Прочитала мама Аленке сказку про трех медведей, закрыла книжку, посмотрела на дочку. А та сидит, недовольная, губы обиженно поджимает.
— Что случилось? — спросила мама. — Сказка не понравилась?
— Не понравилась, — подтвердила Аленка и принялась объяснять: — Медведей жалко! Особенно маленького Мишутку!
Она крепко прижала к груди своего любимого плюшевого медвежонка.
Мама едва заметно улыбнулась и тоже крепко прижала к себе печальную дочурку. А Аленка невесело вздохнула и снова заговорила.
— Маша эта — противная! Обидела всех и убежала. Я бы с такой дружить не стала. И в гости бы ее не позвала.
— Почему же? — удивилась мама.
— Да потому что, мамочка! — заявила Аленка. — Вот пришла бы эта Маша к нам: все бы мои конфеты съела, все бы игрушки переломала. Не нужна мне такая подруга!
Мама с дочкой согласилась. И правда, никому такая подруга не нужна. И медведей ей тоже жалко. И Аленку грустную жалко. Да и спать ложиться в таком мрачном настроении не следует.
— А давай, — говорит мама, — мы этой сказке продолжение придумаем!
Аленка сразу согласно закивала, в глазах у нее зажглись любопытные огоньки. Она внимательно слушала мамин рассказ.
— Бежала Маша, бежала и вдруг остановилась. Оглянулась назад, подумала: «Что же я наделала? Пришла в чужой дом непрошенной гостьей, а ушла, как последний разбойник. Наелась, выспалась, а „спасибо“ не сказала. Еще и стульчик у медвежонка сломала. Он же маленький совсем! Плачет, наверное!» Стыдно стало Маше, ноги домой не идут. Но и к медведям страшно возвращаться. Да делать нечего! Шаг за шагом, добралась Маша до лесного домика, постучала в дверь, вошла. Медведица на нее очень строго посмотрела, но Маша все равно не отступила, прощения попросила. Медведи ее, конечно, сразу простили, а Маша помогла им в доме прибрать и маленькому Мишутке, чтоб не плакал, веселую песенку спела.
— Вот и все! — завершила мама свою историю.
— Нет не все! — возразила Аленка и, подражая маме, взрослым голосом закончила сказку: — С тех пор подружилась Маша с медведями и стала часто в их домик прибегать. Чтобы с маленьким Мишуткой поиграть.
— Точно! — подтвердила мама и поинтересовалась: — А такая сказка тебе нравится?
— Да! Да! — довольно засмеялась Аленка. — Очень хорошая сказка! Ты мне завтра ее опять почитай!
Все знают божьих коровок, этих толстеньких маленьких жучков в красивых одежках. Летом очень легко отыскать их в траве или на кустах. Яркая красная точка видна издалека.
Ребята любят сажать божью коровку на свою ладошку и петь ей песенку:
Божья коровка,
Улети на небо!
Там твои детки
Кушают конфетки.
Всем — по одной,
А тебе — ни одной.
А потом смотреть, как жучок, добежав до кончика пальца, расправляет тонкие прозрачные крылышки и взмывает в небо, словно маленький самолет.
Конечно! Кто же откажется от конфет?
Если Аленка знает, что дома ее ожидает что-то сладенькое, она без всяких капризов шагает следом за мамой. Иногда — даже впереди мамы.
Аленка и не сомневается, что божьи коровки тоже обожают конфетки. Разве не поэтому они быстро улетают, услышав знакомую песенку?
Обычно божьи коровки бывают красными. С черными точками, которые легко и интересно пересчитывать. Но однажды, когда ребята играли возле большого куста шиповника, украшенного розовыми цветами, кто-то закричал:
— Смотрите! Желтая божья коровка!
Все тут же подбежали к кусту и загалдели, перебивая друг друга.
— И правда — желтая! А божьи коровки должны быть красными.
— Интересно, почему она такая?
— Может, она какая-нибудь плохая? Вредная!
— Ядовитая!
— Ой, мамочки! Ой, страшно!
— Давайте прогоним ее скорей!
— А как ее прогнать?
— Ты стукни ее палкой!
Желтая божья коровка очень испугалась. Она скорее перебежала на нижнюю сторону листа и затаилась. Ей было очень обидно.
«Почему дети хотят меня прогнать? — думала она. — Я же обычная божья коровка. Такая же, как и те, которых они любят сажать на ладошки. Только желтая. Всего лишь. А в остальном я точно такая же. Как и красные божьи коровки, я спасаю растения от вредных тлей. Я совсем не ядовитая и не плохая. Я просто — желтая!»
