Туман уже много недель становился все гуще, но теперь, подобно черной стене, он опустился на город. Освещавшие мир огни погасли: ближайшие стали почти столь же невидимыми, как и звезды, а мощный фонарь над головой превратился в размытое пятно. Движение на дорогах приостановилось — водители ничего не видели; на улицах слышались крики, кто-то звал на помощь — в мире, где никто не мог помочь даже себе.
— Я слеп, — сказал Том Крэбб, прислонившись к столбу перед «Кафе Франсэ» на улице Риджент. Он проговорил это со смешком, ибо он единственный на улице, полной потерянных людей, не чувствовал себя потерянным. — Я слеп, но дорогу домой знаю!
День за днем и ночь за ночью он ходил взад и вперед по этой улице с плакатом на груди, на котором большими буквами значилось: «Слепой». Зрячие люди видели его. Из тысячи один давал ему пенни; из десяти тысяч один давал шестипенсовик. Один из миллиона, какой-то щедрый безумец, дал полкроны. Был в его жизни и праздник, когда мягкая маленькая ручка опустила ему на ладонь соверен. Он услышал нежный девичий голос: «Слепой бедняжка». Жилось ему нелегко, суровому и одинокому человеку, но этот голос он запомнил, как и все другие.
Пока он стоял у столба, на него налетел какой-то человек и извинился.
— Вы — мистер Бентли, — сказал Том Крэбб.
— А вы кто?
— Я слепой Крэбб, сэр, благослови вас господь. Вы пожертвовали мне не один медяк, так ведь?
Бентли работал шофером и механиком. Возил лорда Жервеза Норта, воздухоплавателя и автогонщика, постоянно перемещался между Уэст-Эндом и улицей Риджент и частенько обедал в «Франсэ».
— Безусловно. Я припоминаю ваш голос, — сказал Бентли. — Какая ужасная ночь, Крэбб.
— Наверное, — сказал Крэбб. — Только человеку без глаз что туман, что нет его — все одно. Но послушать, что люди говорят, так на дворе конец света, сэр, не иначе.
— Такого тумана никогда не бывало, — сказал Бентли. — Просто ужасно. Я не вижу вас; да что там, я не вижу даже собственной руки.
— Значит, домой вам не попасть. Как вы тут очутились?
— Я приехал за боссом и леди, на которой он собирается жениться. Они ужинают здесь с ее матерью. Но мы ни за что не доберемся до дома.
— Бентли! — окликнул его чей-то голос.
— Да, милорд, — отозвался шофер.
— Что будем делать?
— Не знаю, милорд.
— Мы можем остановиться в гостинице?
— Я слышал, они уже переполнены, милорд.
Крэбб протянул руку и дотронулся до Бентли.
— Куда ему надо? Может, я смогу проводить.
Предложение звучало странно, но слепые знают дорогу и без глаз.
— Да, наверное, вы могли бы. Леди живут на площади Экклстон, а мой господин — на улице Понт.
— Не знаю ни того ни другого, но могу отвести вас всех к вам домой.
— Ко мне? — переспросил Бентли. И тут заговорил его хозяин.
— Кто это там с тобой, Бентли?
— Слепой, милорд. Он предлагает проводить вас всех домой, только не знает, где находится площадь Экклстон. Он знает, только где живу я.
— Лучше уж так, чем торчать на улице, — вставил Крэбб. Он чувствовал в себе силу. Весь мир вокруг ослеп. И лишь он один сохранил немного зрения.
— Если гостиницы переполнены, мы должны отыскать место, — сказал лорд Жервез. — Здесь нет ни спален, ни кроватей. Кафе вот-вот закроют. Я поговорю с дамами.
— А он хороший малый, — сказал Крэбб. — Как-то раз дал мне шиллинг и сказал доброе слово.
Тьма была густой, как никогда. До невозможности плотной и душной, такой, что ставшие бесполезными глаза болели. Тьма таила угрозу, несла ужас. Должно быть, так начинался конец света.
— Бентли! — снова позвал шофера лорд Жервез.
— Да, милорд.
— Сюда.
Бентли отыскал его, и хозяин положил руку ему на плечо.
— Этому человеку можно доверять? Если да, мы с дамами переждем у тебя, пока не прояснится, если ты не возражаешь.
— Моя жена сделает все, чтобы вы чувствовали себя как дома, милорд. Я достаточно хорошо знаком с этим Крэббом. Он говорит, вы однажды дали ему шиллинг. Я уверен, он отведет нас куда надо. Но как быть с машиной?
— Придется оставить ее здесь, или попросишь слепого привести тебя обратно. Я хочу, чтобы ты шел с нами. Идемте, леди Семпл, идем, Джулия.
Мать и дочь, стоявшие у него за спиной, нерешительно шагнули вперед.
— Позвольте, ваша милость, я возьму вас под руку, — сказал Бентли.
— Благодарю вас, Бентли, — ответила леди Семпл с ноткой боли в голосе. Она никогда не отличалась храбростью, и туман встревожил ее. Джулия молчала, крепко держась за возлюбленного.
— Крэбб, отведи нас ко мне домой, если можешь, — сказал Бентли.
— Если мы успешно доберемся, я дам тебе пять фунтов, — добавил лорд Жервез.
— Как-то раз вы дали мне шиллинг, милорд, так что я отведу вас за просто так, — сказал Крэбб. — Нечасто люди жертвуют такие деньги.
