ВСТРЕЧАЙТЕ СЛЭППИ!
Добро пожаловать в Мир Слэппи.
Да, это мой мир — вам тут остается только кричать! Ха-ха-ха-ха-ха!
Неужели все действительно находят меня таким чудесным, каким я сам себя знаю? Вот бы мне иметь лишний рот. Тогда бы я мог сам себя расцеловать! Ха-ха-ха!
Однако не люблю хвастаться. Это отвлекает меня от разговоров о том, какой я обалденный.
Все любят Слэппи. Даже термиты в моей черепушке считают меня просто восхитительным! Ха-ха-ха-ха-ха!
Некоторые считают, что с такой внешностью мне прямая дорога в кинозвезды. И знаете — они правы! Ха-ха-ха-ха-ха!
Но я хорош и в другом. Я люблю делиться. Делиться страшными историями, от которых вы будете вопить!
Например, вот этой. Она о девчонке по имени Ливи Джонс и ее приятеле Гейтсе, которые состоят в школьном Кружке Робототехников. Они с удовольствием мастерили робота — пока робот не слетел с катушек. Он принялся совершать странные поступки, которые Ливи с Гейтсом не могли контролировать.
Способен ли робот ожить самостоятельно?
Ответ наверняка удивит вас.
Вперед. Приступайте к чтению. Я назвал эту историю «Она живая! Она живая!»
Это еще одна моя пугающая байка из Мира Слэппи.
— Мне приснилось, что наш робот ожил и взбесился, — сказала я Гейтсу Уорвесу. Мы шли из школы домой и, разумеется, говорили о робототехнике. Потому что мы на ней помешаны.
Проехал желтый школьный автобус, какие-то ребята окликали нас из окон. Я помахала им рукой, даже не посмотрев, кто они. Слишком увлеклась, рассказывая Гейтсу свой сон.
Меня зовут Ливи Джонс. Мне двенадцать лет, и я вижу невероятно реалистичные, невероятно волнующие сны, а по утрам помню их наизусть. Думаю, это хорошо — делиться с окружающими своими снами, потому что это иногда помогает понять их смысл.
Вот я и рассказывала Гейтсу свой сон.
— Робот сбежал, а я погналась за ним. Но он был слишком быстр. Он добежал до большой автостоянки и принялся поднимать машины. Поднимать высоко над головой, а потом разбивать вдребезги о тротуар.
Вид у Гейтса был задумчивый. Впрочем, у него всегда задумчивый вид. Такой уж он, Гейтс. Тихий и задумчивый. Глядя своими темными глазами прямо перед собой, он задумчиво кивал, внимая мне.
— Робот стукнул машины одну о другую. Очень шумный был сон, — продолжала я. — Видимо, от всего этого треска и грохота я и проснулась. Сижу в кровати и дрожу, как осиновый лист. Уж больно сон реалистичный.
Мы перешли дорогу. Вид у Гейтса по-прежнему был задумчивый.
— Ну так что? Что бы по-твоему это значило? — спросила я.
Он почесал в затылке. Его черные кудри растут неукротимой копной. Он их никогда не приглаживает. Они будто живые.
Мы свернули, срезая путь через задний двор Мерфи. Им бы вряд ли понравилось, что мы постоянно шастаем их двором, но они все равно почти не бывают дома. Мой дом находится через три дома от их.
— Думаю, это значит, что мы зря сделали нашего робота настолько человечным, — изрек наконец Гейтс.
— А? В каком смысле?
— У всех остальных роботы похожи на машины, — продолжал Гейтс. — А мы нашего сделали похожим на девчонку. И вот это, видимо, тебя и напрягает. Мы создали девчонку. Она слишком реалистичная.
— Но я люблю Франсин, — возразила я.
Гейтс закатил глаза.
— Нельзя называть робота Франсин. Так не пойдет[1].
— Почему нет?
— Потому что нельзя. Ты не можешь назвать робота Франсин.
Я шутливо пихнула его.
— Я ее придумала, я и назову.
— Ну нет, Ливи, — нудил Гейтс. — Франсин. Робот по имени Франсин. Это же курам на смех. — Он скрестил руки на груди. — Я поговорю об этом с тренером Тигом. Серьезно.
Харрисон Тиг — наш инструктор в Кружке Робототехников. Отличный, кстати, дядька. И не дает нам спуску. Он подогревает наш боевой задор в надежде победить академию Свенсон[2] на Конкурсе Робототехники в нынешнем году.
