Афганистан, июнь 1982 года.
В тот день, выход колонны задержался почти на четыре часа. У одного из БТР-ов давно барахлил двигатель. Обычно, механикам удавалось привести его в порядок, но сегодня он заглох капитально… Хорошо хоть, встала машина не где-нибудь в горах, а сразу за КПП. Подцепили её тросом ко второй "коробочке" и оттащили обратно, в часть. Два часа ребята из мехвзвода мудохались, но всё-таки сделали. Завёлся, гад. Но тут уже командовавший колонной лейтенант напрочь отказался выезжать, пока этот БТР не заменят. Слишком уж велик был риск того, что мотор снова накроется, только уже где-нибудь на перевале. Пока он договорился с комендантом… Вообщем, колонна вышла только во втором часу. Два БТР-а, БМП, четыре бензовоза, шесть мощных армейских "Зил"-ов, под завязку забитых НУРС-ами для вертолётов, два грузовика с пополнением…
До гарнизона оставалось километров пятьдесят. Лейтенант, как раз, связался по рации с частью, подтвердил, что через пару часов будут. на месте. И тут раздался взрыв.
Мощный, килограмм на 100 фугас вздыбил каменистую землю прямо под брюхом головной БМП-эшки. Лейтенанта спасло только то, что в момент взрыва он вылез на броню, глотнуть свежего воздуха. Его отбросило метров на десять, с силой ударив о землю. И он уже не слышал, как второй взрыв превратил в груду искорёженного металла замыкающий БТР, запирая машины между двумя отвесными склонами горного ущелья. Это была классическая засада. И здесь не играло роли количество нападающих. Лишившуюся маневренности колонну просто расстреляют. Не торопясь, словно на учениях. Благо, надвигающийся с Севера грозовой фронт позволял моджахедам не опасаться Русских вертолётов. Вспыхнула одна машина, вторая, третья… Кинжальный огонь двух пулемётов не оставлял каравану никаких шансов. Минут через десять афганцы спустятся вниз, соберут трофеи, а потом, ещё до того как колонну хватятся, уйдут в горы.
…
Это была уже далеко не первая их засада. Сколько их было? Десять, пятнадцать? Они нападали, уничтожали Русский конвой, а потом просто уходили. В горы, задолго до того как к гяурам прибывало подкрепление. За год этот отряд потерял убитыми только двоих. Сказывалась диверсионная полготовка, полученная ими на тренировочной базе под Исламабадом. Командующий моджахедами американец скучающе зевнул и повернулся, что бы достать из рюкзака фотоаппарат. Пару снимков сделать(для отчёта, да и так, на память) — и можно уходить. А потом, он вдруг, с удивлением, понял что-происходит что-то странное. Выстрелы за его спиной смолкли. Их сменил…
- Чёрт!
Отшвырнув в сторону "Кэнон", инструктор кувыркнулся, в падении выхватывая пистолет. Он был очень быстр, этот американец, но всё-таки не успел. Кисть его пронзила резкая боль и пальцы невольно разжались.
— Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Перед ним, улыбаясь, стоял совсем молоденький парнишка в форме советского солдата с окровавленным штык-ножом в руках. Судя по всему, именно им он и полоснул Джона по руке. А за его спиной лежали неподвижные тела моджахедов.
— Чёрт! Но это же…Невозможно!
Судя по всему, парень, под огнём, без всякого снаряжения, забрался на почти отвесную скалу, а потом, секунд за 30, прикончил штыком полтора десятка хорошо вооружённых, прошедших огонь и воду бойцов. Если бы американец верил в бога, то он бы подумал, что перед ним стоит сам Сатана. Но, к его сожалению, он уже давно не верил ни в бога ни в чёрта. И.от этого было только страшнее! Самое жуткое в парне был вовсе не оружие. Глаза. На, почти детском лице, холодные глаза матёрого убийцы. Нет, конечно, в любой разведке есть такие люди. Но наткнуться на такого агента в рядовом конвое…
Всё-равно, что увидеть в собственной ванной всплывающую атомную подлодку.
— Это просто невозможно…
— Чёрт побери… — Прошептал американец недоумевая.
