Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!
Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.
Спасибо.
Переводчик: Надежда Смирнова
Редактор: Анна Бродова
Вычитка: Екатерина К,
Надежда Смирнова
Обложка: Настёна
Перевод групп: https://vk.com/book_fever
Любое копирование и распространение ЗАПРЕЩЕНО!
Пожалуйста, уважайте чужой труд!
«Реабилитация» — произведение является основной историей, рекомендуется читать первым.
— Скажи мне, кто ты?
Хасан колебался. Он мог ответить на этот вопрос по-разному и при этом не солгать.
— Я мужчина, который всегда найдёт возможность к тебе вернуться, — сказал он ей.
Реджина Поццати «Убийца»
Пообещай мне, что мои жертвы не будут потеряны, обещай — они не будут напрасны.
Я дала тебе возможность быть свободным, сейчас, позволь самому себе стать
счастливым.
Найки Ро «Роил»
Брукфилд, Милуоки, десять лет тому назад.
Мигающие сирены полицейских машин голубоватым сиянием отражались от снега, накиданного по бокам дороги, и освещали вход в серое жилое строение, одно из многих на
окраине Брукфилда.
Перед широко открытой дверью подъезда стояла машина скорой помощи и пара
офицеров полиции, в окружении небольшой группы парней, наблюдавших за сценой больше
из любопытства, чем реального интереса. Такого рода ситуации стали обыденностью и не
раздували шумихи. Прорезающие ночь крики, которые доносились изнутри здания, олицетворяли обрамление деградации существования, прожитого на задворках, и отчаяния
тех, кто не питает больше иллюзий, даже продолжая бороться.
Череда оскорблений и богохульств, выкрикиваемых мужчиной, раздавалась всё ближе, пока в дверях не появились двое полицейских. Они крепко держали за руки высокого
мужчину, с округлым, характерным для алкоголиков выступающим брюхом. Несмотря на
кусающую температуру, на мужчине была надета лишь майка, заляпанная рвотой и пивом, и
неопределённого цвета боксеры. На опухшем лице, покрытом неопрятной с сединой
бородой, выделялись глаза — широко распахнутые с красными прожилками.
— Грязные ублюдки! Отпустите меня, уродливые сукины дети!
Мужчина затмевал холодную ночь. Его без особых церемоний загрузили в машину
скорой помощи.
Однако крики не прекратились, они стали тише, отчаяннее. Это был плачь тех, кто
застрял в жизни этого мужчины — людей, которые составляли её часть.
— Клааарк! — кричал детский голос.
Почти сразу из двери вышла женщина-полицейский, держа за руку тщедушную
девочку. Длинные тёмные волосы девочки частично прикрывала шерстяная шапка, из-под
пуховика выглядывала белая ночная рубашка, а на голые ноги были обуты красные калоши.
С искажённым паникой лицом, девочка тянулась руками назад, визжа и брыкаясь. И
продолжала выкрикивать имя — Кларк.
Вскоре за ними последовал другой полицейский. У него на руках тоже был ребёнок, только более маленький. В отличие от сестры малыш не плакал. Он с ужасом рассматривал
немногих присутствующих людей и мигающие огни машин. Глаза мальчика были широко
открыты, и он жалостливо произносил дрожащими губами только одно:
— Лорен…
Полицейские усадили детей в патрульную машину. Как только двери закрылись, малыш устремился на колени к сестре и крепко обнял. Девочка прижала брата к своему телу
маленькой птички, погладила по голове, убаюкивая и нашептывая на ухо, как должна
поступать мать.
— Не волнуйся, Кларк, я с тобой. Малыш, я никогда тебя не брошу, обещаю. Я всегда
буду тебя защищать.
Офицер, которая села в машину рядом с ними, была женщиной, разменявшей
четвёртый десяток и повидавшая за годы службы всякое. Она ощутила в глазах пощипывание
от сдерживаемых слёз, и проглотила сжимавший горло большой узел, вместе с чувством
беспомощности, что приклеилось к ней два часа тому назад, в тот момент, когда вошла в
лачугу, называвшуюся квартирой, и обнаружила пьяного мужчину, избивающего маленьких
детей.
Очередной случай жестокого обращения и социальной деградации. Теперь эти дети
остались одиноки. Отец, вероятно, отправится в тюрьму, а чужая семья возьмёт над ними
опеку. Самое печальное в этой истории то, что Лорен и Кларк не останутся вместе. Системой
не предусмотрена опека без разделения братьев и сестёр, в любом случае, не в ближайшем
будущем.
Женщина пообещала себе сделать всё возможное для их скорейшего воссоединения.
Повернувшись к детям, она увидела, что мальчик заснул: щека прижата к плечу
сестры, рот приоткрыт, а между бровями появилась преждевременная морщина. Сестра, напротив, не спала. Одной рукой Лорен гладила Кларка по спине, вкладывая в этот жест
взрослую нежность и утешение. Женщина-полицейский затаила дыхание, когда заглянула
девочке в лицо: взгляд очень жесткий, прикован к одной точке, а губы плотно сжаты в
тонкую линию. Выражение чрезвычайно взрослое для её лет; видимо, сохраняя последние
кусочки невинности, Лорен пришлось пройти через многое.
Женщина вздохнула и отвела взгляд.
Кто знает, что с ними будет.
Глава 1
Даниэль Мак Аллистер — творческий псевдоним Джо Кинг, для друзей Джей Кей —
был мужчиной мёртвым. Или, по крайней мере, так он себя чувствовал. Джей Кей стоял на
террасе своей виллы в Бель-Эйр, наблюдал за спокойным движением воды в бассейне и
размышлял: если сейчас он нырнёт в воду со всем циркулирующим в крови алкоголем, то, вероятно, направится прямиком в объятия создателя.
