В некотором царстве жил-был купец, и была у него единственная дочь — Василиса Прекрасная. Жена купца умерла, когда девочке исполнилось восемь лет. Умирая, она позвала к себе дочку и протянула ей старую куклу:
— Доченька, вместе с материнским благословением я оставляю тебе эту куклу. Носи ее всегда при себе и никому не показывай. Если случится с тобой беда, дай ей поесть и спроси совета. — После этих слов мать поцеловала дочку и умерла.
Купец погоревал после смерти жены, а потом женился на соседке-вдовушке, которая растила двух дочерей, почти однолеток Василисе. Новая жена была умелой хозяйкой, но она не стала доброй матерью для падчерицы. Василису все считали первой красавицей в округе, а мачеха и сестры завидовали ее красоте и мучили девочку тяжелой работой.
Василиса всё переносила безропотно и с каждым днем хорошела, а мачеха с дочками худели и дурнели от злости. Василисе во всём помогала куколка. Без нее девочка не смогла бы справиться с той работой, которую ей поручали. Василиса, бывало, сама не съест, а уж куколке оставит самый лакомый кусочек. Вечером, когда все укладывались спать, она запиралась в чуланчике, где жила, кормила куколку и приговаривала:
— Кушай, куколка, кушай, про мое горе слушай! Живу я у родного батюшки, но не вижу никакой радости; и злая мачеха меня с белого света сживает. Научи, как мне быть и что делать?
Куколка покушает, даст совет и в горе утешит, а наутро всякую работу за Василису сделает. Хорошо было жить ей с куколкой!
Прошло несколько лет. Василиса выросла. Много женихов сватались к Василисе, на мачехиных же дочерей никто не смотрел. Мачеха злилась пуще прежнего.
— Не выдам младшей дочери прежде старших! — говорила она, выпроваживая женихов.
По желанию мачехи семья переселилась в другой дом. Рядом с этим домом рос дремучий лес, а в лесу жила Баба Яга, которая ела людей, как цыплят. Мачеха то и дело посылала падчерицу в лес, надеясь, что девушка попадет в руки Бабы Яги, но Василиса всегда благополучно возвращалась домой: куколка указывала ей дорогу.
Однажды купец уехал на долгое время из дому по торговым делам. Поздним вечером, как обычно, девушки сели за работу: одна стала плести кружева, другая — вязать чулки, а Василиса — прясть. Мачеха погасила огонь во всём доме, оставив только одну свечку в горнице, где работали девушки, и ушла спать. Одна из мачехиных дочерей решила поправить светильню и, как будто нечаянно, погасила свечку.
— Что теперь нам делать? — воскликнула девушка. — Надо сбегать за огнем к соседке, Бабе Яге!
— Ступай к Бабе Яге! — закричали сестры и вытолкали Василису из горницы.
Василиса пошла в свой чуланчик, поставила перед куклой приготовленный ужин и сказала:
— Кушай, куколка, кушай, про мое горе слушай! Посылают меня сестры за огнем к Бабе Яге. Боюсь, съест меня Баба Яга.
— Ступай, куда посылают, Василисушка! — сказала куколка. — Возьми меня с собой и ничего не бойся.
Василиса собралась, положила куколку в карман и пошла в дремучий лес.
Идет она по темному лесу, дрожит. Вдруг проскакал мимо нее всадник: сам белый, одет в белое, конь под ним белый и сбруя на коне белая — стало рассветать. Идет она дальше; мимо скачет другой всадник: сам красный, одет в красное и на красном коне — взошло солнце.
Наконец вышла Василиса на полянку, где стояла избушка Бабы Яги: вокруг избы высокий частокол, на нем торчат черепа человеческие, на воротах вместо замка — раскрытый рот с острыми зубами. Василиса застыла от ужаса.
Вдруг опять скачет всадник: сам черный, одет в черное и на черном коне; подскакал к воротам Бабы Яги и исчез — настала ночь.
И тотчас у всех черепов на заборе засветились глаза, и на поляне стало светло как днем.
Послышался страшный шум, и Василиса увидела, как из лесу появилась ступа с Бабой Ягой.
Подлетев к воротам, ступа остановилась, Баба Яга понюхала воздух и закричала:
— Фу, фу! Человечьим духом пахнет! Кто здесь?
