(с) Глебов В., 2017
(с) Литературный герой «Пётр Дмитриевич Инсаров» Глебов В., 2017
Об авторе
Виктор Глебов — российский писатель-фантаст, автор детективных триллеров и хоррора.
Пробовал себя в различных жанрах, даже темном фэнтези, пока не остановился на таких остросюжетных направлениях, как детективный триллер и хоррор.
На данный момент является автором романов «Нежилец», «Дыхание зла», «Красный дождь» (все три произведения входят в цикл о старшем лейтенанте Валерии Самсонове), «Фаталист» (ставшего первым в линейке романов, запущенных серией издательства АСТ «Самая страшная книга»).
Виктор Глебов также написал нескольких хоррор-рассказов, повестей и литературоведческих статей, публиковавшихся в журналах «Redrum» и «Darker».
Предлагаемая вашему вниманию повесть является частью литературного проекта «Инсаров», суть которого заключается в том, что разные авторы пишут рассказы и повести об одном и том же герое – следователе уголовного сыска Петре Дмитриевиче Инсарове, которому по долгу службы приходится сталкиваться не только с представителями криминального мира, но и ужасными явлениями, объяснить которые не в силах известные человечеству законы природы. Действие происходит в конце 19 – начале 20 столетий в реальности, максимально приближенной к российской, но являющейся при этом отчасти условной.
Литературный сериал «Инсаров» выходит ежемесячно в формате PDF и fb2.
Гидра
Человек есть тайна. Ее надо разгадать,
и ежели будешь ее разгадывать всю жизнь,
то не говори, что потерял время; я занимаюсь
этой тайной, ибо хочу быть человеком.
(Ф.М. Достоевский)
День первый
Комната была крошечной. Голые стены, стол, стул, иконы в углу. Свет едва струился сквозь окошко под потолком.
Пётр Дмитриевич пошевелился. Ничего не болело, однако тело слушалось плохо - кажется, он пролежал без сознания довольно долго. Инсаров сел, прислонившись спиной к шершавой стене.
Вспомнилась буря: ветер налетал сильными порывами, норовя сбросить обоз в пропасть, открывшуюся двумя саженями правее. Бегали носильщики и погонщики из числа местного населения - одежды развевались на них, рты раскрывались и закрывались, но в рёве урагана нельзя было разобрать ни слова. Пётр Дмитриевич пытался образумить лошадей, перепуганных потоками воды, лившейся с неба, громом и вспышками молний, когда пристяжной поднялся на дыбы и забил ногами. Копыто ударило Инсарова в плечо, и он покатился в сторону обрыва. Кто-то схватил его за ногу, остановил. В этот момент сверху посыпались камни. Обломки скалы пробивали крыши повозок, ломали спины животным, опрокидывали людей. Тьма сменялась белым светом, когда вспыхивали, расчерчивая небо причудливыми извивами, холодные молнии. Пётр Дмитриевич поднялся на ноги - ему помог кто-то из спутников. На его глазах валун впечатал в тропу лошадь. Во все стороны брызнула кровь, но тут же была смыта потоками дождя.
Инсаров почувствовал боль в затылке. Поднёс руку и ощупал голову: засохшая корка. Значит, в него попал осколок.
Пётр Дмитриевич ещё раз обвёл взглядом комнату, в которой очнулся. Куда же он попал? Пахло воском и ладаном, на столе лежала книга в чёрном переплёте. Между страницами торчали узкие закладки.
Ну, конечно! Монастырь - вот где оказался Инсаров. Он не помнил его названия - проводник рассказывал по дороге о древней постройке, мимо которой пролегал путь обоза. Должно быть, утром после бури монахи наткнулись на останки отряда и подобрали уцелевших.
За дверью раздались тихие шаги, и спустя пару секунд она отворилась. В келью вошёл послушник в рясе, подпоясанной верёвкой. Он принёс кувшин и губку. При виде сидящего Инсарова он сначала оторопело замер, но тут же широко улыбнулся, продемонстрировав два ряда прекрасных зубов. На вид ему было лет двадцать пять.
- Рад видеть вас в добром здравии, - проговорил он, ставя кувшин на стол. - Филарет. Приставлен смотреть за вами.
- Пётр Дмитриевич, - род занятий Инсаров решил до поры не объявлять. - Премного благодарен за заботу. Давно я здесь?
- Второй день.
- Это ведь монастырь?
Послушник кивнул.
- Троицкая обитель.
- Кто ещё спасся?
Филарет бросил на Инсарова быстрый взгляд.
- Никто. Вы один. Остальных побило камнями всех. Лошадей тоже. Одна повозка упала в пропасть. Впрочем, возможно, кто-то просто убежал. У вас были родственники…?
- Нет-нет, слава Богу. Я путешествую один.
Послушник смочил губку и протянул её Инсарову.
- Справитесь?
Пётр Дмитриевич кивнул.
- Я принесу поесть.