И тем не менее, такой эффектный жест не оказал бы существенного влияния на
гостей, которые бродили по саду и принимали солнечные ванны в чём мать родила. Внезапно
оторванные от собственного удовольствия, гости уделили бы краткий момент внимания, чтобы потом вновь вернуться к совокуплению или угощениям, приготовленным
французским шеф-поваром для роскошного шведского стола. Западная аркада виллы
представляла собой ликование скульптур из фруктов и фуршетных блюд, украшенных, словно произведения искусства. Шампанское и калифорнийские вина лучших марок текли
рекой. Официанты собирали грязную посуду и вносили новые, наполненные едой блюда.
Они скользили среди гостей незаметно и осторожно, не обращая внимания (или только делая
вид), на безумную дегенерацию, которая происходила на бортиках бассейна и
расположенных в тени патио диванах. Им платили, чтобы ничего не видели, не судили и, прежде всего, ничего не разглашали. Обслуживающий персонал подписал железные
контракты с очень высокими штрафами, обязывающие к молчанию.
Внимание Джей Кея привлекло движение. Он повернулся в сторону угла портика и
увидел Рона, своего агента, который трахал Хейзел Роуз, по мнению всех медиа и прессы, невесту Джей Кея. Все тинейджеры теряли голову от этой старлетки в телевизионном шоу.
Роуз стояла на четвереньках, и скорее всего — перебрала кокаина, чтобы ясно понимать, кто
её трахает. Рон точно не соответствовал вкусам Хейзел: низкий и коренастый, с обширной
залысиной и курносым носом. Но мужчина обладал всем тем, в чём нуждалась каждая
начинающая в Голливуде звезда: со своими связями и проверенным талантом в достижении
поставленных целей, он олицетворял собой входной билет к вершине.
Именно это искала Роуз. И не имело значения, что для этого, она должна наклониться
как собака и предложить мужчине кое-что очень заезженное и потерявшее ценность из-за
частого использования. Чтобы не упустить ни одного нюанса развлечения и зрелища, девушка привлекла свою лучшую подругу, по совместительству «кричащую» модель, которая
лежала перед Хейзел и пользовалась её оральными талантами. От того, как девушка стонала
и извивалась, создавалось впечатление — она наслаждается по полной.
Данная картина не возбуждала Джей Кея, как не привлекала его и оргия, в которой
участвовали актёры, эскорт и поклонницы, подобранные в последнюю минуту. Привычка
практически развеяла возбуждение новизны, острые ощущения от запрещённого, сладкий
вкус, который мог подарить только грязный и трансгрессивный акт ( прим.пер: Трансгрессия –
переход непроходимой границы, прежде всего — границы между возможным и
невозможным; буквально «выход за пределы»).
Даниэль потянулся всем своим стройным телом, подняв руки и вставая на носки.
Закрыл глаза и откинул голову, приветствуя ласку тёплых солнечных лучей. Затем опустил
руки, бросил последний взгляд на Рона, который, судя по продолжительным стонам, в этот
момент кончал. Даниэль вернулся в спальню и подошёл к комоду, на котором стоял поднос.
Он взял серебряную трубочку и наклонился, чтобы нюхнуть длинную дорожку кокаина.
Сильно вдохнул, одновременно закрывая другую ноздрю двумя пальцами. Джей Кей
почувствовал, как в горло скользит горечь наркотика, и в крови потекла новая порция
энергии. Для него не имело значения, что хорошее самочувствие было поддельным, мужчина
сожалел лишь о том, что оно временно.
Он бросил трубочку на поднос и пошёл в ванную. Пока наблюдал, как моча стекает в
унитаз, в дверь постучали.
— Помощь нужна? — Женщина вошла, и хитро на него посмотрела, выгнув бровь.
Аида Санчес: высококлассная шлюха и конферансье в различных ночных клубах города, куда
завлекала клиентов и плела паутину отношений. Даниэль пренебрежительно на неё
посмотрел. Аида была обнажена, за исключением маленьких стринг красного цвета, которые
подчёркивали тёплый оттенок кожи идеального тела, сконструированного пластической
хирургией. Она приблизилась, покачивая бёдрами, и уставилась на вялый член, который он
встряхивал.
— Быть может, я могу хорошо тебя почистить?
Даниэль обычно не отступал. В сексе он попробовал всего понемногу, но игры с
экскрементами не были жанром, от которого он приходил в восторг; в этот момент мужчина
выглядел не презентабельно, но если это не проблема для Аиды, зачем беспокоиться?
Аида встала перед ним на колени и посмотрела на Джей Кея, как на деликатес, а он, напротив, наблюдал за ней отрешённо. Она обхватила свои большие груди и начала сжимать, дразня пальцами соски. Однако, увидев, что эта игра не дала никаких результатов, женщина
заглотила член полностью, а затем прошлась языком по всей длине до яичек. Одновременно
Аида ласкала ему и анус, потирая пальцем морщинистую кожу, а потом круговыми
массирующими движениями продвинулась к промежности.
Наконец она ощутила, что член стал твёрдым и увеличился настолько, что ей
пришлось отклонять назад голову, чтобы уместить в рот эрекцию полностью. Аида сосала и
плавно тянула — чувствовался талант профессионала и приобретённый опыт. Наслаждаясь
обильно капающими солёными жемчужинами, она расслабила горло и заглотила член до
основания, при этом потирая мошонку и одновременно дразня кончиком языка щель на
головке. Потемневшими глазами, горящими как угли, Аида снизу вверх смотрела на Даниэля.
Женщина была хороша и знала это. Когда Джей Кей почувствовал, что приближается оргазм, он оттолкнул Аиду.
Не обращая внимания на её вопросительный взгляд, он обхватил пенис у основания и
начал медленно поглаживать, растирая слюну по стержню и более мягко лаская головку. Если
бы он не поспешил, то потерял бы момент, снова поддавшись тревогам и страхам.
— Ложись на кровать, хочу трахнуть тебя в задницу, — указал ей с равнодушием, как
будто выбирал блюдо из меню.
Даниэль вернулся к подносу с наркотиком, и в очередной раз сделал длинную затяжку.
Затем послюнявил подушечку пальца и собрал по углам подноса рассыпанный порошок.
