Пролог
Говорят, во многих музеях по ночам начинает кипеть своя жизнь, странная и абсолютно непохожая на дневную. По ковровым дорожкам то и дело проскользнут излишне живые тени, чуткое ухо без особого труда услышит подозрительный шепот и шорохи, в пустых с виду залах то и дело отдается эхо чьих-то шагов и голосов... И только скромные музейные охранники знают, что многое из неясных слухов есть абсолютная правда. С одним небольшим уточнением: все эти шорохи, суматоху теней и разные подозрительные звуки производили они сами - во время плановых обходов и осмотров. Вот и сейчас старший охранник Лувра в компании с тремя подчиненными шествовал (иначе и не скажешь!) под сводами музея-дворца, распугивая вязкую тишину бесцеремонным грохотом каблуков и ленивым спором о достоинствах и недостатках молодого вина. На душе у Паскуаля Бастьена царило полнейшее умиротворение, вкупе с предвкушением небольшого праздника - с его разрешения один из сторожей принес немного Божоле и кусок превосходнейшего камамбера, дабы чуть-чуть отпраздновать наступление своих тридцати трех лет. Христов возраст! Весельчак, балагур, большой любитель прекрасного пола - и в то же время надежный товарищ и исполнительный подчиненный, Жан-Клод за прошедший год прекрасно влился в компанию охранителей прекрасного.
- Что тут у нас?
Поглядев на стол, старший охранник не нашел, к чему бы можно было придраться - ну что такое десять бутылок молодого вина на три десятка крепких мужчин? Так, только-только промочить горло. Заинтересовавшись вечерней прессой, Паскуаль придвинул к себе газету и бегло пробежался по заголовкам статей.
"Скорое открытие международной автомобильной выставки!"
- Целых одиннадцать компаний будут соревноваться за звание... Угум.
Не без интереса почитав про скорое мероприятие, Бастьен перелистнул страничку. Равнодушно скользнул глазами по большой, в половину газетного разворота статье, посвященной недавно скончавшемуся русскому императору Александру Третьему, перелистнул страницу с надоевшими заметками о деле Дрейфуса , невольно пригляделся к одному из заголовков на третьем развороте и тут же поморщился: нет, ну сколько можно мусолить убийство грабителями бывшего сенатора Жоржа де Геккерена д"Анте́са? Эти писаки готовы печатать любую чушь, лишь бы только привлечь внимание читателей!.. Вот как в этой статейке: какая к черту может быть месть за давнюю злополучную дуэль с русским поэтом Пушкиным, если даже самому тупому парижанину все ясно и понятно?.. Не держался бы престарелый барон так крепко за свой портмоне, глядишь и жив остался - когда предлагают "кошелек или жизнь", выбор должен быть очевиден! И вообще, на кой черт его понесло в тот трущобный бордель? Если так уж захотелось вспомнить сомнительные наклонности юношеских лет, то вполне можно было себе приличного юношу на содержание, и...
- А где Жак и Николас?..
Оживившиеся было охранники запереглядывались:
- Вечно эти бездельники опаздывают!
- Начнем без них?
- Именно, и нам достанется больше!
- К чему этот спор, я всегда могу сбегать за добавкой...
Взмахом руки оборвав шутливый галдеж, старший охранник объявил - что лично поторопит лентяев. Уже закрывая дверь караулки, он услышал характерный звук пробки, покидающей узкое горлышко бутылки, и ворчливо пробормотал:
- Пьяницы и проглоты.
Шагая по привычному маршруту, Паскуаль философски размышлял о том, что при его работе любой поневоле станет ценителем прекрасного. Собственно, он сам тому живое доказательство: одна из статуй в прошлом зале ему отчего-то сильно не нравилась, к другой он был предельно равнодушен - зато рядом с древнегреческим атлетом частенько замедлял шаги, с удовольствием разглядывая четко очерченную фигуру и выпирающие мышцы. А у мраморного изваяния Афродиты больше всего ему нравился тугой зад, напоминавший о пышных формах любимой Мари...
- Виконт будет доволен. А, Гарри?
- Молчи, болван.
Услышав тихий говорок, старший охранник немедленно насторожился, достал из чехольчика на поясе свисток и медленно двинулся вперед. Со всеми мерами предосторожности прокравшись до входа в следующую залу, он едва-едва выглянул и увидел ужасную картину: грабитель в матерчатой маске деловито вскрывал стеклянные шкафы с драгоценной экспозицией - а еще один небрежно вертел в руках корону Людовика Святого . А потом взял, и примерил на себя бесценную реликвию!..
- Гарри, ты только глянь на меня. Я король!..
- Томми, прежде всего ты ленивая ирландская свинья. Не отлынивай от дела!..
Беззвучно выругавшись, Паскуаль усмирил беспорядок в мыслях, посмотрел на зажатый в пальцах свисток и тихонечко подался назад - на поясе грабителя-"короля" он заметил револьвер, а значит требовалось как можно быстрее добраться до оружия и подчиненных. Чуть запыхавшись от быстрого бега, он рванул дверь караулки на себя, открывая рот - и резко его закрывая при виде валяющихся вповалку сторожей. Сердце на секунду сбилось в страхе и шоке, виски заломило от осознания непоправимого... Пока он не вгляделся в ближайшего охранника.
Шлеп! Шлеп!!!
Слава богу, охранники были живы - но не проявляли ни малейшего проблеска сознания, продолжая сладко причмокивать и похрапывать в ответ на все его усилия, заключающиеся в дюжине увесистых пощечин. И что самое подозрительное, отсутствовал сегодняшний именинник Жан-Клод.
- Проклятье!..
Вскрыв оружейный ящик и вооружившись сразу двумя револьверами Лефоше, мужчина коротко помолился, оглядел сонное царство и решительно толкнул дверь. Быстро добрался до нужного зала, прислушался, зловеще улыбнулся и слегка прикрыл глаза, творя короткую молитву. Сейчас он им...
- Х-ха!
Увы, сильный удар по голове помешал Паскуалю Бастьену стать настоящим героем - вместо этого он ничком повалился на наборный паркет и потерял сознание, не увидев, как грабители спокойно переглянулись с охранником-именинником, помахивающим в воздухе мешочком с песком. Хмыкнули и вернулись к своему делу - а Жан-Клод, презентовав бывшему начальнику крепкие веревочные путы и кляп, спокойным шагом добрался до крыла дворца, отведенного под творчество итальянских, французских и голландских мастеров. На месте он без малейшего удивления или тревоги обнаружил сразу шесть искусствоведов в масках - ночные посетители аккуратно, и в очень хорошем темпе освобождали часть старинных картин от рам. Красивых, покрытых золотом и затейливой резьбой, но притом (увы и ах) изрядно массивных.
