— Что бабы, красивая медаль, да? Ну еще бы, я и сам это прекрасно вижу. Такой медали окромя меня больше ни у кого на всем земном шаре нет. Точно. На всём земном шаре. Ну что — да ну! Ну что — да ну! Говорят, значит точно! Вот еще, врешь! Да с какой стати мне врать-то. Что мне за это деньги, что ли, платят. Если хотите знать, так Иван Печенкин еще никогда в своей жизни не врал.
Ну вот, опять свое.
Ну а если и вру, так чего тогда рот разинули. Если не интересно, так не слушайте. Я тем рассказываю, кому интересно.
Что, интересно?
Ну вот, так бы сразу и говорили.
А медаль такая в самом деле только у меня одного.
Правда, у дружка моего, Юрки Степанова, тоже такая же была, нам вместе их вручали, да только он свою где-то по дурости потерял. Юрку-то Степанова вы знаете? Да он в нашей школе вместе со мной в одном классе учился. Не знаете? Да из Запыхаловки он. Он первое время у бабки Веденевой на квартире стоял, а потом перешел в внтернат, как только его открыли.
Да должны знать. У него в Запыхаловке отец долгое время бригадирил. Правда, сейчас старики его там не живут, они еще в 68 году в теплый край, в Талды-Курган к старшему сыну Егору перебрались.
Так вот Юрка Степанов, друг мой закадычный, тоже такую медаль имел.
А дружба у нас с ним началась еще с самого пятого класса, как он только после Запыхаловки в нашу школу учиться пришел.
Как он в нашу школу пришел, наша классная Елизавета Алексеевна вместе нас на одну парту и посадила.
С, той поры мы с ним друзья, не разлей водой. И сидели мы с ним вместе за одной партой до самого окончания восьмилетки.
Но после восьмого класса дорожки наши немного разошлись.
Я как кончил восемь классов, так сразу и заявил: «Хватит, баста, поучился да и будет».
Кинулись было меня учителя уговаривать, а я им отвечаю: «Мне и этой всей вашей грамоты — за глаза да через край. Так можно доучиться, что и дураком станешь».
A с моим-то умом большой грамоты совсем не надо. Она, голова моя, и без этого хорошо работает. А они снова мне: «Да что ты?»
«Не знаю, — отвечаю им, — кому как нравится, а у меня от вашей науки и так уже в глазах рябит».
На разную там арифметику-математику у меня еще немного терпения хватало, но вот разные там хэрдэ-мэрдэ мне прямо всю душу наизнанку выворачивали.
Да, потом я еще и так думал: неужели я за все эти восемь лет мучений не заработал себе спокойной жизни?
Заработал!
A коли заработал, так какой еще может быть тут разговор.
Так вот при всех я учителям и заявил.
И дома то же самое повторил.
— Ну дома, понятное дело, мне ничего и говорить не стали: видят что жених уже здоровый, что к чему уже кумекает.
— А говорят, Ванька, что ты университет кончил? Или брешут?
— А вы слушайте всех. Вам много кое-чего наговорят. А только я в свое время на восьмилетке точку поставил.
У некоторых, правда, все голова за будущее болит, все-то они судьбу свою Загадывают да бессонницей маются. Все-то они боятся не опоздать везде да всех хотят догнать.
А я никого догонять не собирался и не собираюсь.
А только я еще в пятом классе решил — кончаю восьмилетку, сажусь на трактор и рулю в родной колхоз.
И никакой головоломки, как у некоторых.
Ну а Юрка, тот дальше, в девятый класс пошел.
Парень он вообще-то башковитый, врать я не буду.
Хотя до меня ему, правда, далековато. У него размах не тот.
Я ему про это сам много раз говорил. Но все же он парень тоже с умом. Да!
Так вот, он пошел учиться дальше, десятилетку закончил, армию отслужил, а потом в институте на водителя космических кораблей выучился.
— На кого?
— На водителя космических кораблей. На кого? Слушать лучше надо.
Выучился он значит, Юрка, на водителя космических кораблей и после учебы его определили в созвездие Гончих Псов. Он и сейчас там живет и работает.
Но меня не забывает, ко мне частенько в гости приезжает. Да вы его видели. Позапрошлый год ко мне летом приезжал. Целую неделю у нас жил. Не видели? Да чего же вы тогда видели? Ну такой он из себя стройный, статный, в синей форме, в картузе таком гнутом с кокардой.
Ах с кокардой? Вот в том то и дело, что с кокардой.
Ну и люди. Живут, а дальше своего носа ничего видеть не хотят. Народ какой-то чудной пошел. Серость сплошная.
Так вот, стал Юрка Степанов космическим водителем, а я стад трактористом. Я, значит, пашу, он в космосе себе знает летает. Конечно, разница с первого взгляда вроде есть. Я тут, он там. Но лично я особой разницы в этом не вижу. Там техника — тут тоже техника. А технике, как я всегда понимаю, всегда и везде ума надо дать.
Но форс другой раз он передо мной держит.
Как же, я, мол, водитель космического корабля.
Но я тоже не промах, меня так просто за пояс не заткнешь.
Приедет в гости да другой раз и скажет мне, вот, не захотел, дружище, дальше учиться, а то, глядишь, вместе бы, на пару летали.
А я ему тут отвечаю: «Хоть ты, друг, и высоко летаешь, да только все равно дело-то твое не очень уж от моего-то отличается. Что ты баранку крутишь, что я. Какая ж тут разница?»
Да никакой.
Только что в одежке ихней много блеску в виде разных пуговиц.
Да я тоже иной раз так наряжусь, все девчата в клубе только на меня одного и смотрят.
А что, в самом деле! Хотя другой раз и я бы не отказался поносить Юркину форму. Иной раз ради интереса так в клуб заявиться.