Провёл пальцем по головке, уделяя особое внимание щели. Он тут же ощутил ободряющее
чувство силы, побежавшее по его венам, пока «анестезирующая перчатка» окутывала его
член, гарантируя успех представлению. Из эмалированной вазочки он взял презерватив, разорвал зубами пакетик и быстро раскатал.
Аида растянулась на огромной двуспальной кровати, отодвинула в сторону нелепый
алый кусочек ткани и выставила напоказ лоно, идеально отполированное эпиляцией.
Длинными пальцами принялась массировать складки, потом переместилась на клитор.
Даниэль плюнул на руку, чтобы увлажнить её анус, в который вошёл двумя пальцами, растягивая и подготавливая к своему погружению. Он схватил ноги Аиды за лодыжки, удерживая её открытой, и пронзил одним ударом. Женщина была узкой, но недостаточно, чтобы вызвать трение — явный признак того, что сегодня он не первый мужчина, который
использует эту «заднюю дверь».
Даниэля не привлекала ни раскачивающаяся грудь, ни фальшивые стоны. Он трахал, потому что теперь это стало частью его рутины, состоящей из необузданности и излишеств.
Спать, проснуться, нюхнуть кокса, пить, трахаться, трахаться, трахаться. А потом по новой.
Мужчина закрыл глаза, сосредотачиваясь на ощущении погружения члена в узкое
пространство. Больше не осталось желания, способного избавить его от апатии. Не было
ничего, что могло бы спровоцировать дикое возбуждение, испытываемое им много лет назад, когда всё выглядело так блестяще, словно только что купленное золото.
Он чувствовал себя таким уставшим и опустошённым, что желал смерти; хотел
отказаться от жизни, больше не способной его ни удивлять, ни подарить спокойствия, с
каждым днём всё более абстрактного. Энтузиазм мечтаний взорвался в тот самый момент, когда они осуществились. В двадцать Джей Кей снялся в четырёх картинах, учился в Нью-
Йоркской киноакадемии, изучал театральную актёрскую игру и не имел ни цента
сбережений.
Но он был счастлив.
Даниэль просыпался, испытывая необходимость вступить в игру, движимый желанием
успеха и денег. Он бродил по городу, представляя своё лицо на рекламных щитах, а имя в
одном ряду с именами известных актеров и режиссеров. Дорога вела в гору, но, по крайней
мере, существовало желание её преодолевать.
Теперь ему исполнилось тридцать пять, и перед собой Даниэль не видел ничего: коммерческие фильмы, красные ковровые дорожки, подготовленные заранее интервью, следовавшие за ним папарацци, как стервятники готовые разорвать тело.
С успехом пришла тревога в ожидании критики и стала худшей зависимостью из всех.
Обеспокоенность о суждении окружающих с каждым днём становилась всё острее, настолько, что у него не получалось справиться с контролем своего душевного состояния.
Кокс, алкоголь и таблетки вначале ему помогали, но потом перестали оказывать благотворное
влияние.
С каждым днём Джей Кей выглядел старше, признаки излишеств отражались на коже, в глазах. Иногда он чувствовал болезненное недомогание, которое, вероятно, охватило
Дориана Грея, когда он обнаружил портрет и воочию увидел безобразность собственной
души.
Мужчина почувствовал, как подрагивает член, скорее из-за физиологии, чем реального
возбуждения. Аида тоже была близка к наслаждению: свой опухший клитор она массировала
круговыми движениями, приспосабливаясь к его толчкам. Она кончила с криком, сжимая его
спазмами анальных мышц, и увлекая в оргазм. Он кончил за несколько толчков, с глухим
удовольствием, граничащим с болью.
Даниэль слез с женщины даже не глядя на неё, закрылся в ванной, чтобы снять
презерватив и выбросить в мусорное ведро. Когда он вернулся в комнату, Аида всё ещё
лежала на кровати.
— Тебе всегда приятно служить, Джей Кей, — убедительно проворковала она.
В ответ Даниэль вынул несколько сотенных банкнот из платинового зажима для денег
от Картье, который держал в ящике, и положил их рядом с ней.
— Немного сверху за услуги. Ты одна из лучших шлюх в городе, Аида.
Она схватила деньги, удовлетворённо улыбаясь.
— Я счастлива. Позвони мне, если что-либо понадобится, ты знаешь, я ни перед чем
не отступлю.
Он это знал очень хорошо. Женщина была так привязана к деньгам, что позволила
трахать себя часами любому, будучи привязанной к кресту Святого Андрея во время одной
вечеринки на вилле, на Малхолланд Драйв.
— Сделай мне одолжение. Когда выйдешь, найди Рона и отправь ко мне.
Последние двенадцать лет Рон был его лордом Генри Уоттоном ( Прим.пер: персонаж
из романа Оскара Уайльда «Портре́т Дориа́на Гре́я»). Ему удалось заполучить для Джей Кея
роль второстепенного персонажа в боевике, который взорвал киношный мир, вызвав лавину
критики за сцены чрезмерного насилия. Игру Даниэля признали единственной заслугой
фильма, и всё благодаря его актёрским навыкам и физическим данным, которые выделялись
на экране.
С тех пор роли сменяли одна другую с постоянством, которое позволило ему погасить
долги и переехать в лучшую квартиру. Вплоть до первой главной роли, окупившейся
шестизначной цифрой. В то время казалось, он касается пальцами неба, и Рон, обналичив
огромный гонорар, начал считать Даниэля своей курицей с золотыми яйцами. И на самом
деле, всё складывалось лучше и лучше: привлекательность и вид «плохого мальчика»
принесли ему въезд в Мекку.
Тем не менее врождённый талант, который, похоже, никто не хотел воспринимать
всерьёз, сделал Джо Кинга универсальным актёром, подходящим для игры любого
персонажа. Жаль, что каждую новую предлагаемую роль, казалось, шили по образцу
предыдущей. Теперь Кинг запутался во всё более узком, лишающем вдохновения порочном
круге стереотипных главных героев, из которого никак не мог выбраться.
