Предлагаемый перевод "Хроники" Хайме I Арагонского, прозываемого "Завоевателем" - одного из самых замечательных исторических произведений тринадцатого столетия - был предпринят почти восемь лет назад ныне покойным Джоном Форстером, эсквайром, членом парламента Бервика (Berwick) в период 1852 - 1857 гг., однако не вполне завершен. Идея целиком принадлежала ему и возникла после частной беседы, проведенной в Афинском Клубе (the Athenaeum Club) в августе 1875 года. "История Испании", сказал он пишущему эти строки, "в особенности это касается Арагона средних веков, - настолько захватывающа и интересна, и в то же время настолько мало нам известна, что я всерьез подумываю о переводе Королевской Хроники Хайме на английский язык. Мне посчастливилось, как Вы знаете, стать обладателем неполной копии редкого издания 1557, а также ее современной кастильской версии - которая, кстати, кажется мне не заслуживающей особого доверия. Кроме того, у меня имеется замечательная работа М. де Туртулона "Этюды о домах Барселоны" (M. de Tourtoulon, Etudes sur la maison de Barcelone, Montpellier, 1863), которая, я не сомневаюсь, способна оказать существенную помощь ученому, желающему проникнуть в историю Арагона. Вообще, читая Королевскую Хронику, я был настолько очарован, что почти решил перевести ее на английский! Однако провансальский или, правильнее сказать, каталанский язык, на котором написана "Хроника", превратился в известную редкость; Валенсийское издание неточно и полно грубых ошибок, в нем столько неясных слов, возможно, заимствованных из арабского языка, значение которых мне совершенно не известно, что я предчувствую серьезные трудности в решении этой задачи. Кроме того, есть вопросы, связанные с авторством и композицией самой "Хроники", разрешение которых требует большего знания истории и литературы испанского средневековья, чем то, каким я обладаю сейчас. Об испанских арабах я сам не знают вообще ничего. Вы мне не поможете?"[1]
Такая просьба со стороны друга, знакомого много лет, того, с кем все это время я находился в близких отношениях и постоянной переписке, не может быть просто так отклонена. Я согласился. Отложив другие работы, более или менее связанные с историей Испании, которыми он был занят в то время, г. Форстер немедленно принялся за работу и посвятил себя исключительно переводу Королевской Хроники. Работа продвигалась и близилась к своему завершению, оставались всего одна или две главы в конце, когда в ночь на 7-е января 1878 года, г. Форстер был найден мертвым в своей библиотеке в окружении множества ценных книг и рукописей, старательно собранных им для планируемых работ.
После смерти г. Форстера, глубоко оплакиваемой его родственниками и друзьями - к каковым последним имел удовольствие и честь причислять себя и нижеподписавшийся, - ничего не оставалось, как привести в порядок и классифицировать его разнообразные записи, отделить те, что касаются "Истории испанской инквизиции" - работы скрупулезной и упорной, которой он посвятил лучшую часть своей жизни, - от его английской версии каталонской "Хроники" Хайме, и, в конце концов, передать эту последнюю в печать.
Кроме того, пишущим эти строки должна быть отмечена помощь, оказанная на начальном этапе одним из душеприказчиков г. Форстера, покойным Мэттью Хаттона Чейтора, эсквайром, председателем Объединенного Банка в Лондоне. И после значительной задержки в результате различных причин Королевская Хроника может быть представлена, наконец, английской публике.
В первоначальное, однако, намерение г. Форстера входило предпослать переводу какое-либо "Предисловие" или "Введение" в историю Арагона до его объединения с Каталонией, а также частично в историю мусульманских династий, правивших на Мальорке, в Валенсии и Мурсии - Альмохадов или Альморавидов - ко времени завоевания их Хайме. Первую из этих задач покойный, по всей вероятности, оставлял для себя, хотя, к сожалению, для ее исполнения у него не было времени; последняя, как упоминалось ранее, была поручена нижеподписавшемуся, а кроме того, Глоссарий устаревших слов, в основном заимствованных из арабского языка, и некоторые другие дополнительные материалы, привлекаемые для иллюстрации Королевской повести. В 1878 последнем году его жизни он еще не знал, что годом ранее в Барселоне в подготовке находилось второе исправленное издание "Хроники" Хайме; ее текст сначала был тщательно сверен с двумя рукописями четырнадцатого века, одна из которых, сделанная Селести Десторренс (Celesti Destorrens) для аббата церкви Санта Марии в Побла (Santa Maria de Poblet) и датированная 17-м сентября 1343 года от Р.Х., теперь хранится в общественной библиотеке этого города. Если бы ему это было известно, г. Форстер, несомненно, посетил бы Барселону ради единственной цели сопоставить кое-какие фрагменты "Хроники", способные поставить в тупик самого опытного и хитроумного знатока каталанского языка, по всей видимости, искаженные переписчиками или печатниками, а всего вероятнее теми и другими. Более того, поскольку оригинальная рукопись, которая, согласно всем каталогам, находилась в Побла уже в 1651 года, так нигде и не была найдена[2], естественно, что там, где переводчик не мог справиться сам, вторая и пересмотренная барселонская редакция каталонского текста могла бы помочь ему исправить множество грубых ошибок и восполнить пробелы.