В академии Свенсон учатся одни мажорчики. Они наши соперники, так сказать, вражеская школа. В футболе, в баскетболе — во всем.
Сам Тиг не блещет в робототехнике. Да особо этого и не скрывает. Вообще-то он девчачий тренер по баскетболу, а наш Кружок Робототехников на него повесили в качестве дополнительной нагрузки. В добровольно-принудительном, так сказать, порядке.
Я остановилась возле нашего гаража. Опустила рюкзак на дорожку.
— Слушай, Гейтс, сейчас не до споров, как назвать робота. Мы вот-вот закончим. Потом еще программу настраивать. Не до споров сейчас.
Он пожал плечами.
— Ты права. Думаю, можно испытать ее хоть сегодня. — Он взметнул кулак над головой. — Дух захватывает, Ливи!
Еще бы не захватывало! Мы с Гейтсом месяцами создавали этого робота в моем гараже. На одно только программирование модуля памяти кучу недель ухлопали.
И теперь мы наконец готовы узнать, на что она способна.
Гараж у нас обит белой дранкой и рассчитан на две машины. Но родители никогда их туда не ставят. Они паркуются на дорожке. Так что нам с Гейтсом досталась идеальная мастерская для создания Франсин.
Наклонившись, я взялась за дверь с левой стороны. Гейтс пришел мне на помощь, и общими усилиями мы ее подняли.
— Так-так, что тут у нас, — приговаривал Гейтс, потирая руки, точно свихнувшийся ученый из ужастика. — Как там поживает наш маленький экспериментик?
Мы оба остановились. Оба вытаращили глаза. Оба испуганно вскрикнули.
— Робот… — прошептала я. — Она пропала!
Что первым делом пришло мне на ум?
Мой сон, конечно же.
Я будто наяву увидела, как робот бежит по улице. Поднимает машины. Разбивает о тротуар.
Неужели так и вышло? Неужели мой сон стал явью? Неужели Франсин сбежала?
Разумеется, нет.
Она не умеет ходить быстро и на дальние расстояния. И уж точно не запрограммирована открывать гаражную дверь и закрывать ее за собой.
Мы стояли посреди гаража, глядя на то место, где полагалось быть роботу.
— Нас что, обокрали? — произнес наконец Гейтс. Его голос был тонок и слегка дрожал.
Я открыла рот, чтобы ответить, но тут услышала смех.
— Ой! — Я повернулась к открытой двери.
Гейтс вздохнул.
— Узнаю этот смех.
Я тоже его узнала.
Мы выскочили из гаража и во внутреннем дворике обнаружили Чейза Фримонта. Он стоял в обнимку с Франсин, заливаясь своим ослиным смехом.
Да. Франсин была с ним.
Очевидно, он притаился за гаражом, поджидая нас. Чтобы припугнуть маленько.
Потому что Чейз обожает нас «курощать», «низводить» и показывать, где раки зимуют.
Словом, не самый наш любимый товарищ.
Кстати, должна уточнить — Чейз не ходит в среднюю школу Спрингдейла, как мы с Гейтсом. Он учится в академии Свенсон.
И надо еще кое-что сказать о Чейзе, с его ежиком рыжих волос, конопатой ряшкой и маленькими голубыми глазками, похожими на птичьи, об этом накачанном здоровяке. Он капитан Свенсоновского Кружка Робототехников и каждый год нас обставляет. Потому что Чейз слывет гением робототехники.
Вынуждена признать — по праву, пусть он мне и не по душе.
— Что ты делаешь с Франсин? — возмутилась я.
Чейз аж рот разинул.
— Франсин? Ты не могла назвать робота Франсин! Назови лучше Ливи Вторая: вылитая ты, только куда симпатичнее. Ха-ха.
— Не смешно, — сказала я. — Отдавай нашего робота.
— Конечно. Забирайте. — Он убрал руку с плеч Франсин и отступил на несколько шагов. — Я просто прикалывался. Забыл, что у вас нет чувства юмора.
— Ты так же остроумен, как свинячья блевотина, — сказал Гейтс.
— О, надо же, — ответил Чейз. — Только что придумал?
Гейтс покраснел. Он вообще легко краснеет, а Чейз всегда знает, как этого добиться.
Взяли мы с Гейтсом нашего робота и понесли в гараж. Весила она тонну. Для туловища мы использовали листовую сталь. И компьютер со всеми модулями памяти тоже был тяжеленный.