К сожалению, Рон не сделал ничего, чтобы помочь ему это преодолеть. Он обещал
заняться сценариями, но никогда не выходил за рамки слов. Всегда появлялся более срочный
прибыльный и амбициозный проект, обесценивающий эти намерения.
В гардеробной Даниэль одел искусно порванные на колене джинсы и, учитывая
жаркую температуру, предпочёл остаться с голым торсом. Прохаживаясь перед зеркалом, он
любовался своей худощавой фигурой, широкими плечами и стройной линией бёдер. Часы
тренировок в спортзале сделали Джей Кея проворным (для исполнения ролей в боевиках), и
таким крепким, как нравилось фанатам, которые следили не только за его карьерой, но и не
покидали его даже в жизни.
Очертания мышц создавали на животе привлекательную рябь. Накачанные и
скульптурно-очерченные руки очаровывали с любого ракурса... Лицо крупное, мужественное, почти резкое, если бы не широко расставленные светлые глаза, которые
смягчали черты.
Даниэль посмотрел на своё отражение и задрожал от мысли, что скоро этот день
закончится и начнётся другой, потом следующий и следующий. Пока он не увидит себя
старым на вилле у моря в Малибу в компании воспоминаний. И тогда сможет вспомнить
лишь время, когда был юношей с пустыми карманами и сердцем, полным надежды.
От града из ударов в дверь он вздрогнул, отрываясь от фантазий и зеркала. Рон вошёл
с широкой и фальшивой улыбкой того, у кого нет желания делать то, за что ему платят; в
данном случае — разговаривать со своим лучшим клиентом.
Даниэль кивнул на поднос с дорожками кокаина, но Рон отказался.
— Твою мать Джей Кей, я полон. Этот товар очень хороший.
Затем Рон плюхнулся в большое кресло, вытянул ноги, скрещивая в лодыжках.
— Ты чертовски прав. Доставляется прямо из Картахены, через Мексику, —
подтвердил Даниэль, занимая место рядом с ним.
Он посмотрел Рону прямо в глаза, пряча испытываемое напряжение, потому как
решил спросить о том, что больше всего волновало его сердце.
— Рон, что мне скажешь о проекте Эдварда? Ты прощупал почву?
Его агент не обладал отличными актёрскими способностями: он не умел управлять
выражением глаз, мимикой и осанкой тела настолько хорошо, чтобы Даниэль не
почувствовал ответ, даже не заставляя Рона отвечать. Джей Кей резко встал и вцепился
пальцами за волосы.
— Какого хера я должен с тобой делать? Скажи мне, Рон? Ты мой агент или
ошибаюсь?
Рон нацепил маску сожаления, поддельную, как продаваемые сумки на бульваре
Сепульведа.
— Эй, чувак, не говори так. Ты только что закончил прокат «Рая в городе»! Я
заполучил для тебя один из самых высокооплачиваемых контрактов за последние десять лет!
Пока Рон говорил, он жестикулировал руками, прикидываясь одним из актёров «Клана
Сопрано». Даниэлю пришлось подавить искушение ударить его в нос. Над кем Рон
намеривается подшутить?
— Рон, мне насрать на деньги. Посмотри вокруг, мне нужны не деньги. Я хочу
сниматься в настоящем фильме, а не в одном из коммерческих проектов, наполненных
спецэффектами, где меня заменяют дублёром девять раз из десяти!
Даниэль принялся ходить взад-вперёд; затем повернулся и указал пальцем на Рона.
— Ты работаешь на меня и никогда не должен это забывать. Итак, теперь возьми свою
дряблую задницу и беги найди мне фильм, достойный того, чтобы его так называли. Я хочу
и-г-р-а-ть. Понял? Или хочешь, чтобы я объяснил тебе это на другом грёбаном языке?
Даниэль почувствовал, как вздулись на шее вены, а лицо побагровело. Он слишком
много вынюхал, и хорошо бы успокоиться. Мужчина лёг на кровать, закрыл глаза, пытаясь
отключиться от всего остального.
Рон начал извиняться, обещать, «облизывать» Джей Кею задницу, как делал это на
протяжении многих лет.
Агент мог обосраться от страха, но Даниэль хотел этот фильм, и получит его любым
способом. Он не удостоил Рона ни единым словом и не пошевелился, пока не услышал, как с
грохотом закрылась дверь и вернулась тишина, нарушаемая только далёкими криками
девушек в бассейне.
Ему всё осточертело. Раздражала жадность тех, кто вращался вокруг, кто брал и
требовал от него больше, чем он хотел дать. Даниэль устал смотреть на себя в зеркало и
искать в отражении следы времени, как будто где-то стоял срок годности. Он чувствовал себя
лишённым мотивации, неспособным думать о проектах, выходящих за рамки недели.
У него имелась команда слуг, обученных ему служить. Нужно только поднять палец и
спросить, но почти всё ему предлагалось ещё до того, как Даниэль понимал, что хочет этого.
Куда исчезло волнующее чувство охоты и поисков?
Где потерялось желание жить, смеяться, ввязываться в игру?
И каким он стал? Как долго ещё он мог контролировать гниль своей души, прежде чем
заразится всё тело? Сколько времени он сможет обманывать других благодаря магии
притворства?
Даниэль шагнул к подносу, который звал его к себе, очаровывая искусственными
обещаниями, и в порыве гнева сбил ладонью на пол. Порошок рассеялся по полу и ковру —
белые гранулы иллюзий.
Быстрыми шагами он вышел из спальни, стремясь смешаться с другими и заполнить
разъедающую его пустоту их бесполезным присутствием... В коридоре ему повстречалась
официантка, которая даже не подняла лицо, когда проходила мимо. Он быстро спустился по
ступенькам и вынырнул на дневной свет. На мгновение действо вокруг прекратилось, все
повернулись, чтобы посмотреть на него, но по его кивку гости возобновили то, чем были
заняты.
Даниэль подошёл к буфету, уклоняясь от пары приблизившихся шлюх, умоляющих
взглядами о внимании. Он взял сухой мартини и выпил в один глоток, налил себе ещё один
бокал и медленно потягивая, принялся блуждать глазами по саду. Оргия достигла зенита: повсюду находились двигающиеся тела, руки ласкали, языки смаковали. Независимо от
статуса, к женщинам относились одинаково, как к средству достижения удовольствия, не
придавая значения их желаниям.
