(пер. Е. М. Дьяконовой
СПб. Гиперион. 2000
На закате “золотого века” японской традиции и культуры — эпохи Хэйан (794-1185), в предчувствии более суровой и мужественной “самурайской эры” японцы ощутили потребность осознать себя. Было создано несколько произведений, заключающих в себя жизнеописания выдающихся людей эпохи, и связанных между собой хронологически, тематически и стилистически. В филологической науке они получили название “исторические повествования” (рэкиси моногатари), в них происходило пересоздание реальности с помощью бесчисленных биографий; история в них рассматривалась как череда человеческих судеб. В “исторических повествованиях” соединились два типа мировоззрения, два отношения к жизни и литературе: японская лирическая стихия, унаследованная от классической поэзии и повестей-моногатари эпохи Хэйан, и более старая, философско-историографическая традиция, восходящая к сочинению китайского ученого Сыма Цяня “Исторические записки”, или в другом переводе “Записки историка” (Ши цзи, II-I в.до н.э.). О:кагами было написано либо в 1025 г., либо в середине, либо в конце XI в., а по другой версии — в ХII в. Композиционно сложное произведение представляет собой серию жизнеописаний императоров и высших сановников из рода Фудзивара с 850 по 1025 г. Национальная жизнь интерпретировалась анонимным автором как серия биографий; жизнеописание для него было наиболее адекватной формой изображения времени. Сочинение “Великое зерцало” написано в жанре “беседы посвященных”, воспоминаний двух старцев, свидетелей незапамятных событий.
Исторические сочинения в Японии ведут свое начало с первых записей 620 г. об императорах, придворных, простом люде, которые составлялись по повелению великого реформатора Японии — принца Сётоку (572-621) хронистом Сога Умако (ум в 626 г.) Эти записи, видимо, и стати первой исторической летописью Японии, но были сожжены сыном Сога Умако — Эмиси в 645 г. Немногие сохранившиеся части этих записей были собраны в Кудзики (“Записи о делах древности”), однако, позднейшие исследователи часто выражали сомнение в их аутентичности. Первая (сохранившаяся) японская книга — это Кодзики (“Записи о деяниях древности”), составленная в 712 г. придворным историографом О-но Ясумаро; она включала в себя мифы, легенды, ранние японские хроники, генеалогии императоров. Это неисчерпаемый источник материалов по японской мифологии, антропологии, социологии, этнографии и литературе. Создатель О:кагами обнаруживает несомненное знакомство с этим сочинением, постоянно имеет его в виду хотя прямые аналогии в тексте отыскать трудно. Вслед за Кодзики было создано более упорядоченное произведение Нихонсёки, или Нихонги (“Анналы Японии”. 720 г.) — первое из шести важнейших историографических сочинений древней Японии. Влияние этого сочинения на О:кагами очевидно. Оно прямо упоминается в тексте. Все “Шесть национальных историй” (Риккокуси) были составлены по императорскому повелению, в них представлена - и весьма подробно — японская история, начиная с первого, полулегендарного императора Дзимму и до 887 г. Создавались они с 720 по 901 гг. и написаны были на камбуне Следующая после Кодзики и Нихонги хроника называлась Секу нихонги (“Продолжение Анналов Японии”), она была составлена в 794 г. несколькими авторами во главе с Правым министром Фудзивара Цугинава (727-796). В Секу нихонги говорилось о событиях 697-792 гг. Третья история из Риккокуси — Нихон ко:ки (“Поздние записи о Японии”) описывала историю 792-833 гг., а составлена была в 840 г. Фудзивара Оцугу. Из сорока томов этой истории до наших дней дошли только десять. Четвертое сочинение Секу нихон ко:ки (“Продолжение поздних записей о Японии”) было составлено двумя авторами - Фудзивара Ёсифуса (804-872) и Харудзуми Ёситада (ум. в 870 г.) в 869 г. Они поведали о событиях 833-858 гг. История, называемая сокращенно Монтоку дзицуроку, или полностью Нихон Монтоку тэнно дзицуроку (“Действительные хроники о [времени правления] императора Японии Монтоку”, 879 г.), повествовала о 850-858 гг., то есть о том времени, с которого начинается повествование О:кагами, и более того, автором Монтоку дзицуроку был один из героев “Великого зерцала” — Правый министр Фудзивара Мотоцунэ (836-881). Последнее из шести японских исторических сочинений также представляет для нас интерес. В Сандай дзицуроку (“Действительных хрониках трех правлений”, 901 г.) повествуется о том же времени, что и в О:кагами, — о правлении трех императоров: Сэйва, Ё:дзэй и Ко:ко: (с 858 по 887 г.). В составлении Сандай дзицуроку принимали участие несколько авторов под руководством Фудзивара Токихира (871-909), примечательного персонажа О:кагами.
