ПРЕДИСЛОВИЕ

Читателю должно быть известно, что в книге "Психология и Алхимия", впервые опубликованной в 1944 г.[2], я показал, как обычные для алхимии определенные архетипические мотивы появляются в сновидениях современных индивидуумов, совершенно не знакомых с алхимической литературой. В этой книге я лишь слегка коснулся богатства идей и символов, скрытого в недооцененных трактатах об этом совершенно неправильно понятом "искусстве" вместо того, чтобы подробно описать его, как оно того заслуживает, ибо моя главная задача состояла в демонстрации того, что мир алхимических символов никоим образом не валяется на свалке истории, а находится в реальной и живой связи с нашими новейшими открытиями в области психологии бессознательного. Это область современной психологии дает ключ к тайнам алхимии, а алхимия, в свою очередь, подводит под психологию бессознательного солидную историческую основу. Такая тема вряд ли интересна широкой общественности и по этой причине, по большей части, понималась неправильно. Большинство людей не только ничего не знало об алхимии как об области естественной философии и религиозном движении, но и не было знакомо с современными открытиями в области архетипов или, по крайней мере, понимало их неправильно. Действительно, многие люди воспринимали их как чистую фантазию, хотя у них перед глазами был хорошо известный пример целых чисел, которые тоже были открыты, а не изобретены, не говоря уже о примере "моделей поведения" в биологии. Целые числа и инстинктивные формы существуют в реальности, и то же самое можно сказать и о многих других естественных конфигурациях и типах, примером которых являются "коллективные представления" Леви Брюля. Они являются не "метафизическими" рассуждениями, а, как мы и надеялись, признаками единообразия Homo sapiens .

Сегодня существует настолько обширная и разнообразная литература по психотерапии и психологии бессознательного, что любой человек имеет возможность ознакомиться с открытиями и господствующими теориями на эту тему. Это не истинная алхимия, поскольку большинство посвященных ей трудов подпорчено ошибочным предположением, будто она была всего лишь предшественницей химии. Гельберт Зильберер[3] был первым, кто попытался понять ее более важный психологический аспект, насколько ему это позволяли его ограниченные средства. Из-за нехватки современных толкований и относительной недоступности источников трудно сформировать адекватную концепцию проблем философской алхимии. Цель данной работы и заключается в том, чтобы заполнить этот пробел.

Само название, которое алхимики дали своей науке — "спагирическое" искусство[4], и их девиз " solve et coagula " (растворяй и сгущай), говорит о том, что они видели суть своего искусства в сочетании разделения и анализа с консолидацией и синтезом. Алхимиков, прежде всего, интересовало первоначальное состояние, в котором имел место конфликт противоположных тенденций или сил; потом они ставили важный вопрос о методе, с помощью которого можно было бы вновь соединить разделившиеся враждебные элементы и качества. Первоначальное состояние, названное haos , не задавалось с самого начала и его следовало искать, как prima materia . И если начало работы не было самоочевидным, то еще в меньшей степени самоочевидным был ее конец. Есть множество рассуждений на тему природы конечного состояния и все они отражены в его определениях. Самыми распространенными являются идеи его постоянства (продление жизни, бессмертие, способность не поддаваться разложению), его андрогенности, его духовности и материальности, его человеческих качеств и сходства с человеком (гомункулус), а также его божественности.

В психической сфере явной аналогией этой проблемы противоположностей является раздвоение личности, порождаемое конфликтом несовместимых тенденций, проистекающих, как правило, из дисгармоничности характера. Подавление одной противоположности приводит только к продлению и расширению конфликта, - иными словами, к неврозу. А терапевт сталкивает эти противоположности и пытается создать из них целостность. Образы цели, которые в этом случае возникают в сновидениях, зачастую соответствуют определенным алхимическим символам. Пример подобного явления известен любому аналитику - это феномен "переноса" соответствующий мотиву "химической свадьбы". Чтобы не перегружать данную книгу, я написал специальное исследование по психологии "переноса", используя алхимические аналогии в качестве путеводной нити.[5] Точно так же возникающие в сновидениях незначительные или явные проявления целостности, или самости, в алхимии являются многочисленными синонимами lapis Philosop horum , который алхимики уравнивали с Христом. Поскольку эти связи имеют очень большое значение, я посвятил им отдельное исследование под названием "Aion". Другими производными от темы этой книги являются мои трактаты "Философское Дерево", "Синхронистичность: принцип акаузальной связи" и "Ответ Иову".

Первая и вторая части этой работы[6] посвящены теме противоположностей и их единства. Третья часть представляет собой комментарии к алхимическому тексту скорее всего тринадцатого века, автором которого явно является служитель церкви, описавший необычное состояние разума, в котором происходит взаимопроникновение христианства и алхимии. Опираясь на мистицизм "Песни Песней", автор пытается соединить явно разнородные идеи, отчасти христианские, отчасти порожденные естественной философией, в поэме, написанной в форме гимна. Этот текст называется "Auroraconsurgens" (или "Aureahora") и традиционно приписывается Фоме Аквинскому. Вряд ли стоит упоминать, что исследователи творчества Фомы всегда относили этот текст к числу фальшивок. Причиной тому, несомненно, является их традиционная неприязнь к алхимии. Отрицательное отношение к алхимии вызвано, по большей части, невежеством. Люди не знают, что она значила для посвященных, поскольку, как правило, воспринимают ее как обычную погоню за золотом. Я надеюсь, что в своей книге "Психология и Алхимия" я доказал, что она, если понимать ее правильно, не имеет с этим ничего общего.

Алхимия значила очень много для таких людей, как Альберт Великий, Роджер Бэкон и святой Фома Аквинский. Мы располагаем не только такими ранними свидетельствами, как труды Зосимы из Панополиса, датируемые третьим столетием, но и труды Петра Доброго из Феррары, написанные в начала четырнадцатого века. Оба автора указывают на аналогичность алхимического эликсира и Бого-человека. "Auroraconsurgens" пытается соединить христианскую и алхимическую точки зрения. Поэтому я и выбрал этот текст в качестве примера того, как дух средневекового христианства примирился с алхимической философией, и в качестве иллюстрации к современному исследованию алхимической проблемы противоположностей.[7]

Сегодня мы снова слышим тенденциозные голоса, по-прежнему опровергающие гипотезу бессознательного и утверждающие, что она есть не что иное, как личный предрассудок тех, кто этой гипотезой пользуется. Примечательно, однако, что на предъявленные доказательства не обращается никакого внимания; от них отмахиваются на том основании, что вся психология якобы является не чем иным, как субъективным мнением предубежденных людей. Следует признать, что, пожалуй, ни в одной области человеческой деятельности исследователь в такой степени не рискует стать жертвой своих собственных субъективных предположений. Он, как никто другой, обязан постоянно помнить о "поправке на свои личные особенности". Но, какой бы молодой наукой не была психология бессознательных процессов, она, тем не менее, сумела установить определенные факты, которые постепенно обретают общее признание. Одним из таких фактов является полярная структура души, в чем она схожа со всеми естественными процессами. Естественные процессы являются энергетическими феноменами, постоянно возникающими из "наименее вероятного состояния" напряжения между полюсами. Эта формула имеет особое значение в психологии, поскольку сознающий разум, как правило, неохотно признает полярность своей собственной основы, хотя энергию черпает именно из нее.