Он увидел Аиду; женщина лежала на столе для пинг-понга, и открытыми бёдрами
приветствовала мужчину, пока двум другим мастурбировала руками. Наблюдая такие сцены в
двадцать лет, он кончил бы в трусы, теперь весь этот секс оставлял его равнодушным.
Даниэль собирался вернуться в дом, когда его перехватила Хейзел.
С сияющей и ложной улыбкой, девушка направлялась к нему на головокружительных
чёрных лабутенах, без стыда выставляя напоказ всякому своё прекрасное тело. Он заметил, что округлая и высокая грудь оставалась неподвижной, несмотря на быстрый темп, каждый
участок кожи имел одинаковый золотистый оттенок, а светлые волосы с оттенком мёда стали
гуще, чем несколько дней назад. Хейзел составляла часть тесной группы калифорнийских
Барби, и единственным аспектом, который отличал её от всех остальных, был мужчина, которым она хвасталась как аксессуаром — это он.
В прошлом году они участвовали в одном фильме, где Хейзел исполнила небольшую
роль, в основном снимаясь в нижнем белье. Этого оказалось достаточно, чтобы сотрудники
пресс-службы сумели создать вымышленную историю и накормить ею СМИ, пока те не
оказались в ловушке ещё одной фальшивки. Даниэль трахнул Хейзел во время вечеринки по
продвижению фильма, получив только быстрый и разочаровывающий оргазм, но в тот день
оба одобрили договор, который давал им то, в чём нуждались: Даниэлю имидж хорошего
парня, несмотря на исполняемые роли и славу прекрасного и проклятого, а Хейзел получала
публичность и престиж. Они появлялись на красной ковровой дорожке как идеальная пара: улыбающиеся, счастливые и удачливые, способные питать мечты многочисленных
поклонников. Однако в реальной жизни оба едва терпели друг друга.
— Джей Кей, наконец-то я тебя нашла. Ищу уже больше часа. Аида мне сказала, что
ты разговариваешь с этой свиньёй, Роном. Знаешь, он по-предательски меня трахнул? Я даже
не поняла, что это он. Боже, он отвратительный мужчина, как ты только можешь его терпеть?
Даниэль прислонился к стене бедром и скрестил на груди руки. Со скучающим видом
он ждал, пока девушка доберётся до сути: бесполезные комедии, в которых она участвовала, его совсем не интересовали.
— Ладно-ладно, тебе всё равно, — поспешно заключила Хейзел, проскакивая над его
безразличием. — Джей Кей, мне нужна твоя помощь. Ты знаешь Маргарет Льюис?
Даниэль устало кивнул, уже понимая к чему ведёт это милое щебетание. Её коллегу
зачислили в проект на Universal, и Хейзел хотела получить не меньше. В предсказуемой
манере она принялась жаловаться на незаинтересованность студий, на тот факт, что те
считали её только актрисой мыльных опер, на жертву, которую приносила, связывая свою
жизнь с ним этим обманом, из-за чего теряла много времени и возможностей.
С ледяным выражением мужчина оттолкнулся от стены. Лениво обошёл «свою
девушку» и бросил несколько сухих слов:
— В следующий раз используй свою платиновую пиз*у более разумно, а не трахайся, изменяя.
Даниэль оставил Хейзел предаваться унынию и разочарованию в одиночестве. Тем не
менее от этой маленькой мести он не испытал удовольствие, а напротив, почувствовал, как
чёрная дыра расширяется всё больше и больше, словно хочет показать ему глубокую пустоту
его существования вне экранов.
Джей Кей вернулся в спальню. У него пульсировало в голове и болел живот. Как
только он закрыл дверь, то стал искать на комоде поднос, вспоминая в последний момент, что
сбросил тот на пол. Увидел рассыпанный по полу кокаин, и закатившуюся к секретеру
серебряную канюлю.
Он метнулся за ней, присел и вдохнул наркотик прямо с пола.
Мужчина ощущал себя как собака, которая не может сказать «нет» брошенной в грязь
кости.
Его вырвало на ковёр.
Глава 2
Утро только начиналось, а Лорен чувствовала свалившуюся усталость, словно уже
отработала целый день. У неё получилось поспать часа три и теперь оставалось десять
минут, чтобы собраться и бежать на работу.
Кларк вышел из ванной и вошёл в их маленькую кухню в тот момент, когда Лорен
наливала в стакан апельсиновый сок.
— Доброе утро, Лу. — Он поцеловал её в макушку, вызывая улыбку.
Несмотря на свой рост в метр девяносто, состоящий из мышц и энергии, брат навсегда
остался для Лорен малышом, о котором необходимо заботиться, даже если сейчас, казалось, роли поменялись. Лорен едва достигала его груди. Брат и сестра были разными, как день и
ночь. Кларк — чистый свет, блондин, с выгоревшими на солнце волосами и голубыми
глазами, наполненными хорошим настроением. Лорен — это ночь — смуглая кожа, чёрные, как оникс глаза, и длинные до талии волосы, густые и струящиеся. Никто не подумал бы что
они родственники, так отличались один от другого; каждый унаследовал черты только от
одного из родителей.
— Доброе утро, Кларк.
Брат тоже налил себе сок и надкусил пончик, прислонившись к столу.
— Какие у тебя на сегодня планы? — поинтересовалась Лорен, собирая вещи в сумку
и завязывая волосы в низкий хвост.
— Собеседование с парнем, продающим машины.
Лорен никак на это не отреагировала, лишь повернулась к брату спиной, чтобы не
показывать, насколько эта ситуация тяжела. Совсем недавно Кларк окончил с отличием
школу, и если бы их жизнь сложилась по-другому, он мог поступить в университет и
надеяться на более светлое будущее, чем то, что их ожидало. Вместо этого брату
приходилось соглашаться на низко квалифицированную и временную работу, как и ей. Лорен
отдала бы что угодно, лишь бы гарантировать брату возможности получше. Но она ничем не
владела, кроме припаркованного у дома форда старой модели, который чудом держался на
ходу.