Этими официальными историями Японии, составленными по хронологическому принципу, далеко не исчерпывалась национальная историческая традиция. Существовали и другие сочинения, более частного, так сказать, характера. Это Рюндзи коку-си (“Тематическая история страны”, 892 г.), составленная знаменитым Сугаварой Митидзанэ (845-903 гг.), которому в О:кагами посвящена, пожалуй, самая драматическая глава. Примечательным документом стало Такахаси удзибуми (“Сочинение о клане Такахаси”, 792 г.) — истории и легенды, связанные с влиятельным феодальным родом провинции Вакаса. К этой истории примыкает Когосю:и (“Собрание прежде упущенных древних речений”. 807 г.), где описана судьба древнего клана Имбэ, его соперничество с другим могущественным кланом Накатоми.
Национальные истории стали той питательной средой, на которой возрос в XI в. новый жанр — рэкиси моногатари (“исторические повествования”). Новый жанр, представленный девятью сочинениями, большинство из которых содержит слово “зерцало” (кагами) в названии, оказался наследником сразу нескольких литературно-историографических традиций. Было создано несколько произведений, заключавших в себя жизнеописания выдающихся людей эпохи: О:кагами (“Великое зерцало”, XI в.), Эйга моногатари (“Повесть о расцвете”. XI в.)[1], Мидзукагами (“Водяное зерцало”, написанное Накаяма Тадатика. о котором известно, что он умер в 1193 г). В последнем описывалась история правления пятидесяти четырех императоров, начиная с Дзимму и по 850 г. Имакагами (“Нынешнее зерцало”. 1170 г.) повествовало о событиях 1025-1170 гг. Такое обилие произведений, рассказывающих приблизительно об одном и том же периоде японской истории, многие ученые объясняют тем, что во времена правления Фудзивара Митинага (885- 1027) культура хэйанской придворной аристократии переживала свой последний и, может быть, наиболее яркий взлет, окрашенный в цвета грусти и ностальгии[2], поскольку явственно ощущалось наступление другой эпохи. После смерти Фудзивара Митинага в 1027 г. аристократия блестящей столицы Хэйанкё: быстро утратила свое влияние. Появление “Великого зерцала” и других “исторических повествований” можно сравнить с взглядом назад, вслед ускользающей жизни.
Традиция исторических повествований, заложенная автором О:кагами, а также другими сочинителями, продолжала развиваться. Фудзивара Таканобу (ум. в 1205 г.) создал произведение, охватывающее период с 1184 по 1198 г., и назвал его Ияёцуги (“Дополнение к Ёцуги”, до нашего времени не сохранилось). В предисловии к Масукагами (“Увеличивающему зерцалу”, или в другом переводе — “Ясному зерцалу”) это сочинение было поставлено в один ряд с Мидзукагами, О:кагами и Имакагами. Произведение это было утрачено и пересказано только в 1771 г. писательницей Аракида Рэйдзё (1732-1806) под названием Цуки-но юкуэ (“Место луны [на небосклоне]”); она воспроизвела события 1168-1184 гг. Автор и время создания Масукагами неизвестны, но в этой истории рассказано о делах 1183-1333 гг., начиная с правления восемьдесят второго императора Го-Тоба и до правления девяносто шестого императора Го-Дайго. Известно также анонимное Акицусима моногатари (“Повесть о Стрекозиных островах”, 1218 г.), в котором повествуется об эре богов. Последняя историческая повесть Икэ-но мокудзу (“Водоросли в пруду”, 1771 г.) также была написана Аракида Рэйдзё; в ней отразились события 1333-1503 гг., с эпохи правления императора Го-Ё:дзэй.
Перечисленные девять сочинений, собственно, и составляют цельную и законченную линию исторических повествований[3]. Хотя некоторые авторы причисляют известные биографии XIV-XVI вв.[4] к рэкиси моногатари, однако ревнители чистоты традиции утверждают, что эти произведения не отвечают многим формальным требованиям. Например, считают, что поскольку в этих произведениях заключена биография лишь одного лица, пусть весьма значительного, им недостает широты и глубины “зерцал” XI-ХII вв. Известный знаток исторической и историографической литературы Нумадзава Тацуо в энциклопедической статье “Исторические повествования”[5] выделяет некоторые сочинения позднего средневековья, например, Тоёкагами (“Зерцало Тоётоми Хидэёси”, 1631), как имитации, подражания О:кагами, но в перечень исторических сочинений их также не включает.