Когда Филарет вышел, Инсаров понял, что неимоверно голоден. В течение последних двух дней он не принимал пищу - его, наверное, только поили, пока он лежал без сознания, вливая воду в рот.
Пётр Дмитриевич встал и обтёр лицо влажной губкой. Провёл по волосам. Сделал несколько шагов в тесной келье и ухватился рукой за край стола. Он очень ослаб. Пришлось вернуться и сесть на кровать.
Что привело его на Кавказ? Погоня за старым врагом - полковником Чудесатовым, опытным охотником и убийцей. После того, как суд оправдал его за недостатком улик (ну, и без связей не обошлось, как подозревал Инсаров), полковник унаследовал состояние брата и с тех пор колесил по миру, ни в чём себе не отказывая. Но спустя пару лет он вернулся в Россию и ясно дал понять Петру Дмитриевичу: ничто не закончилось. Дважды он пытался убить полицейского, и в последний раз улики оказались совершенно неопровержимы - Инсаров, наконец, заполучил необходимый козырь. Чудесатов бежал, сняв деньги с банковских счетов, на Кавказ. Пётр Дмитриевич преследовал его и почти настиг, но тут случилось непредвиденное - буря. И вот он находился на попечении монахов.
Пока Инсаров размышлял и сетовал на судьбу-злодейку, вернулся Филарет с подносом.
- Трапеза скромная, - сказал он, ставя его на стол. - Но вам сейчас иной и нельзя.
Пётр Дмитриевич накинулся на еду. Пока он утолял голод, послушник рассказывал о буре (монахи всю ночь лежали в церкви ниц и молились), о том, как утром прибежал немой (он считался в монастыре вроде юродивого, и часто выходил за стены обители, даже и в грозу) и жестами сообщил о пострадавшем обозе.
- У вас была лихорадка, - сказал Филарет. - Отец Савелий опасался заражения крови, но, кажется, обошлось.
- Очень надеюсь, - отозвался Инсаров. - Это местный доктор?
- Вроде того. Кто-то же должен врачевать.
Пётр Дмитриевич заканчивал трапезу, когда снаружи послышались возгласы.
- В чём дело? - спросил он, вскинув голову, как охотничья собака.
Интуиция подсказывала: случилось неладное!
- Не могу знать, - пробормотал, вставая, Филарет. - Побегу. А вы оставайтесь тут: вам ещё нельзя ходить.
Когда он вышёл, Инсаров встал под окошком и прислушался. Озабоченные крики монахов ясно говорили о том, что произошло событие неординарное. Под ложечкой засосало: захотелось немедленно выяснить, в чём дело. Пётр Дмитриевич осмотрелся в поисках одежды. Её не было. Вот незадача! Ну, не в исподнем же выходить, право слово.
Инсаров налил в глиняную кружку воды и залпом осушил её. Сел на кровать. Перед глазами слегка плыло. Пришлось прилечь.
Пётр Дмитриевич задремал. Ему снились всполохи молний, рёв ветра и выпученные от ужаса конские глаза.
Его разбудил незнакомый голос. В келье находился монах лет пятидесяти, к его поясу были привязаны длинные чётки, оканчивающиеся крестом.
- Отец Савелий, - представился он, увидев, что Инсаров открыл глаза.
- Пётр Дмитриевич. Вы лекарь?
- Пришлось кое-чему обучиться.
Монах опустился на стул. Внимательно всмотрелся в лицо собеседника.
- Как вы себя чувствуете?
- Прекрасно.
- Слабость?
- Вот разве что она.
- Голова не болит?
- Вашими стараниями.
- Моей заслуги тут немного.
Монах выглядел расстроенным и озабоченным. Пётр Дмитриевич решил, что связано это с каким-то досадным происшествием, случившимся в монастыре.
- Я слышал крики, - сказал он.
Отец Савелий метнул в него настороженный взгляд, но промолчал.
- Несчастье? - спросил Инсаров.
- Да, - нехотя ответил монах. - Умер один из братьев.
- Мои соболезнования.
Отец Савелий поднялся. Кажется, ему хотелось поскорее закончить разговор.
- Что с ним случилось? - спросил Пётр Дмитриевич.
Монах замялся.
- Его убили, - ответил он, наконец. - Спаси, Господи, душу грешную! - отец Савелий перекрестился. - Я должен идти: надо осмотреть тело брата келаря. Вдруг душегуб оставил какой знак…
- Я с вами, - оживился Инсаров. - Это по моей части.
- Вот как?
- Да. Я уголовный следователь.
- Но вы ещё слабы, - запротестовал, было, монах, однако Пётр Дмитриевич решительно поднялся.
- Велите принести какую-нибудь одежду, - сказал он. - Право, мне уже гораздо лучше.
Келарь оказался полным мужчиной лет шестидесяти. Он лежал на дубовом столе в маленьком трапезном зале. Борода торчала в потолок, живот покрывали многочисленные разрезы, сквозь которые виднелись серые осклизлые внутренности. Над телом вились мухи.
