К. А. Линде
Консорт
Серия «Восхождение» — 3
Переводчик и оформитель — Лена Меренкова
Перевод выполнен для группы — https://vk.com/beautiful_translation
Всем героиням, находящим надежду в темные времена
Пролог
— Лиса, нет! — закричала Бенетта, потянувшись к большому круглому бриллианту в руке сестры.
— Я просто смотрю, — сказала Малиса.
Бенетта закатила глаза до потолка. Малиса не была невинной в своих поступках.
— Отец сказал, что мы не должны это трогать. Мы не можем вернуться в комнату и подождать Камилана?
Малиса сморщила нос.
— Я не хочу выходить за эту свинью.
— Я знаю.
— Так перестань делать меня идеальной дочерью, — Малиса перебросила длинную косу через плечо и пылко посмотрела на нее. — Если ты все говоришь о Камилане, то выходи за него.
— Я не могу. Ты старше, — напомнила Бенетта.
— Точно. Это так.
Бенетта вздохнула. Не было смысла давить на Малису, когда она так себя вела. Отец отказал им с академией. Малиса все еще дулась.
«Какой толк от их магии, если использовать ее только для повседневных дел, типа уборки или выпекания хлеба?».
— Семнадцать лет школы магии не хватает. Если бы я пошла в академию в семнадцать, как и должна была, то я знала бы, как заставить это работать, — сказала Малиса. Она бросила бриллиант в Бенетту, и та поймала его, охнув.
— У всех нас есть место в мире.
— Мое место — править всем, — прорычала она. Ее магия пылала, черная и опасная, но быстро угасла. — Я так устала, Бенни.
Бенетта глубоко вдохнула, а потом протянула ей бриллиант.
— Ладно тебе. Может, если мы будем тренироваться вместе, найдем свое место.
— Думаешь?
— Все возможно.
Малиса, казалось, хотела поспорить, но нежно опустила руки на ладони Бенетты. Они смотрели в глаза друг друга, свет встретился с тьмой, и они соединили свою магию вокруг бриллианта. Бенетта захихикала, пока они держали его, окутанный золотой магией. Но Малиса оставалась неподвижной и тихой. Ее взгляд был рассеянным, словно она была далеко.
— Лиса? — спросила Бенетта.
— Слышишь это?
— Что?
Бенетта пыталась отпустить магию, но Лиса держала.
— Гул.
Шоковая волна обрушилась на них, сметая кабинет их отца. Бенетта закричала, пыталась пригнуться, но не могла. Она не могла пошевелиться. Они с сестрой были соединены бриллиантом, кружились, набирая скорость. Она кричала, но ветер уносил звук.
Они были потеряны. Они сделали что — то ужасное. Их отец не зря говорил не трогать предметы. Бриллиант был не просто красивой побрякушкой для свадьбы Лисы.
Они грубо рухнули. Колени Бенетты подогнулись под ней. Она сжала бриллиант в руке, ударилась коленями о камень. Малиса отлетела от нее. Ее рот был раскрыт, темные глаза были большими.
— Что произошло? — спросила Бенетта. Она поправила платье, стряхнула грязь с колен и сдвинула в сторону каштановые волосы.
— Н — не знаю, — призналась Малиса.
Они были у подножия больших гор с бушующей рекой, пересекающей их. Река под резким углом уходила от гор. Земля была зеленой, сколько было видно. Дым поднимался дальше по реке. Бенетта видела крыши домов. Небольшую деревушку.
— Где мы, Лиса?
Малиса покачала головой.
— Не знаю. Нужно выяснить.
— Я еще не видела такую реку или горы. Мы видели все карты в кабинете отца. Это не похоже на дом.
— Знаю. Это не дом.
Малиса уже спускалась от горы к деревне. Бенетте пришлось следовать за ней. Но ее страх усилился, когда они вошли в странную деревушку. Дома были из досок с соломой на крышах. Дети играли мячом в грязи и смотрели на них большими глазами, пока они проходили.
Группа людей подошла к ним из центра бедно сооруженной площади. Многие несли деревянное оружие, у некоторых оно было стальным.
«В какое место мы попали?».
— Приветствую, — сказала Малиса.
— Не приближайтесь! — крикнул мужчина впереди.