Чейз увязался следом, похрустывая на ходу костяшками пальцев — это одна из его бесячих привычек.
— А что она умеет? — спросил он. — Махать «пока-пока»? Или такая сложная программа вам не по плечу?
— Станем мы тебе рассказывать! — огрызнулась я. — Ты же враг, забыл?
— Я врагодруг, — парировал Чейз. — Помните? Робототехника — это в первую очередь конкурсотрудничество.
Это словечко придумал какой-то инструктор. От слов «конкуренция» и «сотрудничество». Дескать, мы и конкурируем, и сотрудничаем одновременно. «Робототехника — самое дружеское из состязаний», не устает повторять нам тренер Тиг.
Чейз взял с полки пару садовых ножниц и сделал вид, будто отрезает Франсин голову.
— Ваш робот — редкое старье, — заметил он. — Прям как из черно-белого фантастического фильма.
— Хватит и старья, чтобы побить твоего, — буркнул Гейтс.
— Разбежался, — хмыкнул Чейз. — В этом году мы в Свенсон делаем роботов-спортсменов. Я вот баскетболиста делаю. Он может забить трехочковый с любой точки, ни разу не промазав. — Чейз подпрыгнул, сделав вид, будто кидает мяч. — Как вы такое превзойдете? Это никому не под силу. Можно хоть сейчас отменить конкурс и выдать мне приз.
— Главное, что ты не слишком хвастлив, — съязвил Гейтс.
Тут я не сдержалась и выложила Чейзу, что наш робот умеет делать. Не знаю, зачем. Надо было сохранять в секрете. Но Чейз так расхвастался, что и я решила похвастаться нашей Франсин.
— А у нас делают роботов-работников, — сказала я. — Мы запрограммировали Франсин готовить омлет.
Чейз засмеялся:
— Ха-ха. Она у вас еще и яйца несет?
— Хочешь испытать? — сказала я. — Мы покажем тебе, что она умеет. У нее золотые руки. Тебе станет не до смеха. Ты пойдешь домой и перепрограммируешь своего робота, чтобы он нам аплодировал.
Гейтс похлопал меня по плечу.
— Молодчина, Ливи. Так-то мы еще не довели ее до ума, помнишь?
— Покажите что-нибудь, — прицепился Чейз. — Давайте. Покажите, на что она способна. Спорим, она даже яйцо разбить не сможет.
— Еще как сможет, — возразила я. — Хоть дюжину яиц разобьет запросто. — (Нет бы мне заткнуться. Но Чейз вечно меня доводит.)
Вот так мы и очутились с Франсин на кухне. Дома никого. Мама с папой до сих пор были на работе — в своей научно-исследовательской лаборатории. Я взяла большую миску и наполнила ее яйцами из холодильника.
Мы поставили миску на стол. Гейтс запустил робота с пульта дистанционного управления. Затем мы привинтили к запястьям робота металлические кисти.
Чейз заржал.
— Не, ребят. Так эта железяка и станет кокать яйца одно за другим! Вам навыков не хватит. Тут пахнет грандиозным провалом.
— Ага, твоим, — отозвалась я и кивнула Гейтсу. Он щелкнул рычагом питания и нажал несколько кнопок, чтобы привести Франсин в движение.
Робот опустил голову, потом поднял. Это был знак, что Франсин включена и готова к работе.
Мы втроем сгрудились вокруг, не сводя глаз с ее руки, которая медленно поднялась, а потом столь же медленно опустилась. Пальцы сжались и разжались, как бы разминаясь. Рука пошла вниз, медленно… плавно… и вдруг схватила Чейза за запястье, сомкнувшись на нем железною хваткой.
— Эй!.. — испуганно вскрикнул он. — Отцепите ее от меня!
Я видела, как напряглись железные пальцы, впиваясь в кожу Чейза.
— У-у-у-у-у! — завыл он от боли. — У-у-у-у-у-у! Моя рука! Моя рука! Она ломает мне руку!
Я повернулась к Гейтсу:
— Ее нужно остановить!
Гейтс только глаза таращил. Рот его распахнулся. Оцепенев от ужаса, мы смотрели, как железные пальцы все глубже вонзаются в руку Чейза.
Чейз снова заголосил от боли. А потом я вздрогнула и зажмурилась, услышав громкое, тошнотворное: «КРАК!»
