осле смерти бездетного Феодора Алексеевича ближайшее право на престол имел следующий за ним брат Иоанн; но он был известен своею слабостию телесною и душевною; поэтому патриарх Иоаким и бояре, помимо старшего брата, провозгласили царем десятилетнего Петра. Тогда главное значение при дворе получила мать Петра, Наталья Кирилловна и воспитатель ее боярин Матвеев. Против царицы Натальи и ее родственников Нарышкиных вооружилась партия Милославских; душой этой партии сделалась умная, честолюбивая Софья, одна из дочерей Алексея Михайловича от первого брака. Она решилась оспаривать власть у своей мачехи Натальи. Для исполнения своих замыслов Софья обратилась к стрелецкому войску. Посредством преданных ей людей она склонила стрельцов на свою сторону; внушила им, что царевич Иоанн незаконно отстранен от престола и возбудила наконец открытый, кровавый бунт против Нарышкиных. Утром 15 мая 1082 года, сообщники Царевны прискакали в Стрелецкую слободу с известием, что Нарышкины задушили царевича Иоанна. При звуках набатных колоколов собрались стрелецкие полки, числом около 15,000 человек, и немедленно бросились в Кремль. Подступив к дворцу, они громко требовали выдачи Нарышкиных, погубивших царевича. Наталья Кирилловна вывела на красное крыльцо обоих братьев, Иоанна и Петра… Стрельцы, видя, что их обманули, остановились, начали слушать увещания боярина Матвеева, некогда своего любимого начальника. Мятеж уже готов был утихнуть; но приверженцы Софьи употребили все усилия воспламенить его снова. Им помог своею неосторожностию начальник стрелецкого приказа князь Михаил Долгорукий, который после кроткой речи Матвеева, вдруг закричал на стрельцов и с угрозами велел им разойтись. Мятежники рассвирепели, взбежали на крыльцо и, схватив Долгорукого, бросили его вниз на копья своих товарищей; той же участи подвергся и несчастный Матвеев. Одни из стрельцов ворвались в самый дворец и убили несколько вельмож, имена которых находились в списке, составленном Милославскими; другие толпы бунтовщиков рассеялись по Москве, отыскивая повсюду людей, обреченных на смерть. Убийства возобновились на другой и на третий день. В числе многих знатных людей в это время погибли: Языков, бывший любимец царя Феодора Алексеевича, и родной брат царицы, Иван Нарышкин.
Прекратив наконец свои убийства, стрельцы, по внушению Софьи, объявили государями обоих царевичей вместе; а за молодостию братьев правление было вручено царевне Софье.
Стрелецкий бунт.
Петр I в Амстердаме.
1689 года Петр I, будучи 17-ти лет от роду, сделался единодержавным государем. По вступлении на престол, он все заботы свои устремил к преобразованию и просвещению Русского народа Чтобы научиться делать корабли и занести свой флот, Петр отправил сначала 50 молодых людей за границу для обучения кораблестроению, вслед затем он и сам решился ехать за границу. Управление государством на время своего отсутствия он поручил трем вельможам: дяде своему Льву Кирилловичу Нарышкину, князю Борису Голицыну и князю Прозоровскому (в 1697 г.), и отправился чрез Ригу в Голландию; здесь он работал сначала в Сардаме, потом в Амстердаме, на корабельной верфи, как простой плотник; затем он переехал в Англию для окончательного усовершенствования в мореплавании. В Амстердаме Петр трудился четыре с половиною месяца. Первые три недели прошли в приготовлении материалов, 9 сентября он заложил, под руководством Герита Класса Поля, фрегат 100 футов длиною, во имя свв. Апостолов Петра и Павла. Ничем не отличаясь от простых плотников, он послушно исполнял все приказания своего мастера. Когда посетил верфь какой-то знатный англичанин, приехавший из Ло, посмотреть царя, и мастер, чтобы указать посетителю, крикнул державному плотнику: «Питер, Тиммерман Сардамский! Что же ты не пособишь своим товарищам!», переносившим в то время тяжелое бревно, — Петр беспрекословно подставил свое плечо под дерево и помог перенести в назначенное место. И долго в последствии рассказывали Голландцы своим детям и внукам, передавая предания из рода в род, как видали они царя, работавшего на верфи, как утомленный трудом, отирая пот с своего лица, садился он на обрубок дерева и, опустив топор, дружелюбно беседовал с своими товарищами; охотно разговаривал и с посторонними посетителями, если только называли его Питер Тиммерман; но отворачивался и не отвечал ни слова, когда приветствовали его: Государь, или Ваше величество. Впрочем, ни в каком случае не любил он продолжительных разговоров и, отдохнув несколько минут, возвращался к своему делу. Потрудившись на верфи, неутомимый царь принимался за другую работу: в часы ночной тишины, дрожащею от усталости рукою, он торопливо и кратко, но всегда сильно и резко писал московским правителям, изъявляя свою волю, свои виды; желания и надежды.
скоре после возвращения из-за границы, Петр I вздумал воротить принадлежавшие некогда России берега Балтийского моря. Берега эти были теперь необходимы для России, чтобы морем вступить в непосредственные сношения с Западною Европою; они принадлежали Шведам; Петр начал войну в 1700 году, но на первый раз неудачно: Шведы разбили Русских под Нарвою; затем Русские научились побеждать. Фельдмаршал Шереметев разбил в двух битвах шведского генерала Шлиппенбаха и занял восточную часть Лифляндии; сам царь завоевал Ингрию, взял Шведские крепости на реке Неве, именно Нотебург (переименованный Петром в Шлиссельбург) и Ниеншанц, и таким образом пробился к давно желанному морскому берегу. На берегу Свири, в Ладейном Поле, он устроил верфи для нового балтийского флота; а на одном из островов в устье Невы немедленно заложил город Петербург — свою будущую столицу (в мае 1703 года).