— Мы не хотим навредить.
— Вы упали с неба как торнадо, пришли к нам со своим сияющим светом и ждете, что мы поверим, что вы не хотите вреда?
— Сияющий свет? — с любопытством спросила Бенетта.
— Ваши тела сияют! — закричал другой мужчина.
Бенетта и Малиса переглянулись и рассмеялись. Эти люди не владели магией. Странные. Это естественное сияние приходило с использованием магии. Они могли приглушить его, но до этого не возникало необходимости.
Две женщины выбежали из толпы мужчин и вытянули руки. Они низко поклонились.
— Простите нас, — сказала одна женщина. — Эти дураки не узнают богов, — женщина зарычала на мужчин. — На колени перед богинями.
Мужчины были ошеломлены, но опустились перед ними.
— О, нет, — начала Бенетта, но Малиса перебила ее:
— Все прощено, — сказала она народу. Она подняла голову и усилила яркость своей силы. — Можете встать.
— Добро пожаловать в великий город Бьерн, — сказала вторая женщина.
Глаза Бенетты расширились.
«Это считается городом?».
— Для нас честь видеть вас среди нас, — сказала первая женщина.
— А нам приятно быть здесь, — сказала Малиса с широкой улыбкой.
— Идемте. Для нас честь устроить вас отдохнуть в доме, — сказала другая женщина.
Бенетта хмуро посмотрела на Малису, но пошла за ней в таверну, где их провели в лучшую комнату. Пришлось ждать двадцать минут, пока женщины не оставили их. И только после того, как Малиса согласилась на ужин.
Как только дверь закрылась, Бенетта повернулась к сестре.
— Что ты делаешь? Мы не боги, Лиса!
— Ясное дело, Бенни, — рассмеялась Малиса. — Но как еще объяснить этим простакам, что случилось? Пусть думают, что хотят. Мы поедим, а потом бриллиантом вернемся домой, чтобы отец и не заметил. Бриллиант ведь еще у тебя?
— Конечно, у меня, но это глупо. Мы даже не знаем, где мы. Что за место этот Бьерн, и как они могут звать это городом?
— Не знаю, но это не важно. Мы уйдем раньше, чем придется что — то выяснять.
— Мы не знаем, как использовать бриллиант.
— Пустяки, — отмахнулась Малиса. — Мы — самые сильные маги своего времени. Разберемся.
Бенетта нахмурилась.
— Ты взяла с собой остальное?
Малиса похлопала по платью, вытащила горсть золотых монет. Они были с половину ее ладони, на них был профиль их матери, королевы. Девиз их народа сиял по бокам.
— Немного денег отца. Я хотела купить клинок на рынке.
— Ты неисправима. Это нам не поможет.
Малиса сунула монеты в карман.
— Хватит переживать. Все будет хорошо.
— Мы можем уйти сейчас? — взмолилась Бенетта.
— Бенни, перестань. Как чудесно быть богами, да? Мы можем быть тут кем угодно. Мы можем править миром, как всегда и хотели.
— Как ты всегда хотела.
— Тут нет навязанных браков. Нет ответственности и ограничений. Мы можем выбрать, как нам жить. Мы можем быть богами этой земли. Мы можем рассказать этим людям о магии. Представь, сколько добра мы можем сделать, — темные глаза Малисы сияли.
— А наши семьи? А наши жизни?
Малиса вздохнула.
— Ты не видишь, что может быть?
— Я вижу все, что мы потеряли.
— Ладно, — Малиса тряхнула головой. — Давай вернемся.
Бенетта достала бриллиант из кармана, протянула его Малисе. Они соединили силы, как до этого, потянулись к бриллианту. Бенетта смотрела до боли в пересохших глазах, но ничего не происходило.
— Почему не работает? — простонала она.
— Не знаю. Мы делали так и раньше.
Бенетта пыталась сосредоточиться на бриллианте, просила его перенести ее в ее мир, к ее друзьям и семье, к жизни, которую она любила.
Но ничего не получалось.
— Что делать? — прошептала Бенетта.
— Мы будем пытаться, — сказала Малиса, сжав руку сестры. — Но пока будем играть свои роли.
— Ты хочешь, чтобы мы были богами?