Василиса подошла к старухе, низко поклонилась и сказала:
— Это я, бабушка, Василиса. Мачехины дочери прислали меня к тебе за огнем.
— Хорошо, — сказала Баба Яга. — Но ты сначала поживи да поработай у меня. За хорошую работу дам тебе огня, за плохую — съем!
Баба Яга повернулась к воротам и крикнула:
— Эй, запоры мои крепкие, отомкнитесь, ворота мои широкие, отворитесь!
Ворота отворились, и Баба Яга в ступе въехала во двор. Пропустив Василису, ворота с грохотом закрылись за ее спиной.
В горнице Баба Яга села за столом и приказала Василисе:
— Подавай-ка сюда, что там есть в печи, я есть хочу!
Василиса стала подавать Яге кушанья, которых хватило бы человек на десять. Всё съела старуха. Василисе же оставила немного щей и краюшку хлеба.
Прежде чем лечь спать, Баба Яга дала Василисе наказ:
— Завтра я уеду, а ты двор вычисти, избу вымети, обед свари и белье постирай. К моему возвращению чтоб всё было сделано, иначе — съем!
Баба Яга уснула, а Василиса достала куколку, поставила перед ней старухины объедки и сказала:
— Кушай, куколка, кушай, про мое горе слушай! Тяжелую дала мне Баба Яга работу. Помоги мне!
— Не волнуйся, Василиса Прекрасная! — ответила куколка. — Поужинай и ложись спать — утро вечера мудренее!
Проснулась утром Василиса и увидела, как Баба Яга вышла во двор, свистнула, и перед ней явилась ступа с помелом. Промелькнул красный всадник — взошло солнце. Баба Яга села в ступу и выехала со двора.
Осталась Василиса одна, остановилась в раздумье: за какую работу ей приняться? Глядит, а вся работа уже сделана.
— Ах ты, избавительница моя! — воскликнула Василиса. — От всех бед ты меня спасаешь!
— Но обед тебе придется стряпать самой, — сказала куколка, влезая в карман Василисы.
Вечером вернулась Баба Яга, проверила Василисину работу, подосадовала, что не к чему придраться, и говорит:
— Завтра сделаешь то же, что и нынче, да сверх того перебери мак по зернышку: кто-то по злобе земли в него намешал!
Старуха поела и спать легла, а Василиса принялась куколку кормить.
Наутро, только Баба Яга уехала со двора, Василиса с куколкой всю работу сделали.
Вечером старуха воротилась, проверила работу и села обедать. Она ест, а Василиса молча рядом стоит.
— Что же ты ни о чем не говоришь со мной? — спросила Баба Яга.
— Не смею, — отвечала Василиса. — Но очень мне хотелось бы спросить тебя кое о чем.
— Спрашивай! Только помни: не всякий вопрос к добру ведет!
— По дороге к тебе меня обогнал всадник на белом коне, сам белый и в белой одежде; кто он такой?
— Это день мой ясный, — отвечала Баба Яга.
— Потом обогнал меня другой всадник — на красном коне, сам красный и в красное одет; это кто такой?
— Это мое солнышко красное! — отвечала Баба Яга.
— А что за черный всадник обогнал меня у самых твоих ворот, бабушка?
— Это ночь моя темная. Эти всадники — слуги мои верные! Теперь я тебя спрошу. Как успеваешь ты исполнять работу, которую я задаю тебе?
— Мне помогает благословение моей матери, — отвечала Василиса.
— Вон оно что! Так убирайся же от меня, благословенная дочка!
Вытолкала она Василису за ворота, сняла с забора череп с горящими глазами и, наткнув на палку, протянула ей:
— Ступай прочь! А это тебе огонь для мачехиных дочек!
Побежала Василиса через ночной лес, глаза черепа освещали ей путь и погасли с наступлением утра.
Подходя к дому, девушка хотела бросить уже ненужный череп, но вдруг раздался его глухой голос:
— Не бросай меня, неси к мачехе!
Василиса взглянула на дом и не увидела ни в одном окне света.
На крыльцо выскочила мачеха. Впервые она встретила падчерицу ласково и рассказала, что с той поры, как Василиса ушла, она не могла засветить в доме огонь, а тот, который приносили соседи, тотчас гас, как только входили с ним в горницу.
— Может, твой огонь не погаснет, — сказала мачеха.
