И блистающий ум ты оставил, и знание сущих Ночи ради бессмертной, которой нельзя называть.[1]
В своей знаменитой книге о Сан Хуане де ла Крус «Восхождение к истине» Томас Мертон писал: «В христианском богословии есть линия света и линия тьмы. Этими двумя путями следуют две мистические традиции. Великими богословами света были Ориген, святой Августин Гиппонский, святой Бернар Клервосский, святой Фома Аквинский. Великими богословами тьмы — святой Григорий Нисский, Псевдо-Дионисий Ареопагит, святой Хуан де ла Крус. Эти два пути идут параллельно друг другу. Современные богословы не видят препятствий к тому, чтобы объединить эти два пути, синтезируя воззрения Фомы Аквинского и Хуана де ла Крус. Ряд величайших мистиков — Ян ван Рёйсбрук, святая Тереза Авильская и сам Хуан де ла Крус описывали оба аспекта дискурса — “свет” и “тьму”.»[2]
Несомненно, Хуан де ла Крус был автором эпохи Возрождения, в чём-то предвосхищавшим грядущий стиль барокко, но говорил он на языке средневековой риторики. Литература XVI века еще не так далеко ушла от «Романа о Розе», и метафора, развернутая на 250 страниц трактата, как в «Обителях» (Las Moradas) святой Терезы Авильской[3], воспринималась как нечто само собой разумеющееся. Но барочно-морализаторский стиль эпохи сочетался у Хуана де ла Крус с евангельской радикальностью.
В отличие от поэзии Сан Хуана де ла Крус, его трактаты были написаны не с целью передать его мистический опыт, а с сугубо педагогической целью. (В связи с этим следует заметить, что святой Игнатий Антиохийский (кон. II - нач. III в.) измерял подлинность мистического познания его пригодностью для пастырской деятельности.) По большому счету, все они представляют собой единое произведение. В нем развивается и варьируется одна и та же тема, но в «Огне живой любви» разворачивается описание того, что «Восхождение» и «Ночь» только обещали. О Ночи и о Кресте там говорится лишь как о воспоминании.
Считается, что «Восхождение на гору Кармель» (Subida del Monte Carmelo) и «Темная ночь» (Noche oscura) — два различных трактата, во многом повторяющих друг друга. Но возможно, что они представляют собой разные части одного произведения. Его структурный нерв — поэма «Темная ночь», им предпослан общий пролог, их объединяет тема и метафора ночи. В своем предисловии к собранию сочинений Хуана де ла Крус о. Федерико Руис писал: «”Восхождение” и “Ночь” чересчур схожи, чтобы существовать обособленно, и чересчур различны, чтобы их можно было объединить»[4].
Можно привести аргументы как «за», так и «против» этого утверждения. «За» говорит, во-первых, намерение автора включить «Ночь» в «Восхождение» как его часть[5]. Обоим трактатам предпослан общий пролог, и именно «Темная ночь» исполняет то, что в нем обещано. (В «Восхождении» разворачивается тема Ночи/очищения, в то время как тема восхождения/горы практически исчезает). В то же время исторические свидетельства отрицают единство трактатов. Они написаны при разных обстоятельствах. «Восхождение» разделено на главы с предпосланным кратким содержанием, в то время как в трактате «Ночь» это разделение принадлежит не автору, а его первому издателю. Сохранилось много кодексов трактата «Ночь» и только два кодекса «Восхождения». Но ни один кодекс не содержит сразу обоих трактатов.
«Восхождение на гору Кармель» комментирует только первые две строфы поэмы. Комментарий, озаглавленный «Темная ночь», также не окончен. Самые прекрасные строфы, воспевающие Единение души с Богом, остались не прокомментированными — но существуют трактаты «Огонь живой любви» и «Духовная песнь». Автор вводит в свое символическое и метафорическое пространство, и далее читатель уже ориентируется в нем сам.
Трактат «Темная ночь» был написан в Гранаде в 1585-1586 гг. Оригинальных рукописей не сохранилось, и нет надежды когда-нибудь их найти. Сохранились только копии, заверенные рукой автора.
Протяженность текста, объясняющего первую строку поэмы, значительно превышает то, что принято называть комментарием.[6] В «Восхождении» он занимает практически три начальные главы первой книги, в то время как остальные четыре строки умещаются в две главы — 14 и 15. В «Ночи» комментарий первой строки растянут с 1 до 11 глав первой книги. Четыре остальных строки занимают едва ли 4 кратких главы, с 11 по 14 этой книге. Возвращение к первой строфе во второй книге увеличивает диспропорцию. 10 глав посвящено первой строке, две — второй и одна, очень краткая, третьей; эта глава и служит концовкой всего трактата. В сравнении со второй строфой диспропорция еще более значительна — все ее объяснение занимает меньше места, чем объяснение начальной строки поэмы. Такое соотношение объемов комментируемого материала и комментария само по себе необычно.
Общие идеи трактатов — «узкий путь, ведущий в жизнь», отсечение привязанностей. Фактически, диптих является развернутым объяснением того, что включено в заповедь «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею» (Мк 12:30) (См. «Восхождение» I гл. 13.) В трактате «Темная ночь» Сан Хуан де ла Крус начинает комментировать поэму заново. Он не заканчивает еще раз, остановившись в начале третьей строфы. Между тем он считает, что выполнил свою задачу, так как начинает редактировать текст.
Многие исследователи задают вопрос, выполнимы ли духовные советы, данные в «Восхождении» («Ночи»)? Попытаться ответить на вопрос означает также ответить, выполнимо ли то, что велит Евангелие. «Духовным упражнениям» святого Игнатия Лойолы предпослано предупреждение, что они написаны не для праздного читателя, а исключительно для того, кто станет их практиковать. Анонимный автор английского мистического трактата XIV века «Облако неведения» (The Cloud of Unknowing) предупреждает взявшего эту книгу в руки о том же самом. В общем прологе, предпосланном трактатам «Восхождение» и «Ночь» сказано, что они предназначены только для монахов и монахинь ордена кармелитов, первоначального (то есть, более строгого) устава.
