Самое лучшее время для детей приближалось с каждым днем. Уже отгремели традиционные первомайские демонстрации под «красными знаменами». 40-летний юбилей «праздника со слезами на глазах» с бабушками и дедушками также уже остался в прошлом. «Майские грозы», воспетые во многих произведениях, уже неоднократно радовали своим проливным дождем жителей столицы СССР и до официального начала лета оставалось всего несколько дней.
Мэл проснулся рано утром с первым восходом солнца, которое своими великолепными лучами освещало крыши ближайших «многоэтажек». На фоне безоблачного неба день обещал быть очень жарким. Услышав шум в комнате Мэла к нему, снося все на своем пути, примчался «Василий». Все, кто видел этого кота на фотографиях и восхищался его красотой, даже не подозревали, что за потрясающей фотогеничностью и оригинальным черно-белым окрасом скрывается настоящий зверь. Стоило Василия хоть чем-нибудь разозлить или обидеть, как мгновенно включался режим «черного льва в миниатюре» и клыки, когти, да и все гибкое кошачье тело шли в ход так, что «обидчик» очень быстро начинал жалеть о своем «проступке». В этот раз настроение животного с утра было вполне себе дружелюбным — он запрыгнул на постель Мэла и начал тереться и урчать, выклянчивая свой завтрак. С учетом того, что все остальные обитатели этой квартиры еще спали сладким сном, единственный шанс кота «позавтракать» раньше времени был в выманивании мальчика на кухню и Василий не преминул им воспользоваться. Мэл изначально не планировал вылезать из своей постели, но «настойчивая агитация» кота дала свои плоды, и он «сдался». В те времена в СССР в отличии от наших дней не было не только специализированных магазинов для животных, но даже просто «кошачьих кормов» в обычных «Универмагах» и «Универсамах», поэтому животному приходилось довольствоваться специальным «рыбным супом» или бульоном из субпродуктов. Чтобы не громыхать с утра кастрюлями и не будить родственников, Мэл тихонько открыл дверь холодильника, достал открытый пакет молока и плесканул его своему «пушистому другу» в миску. Василий был доволен, т. к. это молоко шло явным бонусом к обычному завтраку, который чуть позднее он планировал выклянчить у родителей мальчика в полном объеме.
Несмотря на желание соблюдать тишину «радостное лакание и причмокивание» кота были услышаны, и остальные обитатели квартиры также стали потихоньку просыпаться. Ближайшая к кухне дверь квартиры с грохотом распахнулась и на пороге появился старший брат Мэла в явно недобром настроении. «Какого хрена вы тут с утра с котом шумите у меня под дверью?» — завопил он. Сид вчера вернулся домой довольно поздно, хорошо погуляв с друзьями, за что и получил очередную взбучку от родителей. Гневное восклицание старшего брата в свою очередь было услышано мамой и папой и им тоже пришлось проснуться и вмешаться в назревающий «семейный конфликт».
После завтрака по выходным на большом и тяжелом телевизоре «ТЕМП» был традиционно включен первый центральный телеканал советского телевидения. Мэлу было чертовски интересно кого на это раз будут спасть «Чип и Дейл» или кто попытается умыкнуть «богатство дядюшки Скружда», поэтому почти на целый час он в очередной раз просто залип в телевизоре. По прошествии многих лет ему периодически приходила в голову мысль, что среди многомилионной армии советских детей были и современные толстосумы, которые видимо смотрели на жадного селезня-миллионера с другой стороны и подсознательно делали его своим кумиром.
