Однажды я была во Франции. В гостинице жить было дорого, и меня пригласила пожить у себя мадам Сюзанн.
Муж ее умер, дочери выросли, и теперь она жила одна в своей небольшой квартирке.
Было у нее замечательное увлечение — керамика. У нее хранились собственноручно сделанные чашки и блюдца, на стенах красовались расписанные фантастическими цветами тарелки и плоские керамические доски с красивыми пейзажами...
Но больше всех ее работ мне понравилась “Французская деревня” — разноцветные домики, и церковь, и школа, магазины, и провинциальный вокзальчик, где на рельсах стоял допотопный паровозик с вагонами... И так это было ладно сделано, с такой любовью. (Всегда ведь видно, сделана ли вещь с любовью или тяп-ляп!)
Мадам Сюзанн, смеясь, говорила, что для нее нет вопроса, что дарить дочерям или друзьям на праздники. Получить в подарок вещь, которая сделана специально для тебя, — что может быть приятнее?
Мадам Сюзанн рассказывала мне о своих дочерях, а, расставаясь, подарила фотографию, на которой сама она — в центре, а вокруг нее — семь дочерей.
Странно люди устроены: видят, а что видят — не понимают. Хорошо, если со временем разберутся, что перед глазами было. А то ведь мимо пройдут — и внимания не обратят, что прошли мимо чуда.
Так и со мной произошло. Не сообразила сразу: ведь только у волшебницы может быть семь дочерей-красавиц!
Расставались мы как добрые подруги. Я ее московскими сувенирами одарила, а она тоже мне какой-то сверток в чемодан положила. И при этом как-то уж очень таинственно улыбалась.
Дома, когда развернули сверток и увидели “Французскую деревню”, всеобщему восторгу не было конца. Нашли место, куда ее поставить: наверх телевизора. Очень хорошо она там смотрелась.
Гости уехали, с нами остался только внук.
Николай любит спать с дедом. Долго они шепчутся в спальне, обсуждают какие-то важные дела... Я же быстро уснула в гостиной на тахте.
Что разбудило меня среди ночи? Шум?.. Может быть, телевизор не выключила?.. Я поднялась и замерла: во французской деревне в одном из классов школы ярко светятся окна, и странный шум доносится именно оттуда.
Необыкновенно вдруг расширилось пространство, моя комната как-то исчезла, словно я попала в другое измерение. По-другому, совсем по-другому потекло время!..
Именно в эти мгновения осознала я, какой удивительный получила подарок...
Наутро я подробно пересказала внуку о жителях французской деревни.
И пропал мой покой! Теперь, еще босиком и в пижаме, Николай бежал ко мне рано-рано и требовал: “Расскажи, что там происходит!”
И однажды я подумала: а не записать ли все те удивительные истории, которые случались в деревне, вылепленной из глины волшебницей мадам Сюзанн?
Она, конечно же, была волшебницей!
Ночной сторож мсье Заяц со старинным дробовиком на плече дозором обходил свою родную деревню. Он шел, мечтательно смотрел на звезды, на цветущие огромные каштаны, на освещенные луной разноцветные домики...
Каждая улица, каждый уголок были ему здесь хорошо знакомы.
Он повёл носом и явственно ощутил аромат ночной фиалки... Значит, скоро будет дом судьи Филина: судья был страстный любитель этого невзрачного цветка с очаровательным запахом и каждый год засевал ночной фиалкой несколько клумб в своем дворе.
К сожалению, судья Филин был тяжело болен, вот даже сейчас, ночью, у его ворот стояла машина: друзья привезли какого-то известного доктора из Парижа!
Мсье Заяц помолился за скорейшее выздоровление судьи: мудрый и справедливый он всегда был!
А вот у мсье Барсука свет в окне... Значит, мсье Барсук уже поставил подходить свое знаменитое тесто для своих знаменитых булочек и теперь сидит в кресле-качалке в своем бархатном халате рядом с торшером и почитывает газеты...
У домика мадам Козы леденцами пахнет. Как раз вчера целую партию сладостей ей из Парижа мсье Баран на своем грузовичке доставил. То-то завтра будет бойкая торговля в ее магазинчике.
Мсье Заяц подумал, что он и своим восьми сорванцам даст денег на конфеты: ребят надо побаловать иногда.
Он был бы не прочь поговорить и обменяться шутками с мадам Козой, но окна в ее домике (а тут же и магазинчик находился) были темны: мадам Коза сегодня, видно, устала и рано спать легла...