Он зашагал вперед, а Бентли пошел следом, держась за его пальто.
— Не отставайте, это всех касается, — сказал Крэбб. — Круговая улица здесь очень оживленная, но, когда перейдем Пикадилли, станет полегче.
Они прошли по западной стороне улицы Риджент и спустились по улице Эйр к Пикадилли. Из темноты то и дело появлялись сбившиеся с пути люди и натыкались на них. Одни просили помощи, другие казались не то сбитыми с толку, не то полубезумными, ведь все они блуждали среди густого тумана. И со всех сторон время от времени слышался звон битого стекла.
Они вышли на Пикадилли и услышали топот лошадиных копыт. Разговоры людей в экипажах. Тьма стояла перед глазами, ужасающая тьма, в которой был погребен этот сошедший с ума мир.
— Отсюда можно выйти к Игл-Плейс, — сказал Крэбб. — Но сможем ли мы перейти дорогу?
Этот путь таил такую угрозу, какую можно испытать на войне, или на неизвестной горе в снежную бурю, или на месте кораблекрушения посреди рифа из острых скал. Где-то истошно кричал раненый человек. Крэбб запнулся о чье-то тело на мостовой. Человек был мертв, по крайней мере так заключил Крэбб, склонившись над ним и ощупав.
— Я много мертвых повидал, когда служил в Индии, — объяснил Крэбб. От этих слов Джулия вздрогнула.
На улице было много народу; одни напились, другие ударились в панику, но большинство метались в ужасе. Однако некоторых тьма лишила страха и выпустила на волю их дьявольскую натуру. Двое мужчин, идущих впереди, разбивали с диким хохотом, похоже, каждое окно, что попадалось им на пути. Один раз Джулия вскрикнула, и возлюбленный спросил ее:
— Что такое?
— Ты только что поцеловал меня, Жервез?
В ее голосе слышался ужас. Он прежде ни разу ее не целовал.
— Боже! — воскликнул Жервез. — О боже!
В темноте послышался странный смех. Жервез подскочил к смеющемуся, схватил его за горло и швырнул на мостовую. Джулия закричала, и он вернулся к ней. Но вот улица Дьюк осталась позади, и они удивлялись, как это им удалось перейти ее.
— Ну, теперь все просто, — сказал Крэбб. — Считайте, мы почти на месте, милорд.
На площади Святого Джеймса людей почти не было, и они остановились отдохнуть. Джулия снова заговорила.
— Ты… ты его ударил?
Но Крэбб услышал ее голос.
— Кто это сказал? — внезапно спросил он.
— Это мисс Семпл, — ответил Бентли.
— Юная леди, не вы ли пожертвовали однажды соверен слепому? — продолжал Крэбб странным задумчивым голосом.
— Да, много лет назад, — удивленно ответила Джулия.
— И сказали: «Слепой бедняжка». Благослови вас господь, мисс. Я сразу узнал вас, — сказал Крэбб. — Дело было пятого июля, пять лет назад; и я не забыл вашего голоса.
Он молча зашагал дальше, провел компанию через множество препятствий по улице Пэлл-Мэлл, мимо Трафальгарской площади, вниз по улице Уайтхолл до улицы Парламент, пока слева не оказалось здание Парламента, а справа — Аббатство.
— Уже близко, — сказал Крэбб. — Так странно: для меня как будто ничего не изменилось, обычный вечер. У вас зрение проясняется?
— Стало только хуже, — мрачно сказал Бентли.
Они подошли к лестнице его дома.
— Мы пришли? — удивился он. Он ничего не видел.
— Вы живете здесь, коли я не дурак, — сказал Крэбб. — Я привел вас куда следует. Поднимитесь и поглядите.
Квартира Бентли располагалась на первом этаже. Дверь открыла его молодая жена и вскрикнула, бросившись ему на шею.
— Меня проводил слепой, дорогая, — сказал Бентли. — С нами лорд Жервез Норт, леди Семпл и мисс Семпл. Они не могут попасть домой. Нам нужно приютить их до завтра, пока мгла не рассеется.
Одна тень сказала это другой тени, и потом та, которой никто не мог разглядеть, заговорила, дрожащим голосом поприветствовала всех и нашла каждому кресло. Но Бентли и лорд Жервез снова вышли к Крэббу, который с благодарностью принял от последнего пять фунтов.
— Надолго этот туман? — спросил лорд Жервез.
Но никто не мог ему ответить. Только когда Крэбб направился в свое уединенное жилище, что было неподалеку, Бентли сказал ему:
— Если завтра туман не рассеется, приходи к нам, Крэбб.
Они пожали друг другу руки — так сблизила их опасность, — и Крэбб ушел, бормоча что-то себе под нос. Бентли снова поднялся по ступенькам, и ему показалось, будто туман стал только гуще. В комнате царила подсвеченная огнями тьма, лампы лишь тускло мерцали в ночи.
— Никогда такой мглы не видал, — весело сказал он. Но леди Семпл стонала и лила слезы, и никакие слова не могли ее утешить. Оказаться в собственном доме в такой туман было бы и то плохо, но здесь! Бедная миссис Бентли, лишь недавно вышедшая замуж, в ужасе гадала, как вести себя с тремя столь важными гостями, но в здравости рассудка и энергичности отказать ей было нельзя. Она отвела мужа в сторонку.