После утреннего «часа Диснея» Мэл решил прогуляться и вышел во двор. Солнце уже набирало свою силу, жара приближалась. Растущие у подъезда деревья и кустарники уже покрылись густой зеленой листвой, цветы в клумбах распустились. Трава у дома была очень высокой — «Видимо наш дворник снова запил, а может быть даже уволился» — подумал мальчик. Пройдя несколько десятков метров по традиционному маршруту Мэл увидел впереди что-то необычное. Ближайшая улица была огорожена красными лентами, развивающимися на ветру. В пределах видимости на ней он не заметил ни одной машины. Вокруг была абсолютная тишина, нарушаемая иногда щебетанием птиц и жужжанием мелких насекомых. В воздухе чувствовалось какое-то напряжение, хотя на небе по-прежнему не было ни одной тучи. И вдруг вдалеке он услышал первые знакомые нотки гимна СССР. В начале улицы из-за поворота с ближайшего переулка неожиданно появилась группа горнистов и барабанщиков. Они маршировали, чеканя шаг, и медленно двигались в сторону дома Мэла. В целом процессия напоминала традиционные парадные шествия, но было в ней что-то необъяснимое и непонятное. Звуки горнов и барабанов и музыка были какие-то приглушенные и на душе у мальчика вместо праздничного настроения под знакомую мелодию возникали какие-то грустные и тоскливые ощущения. Мэл никак не мог понять, что происходит и еще раз обвел глазами все пространство вокруг себя, но так никого и не увидел, кроме данного шествия. За горнистами и барабанщиками на улице появились молодые советские спортсмены-победители недавней Олимпиады-80, проходившей в Москве. Они шли с гордо поднятой головой, с красными флагами в руках, а их золотые медали блестели на ярком солнце. Мальчик попытался разглядеть выражение их лиц, но с большого расстояния это ему не удалось. Вслед за «олимпийцами» на улицу вышла большая колонна, в которой было много людей. По мере её приближения Мэл заметил несколько знакомых лиц — «Первого человека в космосе», «Вождя мирового пролетариата» и «Глеба Жеглова».
Прошло еще несколько минут и первые горнисты и барабанщики наконец-то поравнялись с домом мальчика. И только тут он наконец-то понял, что в этой процессии было не так. Лица всех участников шествия были неестественно бледны без признака каких-либо эмоций. Глаза смотрели в какую-то неведомую даль, совершенно не обращая внимания на окружающий мир. В небе за колонной Мэл также заметил какие-то непонятные символы — «Большой двойной бутерброд с булкой, котлетой и овощами», «неестественно улыбающуюся физиономию клоуна в красном парике», неприятного дядю с пятном на лысине в помятом пиджаке, предлагающего ему кусок какого-то необычного пирога с сырной начинкой сверху. Бодрый советский гимн сменился какой-то непонятной унылой песней, из текста которой он разобрал лишь фразу «Перемен — мы ждем перемен» и в шествии появилась безликая серая толпа. Лица и фигуры людей были смазаны, как будто их рисовал какой-то пьяный художник. С каждой минутой мальчику становило все хуже и хуже, и он уже хотел закричать, но вдруг совершенно неожиданно слева раздался звонкий автомобильный гудок. Картина с шествием буквально растворилась в воздухе и перед мальчиком возник разгневанный водитель резко затормозившей на улице «Волги». «Ты куда прешь балбес — жить надоело?» — закричал «геноцвале в клетчатой кепке». Мэл от неожиданности не мог вымолвить не слова, но на его счастье от подъезда к нему подбежал знакомый дворник дядя Гриша. «Ты чего на мальца орешь?» — крикнул он шоферу. «А зачем он встал посередине улицы — я же мог его в лепешку?» — парировал водила. «Ладно отстань от него» — подытожил дворник, взял испуганного мальчугана за руку и повел его домой. По просьбе Мэла дядя Гриша ничего не рассказал родителям и просто довел его до двери квартиры.