Василиса внесла череп в горницу, и его горящие глаза уставились на мачеху и ее дочерей. Те пытались прятаться, но куда ни бросятся — глаза всюду за ними следят.
Скоро зловещий взгляд черепа сжег их в уголь, одну Василису не тронул.
Поутру Василиса зарыла череп в землю, заперла дом и пошла в город. Там она попросилась на житье к одинокой старушке. Вот как-то говорит девушка старушке:
— Скучно мне сидеть без дела, бабушка! Сходи на рынок, купи льна самого лучшего: я прясть буду!
Старушка купила льна, и Василиса принялась за дело. Нить у девушки получалась ровная и тонкая, как волосок. Много пряжи набралось, пора холсты ткать. Василиса посоветовалась с куколкой, и та сказала:
— Принеси мне челнок от старого ткацкого станка и прядь лошадиной гривы: я сделаю станок для твоей тонкой работы.
Утром в горнице стоял славный станочек. К концу зимы Василиса выткала полотно, да такое тонкое, что сквозь игольное ушко продеть можно. Василиса и говорит старухе:
— Продай, бабушка, это полотно, а деньги возьми себе.
Старуха взглянула на товар и ахнула:
— Такое полотно, кроме царя, оценить некому. Понесу его во дворец!
Пришла старуха к царским палатам и стала под окнами прохаживаться. Царь увидал ее и спрашивает:
— Что тебе, старушка, надобно?
— Ваше царское величество, — отвечает старуха, — я принесла диковинный товар, который никому, кроме тебя, показывать не хочу!
Царь приказал впустить старуху, увидел полотно — и ахнул.
— Что хочешь за него? — спросил царь.
— Ему цены нет! Я его тебе, царь-батюшка, в дар принесла!
Раскроили царю из нового полотна сорочки, да не смогли найти швею, которая взялась бы их сшить. Царь приказал позвать старуху.
— Сумела ты напрясть и соткать такое полотно, тебе из него и сорочки шить!
— Не я, государь, пряла и ткала полотно, — ответила старуха. — Это работа моей девушки-приемыша.
— Ну, так пусть она и сошьет!
— Я знала, что эта работа моих рук не минует, — проговорила Василиса, услыхав от старушки о царском приказе.
Заперлась девушка в горнице и принялась за работу. Скоро сорочки были готовы, и старуха понесла их царю.
А Василиса причесалась, нарядно оделась и села под окном. Распахнулась дверь, и царский гонец вошел в горницу:
— Царь-государь хочет видеть искусницу, что сшила ему сорочки, чтобы наградить ее!
Явилась Василиса пред царские очи. Как увидел царь Василису Прекрасную, так и влюбился в нее без памяти.
— Нет, красавица моя, — воскликнул он, — не расстанусь я с тобой, будешь ты моей любимой женою!
Взял царь Василису за белые руки, посадил подле себя, а там и свадебку сыграли. Старушку Василиса взяла к себе во дворец, а куколку до конца жизни всегда носила в кармане.
В некотором царстве, в некотором государстве жили-были царь да царица, и родился у них сын Иван-царевич. Качала его нянька в колыбельке и приговаривала:
— Спи, соколик, спи, любимый! Вырастешь большой, возьмешь в жены Ненаглядную Красоту.
Прошло время, вырос Иван-царевич. Однажды пришел к царю и говорит:
— Прощай, батюшка, ухожу я Ненаглядную Красоту искать, себе в жены ее сватать.
— Что ты, дитятко, куда пойдешь? Поди, и нет такой на свете — это все нянькины сказки.
— Отпустишь — пойду, и не отпустишь — пойду, — ответил Иван-царевич.
— Ну, ступай! Что с тобой сделаешь?
Снарядился Иван-царевич и пошел по дороге куда глаза глядят. Отошел немало от дому и встретил старого человека.
— Куда, молодец, путь держишь?
— Когда я, дедушка, был в малых летах, качала меня нянька в колыбельке, сулила мне в жены Ненаглядную Красоту.
— Далеко живет Ненаглядная Красота. Пешему тебе, молодец, туда не дойти.
— Как же мне быть?
— Есть у твоего батюшки тридцать лошадей, — сказал старик. — Прикажи конюхам согнать их на водопой к морю, которая из них забредет в воду по самую шею, ту и бери.
— Спасибо на добром слове, дедушка.