Я сделала глубокий вдох. Потом ухватилась правой рукой за руку робота, а левой — за руку Чейза. Он выл, точно побитая собака, крепко зажмурившись.
Я хорошенько дернула, и пальцы Франсин разжались. Чейз вырвался и отшатнулся к стене, взмахнув пострадавшей рукой. Алая кровь окропила пол кухни.
— Твоя рука сломана? — крикнула я. — Сломана или нет?
Чейз отдувался, пританцовывая от боли и тряся рукой. Я отметила, что пальцами он все-таки шевелить может.
— Не… сломана, — выдавил он. — Только сильно порезана.
Гейтс исчез в коридоре и через несколько секунд вернулся с бинтами. Мы туго забинтовали Чейзу руку. На самом деле, порезы оказались не такими уж страшными.
Держась за руку, Чейз попятился от нас. Он нахмурился, сверля нас мрачным взглядом.
— Вы это нарочно подстроили, — пробормотал он.
— Ничего подобного, — возразила я.
— Мы не программировали Франсин давить ничьи руки, — добавил Гейтс.
— Нет, это вы, — твердил Чейз, растирая здоровой рукой пострадавшее запястье. — Я знаю, что это вы.
— Ты должен нам поверить… — начала я.
Но к моему изумлению, Франсин вдруг снова зашевелилась. Она откинула голову назад, приоткрыв рот. И издала звук, больше всего похожий на смех:
— Урк! Урк! Урк!
— Она еще и насмехается! — возмущенно завопил Чейз. — Какого черта? Вы, два дебила, запрограммировали эту дрянь смеяться надо мной!
— Нет. Клянусь!.. — начала я. — Мы этого не делали.
Гейтс поднял правую руку.
— И я клянусь. Ничего мы не делали. Мы вообще не умеем такого делать, Чейз.
— Урк! Урк! Урк! — снова засмеялся робот металлическим смехом.
Чейз направился к выходу — красный, как рак, лицо искажено злостью. Он погрозил нам пальцем:
— Я вам отплачу.
Я поспешила за ним:
— Послушай, Чейз, ты должен поверить нам. Извини за руку. И…
— Урк! Урк! Урк!
Чейза совсем побагровел.
— Я еще поквитаюсь, — процедил он сквозь зубы. — Не беспокойтесь. Я знаю, как.
Он повернулся и выскочил за дверь. Мы с Гейтсом смотрели, как он бежит по дорожке, придерживая перевязанную руку.
Повисло долгое молчание. Мы напряженно думали. Затем я повернулась к Гейтсу.
— Мы не программировали Франсин откалывать такие штуки. Что происходит?
Гейтс запустил руку в свои густые черные кудри. Под его пальцами они всколыхнулись волной, разлохматившись еще пуще. Его волосы в самом деле выглядят как живые.
Когда он посмотрел на меня, взгляд у него был задумчивый.
— Ничего не понимаю, — изрек он наконец.
Не шибко дельный ответ.
— Давай еще раз попробуем с яйцами, — сказала я.
Он опустил глаза на миску:
— Ты серьезно?
— А то как же, — ответила я. — Может, Франсин наконец разогрелась. Может, теперь все получится.
— Она только что чуть не раздавила Чейзу руку, как спелый томат, — возразил Гейтс. — Не думаю, что…
— Мы несколько недель программировали трюк с яйцами. Все должно работать. Просто Франсин не любит Чейза, — пошутила я.
Гейтс засмеялся.
— Ладно. Давай попробуем. Только держи руки от нее подальше.
Я развернула Франсин к кухонной стойке и пододвинула к ней миску с яйцами. Убедилась, что ее рука с длинными пальцами плотно сжата.
— Давай, запускай, — сказал Гейтс. А сам отошел на несколько шагов. Трус.
Но не успела я нажать на кнопку, как в кухню вошла миссис Бернард. И заморгала.
— Вы принесли эту машину в дом? А яйца зачем?
Миссис Бернард — наша нянька и домработница. Она уже довольно старенькая, полагаю, ей около шестидесяти. У нее короткие белоснежные волосы. Лучистые голубые глаза. На щеках всегда румянец, будто она чем-то взволнована. Она очень добрая, заботливая и работящая, но я никогда не видела, чтобы она улыбалась.
Она носит маленькие квадратные очки, которые постоянно съезжают на кончик носа. Ростом ниже нас с Гейтсом, а ведь нам всего двенадцать. Носит белые блузы, застегнутые до самого горла, с темно-серыми юбками до лодыжек.