— Кто…Кто ты такой?
— Я?-
Русский улыбнулся. А потом, сделал лёгкое движение рукой. И штык, по самую рукоятку, вошёл в горло американца…
Двадцать минут спустя.
Самым трудным тогда оказалось вовсе не завалить этих духов. Это я сделал неожиданно легко. Когда я очнулся там, среди горящих машин, времени рассуждать не было. Мои рефлексы сработали быстрее разума. Вот мы, а вот враги. Хочешь выжить — уничтожь того кто тебе противостоит. И лишь на скале меня словно пронзило — этого не может быть!
Последнее, что я помнил — горящий Арбат, заходящие на нас штурмовые вертолёты. "Лешего",разрядившего в них последнюю "Иглу". Лупящий по "Апачам" из "Утёса" ГАИ-шный капитан. А потом, один из НУРС-ов взорвался ливнем осколков прямо над нами. Страшная боль… И, вместо полуразрушенной Москвы, горная дорога. Судя по советской форме с одной и моджахедам с другой стороны-Афганистан.
— Сука! Я должен был сдохнуть!
А,вместо этого, оказался в теле восемнадцатилетнего пацана. Одного из тех, кого Родина бросило в самое горнило Афганской войны. Интересно, кто он? Блин! А ведь мне повезло. После такой мясорубки никто не удивится амнезии у одного из выживших. Я ведь помнил романы о всевозможных попаданцах, во множестве выходящие у нас перед Мятежём. Все они, легко и просто, вписывались в новую для себя жизнь. А в реальности… В лучшем случае меня, без знания мелких деталей, ждала бы психушка, в худшем-закрытый Гебешный НИИ. Что-то не улыбается мне, что-то попасть в какой-нибудь закрытый институт, в качестве лабораторной мышки. Говорят были такие исследовательские центры, в те годы. Исследовали всё паранормальное. Если меня кто-то заподозрит… Заметут, без вариантов!.Что же… Стащив трупы "духов" в центр площадки я подошёл к краю обрыва и, швырнув в сторону мёртвых тел гранату, нырнул вниз, скатившись по обрыву. Над моей головой грохнул взрыв. Теперь, если военный следователь не будет заострять своё внимание, может прокатить версия того, что часть раненных афганцев были добиты своими же. А остальные ушли обратно в горы, из-за своей малочисленности, так и не зачистив колонну колонну до конца. Сейчас главное, незаметно вернуться вниз, к горящим машинам…
— Море… Море… громко пел из рупора громкоговорителя голос Ю.Антонова. Я сидел на скамейке в сквере и не торопясь дегустировал эскимо. Настоящее, такое, каким я его помнил с детства. Не одно современное, не могло даже сравниться с ним. Десять дней назад я покинул ряды доблестнных вооружённых сил и получив проездные документы, направился в Москву. Вообще-то, меня ждал один из пригородов Казани. Паренёк, тело которого мне досталось, был оттуда родом. Но напрямую, поезда из Ташкента туда не ходили, поэтому, всё равно, пришлось бы сделать пересадку. Тогда, в госпитале, всё обошлось для меня благополучно. Повезло. Когда я уже спустился на дорогу, в одной их "коробочек" рванул боезапас, ну и меня осколком и зацепило. Никто и не удевился после контузии частичной амнезии. Нет, я конечно помнил общие реалии: Брежнев там, колбаса за 2р.20к. Как-никак, мне ведь тогда было лет 16. Но вот имени своего нового, биографии, я не знал. Пришлось учить заново. Когда доктора поняли, что я действительно не помню о своей предыдущей жизни, было принято решении о моём коммиссовании.
Три дня в поезде, и я в столице. В госпитале, у меня было много времени, что бы обдуматьто, что случилось со мной. Я не знаю, почему так случилось. Мне дан шанс прожить вторую жизнь. И не важно, почему так случилось, кто сделал мне этот подарок- бог, сатана, или маленькие серо-буро-малиновые человечки. Слава богу, за годы службы, у нас выбили столь любимую интеллигенцией привычку рефлексировать по малейшему поводу.