Наверное, Кларк заметил настроение сестры, внезапно ставшее плохим, и притянул её
к себе в крепкие объятия.
— Перестань волноваться, окей? Я в порядке, будут возможности и получше.
Возможно, меня заметят во время игры с парнями на площадке и завербуют в НБА.
Лорен отодвинулась, чтобы серьёзно посмотреть в его глаза.
— Хотела бы я дать тебе гораздо больше, чем всё это.
Кларк потрепал сестру за щёку.
— А о себе ты не думаешь? Никогда не представляла другую жизнь?
Лорен пожала плечами.
— Я смирилась.
— Но ты не должна.
— Позвони мне сразу после собеседования.
Лорен уже собиралась открыть дверь, когда Кларк её окликнул:
— Ты взяла тутор?
Она хлопнула себя по лбу.
— Конечно, нет. — Девушка поспешно вернулась в комнату, взяла тутор и запихнула
его в сумку. — Спасибо малыш. ( Прим.пер: тутор — высокий и тугой бандаж на коленный
сустав).
— Увидимся! — прокричал Кларк, когда она выходила.
Лорен проклинала сломанный лифт, больное колено и хромую походку, которая
мешала поспешить. Что такое бег она даже не знала. С восьми лет для Лорен отличным
результатом считалось просто завершить прогулку; если она пробовала превысить свои
возможности, то расплачивалась за это дорого — боль не покидала её в течение нескольких
дней.
Девушка завела мотор и обрадовалась выносливости верного драндулета.
Она вписалась в поток автомобилей и направилась в сторону закусочной, где работала
официанткой, поваром и разнорабочей. В целом работа оплачивалась хорошо и позволяла
платить аренду за квартиру, хотя для открытия им с братом страхового полиса этих денег не
хватало.
— Всем доброе утро! — поприветствовала она коллег на пороге служебного входа.
Гонсало и Бет — её коллеги и приятели, с которыми она встречалась во внерабочее
время, поздоровались, не отрывая взгляда от своих дел.
Гонсало был мексиканцем во втором поколении. Привлекательный и талантливый, он
играл на бас-гитаре в рок-группе, которая выступала в местах, где существовала
возможность встретить скаутов, разыскивающих таланты.
Бет же имела китайские корни, о чём свидетельствовал вытянутый разрез глаз.
Девушка любила рассказывать, что её прабабушку в детстве похитили и привезли в Сан-
Франциско, где заставили заниматься проституцией в одном из притонов, очень похожем на
концлагерь. Лорен считала — Бет рассказывала такое море выдуманных историй, что могла
бы пробиться в мир кино как сценарист.
Вскоре закусочная откроет свои двери, и всё должно быть в порядке и готово для
начала нового рабочего дня. Лорен закрутила хвост в пучок, зафиксировав парой заколок, и
надела фартук.
— Лорен, даже с такой причёской ты прекрасна, — пошутила Бет, по-дружески
подтолкнув плечом.
—Да, как же иначе. — Она скорчила гримасу и пошла в зал, завязывая за спиной
фартук. Гонсало воспользовался возможностью поцеловать Лорен в щёку.
— Ты сногсшибательна, Лорен. Когда решишь пойти со мной на свидание?
Лорен не ответила, уже включившись в работу. Она расставляла на каждом столике
наполненные держатели с салфетками, а также проверяла наличие меню в пластике. В этот
момент открылась дверь кабинета, и оттуда вышел Джонатан, владелец закусочной. Каждый
раз, глядя в лицо бывшего боксёра, украшенное типичным сломанным носом, у Лорен не
получалось не испытывать страх. Джонатан был мужчиной немногословным; ему и не
требовалось много говорить с тем грозным или высокомерным взглядом (в зависимости от
необходимости). Сейчас взгляд выражал что-то среднее между раздражением и скукой.
— Вчера ты пришла с опозданием, сегодня тоже. Ты хромаешь, но это не даёт тебе
право делать что хочешь. Девочка, здесь существуют правила и их нужно соблюдать.
Лорен проглотила готовый сорваться с губ импульсивный ответ и выдала ему более
дипломатичный:
— Мне жаль, Джонатан. Я опоздала из-за пробок на дорогах, а не потому, что хромаю.
У меня есть машина, я не хожу пешком. И к твоему сведению, вчера вечером я задержалась
после работы, чтобы приготовить всё наутро.
Мужчина плотно сжал губы и бросил грозный взгляд. После, не добавляя ни слова, развернулся и вернулся к себе в кабинет. Расстроенная Лорен вздохнула. Становилось всё
труднее выдерживать постоянное недовольство Джонатана, особенно когда он укорял за
хромоту, словно это вина или наказание за какой-то проступок. Конечно, она могла бы
сделать операцию, но такое лечение было слишком дорогим, и без страховки оставалось ещё
одной нереализованной мечтой. Утром Лорен выскочила из дома в спешке, но ей пришлось
надеть тутор до одиннадцати, потому как колено начинало предавать.
Позвонил Кларк и сказал, что собеседование прошло хорошо и с завтрашнего дня он
начнёт работать. Но в глубине словесного водопада Лорен почувствовала апатию, новости
были рассказаны чересчур весело, чтобы не подозревать о наигранности. Для такого умного
и талантливого парня, должно быть, ужасно работать на дилера подержанных автомобилей.
И без того безрадостное настроение, стало совсем отвратительным.
Лорен съела бутерброд с тунцом не переставая жарить картофель и готовить
гамбургеры для клиентов. Наконец в четыре она смогла уйти, отсчитав свою часть чаевых; сегодня они не превысили и двадцати долларов.
Возвращаясь домой, девушка взглянула на себя в зеркало заднего вида: лицо с сухой
кожей выглядело усталым, и от неё пахло фастфудом. Она подумала о тщеславной Аиде, и
сколько всего та ей наговорит, если увидит в таком состоянии; от этой мысли на губах
появилась улыбка.