И желтая божья коровка заплакала. Она ведь так обрадовалась, когда увидела ребят. Она нарочно вылезла из-под розового цветка, потому что очень хотела оказаться на теплой ребячьей ладошке и услышать песенку про конфеты. А ее чуть не ударили палкой.
— Что тут у вас? — спросила Аленка, подойдя к ребятам, столпившимся у куста шиповника.
Аленка была одета в красивое желтенькое платьице с ромашками на подоле.
— Мы нашли желтую божью коровку, — важно сообщил тетесветин Лешка. — Она очень вредная и опасная.
— Желтую? — Аленка совсем не испугалась. Наоборот, она даже обрадовалась.
— Ага! — кивнул Лешка. — Она под листом спряталась.
Аленка смело перевернула листик, не боясь уколоться о маленькие острые шипы.
— Ты что? Не трогай! — закричали все дети разом. — Она — ядовитая!
— Сами вы — ядовитые! — рассмеялась Аленка и аккуратно пересадила божью коровку на свою ладошку. — Просто она, как и я, очень любит солнышко и желтый цвет.
Аленка высоко подняла руку, чтобы божьей коровке удобней было взлетать. И запела:
Божья коровка,
Улети на небо!
Там твои детки
Кушают конфетки.
Всем — по одной,
А тебе…
Божья коровка торопливо расправила тонкие прозрачные крылышки.
— Ты не волнуйся! — успокоила ее Аленка. — Они обязательно оставят тебе одну конфету.
— Доченька! — донеслось из кухни. — Завтракать!
Алёнка отложила в сторону любимого плюшевого медвежонка.
— Везет же тебе, мишка! — девочка тяжело вздохнула. — Ты — игрушечный. Кушать тебе не надо.
Она неторопливо вдела ноги в тапочки и поплелась на кухню.
А куда ей торопиться? Что её ждёт хорошего?
Или овсянка, или манка, или пшёнка.
Одним словом — каша! Бр-р-р!
Алёнка с печальным видом уселась за стол, поёрзала на месте, устраиваясь поудобней, ещё раз вздохнула. Очень-очень громко.
Пусть мама увидит, какая она несчастная, пожалеет её и тогда, может, даст чего-нибудь вкусненького. Но упрямая мама, как обычно, поставила перед дочкой тарелку, а в тарелке, как обычно, лежала…
«Фу-у-у! — уже собиралась сказать девочка. — Опять каша!» Но вдруг услышала:
— Фу-у-у! Опять Алёнка!
По поверхности каши пошли волны, а потом появилось личико. Как на самом простом рисунке: глазки-точечки и рот скобкой. Такое кто угодно сам может нарисовать.
Но сейчас личико было вовсе не нарисованным. Живым.
Глаза моргали, и рот шевелился, открывался, изгибался, растягивался.
Вот из этого самого рта и раздалось:
— Фу-у-у! Опять Алёнка!
Каша сдвинулась на один край тарелки, подальше от девочки.
— Не хочу-у, чтобы она меня е-ела! — противно заныла каша. — У-у-у! А-а-а! Не хочу-у Алё-онку!
Мама подошла к столу и возмущённо посмотрела на капризулю.
— Это почему же? Это чем же вас моя дочка не устраивает?
— Слишком она привередливая, — обиженно проворчала каша. — Всё ей не так. То слишком горячо, то уже холодно. То соли мало, то сахара не хватает. — Она скосила глаза-точечки на Алёнку, зашептала таинственно: — И вообще, она… — и тут же завопила во весь голос, — обзывается!
Мама охнула.
— Неужели? Не может быть. Как же она вас обзывала?
Каша насупилась и с отвращением проговорила:
— Малашей. А еще — Размазней. — И опять громко заревела: — Она меня не лю-у-у-бит!
По кашному личику побежали кашные слёзы.
Алёнка долго крепилась, пыталась на кашу внимания не обращать и «ябедой» её про себя называла, и «плаксой», но под конец не выдержала, пожалела.
— Я не говорила, что не люблю. Просто надоело. Вчера — каша, сегодня — каша, завтра — опять каша!
Только Алёнкины слова кашу не успокоили. Наоборот, та заплакала ещё сильнее.
— Надоела! Я ей надоела! А-а-а!
И тут тарелка с кашей взлетела над столом, будто была вовсе не столовой, а какой-то неопознанной летающей, сделала круг по кухне.
— Не ценят меня здесь! Не понимают! Полечу я к соседским Лёшке с Мишкой. Они меня хорошо едят, не привередничают.
Метнулась тарелка к двери, но не тут-то было! Мама её прямо на лету поймала, поставила обратно на стол.
