Я хочу поведать вам о той летней ночи, когда произошла встреча, изменившая наши жизни. Но сначала лучше купите мне выпивку, я не думаю, что смогу рассказать все это не пропустив хотя бы стаканчик.
Это случилось в прошлом году. Помните, какая жара тогда стояла? Мы с Энди сидели здесь, в этом углу, как можно ближе к двери, источавшей прохладу. В ту ночь народу было немного. Большинство, наверное, лениво слонялось на верандах своих домов, потягивая прохладительные напитки и жалуясь на духоту.
Энди искал, чем бы заняться: это было целью всего его существования на тот момент. Стройный и крепкий парень семнадцати лет буквально сходил с ума от скучной жизни маленького городка.
— Давай же, Джим. Что ты сказал?
Прежде чем ответить, я сделал большой глоток пива. Я знал, что он предложит. Взять машину, выпить еще немного и направиться в Лендфорд, дабы побольше разузнать о молодых девушках в Трокадеро.
— Я так не думаю, Энди, — ответил я, видя недоумение на его лице, — слишком жарко, в Трокадеро сейчас как в духовке. Ты правда хочешь, чтобы мы снова пропотели на два ведра, помучились от похмелья и отправились обратно восвояси?
Недавно нам сильно не повезло с девушками. Я думал, надо как-то менять исходящую от нас атмосферу уныния. Меня и Энди считали «ботаниками». Мы не играли в футбол, не тусовались с местными бандами и, что являлось самым страшным грехом, могли сдать экзамены.
Мало того, что мы избегали сверстников, имея репутацию «дуриков-всезнаек», в нас не было и того очарования, яркости, что позволило бы иметь успех у противоположного пола. Я чувствовал, вся наша аура просто кричала: «Эти парни ботаны».
Меня это не особо беспокоило. Я знал, что лишь вопрос времени, прежде чем я выберусь отсюда. Еще одни экзамены и прощай маленький городок, э-эх поеду поступать в университет.
А вот Энди ждать не мог. Похоже, его гормоны наконец-то проснулись, и все о чем он хотел разговаривать это женщины. Точнее, даже не женщины, как таковые, а только разновидности секса с ними.
Я собрался перевести разговор на другую тему, как вдруг стало очень холодно. Руки до локтей покрылись гусиной кожей. Мне вспомнилась фраза моей матери: «Словно кто-то прошелся по моей могиле». Энди принялся растирать руку и, что самое невероятное на наших стаканах с пивом появился тонкий слой льда.
Я решил продолжить беседу, но внезапно почувствовал резкий соленый запах моря. Лишь раз я столкнулся с ним, но никогда уже не забуду. Холод исчез также быстро, как и появился, оставив у нас лишь воспоминания, да конденсат на стаканах. Мы посмотрели друг на друга, я увидел широко раскрытые удивленные глаза Энди. Я оглянулся вокруг, но, похоже, никто ничего не заметил. Старый Джо обмахивался газетой, официантка Эйлин стягивала с себя блузку на бретельках. В любое другое время это взбудоражило бы мне кровь, но в тот момент я был просто сбит с толку и не придал этому значения.
А затем вошли они. Вам нужно пожить в маленьком городке, чтобы понять то потрясение, которое три незнакомца вызвали в тихом баре. Джо перестал махать газетой, и я клянусь, если бы его рот открылся чуть шире, то челюсть ударилась бы об стол. Эйлин застыла со стянутой на груди блузкой и отступила на два шага, пока не сообразила где стоит. Я не виню ее. Сам не мог и слова вымолвить.
Они выглядели так, словно сбежали с маскарада, но интуиция подсказывала, что это не фарс. Одежда их была поношенной, настоящей, не блестела новизной, на прокатные костюмы никак не походила. Я сразу же подумал, что это актеры, зашедшие немного выпить. Но кто снимает фильмы о пиратах в наши дни? Вошло их трое, тот, что шагал в середине, привлек мое внимание. Представьте себе Эррола Флинна[1] в роли пирата, такие же чванливые и самонадеянные манеры. Но лицом морской волк на этого актера похож не был. Левый глаз у незнакомца вообще отсутствовал, на его месте зияла черная как уголь дыра. Хвала небу, другой мигал на месте. На правой руке у него виднелись только большой и указательный пальцы. Вместо левого уха у этого человека пульсировала паутина шрамов, что сильно бросалось в глаза, но я не сразу заметил. Металлический лязг его сабли о пряжку ремня отдавался громким эхом в тихом баре.
— Рому! — крикнул он, — по пинте рома трем томимым жаждой морякам!
И ударил кулаком о барную стойку.
Никто не шелохнулся. Старый Джо словно примерз к месту, а я старался ничем не выделяться на фоне всего остального. Почему-то мне не хотелось, чтобы эти парни обратили на меня внимание.
— Рому! — снова крикнул одноглазый, и они ударили все втроем. Эйлин наконец-то справилась со страхом и зашла за барную стойку обслужить их. Они выглядели здесь также нелепо, как пес о пяти ногах, но бизнес есть бизнес.
Попытка завязать небольшой разговор стала ее первой ошибкой.
— Что вы здесь делаете, ребята? — спросила она.
Они посмотрели на нее с выражением отвращения на лицах, синий глаз громилы повернулся к ней.
— Женщины хороши в постели и для вынашивания ребенка, но я впервые встретил ту, что содержит бар.
Его компаньоны захохотали, а затем гигант сделал то, что изменило наши жизни. Он протянул к ней руки и принялся мять груди Эйлин.
Я встал со стула, но Энди оказался проворней. Он уже пронесся мимо меня и бежал к ним через весь зал. Я услышал лязг металла, незнакомец вытащил саблю из ножен.
— Оставьте ее в покое, вы, ублюдки! — крикнул Энди и бросился на одноглазого. Он опоздал на две секунды. За это время гигант успел замахнуться и ударить Энди по голове тяжелой рукояткой. Тот рухнул, словно мешок, Эйлин закричала. И воцарилась тишина.
Cидя на безопасном расстоянии, неподалеку от распластавшегося тела, я был ни рыба, ни мясо. Мне удалось лишь нервно хихикнуть, когда гигант повернул свой голубой глаз ко мне.
— Как насчет тебя, щенок? — спросил он, и я клянусь, его глаз блестел подобно звезде, — ты также смел, как твой юный друг?
Это был решающий момент. Мы оба это знали. И я выглядел жалко.
Во рту у меня пересохло, руки снова покрылись гусиной кожей, хоть я и не чувствовал никакого холода. Я заставил себя сделать шаг и заговорить, но в итоге издал все тот же жалкий смешок.
Во взгляде гиганта читалось разочарование, он повернулся к компаньонам.
— Похоже, только один, — сказал он и жестом приказал им поднять Энди. Они несли его к двери, держа с двух сторон. И я даже не двинулся, не чувствуя ничего, кроме сухого привкуса трусости во рту.
Этот синий глаз посмотрел на меня снова, когда я обернулся к бару.
— Ты уверен, что не хочешь защитить честь этой славной девчонки? — сказал он и засмеялся. Нечто сильно гудящее засверкало над ним. Я снова затрепетал, когда его мозолистая рука легла на щеку Эйлин, но по-прежнему не сдвинулся с места.