— Мы проводим эксперимент, — объяснила я.
Нахмурившись, она покачала головой:
— Я только недавно прибралась в кухне. Не хватало только, чтобы эта машина устроила беспорядок.
— Это не машина. Это робот, — поправил Гейтс. — Мы его смастерили для нашего Кружка Робототехников.
Она принюхалась:
— А разве вы не должны вместо этого делать домашнее задание?
— Мы не будем устраивать беспорядок. Обещаю, — сказала я. — Можете сами посмотреть, миссис Бернард.
— Франсин будет бить яйца, — сказал Гейтс. — По одному.
Миссис Бернард снова нахмурилась.
— Вы соорудили эту машину, чтобы заменить меня?
Я засмеялась:
— Она может помогать вам на кухне, если потребуется разбивать яйца.
Миссис Бернард скрестила руки на груди.
— Это мы еще посмотрим. Так ты обещаешь?..
— Никакого беспорядка, — заверила я и повернула выключатель.
Робот завибрировал. Франсин кивнула, сигнализируя, что готова к действию.
Мы втроем следили за ней через кухонную стойку.
— Давай, Франсин. Ты ведь можешь, — сказала я.
Рука поднялась, потом медленно опустилась. Пальцы сомкнулись на одном из яиц в миске.
С нарастающим волнением я смотрела, как рука бережно взяла яйцо.
— Да… да… да… — шептала я.
— Вот так и должно быть, — пробормотал Гейтс.
Рука медленно подняла яйцо. Подержала несколько секунд над стойкой. А потом рванулась вперед и залепила мне яйцом прямо в лоб.
— О-о-о-о-о… — Я была слишком напугана, чтобы кричать.
Я услышала громкий треск. Отпрянула назад. И почувствовала, как по носу и щекам сползает желток.
— Урк! Урк! Урк! — гнусно захохотал робот. Я вытерла желток с глаз руками и увидела, как Франсин, подняв второе яйцо, раздавила его о макушку Гейтса.
Он издал возмущенный вопль. Желток налип у него в волосах.
— Выключите ее! Выключите ее! — заголосила миссис Бернард, всплеснув руками. — О, какой жуткий беспорядок!
— Урк! Урк! Урк!
Гейтс метнулся за стойку. Он провел рукой по спине робота и нашарил выключатель.
Франсин метнула яйцо в стену. Оно с громким треском разлетелось вдребезги. Содержимое сползало по обоям. Следующий снаряд угодил в часы над кухонной раковиной. Желток стекал по белым занавескам на окне.
Франсин запустила в стену еще одним яйцом.
— Выключите ее! Выключите ее! — вопила миссис Бернард, рвя на себе волосы.
И надо же было моим родителям именно в тот момент вернуться домой! Они остановились в дверях, обозревая липкое, желтое, текучее месиво.
— Что вы натворили?! — воскликнула мама.
— Урк! Урк! Урк! — Откинув голову назад, Франсин разразилась своим мерзким смехом.
— Ничего смешного! — рявкнул папа. Он вошел в комнату, не сводя глаз с желтой слизи, стекающей по стене.
— Их машина взбесилась, — доложила миссис Бернард.
— Я… я не понимаю, — пробормотала мама. — Ливи?..
— Я принесу швабру и смену одежды. — Миссис Бернард выбежала из комнаты.
— Это был эксперимент, — промямлил Гейтс.
— Мы впервые испытали робота, — добавила я. — Но… видите ли…
Миссис Бернард влетела назад с шваброй и ведром в руках.
— Этой машине не место в доме, — отчеканила она.
Мама скрестила руки, покусывая нижнюю губу. Она всегда так делает, когда нервничает или расстроена. Папа же выглядел скорей озадаченным.
— Что тут вообще случилось? — спросила мама.
— Мы запрограммировали Франсин брать яйца и разбивать их, — сказала я. — Но во время испытаний она взбесилась.
— Начала бить яйца о наши головы, — подхватил Гейтс. У него на макушке до сих пор красовалась нашлепка из желтка. — А потом кидаться стала.
— Взбесилась. Совсем взбесилась, — проворчала миссис Бернард. Вооружившись шваброй, она начала мыть пол.
— Вы что, серьезно решили назвать робота Франсин? — удивился папа.