Царевич все сделал, как старик научил, и выбрал себе богатырского коня. Поутру рано встал, растворил ворота, собрался ехать; вдруг говорит ему конь человеческим языком:
— Иван-царевич, припади к земле, а я тебя трижды ногой толкну.
Раз толкнул и другой толкнул, в третий не стал:
— Ежели в третий раз толкну, нас с тобой земля не снесет.
Почувствовал в себе Иван-царевич великую силу, вскочил на коня — только его и видели.
Долго ли, коротко ли ехали, стал день к ночи продвигаться, видит Иван-царевич — стоит изба.
Подъехал царевич к крыльцу, привязал коня к золотому кольцу, а сам в избу вошел.
Там на печи лежит Баба Яга — костяная нога. Закричала она громким голосом:
— Ах ты, дерзкий юноша! Железное кольцо ему не по нраву, к золотому коня привязал!
— Ты, бабушка, не бранись! А коня можно и за иное кольцо привязать.
— Что, добрый молодец, задала тебе страху? Ты меня не страшись да на лавочку садись, а я стану спрашивать: из каких ты родов, из каких городов?
— Эх, бабушка! Ты бы прежде накормила, напоила, а потом и спрашивала.
Баба Яга тотчас с печи соскочила, скатерть-самобранку постелила, принялась угощать Ивана-царевича. Он наелся, напился и на постель повалился. Бабе Яге и спрашивать не надо, он ей сам все рассказывает:
— Когда был я в малых летах, качала меня нянька в колыбели, сулила мне в жены Ненаглядную Красоту. Бабушка, подскажи, где живет Ненаглядная Красота.
— Я, царевич, вот уже третью сотню лет доживаю, а про эту Красоту Ненаглядную не слыхивала. Утром соберу своих ответчиков, может, из них кто знает.
На другой день старуха вышла с Иваном-царевичем на крылечко, закричала богатырским голосом, засвистала молодецким посвистом и крикнула:
— Рыбы морские, птицы вольные, звери лесные и твари болотные, знаете ли, где живет Ненаглядная Красота?
Отвечают все в один голос:
— Видом не видали, слыхом не слыхали.
— Больше мне некого спрашивать, — сказала Баба Яга и повела Ивана-царевича в избу.
Только вошли они в избу, прилетела Могол-птица, села на землю — в окнах свет померк.
— Ах ты, Могол-птица, где была, где летала, отчего запоздала? — запричитала Баба Яга.
— Ненаглядную Красоту в гости снаряжала, — ответила птица.
— Вот это то, что надо! Сослужи мне службу верную: снеси Ивана-царевича к Ненаглядной Красоте!
— Хорошо, бабушка!
Сел Иван-царевич на Могол-птицу, и они полетели. Три года летели, прилетели туда, где луга зеленые, травы шелковые, цветы лазоревые.
— Видишь, — говорит птица, — город с теремами белокаменными, там и живет Ненаглядная Красота.
Пришел царевич в город, пошел по улицам гулять. Идет и видит: на площади человека кнутом бьют.
— За что, — спрашивает, — вы его кнутом бьете?
— А за то, — говорят, — что задолжал он нашему царю большие деньги да в срок не выплатил. А кто его выкупит, у того Кощей Бессмертный жену унесет.
Пожалел человека Иван-царевич и решил выкупить. «У меня, — думает, — жены нет, отнять некого».
Заплатил царевич выкуп и пошел прочь. Вдруг бежит за ним тот самый человек и кричит:
— Спасибо, Иван-царевич, буду я тебе братом и верным слугой!
— Как тебя звать-величать? — спросил Иван-царевич.
— Булат-молодец.
— Ну, коли мы теперь братья, пойдем Ненаглядную Красоту сватать.
В ту пору вышла Ненаглядная Красота на крыльцо своего терема.
Увидел ее Иван-царевич, поклонился низко.
Вдруг со всех сторон наехало еще тридцать богатырей-женихов. Стали они над Иваном-царевичем насмехаться:
— Ах ты, деревенский валенок! По тебе ли такая красавица! Ты ее мизинца не стоишь.
Стали к нему со всех сторон подступать да невесту отбивать.
Иван-царевич не стерпел: махнул рукой — стала улица, махнул другой — переулочек. Тут Булат-молодец подхватил красавицу и посадил на коня, Ивана-царевича посадил позади девицы, сам легко вскочил в седло и поскакали они из города во всю конскую прыть.
