— Госпожа Яги́да! Госпожа!
— Ну что?
— А…может, ну её эту стоюн-траву? А?
— Испугался, добрый молодец? — хмыкнула я, уверенно топая по лесной тропке. — Увидел пару леших, и в портки наложил?
— Да нет! Вы что…просто…я так подумал, ну и решил…
Я резко затормозила. Как же меня достали эти деревенские олухи. Посудите сами…уже пятый ко мне приходит за чудо-травой, которая «дух» молодит. И каждый в ужасе бежит прочь, видя, как ее придется добывать. Объясняешь им, говоришь, что иначе не получится. Что надо, чтобы ее человеческие руки сорвали! Все бьют себя кулаком в грудь, все головой в ноги бухаются, помощи просят, а потом бегут, что только пятки сверкают…надоело.
Лес мой полон нечисти. Все норовят человека напугать. И что смешнее всего…молодые, здоровые парни! И уверены, что им лекарство нужно! А то, дескать, их жена заглядывается на другого. Как будто имущество в штанах убедит их благоверную забыть обо всех на свете. Эгоисты.
— Не хнычь. Руки в ноги и топай.
— Но госпожа…
— Слушай, дружок, — я уперла указательный палец в нос мужика, и нахмурилась. — Я тебе тут экскурсоводом не нанималась. И моральную помощь, оказывать, не должна. Неделю тут хожу, как кикимора какая! И что?! Хоть бы один заплатил за труды! Но не-е-ет! Вы сразу голову в плечи, как ёжики какие, и деру отсюда! Трава нужна? Значит, пойдешь и сорвешь! А если откажешься, то век стояка не будет! Понял?!
Митяй округлил голубые глаза полные ужаса, и почти плаксивым тоном спросил.
— Век?
— Век, — кивнула я. — Вот тогда ты по— другому запоешь.
— Ой…как же это…не надо!
— Тогда бедра напряг и вперед!
Митяй вздохнул и пошел за мной дальше. Скулил себе там чего-то под нос, но шел. Тоже мне…ишь, вздумали! Я к ним по— доброму, а они как зайцы перепуганные…
Вскоре Митяй и я вышли к болоту. Здесь по берегу росли скромные белые цветочки с очень острыми листьями.
Я пихнула Митяя в бок и взглядом указала на цветы.
— Давай, чего стоишь? Да руки в рубаху спрячь, не то порежешься.
Митяй закивал, натянул рукава на ладони и осторожно выдернул весь пучок из рыхлой болотной земли.
В этот момент у берега пошла рябь, а потом вынырнула утопленница с зелеными волосами и тиной на крутых бедрах.
Митяй взвизгнул и сел на задницу со всего маху. Русалка захихикала и вышла на берег.
Я рыкнула и, закрыв собой мужика, дала ему метлой по лбу, чтобы не пялился.
— Глаза закрой! Закрой сказала, не то заморочит!
Митяй послушно зажмурился и даже в комок сжался. Цветы крепко держал в руках. А — то мало ли…
Я повернулась к русалке.
— Чего надо?
— Фу…как грубо, Ягида.
— Так чего надо?
— А кто это с тобой пришел, а? — она заинтересовано взглянула в сторону испуганного Митяя, который упорно читал молитвы, с закрытыми глазами.
— Это? Это так…за травой пришел. Уна, шла бы ты…а-то, не ровен час, пересохнешь…
— Вечно ты грубишь… — нахмурилась русалка. — Я к тебе по— доброму, по-соседски…
— Ага-ага… — хмыкнула я. — Рассказывай. Кто моего парня так заморочил, что бедняга забыл все на свете? А? До сих пор думает, что он пятилетний ребенок!
Уна хихикнула.
— Да ладно тебе вспоминать…старая история. И я извинилась.
— А я злопамятная. Так что мне твои извинения до одного места.
— Ну не дуйся…дай, поиграю. Чуть-чуть….
— Нет.
— Ну…с часик!
— Нет, я сказала. Уна, я к тебе отношусь с трепетом и пониманием, только потому, что водяной любит тебя. Но клянусь Перуном, будешь нарываться, я тебе космы узлом завяжу и повешу на ель. Повисишь, солнышко утреннее встретишь…авось, поумнеешь.
Уна поджала губы и топнула ногой.
— Злая ты, Ягида! Всю жизнь одна будешь! Яга-костяная нога! Ме-е-е!
Вот зараза, еще и язык показала. Ну, ничего…придет твой любимый ко мне в гости, в карты играть, я ему расскажу, как ты себя ведешь. Задницу твою давно выдрать пора.
Я повернулась к Митяю. Парень аж побледнел от страха.
— Митя.
— Не-е-е…
— Чего не? Пошли отсюда.
— А…русалка…
— Ушла. Пошли уже.
Митя открыл глаза, оглядел горизонт, и, убедившись в своей полной безопасности, встал на ноги.
— Цветы не помял?
— Нет. Целехонькие.
— Хорошо. Пошли. Выйдем к дому, я тебе расскажу, как заваривать, и как пить.