— Разве это не очевидно, Бенни?
Бенетта вскинула бровь.
— Мы — Дома, первые на этой земле, и Дома всегда были богами. Теперь наш черед править.
1
Клетка
Тьма.
Размытая. Зернистая.
— …исполнять!
Сирена уже слышала этот голос. Когда — то. Давно.
Но, когда она попыталась ухватиться за него, понять, он улетел, будто бабочка.
— Ей нужно больше. Слышите?
Больше.
Нет, ей не нужно больше. Ей хватило.
Она пыталась открыть глаза, но не вышло. Она ничего не ощущала. Ни боли. Ни контроля. Ни сил. Все отсутствовало. Были только тени и ничего вместо тела. Будто его и не было.
Дверь скрипнула. Железо задело утоптанную землю. Звук терзал ее, но она не могла понять, откуда он. Разум когда — то был бездонным. Теперь он был из черных глубин, дыма и пустоты.
— Переверни ее, — прохрипел незнакомый голос.
— Создательница, она плохо выглядит.
— Ее сложно кормить, когда ты так ее держишь.
— Мы должны. Ты не знаешь, что она может.
— Что тогда делать? Как ее заставить стоять на суде, когда она такая?
— Отойди, — прорычал голос.
Он гремел, будто молот по стеклу.
— Да, капитан.
Сирена ухватилась за слово. Капитан. Она знала капитана. Знала такого. Картинка стала целой. Первая картинка, которую она увидела. Лицо. Красивое. Сильная челюсть, светлые волосы, падающие на темные глаза, идеальные губы, улыбка.
Дин.
Сердце разбилось от воспоминаний. Она любила его. Кольцо на ее пальце. Его ладони на ее коже. Напрасные обещания.
Принц Дин Эллисон из Элейзии. Осиротевший принц. Он остался с сестрами. Его родители… были мертвы.
Убиты. Она пыталась оградить себя от этого. Но не убийцей. Ее подругой. Мэлией Далмер. Ее первой подругой при дворе в Бьерне. В месте, которое она уже не увидит. Потому что Мэлия убила их. Зарезала короля и королеву Элейзии во сне.
Сирена захрипела, чувства хлынули в нее. Боль. Обжигающая боль. Не физическая. Эмоциональная. Боль, вина, раскаяние и горе.
— Она просыпается. Скорее!
— Она не может просыпаться. Последняя доза вырубила бы взрослого мужчину на неделю!
— Она не простой человек.
— Дин, — прохрипела Сирена, выдавливая слово.
Тяжелые ладони прижали ее плечи к земле. Она не могла двигаться. Она могла думать, выдавила слово, но остальное было парализованным. Голова болела у основания черепа и за глазами, словно могла треснуть.
Кто — то зажал пальцами ее нос.
— Выпей это, — сказал другой голос.
Не Дин.
Он молчал, хоть она позвала.
«Как он мог ответить?» — она подозревалась в организации убийства его родителей. Когда он доверял ей. И его мир разбился. Даже если она не знала о действиях Мэлии… она привела Мэлию в столицу Элейзии. Она привела Компаньонов на их земли впервые за годы запрета, принесла с этим смерть.
Жидкость потекла в ее рот, она сглотнула, чтобы не захлебнуться. Она подавилась, кашляла, но он не прекратил, пока она не выпила все. А потом он отпустил ее.
Она пыталась двигаться. Пыталась думать. Ухватиться за ускользающие воспоминания. Но то, о чем она думала до этого, и горе, ударившее ее по груди, рассеивались.
Она даже горевала мгновение, что теряла разум. А потом обрадовалась, что боль утихла… и мир пропал. Потому что часть нее не хотела жить в нем.
* * *
Солнце.
Маленький лучик.
Сирена ощущала его кожей, яркий свет, как маяк на море. Он согревал ее лицо. Прогонял тьму, звал ее.
Свет.
Не отсутствие тьмы, а ее товарищ. Они всегда держались друг за друга пару секунд каждого дня. Преследовали друг друга. Играли. Без одного… разве можно было оценить другого?