Самолет из Москвы в Красноярск зимой 2015-го года традиционно задержался на неопределенное время. Мэлу, ожидавшему посадку в «Домодедово», оставалось только наблюдать за хаотичными перемещениями сотрудников аэропорта. Видимо зима для них как всегда наступила «совершенно неожиданно» и обильный снегопад в феврале просто парализовал работу на неопределенное время. Эти наблюдения ему довольно быстро наскучили, и парень переключился на изучение сидевших рядом «соседей по несчастью». Прямо напротив сидел большой пузатый дядька предпенсионного возраста в распахнутом полушубке. От него так и веяло жаром, а пот обильно стекал по большой залысине. «Слышь парень, ты не знаешь — когда мы уже наконец-то полетим?» — спросил толстяк у нашего героя. «Без понятия» — ответил Мэл — «С такой подготовкой к зиме мы можем проторчать тут даже сутки». Рядом с «потеющим здоровяком» на соседнем кресле задремала крошечная старушка. Самым примечательным в ее внешнем виде были необычные очки в золотой оправе, которые резко контрастировали с видавшими лучшие времена черными туфлями и платьем. Ей видимо снился какой-то необычный сон и от неконтролируемого легкого движения головы драгоценный аксессуар с её носа сползал все дальше и дальше. Еще минута-другая и старушке с ним пришлось бы окончательно распрощаться, т. к. встречу с керамогранитом аэропорта он бы вряд ли пережил. Ситуацию спас громкий голос диспетчера из ближайшей звуковой колонки — «Уважаемые пассажиры, вылетающие рейсом 2205 в Красноярск — просьба приготовиться к посадке и пройти к измененному выходу № 43!». Старушка подпрыгнула от неожиданности и очки с кончика носа вернулись в свое исходное положение.
Выход 43 находился совершенно в другом месте, поэтому Мэлу пришлось взять свою ручную кладь и верхнюю одежду в руки и переться практически через все здание аэропорта. Поблагодарив про себя еще раз всех причастных за хорошую подготовку к «неожиданной зиме» он быстрым шагом зашагал в нужном направлении. У нового выхода на посадку уже образовалась небольшая очередь и он оказался почти в самом её конце. Авиакомпания видимо решила «пожадничать» и вместо традиционного и удобного прохода через «щупальце» напрямую в самолет пассажирам рейса 2205 пришлось сначала погрузиться в промерзший автобус. К счастью этим рейсом летело немного людей (а может быть их большая часть уже просто устала ждать и решила не лететь совсем) в любом случае посадка произошла довольно быстро. В автобусе Мэл в итоге насчитал 21 человека, включая знакомых нам уже «здоровяка в шубе» и старушку, чуть не потерявшую свои очки. Несмотря на то, что последний пассажир зашел еще 10 минут назад, автобус по какой-то причине до сих пор не трогался с места. Пассажиры начали возмущаться, а «толстяк-здоровяк» даже подошел к кабине водителя и грозно спросил — «Вы нас что заморозить хотите? Почему не едем к самолету?!». За рулем автобуса сидел молодой человек худощавого телосложения, который видимо совсем недавно приступил к работе и в ответ на столь агрессивный напор смог лишь тихо произнести — «Без команды не могу уехать — приказано пока ждать опаздывающего пассажира».
Люди в автобусе стали возмущаться еще громче и вероятность большого скандала приближалась с каждой минутой. Когда почти все уже готовы были потребовать вернуть их в аэропорт дверь автобуса неожиданно распахнулась и в нее забежала высокая женщина в плаще. Одета она была явно не по сезону — спортивные кеды, бейсболка и протертые джинсы были далеко не лучшим вариантом для -25С. «Новая пассажирка» быстро переместилась в сторону дальнего окна автобуса, а молодой водитель резко нажал на газ даже не дождавшись полного закрытия всех дверей. Мэл попытался разглядеть лицо незнакомки, но она как будто специально высоко подняла воротник плаща, а большие солнечные очки на пол лица дополняли эту «непроницаемую картину». И все же несмотря на такую внешнюю закрытость дама в плаще кого-то ему смутно напоминала причем не высокой и стройной фигурой или необычной одеждой, а каким-то внутренним непонятным ощущением и возникающими из этого странными эмоциями. Размышления парня о необычной пассажирке были прерваны резким торможением автобуса от чего он сам, да и большая часть остальных пассажиров едва не попадали со своих мест. «Ты что бревна везешь?!» — возмутился наш старый знакомый пожилой толстяк. Водитель оставил данный вопрос без ответа, и все пассажиры благополучно вышли из автобуса и зашли по трапу в самолет. Сидя на своем месте, Мэл попытался найти взглядом незнакомку в плаще, но его попытки были безуспешными — она как будто испарилась, хотя он сам лично видел её рядом со всеми всего несколько минут назад.