Когда она вернулась, Кларка дома не было. Лорен разделась, сняла также и тутор.
Медленно помассировала колено, размышляя, что нужно пройти курс физиотерапии. Но это
стоило немало, а лишних денег у неё не было.
Быстро помылась, намыливая волосы и добавляя щедрую дозу бальзама. Здравый
смысл говорил ей подстричь волосы, но они оставались единственной причудой, которую
Лорен себе позволила, и отказ от длины огорчил бы больше, чем все остальные её проблемы.
Она высушила волосы феном, оставив их распущенными; потом надела удобный
спортивный костюм, и устроилась на диване с намерением «попрыгать» по телевизионным
каналам. У неё в запасе оставалась пара часов для отдыха, прежде чем отправиться на
вторую работу в роскошном ночном клубе на Бульваре Сансет. Там Лорен работала три раза в
неделю в гардеробе. Платили гроши, но чаевые она получала довольно щедрые. Этот
изысканный клуб посещали очень богатые люди, звёзды кино и телевидения. После первых
вечеров, когда она всеми силами старалась скрыть изумление при встрече с известными
личностями, интерес Лорен в отношении звёздной элиты ослаб, особенно после того, как
поняла, сколько гнили спрятано под блестящей патиной. Рассказы Аиды, любительницы
двусмысленных отношений, о которых она откровенничала с Лорен, лишь усиливали
отвращение.
Открывшаяся дверь отвлекла Лорен от мыслей. Кларк поздоровался без своего
обычного энтузиазма, сел рядом с сестрой на диван и позволил ей увидеть выражение явного
недовольства.
— Эй, ты расстроен из-за новой работы или просто устал?
Брат откинул голову на спинку дивана и натянуто улыбнулся.
— Я смертельно устал и голодный как волк, — ответил он запыхавшимся голосом.
— Прими горячий душ, в холодильнике осталось немного еды. А я пойду собираться в
клуб.
Кларк обеспокоенно посмотрел на сестру.
— Колено не болит? Бросай эту чёртову работу, Лу. Мне не нравится какая там
обстановка. С завтрашнего дня у нас прибавится и моя зарплата.
Лорен поднялась и пошла в свою спальню.
— Это дополнительные деньги.
* * *
Лорен приехала в Vanity Club незадолго до десяти. Ресторан был заполнен полностью
и через час должен открыться зал, где показывали шоу, особо ненавистные Кларку из-за
своей чрезвычайной эротичности в танцах и развлечениях.
Униформа Лорен состояла из простых чёрных брюк и белой рубашки. Она считала
себя самой трезвой женщиной в клубе, недостойной второго взгляда, щеглом среди лебедей и
разноцветных птиц. Девушка привыкла оставаться невидимой и даже стремилась к этому.
Лучше так, чем видеть, как разбивается каждая безрассудная мечта или разочаровываться от
слишком амбициозных ожиданий.
В отличие от неё, появление в клубе Аиды не оставалось незамеченным. Как
возможно не заметить латиноамериканскую красоту, облачённую в мини-платье из люрекса, которое оставляло открытым всё, что не оскорбляло приличие, — если признать само
существование благопристойности в городе ангелов.
— Привет, дорогуша, как поживаешь?
Лорен ненавидела, когда Аида обращалась к ней такими ласковыми, смешными и
лицемерными прозвищами. Она едва взглянула в ответ, взяла у Аиды клатч и положила на
хранение в гардеробе. В Vanity Club Аида выполняла роль декоративного элемента, по
крайней мере, так думала о ней Лорен после знакомства. Она приходила в клуб несколько раз
в неделю, на время, необходимое для демонстрации себя и улыбок, подобно звёздам, которые
посещали это место.
Сомнения о реальной роли Аиды закралось к Лорен после нескольких дней работы в
клубе. Аида приходила без чёткого графика и никогда не носила и не отдавала в гардероб
верхнюю одежду. С женщинами она вела себя дружелюбно, но с мужчинами поведение Аиды
резко менялось: спина выпрямлялась, едва прикрытая грудь выставлялась напоказ, улыбки
становились соблазнительными, а взгляды похотливыми. Однажды вечером Лорен заметила, как мужчина засунул в декольте Аиды купюру в сто долларов, и это прояснило многие вещи.
Позднее, сама Аида подтвердила все подозрения. Посмеиваясь над шокированным
взглядом Лорен от фамильярности, которую Аида проявляла в отношении некоторых
клиентов, она рассказала, что работает в агентстве по эскорту. Помимо сопровождения
клиента, при необходимости она предоставляла за отдельную плату и сексуальные услуги. С
этого момента Лорен смотрела на женщину другими глазами. Она не могла сказать, что Аида
человек неприятный. Женщина умела вести себя весело, щеголяла хорошими культурными
знаниями, была отличным собеседником — одним словом, владела всем, что необходимо
ожидать от проститутки класса люкс. Американская гейша на практике. Хотя было в ней что-
то, некий скрытый, но ощутимый элемент, не позволяющий Лорен доверять всему
полностью.
Сегодня вечером Аида решила уделить Лорен своё навязчивое внимание, чего девушка
не оценила. Аида внимательно изучила лицо Лорен, потом положила ей на плечо руку и
доверительно произнесла:
— Дорогуша, прежде чем выходить на работу, тебе необходимо наносить макияж.
Слишком заметно, что ты устала.
Это прозвучало как достаточно жёсткая критика — больше чем Лорен могла
вытерпеть. Она ответила раздражённо и сухо:
— О декоративных элементах уже позаботилась ты. Я всего лишь работаю в
гардеробе.
Аида откинула назад голову, демонстрируя элегантный изгиб шеи, и разразилась
трелью смеха, притягивая к себе пожирающие мужские взгляды.
— Дорогуша, я в курсе. Но ты будешь привлекательнее, если нанесёшь немного
губной помады и подводку для глаз.
Лорен повернулась к ней спиной, она не хотела больше слушать болтовню Аиды. А
ненависть к ней не испытывала только потому, что виделись они лишь несколько часов в
месяц.