Много ли, мало ли они ехали — Булат-молодец снял с руки перстень, спрятал его в карман и говорит:
— Я перстень с руки сронил. Вы поезжайте дальше, а я назад ворочусь, перстень поищу.
Стала его Ненаглядная Красота упрашивать:
— Не оставляй нас, Булат-молодец, я тебе свой перстень подарю.
А тот в ответ:
— Никак нельзя, Ненаглядная Красота! Моему перстню цены нет — мне дала его родная матушка и сказала: «Носи, не теряй, мать не забывай!»
Поскакал Булат-молодец назад, повстречал великую погоню. Он их всех перебил, конем потоптал, сам нагнал Ивана-царевича.
— Нашел ли перстень, Булат-молодец? — спросила девица.
— Нашел, Ненаглядная Красота.
Ехали-ехали — настигла их темная ночь. Раскинули они шатер. Ненаглядная Красота в шатре легла. Булат-молодец у порога уснул, а Иван-царевич стал на караул.
Стоял-стоял Иван-царевич, утомился; присел он у шатра и заснул богатырским сном.
Откуда ни возьмись, налетел Кощей Бессмертный, унес Ненаглядную Красоту, только ленточка из ее косы на земле осталась.
На заре очнулся Иван-царевич: видит — нет Ненаглядной Красоты, только ленточка на земле лежит. Заплакал Иван-царевич.
Проснулся Булат-молодец и спрашивает:
— Ты почему, Иван-царевич, плачешь?
— Кто-то украл Ненаглядную Красоту.
— Это был Кощей Бессмертный, — сказал Булат-молодец. — Нам его смерть три года искать. Смерть его в яйце, то яйцо в утке, та утка в колоде, а колода по синему морю плавает.
Пошли названые братья к синему морю, не один год шли — устали, изголодались.
Вдруг летит ястреб. Иван-царевич схватил тугой лук.
— Эй, ястреб, я тебя застрелю да с голоду сырым съем.
— Не губи меня, Иван-царевич, в нужное время я тебе пригожусь.
Видит Булат-молодец — бежит медведь.
— Эх, мишка-медведь, а ведь я тебя убью и съем.
— Не убивай меня, Булат-молодец, в нужное время я тебе пригожусь.
Пришли богатыри на берег синего моря, глядь — на берегу щука трепещется.
— А, щука зубастая, попалась! Вот тебя-то мы и съедим!
— Не ешьте меня, молодцы, лучше в море бросьте! В нужное время я вам пригожусь.
Бросили они щуку в воду. Вдруг море взволновалось, и высокая волна вынесла на берег дубовую колоду. Прибежал медведь, поднял колоду да как хватит оземь — колода развалилась, вылетела оттуда утка. Откуда ни возьмись, налетел ястреб, поймал утку, разорвал ее пополам. Выпало из утки яйцо — да прямо в море; подхватила его щука, подплыла к берегу и отдала Ивану-царевичу.
Царевич положил яйцо за пазуху, и пошли молодцы к Кощею Бессмертному. Приходят к нему во двор, встречает их Ненаглядная Красота и горько плачет, а Кощей Бессмертный сидит у окна и говорит царевичу:
— Если ты пришел отнять у меня Ненаглядную Красоту, так тебе живому не быть.
— Это ты у меня невесту отнял! — С этими словами вынул Иван-царевич из-за пазухи яйцо, показал Кощею. — А это ты видел?
У Кощея свет в глазах помутился. Иван-царевич перекинул яйцо с руки на руку — Кощея Бессмертного из угла в угол бросило. Булат-молодец подхватил яйцо да и смял совсем; тут Кощею и смерть пришла.
Взяли богатыри на Кощеевой конюшне трех лошадей и в путь отправились. Настигла их темная ночь, и раскинули они шатер. Ненаглядная Красота в шатре легла, Иван-царевич у порога уснул, а Булат-молодец стал на караул.
В полночь прилетели двенадцать голубиц, ударили крылом о крыло и закричали громкими голосами:
— Булат-молодец и Иван-царевич, коль убили вы нашего брата, не будет и вам добра. Как приедет Иван-царевич домой, велит привести любимую собаку — та вырвется у псаря и разорвет царевича. А кто это слышит да ему скажет, станет по колено каменным.