Интересно все же, как народ глядеть будет.
Вот и думаю я другой раз, что не грех бы и нам, трактористам, что-нибудь подобное придумать, чтобы некоторые поменьше задавались.
А так-то у них работа хлопотливая. Наша трактористская против ихней сплошной курорт.
Вот у меня, к примеру, трактор почти что новенький.
Да это и понятно само собой. У нас ни один уважающий себя тракторист на старую развалину не сядет.
Юрка же попал в шаражку — они там бакалею с галантереей с планеты на планету перевозят.
Тоже мне, доходная работенка.
Контора ихняя, это я точно запомнил, так и называется: «Межпланетная грузовая колонна спецтреста „Межпланетные перевозки“ управления „Гончпестранс“».
Вот в этой шаражке он и трудится.
Конечно, с той поры времени прошло уже много, он пообтерся, наборзел, узнал что к чему, ну и дело у него пошло как и следует.
А поначалу пришел — рот разинул да стоит. Молодым специалистом называется.
Ну ему и сунули ракету — не ракета, а горе одно.
Куча металлолома. Подводят и говорят — вот только, а других нет. Но если приложишь ум со смекалкой, то можешь через недельку уже и вылетать.
Неделька та долгой оказалась. Полгода ум прикладывал — но кое-как все-таки собрал. Правда, сейчас Юрка летает на новой ракете. С делом он своим освоился, с ребятами обзнакомился, с завгаром, я думаю, тоже дружбу тесную завел. А как же, раз теперь на новой технике работает.
С квартирой вопрос тоже решил.
Правда, еще не женился.
Приедет к нам, сядет за стол, разговор пойдет про работу, заработок и про прочие дела.
А как же, поначалу и мне было интересно, как там, в межпланетном пространстве дела обстоят.
Мать моя охать начинает: «Ах, да как ты там, Юра».
Ну и дальше все такое и примерно в том же духе.
Юрка улыбается и отвечает: «Да нормально, тетка Мария и дядя Петро. Ничего особенного. Там даже проще и легче жить, потому как кругом одна невесомость и больше ничего».
«Ну все-таки страшно небось», — не верует мать.
И так всякий раз.
Вот такой разговор идет у нас за столом.
Но перво-наперво мать моя начинает Юрку про женитьбу выспрашивать: «Как, мол, не обженился еще. Мы вот, мол, своего черта, видимо, не женим. Только вы из одногодков и остались неженатые. А уж вам вон сколько лет, поди, холостяками-то уже и хватит ходить, уж и армию давно отслужили, и работу знаете, и специальность приобрели. Чего ж еще ждать-то?» Юрка отшучивается: «Я, тетка Мария, такую в жена брать не хочу, а хочу, чтобы она была из другой цивилизации. Только вот беда, пока еще такой цивилизации никто не обнаружил. Вот как найдут, тогда уж я и женюсь». — «И я так тоже сделаю», — подзадориваю я мать.
«Да вам, непутящим, что, — начинает нас укорять мать, — своих девок мало? Ишь чего захотели — цивилизацию. Тут вон своих сколько в деревне ходит, бери — не хочу».
Я, понятное дело, Юркины слова повторяю для форсу.
А Юрка только отшучивается, а на самом деле вряд ли такое у него на уме имеется, потому как в этих делах он парень слабоватый. Он якобы себе подыщет невестенку на другой планете, а сам другой раз, как я помню, слово при девках боится сказать. Где-то такой грамотный, прямо через край, а где лопух лопухом.
А по мне: коли грамотный, так покажи и в этом деле свою образованность, а не стой, Как дусту нанюхавшись.
А отец посмеивается: «Рано, ребятки, рано еще хомутом обзаводиться».
А на другой день мы с ним идем на охоту.
А что, у нас места очень даже неплохие. Недаром к нам народ со всего района валом валит в выходные дни.
Это же вам не космос, «холодные планеты, далекие поля».
Тут у нас есть где развернуться и отдохнуть, и порыбачить, и на охоту сходить.
Вот я по этому случаю Юрке и говорю: «Ну на кой тебе черт этот космос. И охота тебе болтаться всю жизнь в пустоте да в невесомости. Ты же на своей планете кустика живого не видишь. А у нас, ты только взгляни, какая красота. Приезжай обратно на Землю и в наш колхоз. Должность Teбe отыщем. Шофера тут тоже вот как нужны. А с жильем тоже вопрос уладим. Вон целую улицу строят для молодых специалистов».
«Нет!» — мотает головой. Ему, видите ли, космос дороже. Ну, как знаешь.
Так вот, идем мы с ним на охоту.
А охотник Юрка отменный. Другой раз и мне за ним не угнаться. Меткий до ужаса. Трах-бах, попал.
Ну да у него и глаз вострый, как в той песне:
Один глаз — как алмаз,
Другой смотрит на Кавказ.
Понятное дело, в космос косых да слепых не берут.
Проверка на это дело, он мне рассказывал, у них самая строгая.
Так вот, приехал он косине позапрошлый год в гости, побыл-погостил, да и меня приглашает к себе в гости, ответно. Приезжай, мол, посмотришь, как живу, встречу как полагается. «Адрес-то, — спрашивает, — знаешь?»
Созвездие Гончих Псов.
Планета Гардемир.
Поселок PRP — 251125.
Блок 17162, кв. 27.
Степанов Юрий Васильевич.
Адрес этот он мне записывает, подает и рассказывает, как можно до него добраться: «Сначала летишь на Луну, там делаешь пересадку. Потом летишь до созвездия Гончих Псов. А дальше на космическом трамвае доедешь до нашего поселка. Ну а остальное проще пареной репы. Как, найдешь?»
