Дед мой, Александр Дмитриевич Кузьминых, по скорому произношению Лексан Митрич, по-уличному в детстве и юности Сана, Саньша, крестьянин деревни Жуковой Режевской волости Камышловского уезда Пермской губернии родился в 1887 году, а умер в 1981 - так что прожил на свете почти полных 94 года и до конца жизни сохранил здравый ум, твердую память, активную любовь к рыбалке и пассивную нелюбовь к Советской власти. О более далеких предках я почти ничего не знаю, как и по другим линиям семейного древа. Ну вот про прадеда Митрия известно только, что он был государственный (т.е. не крепостной) крестьянин, коренной житель той же Жуковой, и вообще предки по дедовой линии Кузьминых переселились на Урал из Вятки чуть ли не до Ермака. Ну после, конечно. Но невдолге. Фамилия вообще очень на Урале и в Сибири распространенная. Я, когда на Северах работал, так был знаком с несколькими Кузьминых. Никто в родстве не признался, но все из Пермской либо Свердловской области родом.
Еще запомнилась по дедовым рассказам история, как его отец еще молодым парнем зашел в избу к богатому соседу, где его пригласили чаю попить. Это по тем временам как бы тон задавало такой крестьянской светскости. Вроде как в мои годы предложить джин-тоника. В принципе читать и слышать многим приходилось, но понт - без всякого сомнения! Ну и прадед тоже слыхать про чаи слыхал, но про технику 
Еще любил Ал.Дм. поминать, что встретил тятя его возвращение с действительной из Питера, как бы сказать ... . Да анекдотом, другого-то слова не подберешь, хоть прадед его, конечное дело, не знавал. В общем, так. Приходит солдат в родную деревню после службы и, как повидавший мир, нос перед родителями дерет. Отец его и спрашивает: "Чему, - мол, - ты в городе-то научился?" - "А вот посмотри, это что стоит-то?" - "Корова" - "Это по-вашему, по-деревенскому корОва, а по-городскому коровА".
Вот про прадеда и все, разве что воспоминание, что когда, по дедову мнению, чьи-нибудь визиты сильно затягивались, он начинал под нос ворчать: "Мой, - мол, - тятя в таких случаях говаривал, что гостят-гостят, дак и домой идут!" Про других прадедов вспомним попозже, но известно и о них не больше, а то и меньше. Про прабабок и вовсе ничего. Никого я из свои пращуров не только не видал, но и фотографий почти не сохранилось, а деда и двух бабок помню. К деду и вернемся.
Был он, как я понимаю, типичный представитель рождавшейся прослойки интеллигентных крестьян, о которой так мечтали народники. Очень любил упоминать о своем церковно-приходском образовании, хотя в 18-м и окончил в Киеве бухгалтерские курсы, а потом на Урале сам преподавал на таких же курсах, как сейчас помню по его рассказам, Политэкономию капитализма, Экономполитику социализма и Двойную бухгалтерию, так-то самоучка, конечно, типа как Гарри Трумэн или Билл Гейтс. Вполне естественно, что в Пятом годе он и несколько его друзей что-то такое бунтовали, забрались, как помню по его рассказам, на церковную колокольню и пели там "Солнце всходит и заходит ...", еще что-то ..... В общем, вступил он в партию эс-эр и читал с друзьями брошюры "Хлеб, свет и свобода" и т.д.. Иконы вынес из избы и чуть ли не порубил топором. Ну это, может быть еще и с тем связано, что большинство родственников были раскольники и "господствующую" церковь недолюбливали без всякого Ем.Ярославского. Как можно понять, на окрестных незамужних учительниц все это производило неизгладимое впечатление. Хотя, за исключением этой рубки, активной борьбой с мракобесами, типа насыпать табаку попу в тесто, или там нас...ть за комодом он, в отличие от Павки, например, Корчагина не занимался - не так был воспитан. В этом отношении он с удовольствием поминал только лубяной коробок под застрехой, где весь пост хранились на холоде недоеденные в масленицу сдобные шанежки, и откуда он и другие ребятишки эти шаньги тайком потаскивали, что активной антирелигиозной деятельностью, наверное, все-таки не являлось.
На моей памяти на религиозные темы Александр Дмитриевич рассуждать не любил, ни о собственно религии (есть ли Бог и как там с адом, раем и свободой воли?), ни об обрядах (как и когда красить яйца и святить куличи, что многие и принимают за религию). Полагаю, что его позитивистское и прогрессистское мировоззрение в этой гипотезе просто не нуждалось. Но вообще-то он был большим любомудром. Много лет сам с собой обмысливал окружающую действительность в минуты, свободные от выживания и выращивания на невеликие заработки четырех девчонок, а делиться мыслями ни с кем особенно не делился, даже, как я понимаю, с бабушкой. Уж больно это было опасно - рассуждения на неуказанные начальством темы в эти человеколюбивые годы. Да и выжить-то не так было просто, судя по статистическим данным, опубликованным в сезон Перестройки. Недаром любимым его присловьем было: "Жизнь прожить - не поле перейти!".
Любил дед также рассказывать анекдот о том, как собрались однажды цари: русский, английский и французский. Английский и говорит: "Мне, - мол, - надо таких-то и таких-то машин - и все у меня в Англичании будет хорошо". Француз высказал пожелания, что ему бы таких-то и таких-то пушек - так и у него во Франции будет всё ладом. А русский царь потянулся, да и говорит: "А мне бы дожжичка в маю - так и ничего не надь!" Еще одно motto часто произносилось при воспоминаниях о старинной жизни: "На Руси еще с голоду никто не умирывал". Может, и на заре его биографии это не совсем уж правдой было, а потом совсем стало далеко от жизни, судя и по его же рассказам, да и по воспоминаниям других моих знакомых его поколения. Шибко далеко увели население обольстительные лозунги, которые когда-то так увлекли деревенского паренька Саньшу.
Вот ведь интересно, почему с одной стороны на всем глобусе они поимели такой успех именно в нашей стране, а с другой почему из всего ассортимента, имевшегося на рынке идей, Россия выбрала именно Социализм. Я вот, раскидывая своим худым умишком, до чего дошел: Социетарность и Коммюнитарность были первыми импортными продуктами, которые дошли до Восточноевропейской равнины без многовекового опоздания.