— Ну, уж нет! Никаких Мишек с Лёшками! Они и так — большие и сильные. А моя Алёнка что, навсегда маленькой и слабенькой останется?
Каша собралась в комок, словно хотела подняться, а потом снова растеклась по тарелке, скривила рот-скобку.
— Ей же всё равно меня не съесть. Не сможет.
— Как это не сможет? — возразила мама. — Очень даже сможет. — И посмотрела на дочку.
Алёнка согласно кивнула.
— Конечно, смогу.
— Ой, не смешите! — обидно захохотала каша. — Чтоб Алёнка да целую порцию? Да без капризов и вздохов? Никогда не поверю! Не-е-е! Не сможет.
— А вот увидишь! — гордо проговорила Алёнка и решительно придвинула к себе тарелку.
Тетя Света из соседней квартиры часто приходила к Аленкиной маме в гости и каждый раз, едва переступив порог, начинала восхищенно ахать да охать:
— Ах, Аленушка! Ох, и красавица! Мне бы такую девочку! Чудесное создание! Не то, что мои пацаны!
Аленка нарочно вертелась перед соседкой. Уж очень ей нравилось, что ее так расхваливают. Да и порадовать хотелось тетю Свету. У нее, бедненькой, ни одной дочки нет, а только два сына: восьмилетний драчун Мишка и пятилетний искатель приключений Лешка, за которыми надо глаз да глаз.
— Хочешь, возьми напрокат на пару деньков! — предлагала мама и хитро поглядывала на Аленку.
Та сразу куксилась.
Хоть тетя Света и хвалила ее постоянно, частенько угощала шоколадом да конфетами, жить вместе с бедовыми Лешкой и Мишкой Аленке совсем не хотелось. Хорошо, что тетя Света на мамино предложение не соглашалась.
— Нет! — говорила она, качая головой. — Напрокат не возьму. А вот поменяться — это пожалуйста!
Тут уж мама начинала отмахиваться.
— Ни за что! Я и с красавицей Аленкой иногда с трудом справляюсь, а с твоими героями уж и подавно не выдержу. Это у тебя, Света, терпение, как у ангела, а я — женщина обыкновенная.
Аленка размышляла над тем, что значит, иметь терпение, как у ангела, и совершенно не разделяла мнение мамы. Вовсе она не обыкновенная!
Мама у Аленки во всех отношениях замечательная. И папа тоже замечательный.
Родители Аленку очень любили и, пожалуй, даже баловали. В платья ее наряжали самые красивые, в цирк или в театр чуть ли не каждую неделю водили, а новые игрушки покупали по первому Аленкиному требованию. Особенно папа. С ним Аленка больше всего любила в магазин ходить, потому как быстро сообразила: не может он ни в чем отказать своей маленькой принцессе.
С мамой было сложнее. В детском магазине она сразу же вспоминала про горы игрушек, не по дням, а по часам вырастающие в Аленкиной комнате, и скорее спешила в отделы с одеждой и обувью, а если дочка и успевала ухватить с полки очередную красавицу-куклу, к кассе бежать не торопилась.
— Аленка! — рассудительно говорила мама. — У тебя же есть почти такая же!
— Та уже старая! — заявляла Аленка, хотя прекрасно знала, что куклу, о которой говорила мама, купили совсем недавно, и она с ней почти не играла. — У этой платье красивее и волосы длиннее.
— Ну, хорошо! — соглашалась мама. — Только прежнюю куклу отдадим Юлечке Веревкиной. У нее игрушек совсем мало.
Юлечка жила со своей мамой в соседнем подъезде. Взрослые говорили, что у Веревкиных тяжелое материальное положение, лишних денег не бывает. И Аленкина мама уже не раз отдавала Юлечке платья и кофточки, из которых ее дочка уже выросла.
Аленке очень нравилось гулять с мамой. Мама замечала такие вещи, на которые Аленка и внимания бы не обратила. А ведь они оказывались, ох, какими интересными.
— Смотри, Аленка, какая птичка! — восклицала мама и указывала на прыгающую в траве птаху.
— Воробей! — пыталась угадать Аленка.
— Нет, не воробей! — возражала мама. — Воробей поменьше и серенький. А эта птичка, видишь, почти черная и в светлую крапинку. Это скворец, Аленка! Вестник весны! Скворцы и грачи первые из теплых стран возвращаются. Когда у нас еще даже снег не растаял.
![Эльвира Смелик - Алёнкины истории [СИ]](https://knigism.online/covers/22/9c/348952_100x150.jpg "Эльвира Смелик - Алёнкины истории [СИ]")