Леонид Парфенов
Том «1931-1940»
https://namednibook.ru/volumes/1931-1940/
Журналист Леонид Парфенов
Автор телепроектов «Намедни» и «Российская империя». Пятикратный лауреат ТЭФИ.
В настоящее время выпускает тома «Намедни. Наша эра», описывающие исторические явления по десятилетиям, и снимает документальные фильмы («Зворыкин-Муромец», «Глаз божий», «Цвет нации», «Русские евреи»).
Из советского времени, воспринимаемого «своим» гораздо лучше дореволюционного, 1930-е — самые давние годы. Действительно «античный» СССР, от которого все пошло. Огосударствление любых сторон жизни, вождь, именем которого называют эпоху, принуждение населения к разным ударным кампаниям, назначаемые герои и злодеи, новое строительство старой империи. Это потом по-разному повторится снова и снова — каждый раз с оглядкой на «античный» образец. И даже признавая: тогда творились ложь и насилие — оттуда будут вести отсчет «нашего славного прошлого».
Для автора 1930-е с детства жили в разговорах взрослых. «Помню, до войны» — начинали тогда речь люди зрелых лет. В глубинке еще и в 1960-х заводились патефоны с пластинками на 78 оборотов в минуту. Пенсионеры не признавали электрических утюгов — только нагреваемые на плите чугунные. У бабушки-учительницы в старой методичке чернел заштрихованный портрет, но подпись сохранилась: «А.С. Бубнов» — репрессированный нарком просвещения РСФСР. Про своего отца, в 1931-м раскулаченного, а в 1937-м расстрелянного, бабушка повторяла: ведь ничего за ним не было и быть не могло! Подозревала бывших соседей по деревне Ёрга — может, они в НКВД написали. Документы по обоим делам прадеда стали доступны в 2000-х. Доносчики там не указаны.
Восьмой по счету том «Намедни» выходит в год 100-летия Октябрьской революции. Как отмечать юбилей, да и чем вообще был СССР в отечественной истории? — все еще дебатируемые вопросы. Советскому периоду посвящена бо́льшая часть этого проекта. Чтобы относиться — давайте осваивать.
1937
«Утомленное солнце». «Неудачное свидание»
Большой террор
Из эмиграции привезен Куприн
Катастрофа «Гинденбурга»
Ленин и Сталин в кино
Ось Берлин — Рим — Токио
Служба точного времени
Смерть Орджоникидзе
«Сталинские соколы»
Верховный Совет СССР
Всемирная выставка в Париже. «Рабочий и колхозница»
Изабелла Юрьева
«Красный граф» Толстой
«Рио-Рита»
«Вредительская» перепись
Юбилей Пушкина
«Утомленное солнце». «Неудачное свидание»
В один год появляется по самой знаменитой песне и в ритме главного медленного танца эпохи — танго, и в ритме главного быстрого — фокстрота
Как и рижский король танго Оскар Строк, Ежи Петерсбурский — осколок Российской империи. Варшавянин из династии еврейских музыкантов по фамилии Мелодист, он в независимой Польше сочинял музыку для кино и работал в оркестре со своими кузенами, братьями Голдами. Песня То ostatnia niedziela — «Последнее воскресенье» — супершлягер 1935 года, исполняемый популярным польским певцом Мечиславом Фоггом. Текст Зенона Фридвальда очень мрачный: парень просит бросившую его девушку прийти на последнее свидание в воскресенье, а потом собирается наложить на себя руки. Песню называют «танго самоубийц». Задним числом ее посчитают предчувствием войны и национальной катастрофы Польши.
В СССР мелодия попадает через два года. Написаны целых три русских текста, все не связанные с польским оригиналом. Варианты «Помнишь лето на юге» и «Листья падают с клена» (первые строчки припева) в историю не войдут. Прославится «Утомленное солнце» Иосифа Альвека. Этому поэту слова заказал Александр Цфасман, глава московского джаз-оркестра. Худрук знаменитого коллектива поставил в чужой песне припев на место запева, подчеркнул ритм и ускорил темп. Получилось «кольцо» — в начале и в конце то самое «Утомленное солнце / Нежно с морем прощалось», в середине — единственный куплет «Мне немного взгрустнулось / Без тоски, без печали». Польское повествование про то, что было и что будет, пропало вовсе, разливается только роскошная оркестровая меланхолия. Цфасман записывает этот номер со своим постоянным вокалистом Павлом Михайловым.
«Утомленное солнце» — образец «упадочности», с которой лет десять безуспешно борются советские критики танго. В последнее время они предупреждают о новой опасности: «Эстрадные тангофилы перешли на фокстрот». Хотя Главрепертком заранее обнадеживал: «В нашей социальной среде, в нашем быту для фокстрота нет предпосылок», мода на эту «танцующую дегенерацию» в СССР все же проникла. Цфасмана не раз «прорабатывали» за чуждый репертуар, спасали популярность, а потом и официальное положение — вскоре музыканта назначат руководителем джаз-оркестра Всесоюзного радио. В 1937-м Цфасман пишет свою лучшую песенку-фокстрот «Неудачное свидание». Танец до этого уже называли «салонной имитацией полового акта» — может, ради демонстрации сущей невинности сочинен шутливый «сюжет-дуэт» на слова Бориса Тимофеева. Он и она договорились о встрече, но разминулись:
Мы оба были.
— Я у аптеки!
— А я в кино искала вас!
Так значит, завтра на том же месте
В тот же час! —
вот и всего-то, обычное эстрадное легкомыслие. Пустячок сделан и исполнен с таким жизнелюбивым блеском, что, кажется, «Неудачное свидание» никто ни разу не обругал.
Ежи Петерсбурскому выпадет несколько лет советской биографии. С началом Второй мировой войны он окажется в Польше в зоне оккупации Красной армии. Став гражданином СССР и зовясь Юрием Яковлевичем, Петерсбурский возглавит джаз-оркестр Белоруссии и напишет для него вальс «Синий платочек» — одну из главных песен Великой Отечественной. Композитор покинет Союз в 1942-м в составе польского эмигрантского корпуса генерала Андерса.
