Накануне 1789 г. феодально-абсолютистская система продолжала господствовать в итальянских государствах. Реформы второй половины XVIII в. в Ломбардии, Пьемонте, Тоскане, Парме и Неаполе, призванные несколько модернизировать и укрепить феодально-монархические государства, отнюдь не изменили их социально-политической природы. Дворянство и духовенство по-прежнему оставались привилегированными сословиями, господствовавшими как в экономической, так и в политической сфере. Огромные земельные владения давали им возможность подчинять себе многомиллионные массы крестьян, подвергавшихся феодальной или полуфеодальной эксплуатации. Дворяне, державшие в своих руках политическую власть, преобладали в аппарате управления, суде, командном составе армии. Церковь, несмотря на попытки некоторых монархов ограничить ее экономическую силу и вмешательство в жизнь государства, являлась надежной опорой тронов, освящая своим авторитетом неограниченную власть государей. Громадная духовная власть церкви над умами народных масс оставалась незыблемой.
Однако новые условия европейской и итальянской действительности, сложившиеся в XVIII в., вызвали осложнение старых противоречий феодального строя и появление новых — еще более глубоких и острых. Повышение цен и увеличение спроса на сельскохозяйственные продукты как на внешних рынках, так и в самой Италии (что вызывалось здесь развитием мануфактур, пауперизацией крестьянства и ростом городского населения) рождало у землевладельцев-дворян и земельной буржуазии стремление выжать из крестьянского хозяйства возможно больше продукции. Для достижения этой цели землевладельцы прибегали к пересмотру договоров с крестьянами в сторону увеличения арендной платы и феодальной ренты, к широким захватам общинных земель, лишению крестьян сервитутных прав, к системе огораживания частных владений, внедряли крупную аренду и переводили крестьян на положение батраков.
Недостаточная обеспеченность крестьянских прав на землю в Италии, широкое распространение краткосрочных договоров облегчали это наступление на сельские массы, степень эксплуатации которых к концу XVIII в. значительно возросла. Подрыв традиционного общинного уклада, оскудение крестьянских хозяйств, повсеместное обнищание крестьян, многие из которых вынуждены были пополнять ряды городского плебса, нищих или разбойников, — таковы были последствия ускорившегося во второй половине XVIII в. в Италии процесса первоначального накопления и связанного с ним утверждения элементов капиталистического уклада в сельском хозяйстве. Появление в итальянской деревне слоя земельной буржуазии (включавшей выходцев из разбогатевших крестьян, горожан, священников) не влекло за собой оздоровления феодальной экономики. Напротив, эти землевладельцы, жадно расхищавшие общинные земли, относившиеся с глубоким и нескрываемым презрением к «мужичью», которое они подвергали самой жестокой эксплуатации, вносили своими действиями новый элемент неустойчивости в феодальную систему, способствовали усилению социальной напряженности в итальянской деревне и накоплению у крестьян недовольства и скрытой классовой ненависти.
Развитие торговли и капиталистических отношений в промышленности, в которой утверждалось мануфактурное производство, добившееся некоторых успехов в Ломбардии, Пьемонте и Тоскане, испытывало особенно большие трудности из-за раздробленности страны, крайне осложнявшей внутриэкономические связи.
К концу века кризис феодальной системы в Италии, назревавший в предшествующие десятилетия, достиг значительной остроты и охватил все итальянские государства, хотя формы его проявления были не везде одинаковы. Характерным симптомом кризиса в большинстве государств были острые финансовые трудности, вызванные прежде всего усиливавшимся обнищанием крестьянства — основного податного сословия, несшего на себе тяжесть многочисленных поборов. Правительства оказались неспособны справиться с экономическими проблемами. В среде господствующего класса обнаружились расхождения и противоречия в связи с тем, что наиболее консервативные группы противодействовали попыткам правительств несколько ограничить их привилегии. Буржуазия жаждала ликвидации феодальных порядков и установлений, преграждавших ей путь к политической власти и препятствовавших приобретению огромных земельных богатств церкви и аристократии. Передовые представители буржуазной и дворянской интеллигенции остро ощущали назревшую необходимость обновления страны. Однако те группы буржуазии и дворянства, которые сочувствовали идее преобразования итальянского общества, были слишком слабы, разобщены, оторваны от масс, а их представления о содержании общественного переустройства и о его методах не выходили за рамки умеренной реформаторской программы. Понадобился могучий толчок и пример победившей во Франции великой революции, чтобы назревший кризис феодально-абсолютистского строя вылился в открытую борьбу передовых сил Италии за буржуазное преобразование страны и ее политическое и национальное объединение.
Революционный взрыв во Франции, падение Бастилии — символа абсолютистской тирании — и дальнейшие успехи революции произвели огромное впечатление на умы современников в Италии и вызвали самый широкий отклик. События во Франции отныне неизменно приковывают к себе внимание различных общественных кругов в государствах полуострова и становятся предметом толков, горячих обсуждений и споров, происходивших и в аристократических салонах, и в харчевнях, где собиралась городская беднота[1]; слухи об этих событиях докатывались до глухих деревень. Французские газеты и другие политические издания, содержавшие сведения о развитии революции, ожидались в Италии с нетерпением, читались с жадным интересом, и почерпнутые в них известия передавались из уст в уста. Живой интерес итальянского общества к Французской революции запечатлелся во множестве появившихся в 90-е годы печатных и рукописных сочинений, диалогов, стихотворений, пасквинад и карикатур, посвященных событиям во Франции.
Выдающиеся итальянские поэты Уго Фосколо, Витторио Альфьери, Ипполито Пиндемонте воспевали в стихах революцию и ее деятелей, отразив в своих произведениях тот энтузиазм и восхищение, с которыми многие образованные люди Италии из среды буржуазии и дворянства встретили весть о революционных событиях во Франции.
Новые революционные идеи, мощным излучателем которых стала Франция, и сама практика революции в этой стране стимулировали развитие политического сознания итальянцев. Принятая во Франции «Декларация прав человека и гражданина», провозглашавшая свободу, политическое равенство, безопасность личности и сопротивление угнетению в качестве «естественных и неотъемлемых прав человека», звучала в условиях феодально-деспотических режимов итальянских государств подобно набату. Отношение к Французской революции и декларированным ею принципам на многие годы стало пробным камнем, определявшим идейные и политические позиции отдельных личностей и целых социальных слоев. Революция вызвала глубокий раскол итальянского общества ка два противостоящих лагеря — тех, кто в той или иной форме принимал ее принципы, и тех, кто безоговорочно отвергал революцию в целом, видя в ней угрозу полного разрушения существующего строя[2]. Страх перед революцией и ненависть к ней, охватившие феодальное дворянство, церковь и правительственную касту, постоянно подогревались опасением, что французский пример окажется заразительным и вызовет социальные потрясения в Италии. Брожение среди народных масс, усилившееся вскоре после начала Французской революции, давало тому веские основания.