Обратную дорогу, надо сказать, Митяй шел, чуть ли не вприпрыжку. Ой, дурень…здоровый, сильный мужик. Лет…тридцати пяти. Высокий, как шкаф. Лицо приятное. Всем хорош и пригож. Да вот беда…зазноба его Миролюба, на другого теперь смотрит. А его не замечает…и вот наш Митяй, решил покорить ее…пушкой дальнего действия в штанах. Либо мужчины здесь какие-то эгоистичные, либо бабам и, правда, много не надо.
К моей избушке вышли, когда солнце уже клонилось к закату. Н-да…весь день с этим дурнем потеряла.
— Ладно, слушай сюда, цветы осторожно обдерешь и в теплую воду положишь на ночь. Тканью легкой накрой. Чтобы не сглазил никто…пить каждое утро по две ложки перед едой. Листья и корешки зарой у себя под окном. На вот, наговор прочти, когда все сделаешь. Да смотри, чтобы не видел никто. Ясно?
— Ой, ясно, госпожа Ягида! Спасибо вам! Ой, спасибо…
— Э! Куда?! А плата?
Митя как-то странно застыл и вжал голову в плечи.
— Я кажись…кошель, в лесу потерял…
Я вздохнула и повесила голову. Опять…опять без денег осталась. Семен опять ворчать будет…
— Э…госпожа Ягида…?
— Ну чего?
— А давайте, я вам хлебом верну? А?
Я мрачно хмыкнула. Митяй пекарь. Хлеб у него вкусный, но я столько сдобы не съем. А если съем, то в двери не пройду, и в ступу не влезу. А мне еще Семена кормить…
— Давай так… — я повернулась к мужику. — Рыбы принеси. Только смотри, чтобы свежей…да крупы, какой— нибудь. И будем в расчете.
— Ой, так конечно! — радостно улыбнулся Митя. — Ну, я побег! Ждите завтра на заре! Все принесу-у!
Я помахал рукой вслед Митяю, и тут же осунулась и вздохнула. Устала…
Метлу поставила у дверей, пусть высматривает, может еще, кто заявиться, захочет…
Зайдя домой, я прошла к столу, на котором уже был мой ужин. В животе заурчало. Я села за стол и потянула руку к румяному куску хлеба, как тут же получила ложкой по рукам.
— Ай! Больно же!
— А поделом! Руки мыла?
— Не…
— Иди, вымой руки. Ты же воспитанная ведьма!
Я надулась и встала из-за стола. Бочка с чистой водой стояла у печки. Сёма набрал воды в ковш и помог ополоснуть руки.
Сёма — кот. Да, он вроде как магический…говорить умеет, сказки знает, да и заклинания кое-какие. По хозяйству помогает. В общем, полезный домашний зверь. Только он не любит, когда его домашним называют. Дескать, дикий он. Его еще три поколения ведьм назад, одна поймала, и заставила себе служить. Вот и служит теперь связанный клятвой. Я охотно верю и киваю. Пусть у пушистика будет мечта…
Я вытерла руки о длинную черную юбку и снова села за стол. Сёма черным и пушистым облаком устроился напротив меня, заглядывая в глаза.
— Каша с грибами, вот оладушки, и молоко.
— Спасибо, ты просто золото черноусое.
Семен фыркнул, но было видно, что ему была приятна моя благодарность. Пока я уписывала за обе щеки, Сёма тихонько съел пару оладушек и запил молоком.
— Ну, сколько заработала?
Каша встала у меня поперёк горла. Я закашляла и еле проглотила. А потом виновато взглянула на кота. Сема вздохнул и сложил лапы перед собой.
— Опять ничего не заработала?
— Митяй потерял кошелек в лесу…
— Ну, все…плакал твой оклад. Еду на что покупать будем? А?
— Митяй обещал завтра принести крупы и рыбы…
— Да ты что? — фальшиво обрадовался Сёма. — А муку на что покупать? А яйца? Масло уже почти закончилось…Яна…сколько раз тебе говорить, деньги вперед бери!
— Да знаю…просто…
— Добрая ты.
— Что?
— Добрая говорю, — Сёма подпер щеку пушистой лапкой. — Прошлая, знаешь, какая была…у-у-у…палец в рот не клади. Да и ничего другого тоже лучше не класть. Злая. Суровая. Зато…справедливая. И местные ее боялись. По пустякам не тревожили…а к тебе уже каждый встречный-поперечный ходит! Только ленивый разве что, не зашел…
Я нахмурилась и отложила ложку. Аппетит резко пропал. Всегда он так…знает, как на больное надавить. Я ведьма всего пять лет…очень трудно было прижиться. Я почти год отходила. Привыкала. А по началу, я каждую ночь ревела в подушку. Сёма тогда рядом спал. Успокаивал. А потом, все это колдовство! Это ж, сколько нервов ушло! А здоровья! Где уж мне было страху на местные деревни наводить…не до того. И вот Сёма снова начал…а вот прошлая, а вот она, да ее и бла-бла-бла. Знает ведь, что неприятно мне это слышать, кот шелудивый.
