
ОЛЯ. Я сказала «большой», а не «странный»…
ЮРАСИК. А это не одно и то же?
ОЛЯ. Большой — не значит странный… Маленький — вот это да, действительно странно… А у тебя он, ну как бы поточнее выразиться? — ну, короче, у тебя всегда большой…
ЮРАСИК. Значит, и вчера был большой?
ОЛЯ. Почему был? Всегда большой, когда меня видит… Был, есть и будет… Вот!
ЮРАСИК. Слушай, а он не у тебя?
ОЛЯ. Кто?
ЮРАСИК. Ну Шопен мой…
ОЛЯ. Ну ты даешь! Скажешь тоже! (язвительно) Пока нет!
ЮРА проходит в комнату и начинает рыскать по ней в поисках чего-то.
ОЛЯ. Ну ты просто как у себя дома уже!
ЮРАСИК. Ну куда он мог деться?
ОЛЯ. Ну не моего друга же ты ищешь, в самом деле?! Такое же просто-напросто невозможно!.. Может, ты меня разыгрываешь?
ЮРАСИК. (чуть не плачет) Ну где он? Где?
ОЛЯ. Нас послушать со стороны, так вообще бредятину несем такую… Какой-то Шопенгауэр, был, — скажешь тоже! А! (Хватается за голову. Говорит шепотом.) Микрофоны?..
ЮРАСИК. Нет, нет, совсем нет! А в-общем, считай, как знаешь…
ОЛЯ. Что-то я тебя не понимаю…
ЮРАСИК. За нами следили, понимаешь, следили английские спецслужбы — Пи — три-четырнадцать или как их там?.. А? Ми-восемь? Все равно они прослушивали все наши разговоры… На пленку все записали…
ОЛЯ. И что теперь будет?
ЮРАСИК. Все. Капец нам пришел!..
ОЛЯ. Они нас заберут? Шантажировать будут, вербовать, да?.. А что мы знаем-то? Что мы знаем? Государственные тайны какие? А? Кстати, а каков нынче курс продажи Родины, ты не в курсе?
ЮРАСИК. (Садится на кровать.) Нету! Все! Мне теперь капец…
ОЛЯ. (Подсаживается к нему.) Что, может, организуем встречу двух великих людей? Моя Жорж Санд уже соскучилась после вчерашнего… А как там Шопенгауэр? Он по-прежнему все такой же женоненавистник? А? Юрочка?
ЮРАСИК. Не до шуток мне, понимаешь, не до шуток!..
ОЛЯ. Ну какие могут быть шутки? Жорж Санд не водит дружбу с другими мужчинами, верно ждет своего Шопенгауэра, а тот на нее даже глядеть не хочет, погрузился с головой, ты слышишь, с головой, в себя и в свою философию… Только философия тут проста, как в песне поется какой-то, ты моя женщина, я твой мужчина… Чего тебе еще надо?
ЮРАСИК. Ничего мне не надо!
ОЛЯ. (напевает) Мне ничего не надо, кроме шоколада… (Подбирается к нему.)
ЮРАСИК. Ну перестань, Оля!
ОЛЯ. Ты же сам говорил, официанту следует всегда помнить: чем меньше вежливости проявляет этот… потребитель, тем вежливее должен быть он сам… Ведь так, да? Изысканная вежливость — лучший ответ на любую бестактность…
ЮРАСИК. Ну что ты лезешь ко мне все со своей философией и литературой! Не знаю я ничего! Не читал ничего! И читать ничего не хочу! И нечего меня пичкать именами своими! Не знаю я все равно Шопена твоего… Плевать я на него хотел!
ОЛЯ. Дурачок! Зачем же на него плевать-то? Он же такой могучий, такой сильный, такой выносливый… (Расстегивает молнию на ширинке.)
ЮРАСИК. Ну не надо! Не надо!
ОЛЯ. Такой хороший, такой нежный, такой ласковый… Аааааааа!
Кричит и в ужасе отбегает от него. Стоит посреди комнаты и смотрит на него. ЮРАСИК встает и выходит из комнаты, надевает ботинки и уходит, хлопнув дверью.
Снова трехкомнатная квартира. Все еще льется вода из душа. ЮРАСИК, не снимая ботинок, проходит и выключает воду, идет к дивану, на ходу стягивая галстук, и ложится.
ЮРАСИК. Что же делать? Что же теперь делать?
Звенит звонок. ЮРАСИК лежит и не обращает внимания на звонки. Вдруг вскакивает и хватает трубку.
ЮРАСИК. Алло! (с подобострастием) Я не смогу! У меня несчастье! Я… не могу сказать… Хуже, еще хуже! Гораздо хуже! Нет, не умер, но тоже страшно… Как? Но я не могу! Я хочу работать, я буду… Я отработаю…
Сидит с трубкой и качает головой. Резко бросает ее на тумбочку.
ЮРАСИК. Сволочь! Сволочь!.. (Изо всей силы бьет по подушке.) Получай, собака! Получай! (Падает на диван без сил.) Главное — не терять головы! Думать! Думать! Куда он мог деться? Куда? Так, вчера еще он у меня был. Когда я был у Ольки, он был у меня точно… Потом я пришел домой… Лола уже спала… Или делала вид, что спала… А на самом деле… На самом деле… Это она! Точно она! Больше некому!
Снова хватает трубку. Набирает номер.
Мне Лолиту Анатольевну, пожалуйста! Привет! Срочно приходи домой! Я все знаю! Ну, в-общем, все, что ты сделала… Потом объясню! Срочно! Слышишь? Срочно! Да меня это вообще не колышет!.. Скажи, дома несчастье, утюг там или газ… Срочно!.. Ты слышишь? Я жду!..
Лежит на кровати. Засовывает правую руку в штаны и щупает.
Как так могло получится-то? Голое место — ни раны тебе никакой, ни пореза, ни шрама, я не знаю. Как я теперь без него? Мне же капец придет, если не найду… А как она так смогла-то? Наверно, пронюхала про Ольку, отомстить решила, вот и отрезала… У, гадина! Достоинства моего лишила единственного… И в туалет-то теперь нормально не сходишь — не оттуда все течет, откуда нужно…
Открывается дверь и входит ЛОЛИТА. Снимает туфли и проходит в комнату.
ЛОЛИТА. Ну что там у тебя? Что за паника?
ЮРАСИК. Где он? Где?
ЛОЛИТА. Кто — где?
ЮРАСИК. Я все знаю! Говори!
ЛОЛИТА. Да что ты знаешь-то? Что? Не говори загадками!
ЮРАСИК. Ну что ты делаешь вид-то, будто не понимаешь? Говорю, я все знаю…
ЛОЛИТА. Ну ладно! Знаешь — и хорошо! Давно тебе сказать хотела, да все как-то духа не хватало…
ЮРАСИК. Говори, где он… Где?
ЛОЛИТА. Ну хорошо… (Садится.) У нас в офисе. Начальник он мой. Понятно?
ЮРАСИК. Зачем вы это сделали?..
ЛОЛИТА. Ну как, Юрасик, зачем? Ты, конечно, в постели меня удовлетворял, как говорится, целиком и полностью, а вот как человек ты не так уж и интересен — все у тебя ресторан да ресторан, а он о чем угодно поговорить может, не только о деревьях своих и кустарниках… Ты не обижайся, конечно, но с тобой уж слишком как то все просто получается, ни цветов тебе, ни шампанского, сразу — постель, а с ним мы просто ходим, разговариваем, на растения разные любуемся… А женщина же, знаешь, любит ушами, а не только и не столько органами своими… Мне, может, просто общения не хватало, и он это понял…