О:кагами, Эйга моногатари и Имакагами часто рассматриваются как цельное историко-литературное описание событий японской жизни с мифологических времен до 1082 г., параллельное официальным “Шести национальным историям”. Вместе с тем эти произведения были созданы намного позже, чем написанные по-китайски национальные истории. Исторические сочинения были написаны, главным образом, каной, то есть японской слоговой азбукой хираганой, в отличие от серии официальных историй, которые были написаны либо по-китайски, либо на японизированном китайском камбуне, то есть почти исключительно иероглифами, без использования хираганы. То, что в “зерцалах” употреблялась азбука кана, говорило о многом: о желании поведать о жизни чэйанских императоров-тэнно и высших сановников, гак сказать, неофициально, о стремлении показать частную жизнь аристократии. Ямагива, в частности, писал: “Хирагана - курсивная форма слоговой азбуки-каны уже была использована в повестях (а также в дневниках) начала эпохи Хэйан, употребление же кандзи (то есть иероглифического письма по преимуществу) стало менее популярным, поскольку сочинения на китайском языке в середине периода Хэйан утратили былую славу. Авторы исторических повестей должны были ощущать, что для изображения элегантной и исполненной очарования жизни аристократии той эпохи более простая и послушная хирагана была более подходящим инструментом. И создана была новая форма”[6].
Произведения жанра исторических повествований иногда назывались, но словам Ямагива, “национальными историями, записанными азбукой” (канабун-но кокуси) 7. Кроме того, поскольку в названия некоторых из них входит слово “зерцало” (кагами), то все эти сочинения называли кагами моно (“зеркала”, буквально “зеркальные вещи”), или кагами руй (“типы зерцал”), а иногда ёцуги по имени главного рассказчика О:кагами. Некоторые комментаторы (Нумадзава, Сато Кюи, Ямагива) полагают, что название жанра “зерцал” — независимого японского происхождения; китайские “зерцала”, жанрово отличающиеся от японских, либо попали в Японию после создания О:кагами, Эйга моногатари, Имакагами, либо были написаны позже XI в.[7] Сравнение японских сочинений такого рода с европейскими “Speculum”, “Spiegel”, “Mirror” и русскими “зерцалами”, например, с “Великим зерцалом”[8] показывает, что последние вряд ли носили исторический характер; целью их было исправление и облагораживание нравов, создание прецедентов и идеалов, поучение, морализаторство. “Зеркало князей” (“Furstenspiegel”) в немецкой литературе, например, преподавало правителю руководящие начала его деятельности. Стремление развлечь и научить чуждо было японским “зерцалам”; типологически они расходились с подобной европейской формой. Китайская традиция “зерцал” основывалась на том, что образ зеркала ассоциировался с самим понятием “история”; “зерцало” рассматривалось как источник поучений для правителя и министра, то есть также имело этическое измерение. Не установлено, известен ли был в Японии многотомный труд Сыма Гуана (1019-1086) “Всепроникающее зерцало, управлению помогающее” (Цзы чжи тун цзянь), которое повествует о событиях с 403 г.до н.э. до 959 г.н.э. Ученые склоняются к мысли, что автору О:кагами оно не было известно.
Даосизм различает две существенные универсальные в человеческой культуре тенденции осмысления символики зеркала. “Одна из них связана с представлением о зеркале как средстве опознания подлинного образа вещей и отличается дидактической направленностью. Другая исходит из роли зеркала как силы трансформации и тесно соприкасается с магией зеркала”[9]. В нашем случае мы, видимо, имеем дело с частичным объединением двух типов понимания категории “зерцало”. По поводу самого слова применительно к О:кагами велись дискуссии: несомненно, что оно принадлежит буддийской терминологии, встречается в буддийских источниках и широко употреблялось, часто в форме фурукагами (“старое зерцало”), и в повседневной жизни, в магической практике, при гаданиях, заклинаниях, медитации, в буддийских сочинениях, в стихах эпохи Хэйан[10]. Вместе с тем образ зерцала обладает и синтоистскими коннотациями: зерцало наряду с мечом и священной яшмой — одна из императорских регатой; зерцало, игравшее важную роль в солярном мифе, было передано, как повествуется в Кодзики, богиней Аматэрасу Омиками ее внуку Ниниги-но микото. когда он отправлялся на землю править и стал первым небесным государем Японии. В О:кагами зерцало — это символ власти, а повествования типа “зерцал” следует понимать как “истории о власти”, или о “передаче власти”. А поскольку властью обладали не императоры-тэнно. а регенты и канцлеры из дома Фудзивара, то О:кагами следует понимать как “истории о власти Фудзивара”