— Бенджамин, сейчас речь не об этом, — возмутилась мама. Обычно он у нее «Бен». А вот как рассердится, так сразу «Бенджамин».
Я покачала головой.
— Боюсь, мы где-то накосячили с программой.
— Перво-наперво надо убрать это безобразие, — распорядилась мама. — А после ужина мы ее осмотрим.
Мама и папа — программисты-компьютерщики, вместе работают в лаборатории в центре города. Они специалисты по искусственному разуму. Ну, знаете, разрабатывают специальные мозговые модули, чтобы роботы могли самостоятельно думать.
Вот потому-то я и загорелась робототехникой. Родители постоянно говорят о своей работе. И несколько раз они даже приглашали нас с Гейтсом в свою лабораторию посмотреть эксперименты, которые они проводят.
Есть одно место, куда мне вход заказан. Это лаборатория у нас подвале. Они выполняют там сверхсекретную работу, так что мне категорически запрещено входить туда без приглашения.
Мы с Гейтсом взяли по рулону бумажных полотенец и принялись вытирать отовсюду липкий яичный желток. Когда мы закончили, кухня приобрела более-менее божеский вид, не считая пары желтых полос на стене.
— Ну что, до завтра. Уверен, у нас получится все отладить, — сказал Гейтс.
— Дай-то Бог! — отозвалась я. — Как мы обойдем академию Свенсон, если наш робот только и умеет, что бить яйца о чьи-то головы?
Гейтс прыснул.
— Не так уж и плохо. Чейза мы здорово напугали.
— Эта машина опасна, — снова заявила миссис Бернард, покрутив шваброй. — Ей не место в доме.
Гейтс ушел домой. На ужин у нас были спагетти. Я рассказывала о ребятах из школы. Мама с папой рассказывали о роботе, которого они запрограммировали решать загадки.
О Франсин и яичном побоище мы не говорили.
После ужина родители отнесли робота в подвал. Я сидела у себя, пытаясь сосредоточиться на домашке. Но мне слишком хотелось услышать отчет родителей. Из головы все вылетало.
Спустя час или около того они поднялись из подвала. Я поспешила в гостиную, чтобы услышать их вердикт.
Папа прислонил робота к камину. Мама помахала листком бумаги. Я заметила на нем строки программного кода.
— Ну что? — спросила я. — Нашли неполадки?
Папа взглянул на меня, щурясь сквозь свои круглые очки.
— Загвоздка в программе, Ливи, — сказал он.
— Твой робот был запрограммирован кидаться яйцами и разбивать их о людей, — добавила мама.
— Но мы этого не делали! — воскликнула я. — Мы не программировали ее кидаться яйцами. Клянусь!
— Посмотри код сама. — Мама протянула мне бумагу.
Я заморгала, пытаясь прочесть написанное.
— И вот еще, в самом конце, — продолжала мама. — Посмотри код. Ты запрограммировала робота жутко смеяться.
— Нет… не может быть… — Я разглядывала программный код. — Клянусь, мы с Гейтсом не программировали ее кидаться яйцами и смеяться.
— Ну, знаешь, сомневаюсь, что она сама себя запрограммировала, — возразил папа. — Или ты считаешь иначе?
Я оглянулась на Франсин и почувствовала, как по загривку бежит холодок.
— Запрограммировала саму себя? — пробормотала я. — Это ведь невозможно, правда?
У вас бывали сны, когда вы понимаете, что спите, но не можете проснуться?
Той ночью мне приснился один из моих сверхреалистичных снов, похожих на явь.
Начался он с того, что Франсин тяжелой поступью вышла из гаража. Я гадала, кто забыл его закрыть. Стоя в конце подъездной дорожки, я смотрела, как Франсин набирает скорость.
Ее железные ноги грохотали по асфальту. Стальные руки болтались. Подавшись вперед всем своим массивным железным туловищем, она бежала в ровном, механическом темпе.
Я знала, что должна следовать за ней. Знала, что должна поймать робота и затащить обратно в гараж. Но что-то не пускало меня. Какая-то могучая сила удерживала меня на месте.
Франсин уже пронеслась половину квартала, разогнавшись до предела. И тут у меня екнуло сердце, когда что-то вывернулось из-за угла. Еще один робот!
Два робота сшиблись с оглушительным, лязгающим грохотом — металл ударился о металл. Я завизжала. В ту же секунду они принялись колошматить друг друга стальными кулачищами. Звук побоища напоминал раскаты грома, удар следовал за ударом.