По поводу неоднократно поднимавшихся вопросов об авторстве Хроники и ее относительных достоинствах - сравнительно с другими текстами, собранными покойным, - читатель отсылается к "Историческому введению", где это будет обсуждено в достаточной степени. Среди многочисленных заметок, оставленных умершим в качестве иллюстративного материала к его работе, одна содержит выписку из Туртулона, где он высказывает мнение, что Libre dels feyts esdevenguts en la vida del molt alt senyor En Jacme, lo Conqueridor, действительно является работой Хайме и не могла быть написана никем иным; а также, что аргументы, приводимые Виллероем (Villarroya) в 1800 г. против общепринятой версии, не доказывают вообще ничто. Это мнение разделяет и нижеподписавшийся, и поэтому без колебаний добавляю эти слова (написанная им самим) к титульному листу, согласно желанию переводчика.
Паскуаль де Гайангос (Pascual de Gayangos)
Альфонсо I Арагонский, прозываемый "El Batallador" (Воитель), в 1104 году наследовал своему брату Педро I королевства Наварры и Арагона, будучи уже не особенно молод, поскольку успел весьма отличиться уже в 1094 году в кампании против мавров. К моменту его вступления на престол Арагон включал в себя только гористый край Пиренейской гряды и часть тех долин, по которым Арагон и другие реки несут свои воды в Эбро, на востоке того, что называют Арагоном теперь. Брак, заключенный около 1109 года с Урракой (Urraca), дочерью Альфонсо VI, законной королевой Кастилии и Леона, для христиан полуострова казался событием многообещающим, так как вскоре после того Альфонсо принял титул "Императора Испании" и начал подготовку к вторжению на мусульманскую территорию. К несчастью для христиан, между мужем и женой возникла жестокая ссора, за которой последовали разрыв и яростная война между их королевствами, закончившаяся изгнанием Альфонсо из владений Урраки в Кастилии, Леоне и Галисии. Не обескураженный таким поворотом, Альфонсо с возросшей энергией взялся за войну против неверных, одно за одним побеждая и покоряя мелкие мавританские королевства на территории Арагона. В 1120 году была взята Сарагоса, столица, а в последующие годы - Калатаюд и Дарока. Он развивал успехи против мавров Арагона и пытался закрепить свои завоевания к востоку и югу от Сарагосы, когда кампания, предпринятая им против Лериды и Фраги - двух важных городов - закончилась для него катастрофой. 17-го июля 1134 года возле последнего города он был побежден. Вскоре после того, в сентябре этого же года, Альфонсо умер, уставший и измотанный, то ли, как утверждают, от возраста, то ли, как можно предположить, от ран, полученных в сражении[3].
После того, как мы только что очертили области приложения сил Альфонсо, может показаться довольно неожиданным тот факт, - между прочим, зафиксированный и христианскими, и мусульманскими авторами, - что в 1123 году, сразу после его изгнания из Кастилии, он лично провел самый успешный набег на Андалусию, победным маршем подошел к Кордобе, достиг моря у Альмерии на побережье Гранады и благополучно вернулся в собственные владения. Только принимая во внимание раздробленность в то время мавританских сообществ и отсутствие единства среди мусульманских правителей, отсутствие энергичной руки, способной в тот момент удержать скипетр, можно поверить рассказу Ал-Маккари (Al-Makkari) и других арабских историков, описавших удачный рейд Альфонсо по густо населенным исламским территориям[4].
Осмелимся предположить, что этот воин-принц, один из самых замечательных мужчин Полуострова, которых производило на свет средневековье, должно быть, и сам верил в свою избранность Небом, в то, что он призван освободить страну от мусульманских захватчиков и вернуть Испанию христианам. Поскольку у него не было наследника, только дочь, не состоящая в браке, еще ребенок, а также брат - монах, следовательно, исключенный из цепи наследования, он старательно высматривал какого-либо принца, способного воспользоваться национальными ресурсами для продолжения священной войны, но, не найдя никого по своему вкусу, в конце концов передал управление королевством в руки военных Орденов Храма и Иерусалимского Госпиталя.