О каждом жителе мсье Заяц всё знал. К одним хорошо относился, других не очень любил...
Вот, например, мсье Баран. За что его любить? Грубоват, самоуверен и самолюбив... Зачем-то недавно на воротах объявление повесил: “Во дворе злая собака!” А ведь никакой собаки у него нет и не было!.. Смешно!
И старую Брюзгу Енотиху мсье Заяц недолюбливал: она всем надоела рассказами о том, какая она была красавица в молодости и сколько у нее кавалеров было!.. Красавица, а жизнь как-то впустую прожила: ни себе пользы, ни другим. А теперь сидит часами в городском сквере, злится на всех, брюзжит, и все мечтает, как бы это снова молодой стать!.. Прости ее, Господи!
Мсье Заяц неторопливо шел по тихим улицам и зеленым переулкам, шел вдоль заборчиков, вдоль палисадничков, мимо разноцветных домиков... Он твердо знал: охранять он должен всех, хороших и плохих, любимых и нелюбимых. Ночной сторож — это не профессия, а долг!
Он вышел на деревенскую площадь и испуганно замер.
Окна одного из классов на втором этаже школы были ярко освещены! А этого не должно было быть!
Мсье Заяц вообще-то был трусоват. Но положение обязывало, поэтому он, собрав всё свое мужество в кулак, решил посмотреть, что же там происходит.
А вдруг там бандиты с пистолетами и в черных масках? Что, если они собираются украсть все географические карты? Или и того хуже — слямзить дорогой и совсем недавно купленный проектор — “волшебный фонарь”?
А вдруг привидения? Нет, привидения не любят яркий свет! Но инопланетяне вполне могли там высадиться: школа-то давно заперта на замок!.. Уроки закончились, а учителя в Париж отправились, их машинист мсье Жан повез...
Ужасно страшно было мсье Зайцу. Инопланетян, о которых много говорили в последнее время, он боялся почти так же, как и разбойников. Сердце у него то начинало биться так, что, казалось, вот-вот сорвется с места и ускачет за моря, за леса, то вдруг замирало и проваливалось куда-то очень-очень глубоко, кажется, в пятку левой ноги.
Но всё-таки и любопытно было. Если это инопланетяне, то интересно, откуда они? А как они выглядят? Так же, как жители их деревни или совсем не так? А на каком языке нужно гнать их из школы? Поймут ли они язык мсье Зайца?
Эти и многие другие вопросы помогали ему заглушить страх, пока он тащил тяжелую лестницу. Её пришлось тащить не так далеко, только от забора сада мадам Козы. И хорошо, что он нечаянно еще днем заметил, что лестница там лежит! А иначе что бы ему делать?
Он закинул свой тяжелый дробовик за спину, чтоб удобнее было взбираться, и, благословясь, полез к освещенному окну... Не тут-то было! Лестница оказалась коротковатой, и как мсье Заяц не тянулся на цыпочках, не подпрыгивал на последней перекладине, он так и не смог заглянуть в окно. Но зато он услышал, как кто-то громко орал в классе пиратскую песню, в которой были и штормы, и рваные в клочья паруса, и необитаемые острова, и, конечно, сундуки с золотом...
Судя по песне, это были явно не инопланетяне! Но очень похоже, что это были страшные бандиты или, хуже того, ужасные пираты.
Как хоть одним глазком посмотреть, кто это там?
Мсье Заяц сполз с лестницы и опять пошел к забору сада мадам Козы: там он недавно сам помогал ей складывать несколько крепких деревянных ящиков. Притащив их и устроив на них ножки лестницы, он опять закинул дробовик за спину и полез к окну. Ноги казались ватными и дрожали, а сердце теперь укатилось в пятку правой ноги...
Но если ты ночной сторож и на тебя все жители надеются, то нельзя обмануть эти надежды!
Лестница не устояла, соскользнула, и мсье Заяц в одно мгновение приземлился рядом с ней. Он ощупал себя — на голове зрела шишка, полученная от удара дробовика, когда он падал.
Ах, если бы он ногу сломал и попал вместо этой, такой страшной ночью, школы в уютную больницу!
Это было бы очень хорошее оправдание его бездействию и перед жителями деревни, и перед своей совестью... Но он был цел, значит, надо было опять собирать мужество в кулак и начинать все сначала!.. Тем более, что за окном новая разбойничья песня раздавалась, да с присвистом, да с притопами!..