Сирена стряхнула тьму, как одеяло. Она убрала ее с глаз, лица, тела, добралась до ног, ощутила, как с нее пропадает груз. Хоть ее сердце оставалось тяжелым, она уже не была будто под водой. Она, наверное, пылала до этого лихорадкой, ведь кожа была липкой. Шея была мокрой от пота.
Она медленно открыла утомленные глаза, посмотрела на луч света, падающий в ее темницу. Ее зрачок стал точкой. Тепло наполнило ее, и она пила его, пока оно не наполнило ее до краев.
Хватит.
Ей хватало.
Она не хотела ощущать себя такой слабой снова. Чтобы хоть раз ее сделали ничем. Чтобы ей пришлось пробиваться к разуму.
Даже если она уже не знала, где верх, а где низ, где ее сердце, или что ждет впереди, она знала, что не была слабой. Никогда не была слабой. И не будет.
И Дин совершил ужасную ошибку, поверив, что она такая. Так поставив ее на колени.
Ей не нравилась дрожь, с которой она приподнялась на локте и вдохнула. Еще раз. Она была живой. Пока важно было только это. Они не убили ее без суда, как Мэлию. Но… преступления Мэлии были видны. На ее руках была кровь.
Сирена закрыла глаза и сжалась.
Кровь. Создательница. Кровь.
«Как я могла это допустить? Как не увидела, что хотела сделать подруга?» — она видела, как легко Мэлия держала меч, но решила, что ее родители — стражи так ее обучили. Мэлия это не подтверждала и не отрицала. Она видела, как Мэлия сливалась с толпой, и никто ее не помнил, но Сирена думала, что у людей проблемы с памятью. Она должна была видеть пыл, скрытый в робкой девушке, что была ее другом. Должна была угадать обман. Убийцу, затаившегося посреди них.
Она поежилась от мысли и отодвинула ее. Она не могла пока все обдумать. Сирена медленно села, прижалась спиной к каменной стене и огляделась.
Она была в темнице. Одна. Ее отключили и опоили, чтобы она не получила доступ к магии. Она не должна была проснуться. Это она понимала.
Она смутно помнила, как человек говорил, что ей давали сильную дозу. Снотворное, наверное.
«Но чем меня опоили? Что могло отрезать меня от сил… от себя?».
Вопрос для другого раза. Ей нужно было сначала узнать, как давно она была тут, и как выбраться. Не очень долго, или она уже стояла бы на суде… или была бы убита. Двор Элейзии решит, что ее нужно убить.
Суженая принца за день оказалась предателем. Шум, суета, огонь, камни. Она уже не была их милой будущей принцессой, как было днем.
«Так почему я еще тут? Дин».
Она подавила мысль. Нет. Дин не спасет ее. Его взгляд. Вряд ли Дину было дело до того, лишится ли она головы.
Но она ощущала вес на пальце.
«Почему он не снял кольцо?» — камень сиял в луче света. Если ему было плевать на ее жизнь, кольцо должно было пропасть. Но она не знала ответ на этот вопрос. И на другие вопросы.
Сирена провела дрожащими пальцами по волосам, пытаясь придать себе прежний вид гордой и благородной девушки, которая могла призвать ураган, чтобы побыть с любимым, и остановить, чтобы спасти его. Ее кусочек отломился, пока она лежала на полу темницы.
Любовь была глупой и слабой.
Любовь была разрушением.
Любовь губила.
Гордость, честь, власть, контроль. Это нужно было взращивать в себе. Ради этого стоило жить и умирать.
Теперь она знала. В этот раз все будет иначе.
2
Сосуд
Сирена услышала топот сапогов, спускающихся по пыльному коридору к ее темнице. Ключи звякали о ногу мужчины. Но она ощутила свежий запах — мыло и сандал. Этот запах она помнила. Дин.
«Он идет, чтобы подавить меня или чтобы увести?».
Она поспешила встать, прислонилась к стене напротив. Она убирала песок и грязь из — под ногтей, изображая спокойствие.
Когда Дин добрался до ее двери, он вздрогнул, увидев ее стоящей и в сознании. Она не подняла голову, видела его краем глаза. Он осунулся, выглядел изможденно. Хоть он был чистым, его одежда была мятой. Грязь покрывала сапоги. Он не расслаблялся после смерти родителей. Если бы она не злилась, пожалела бы его. Но она ничего не ощущала.