Петр сам распоряжался работами по устройству гавани и крепости Петропавловской. Он здесь жил в маленьком деревянном домике, который сохраняется теперь под каменным навесом. Первые обитатели, поселенные в новом городе, были жители разрушенной шведской крепости Ниеншанца. Из Калуги, Можайска и Вереи переселены сюда русские купцы. Уже в ноябре, того же 1703 года к устью Невы прибыл первый иностранный (Голландский) корабль с грузом вина и соли. Обрадованный царь выехал к нему на встречу, сам исполнял обязанности лоцмана при введении корабля в гавань, освободил груз от пошлины и щедро одарил хозяина корабля и всех матросов. С таким же радушием встречал он последующие иностранные корабли, и охотно позволял угощать себя вином и кофе. Чтобы защитить с моря свой Балтийский флот и будущую столицу, Петр построил крепость Кроншлот, на отмели, подле острова Котлина, запирающего вход в устье Невы. На этом низменном острове и вокруг него возникли впоследствии укрепления Кронштадта. Но война со Шведским королем, Карлом XII между тем продолжалась по-прежнему; хотя Петр одновременно с заложением Петербурга одержал еще новую победу над Шведами на море и предлагал мир, требуя хотя одной гавани на Балтийском море; но Шведский король не согласился ни на какие уступки, и хотел только в Москве предписать мир своему противнику.
Основание Петербурга.
Полтавский бой.
рошло восемь лет после первой неудачной битвы Русских со Шведами под Нарвой, и Русские вполне уже научились побеждать врагов. Война со Шведами все еще продолжалась. В 1709 году Карл XII всеми своими силами двинулся на Россию и уже наперед назначил губернатора в Москве. В эти восемь лет Карл одержал в Европе столько блистательных побед, что все державы смотрели на него со страхом и трепетом; казалось, не было в мире равного ему героя. Он двинулся через Малороссию; на пути ему лежала Полтава, и он осадил ее; не две недели — два слишком месяца продолжалась осада, но безуспешно. Наконец 29 июня 1709 года, завязалась решительная битва. Шведы, как львы, бросились на русские пушки; их встретили Русские страшным картечным огнем; не смотря на то, Шведы прорвались до самого нашего лагеря. Тут в полном порядке стояло русское войско, — не то, что под Нарвою готово было бежать от первого залпа неприятельских пушек, — нет, это войско уже не раз билось со Шведами и кровью готово было смыть свой нарвский позор. Сам царь был впереди его, и своим примером, и своего царскою речью возбуждал его мужество. — «А о Петре ведайте» — так заключил он речь свою — «ему жизнь его не дорога, только бы жила Россия, благочестие, слава и благосостояние ваше!» Радостно забились сердца воинов от ласкового слова царя, который готовился умереть за них и с ними. Как туча, полная молний и громов, устремилось русское воинство на неприятеля… Весь лагерь Карла, вся его артиллерия, все генералы, министры — все досталось Петру. Шведская армия была уничтожена, и сам Карл, раненный в ногу, убежал в Турцию. Это была блистательная битва. Следствие ее было таково, что Россия вскоре открыла себе свободный вход в образованный мир Европы: в 1721 году она уже владела почти всеми прибалтийскими землями.
В трех верстах от Полтавы лежит поле полтавской битвы, где высокий курган с крестом напоминает про былое. Петр собственноручно водрузил здесь крест с надписью: «Воины благочестивые, за благочестие кровию венчавшиеся. Лета от воплощения Бога 1709».
олтавскою победою война со Шведами еще не окончилась, и затянулась еще на несколько лет; всего эта война продолжалась 21 год. Наконец заключен был мир в Ништаде (20 августа 1721 года). Швеция уступила России: Лифляндию, Эстляндию, Ингрию, часть Карелии и часть Финляндии. Петр праздновал этот мир великолепными пирами, и во время этого торжества принял новый, более громкий титул Императора Всероссийского. В это же время сенаторы и канцлер Головкин от имени всех чинов государства поднесли ему титул: «Отца отечества» и «Великого». Вскоре после того Петр Великий издал указ о том, что русский Государь может назначать наследника престола по своему выбору, а также и отрешать его от наследства; но сам он сошел в могилу, не успев назначить себе преемника. Тяжелые труды и беспокойства расстроили крепкое здоровье Императора. Семейные огорчения также способствовали этому расстройству.
В 1724 году Петр совершил в Москве торжественное коронование своей любимой супруги Екатерины, и для этого созвал депутатов от дворянства и городов со всей России. Спустя несколько месяцев, в глубокую осень, Император увидал однажды бот, наполненный солдатами и ставший на мель; пренебрегая опасностью, он сам помогал спасать солдат, и жестоко простудился. Он слег в постель; но едва оправившись от болезни, неутомимый труженик снова принялся за обычную деятельность; но в начале 1725 года снова простудился на обряде водоосвящения, и сильно занемог. А 28 января того же года он скончался. «До чего мы дожили, Россияне?» — говорил Феофан Прокопович, произнося речь на погребении Императора в Петропавловском соборе. — «Что видим? Что делаем? Петра Великого погребаем!» При этих словах, оратор залился слезами, и собор наполнился рыданиями народа.
Петр был очень высок ростом, красив и строен; а силу имел необыкновенную. Огненный взор, порывистые движения и быстрая походка обнаруживали его пылкую, энергическую натуру. Он сам сознавал свою горячность и вспыльчивость, и говаривал: «Я преобразовал свое государство, а не могу преобразовать самого себя».