— И ты должна надеть платье, в котором не будешь похожа на одетую швабру, —
настаивала женщина, — что-нибудь короткое и яркое, с обувью на высоком каблуке, чтобы
выглядеть выше.
С серьёзным и сосредоточенным видом Аида принялась её изучать, словно Лорен —
манекен в витрине, который необходимо одеть.
— Аида, повторяю тебе, я здесь работаю. И не могу носить каблуки, потому что одна
коленная чашечка у меня раздроблена, пройдёт плюс-минус пять минут, прежде чем закричу
от боли.
Аида нахмурилась.
— Ах, мне жаль. Разве ты не можешь сделать операцию? — с участием
поинтересовалась она, выглядя заинтересованной.
Лорен покачал головой.
— Слишком дорого, и у меня нет медицинской страховки.
Размышляя, Аида закрыла глаза.
— Если хочешь заработать лишний доллар, могу тебе помочь.
Лорен замерла.
— Аида, без обид, но я никогда не продам своё тело.
Эта фраза спровоцировала у женщины новый взрыв смеха, на этот раз тише и
спокойнее.
— Без обид Лорен, — Аида показала воздушные кавычки, — но у тебя нет
подходящих данных для такого рода работы. Мужчинам нравится трогать плоть, а не кости.
— Она улыбнулась с выражением циничного злорадства.
— С плотью или нет, я бы никогда этим не занималась. Не смогу баловаться с... с...
штукой незнакомого мужчины.
На этот раз смех Аиды походил на неконтролируемый рёв, настолько сильный, что ей
пришлось спрятаться за вешалкой и ухватиться за живот.
Пытаясь её игнорировать, Лорен продолжала принимать верхнюю одежду и выдавать
номерки клиентам. Этот вечер приблизил её опасно близко к чувству ненависти. В зеркале
сумочки Аида проверила косметику на лице, переживая, что смех испортил макияж, вероятно, стоивший сотни долларов, и повернулась к Лорен.
— Ох, милая, ты даже не можешь назвать его! Член, пенис, писюн. Знаешь, мужчинам
нравится, когда это произносят вслух. Как ты умудряешься оставаться такой наивной? Боже
мой, тебе двадцать лет, и ты живёшь в Лос-Анджелесе!
Лорен глубоко вздохнула, пытаясь успокоить дрожь в руках и сердцебиение.
— Аида, я не должна ничего тебе объяснять, но скажу: моё детство не было
безмятежным. Я забочусь о брате, и у меня куча счетов к оплате.
Аида стала серьёзной и посмотрела с жёсткостью, удивившей Лорен.
— Милочка, думаешь моя жизнь — лёгкая прогулка? Просто в какой-то момент я
выбрала самый быстрый и прибыльный путь, вот и всё. — А потом, за мгновение, она вновь
превратилась в улыбающуюся и уверенную в себе женщину. — Я предлагаю тебе работу
официантки в фирме, которая занимается вечеринками на виллах в Беверли-Хиллс и
окрестностях. Я знакома с владельцем «Саваж-кейтеринг».
Лорен растерялась; Аида на самом деле хотела помочь.
— О Боже, Аида, прости меня, я…
Женщина приняла извинения жестом.
— Проехали. Понимаю, ты сложила два и два, но можешь быть спокойна.
Единственная особенность этого контракта заключается в том, что нужно подписать очень
строгое соглашение о конфиденциальности. Всё, что увидишь и услышишь на одной из этих
вечеринок, не должно получить огласку. — Она пригвоздила Лорен железным взглядом. —
Если появится слово или фотография, тебе сделают задницу такой большой, что не сможешь
сидеть всю оставшуюся жизнь. Нехватка денег станет последней из твоих проблем.
Лорен улыбнулась; её не интересовали знаменитости, но возможность лишнего
заработка облегчила бы жизнь.
— Спасибо Аида, можешь быть уверена, я никогда ничего не расскажу. И буду рада
принять твоё предложение, по крайней мере попробовать, правда, у меня всегда возникает
проблема с коленом.
С лица Аиды исчезло напряжение, и она легко смахнула прядь волос Лорен, в
необычном жесте сочувствия.
— Отлично, дорогуша. К следующей неделе я найду тебе место. Вот увидишь, ты
сможешь бросить эту дерьмовую работу, потому что она больше тебе не понадобится.
Лорен выгнула бровь.
— Бросить эту работу? А если потом окажется, что я не подхожу для другой?
Аида молча повернулась к ней спиной и, виляя бёдрами, направилась к мужчине, который бросал на неё довольно значимые взгляды. Но прежде чем уйти, повернула к Лорен
лицо, взмахнув тёмными, шикарными и блестящими волосами.
— Никто и никогда не говорит мне «нет». Лорен, я продаю не только своё тело. За
моей профессией есть мир, который выходит за пределы пиз*ы.
Аида повернулась, чтобы уйти, но вновь передумала.
— Лорен, милочка, ты всё же должна накраситься, чтобы работать в тех местах в
любой одежде. И это не совет, а нерушимое правило.
Лорен почувствовала в сердце лёгкость вместе с сожалением, оттого, что судила
женщину. Аида была гораздо больше, чем тщеславная и расчётливая проститутка, или, во
всяком случае, не только это. Лорен хотела бы узнать, что скрывается за эксцентричной
маской. Даже у Аиды, как оказалось, жизнь была нелёгкой, и это их объединяло; но потом
каждая из них сделала свой выбор, и в зависимости от него пошла своей дорогой.
Они встретились вновь в конце вечера. Аида вернулась в гардероб забрать клатч.
Когда вошла, протянула Лорен визитную карточку золотого цвета, с номером телефона
и выведенным завитушками именем: АИДА САНЧЕС.
— Позвони мне завтра, и я скажу, когда и куда ты должна приехать. Удачи Лорен.
Улыбаясь, она слегка ущипнула девушку за подбородок.
— Спасибо, Аида. Ты не представляешь, как я ценю твою помощь.
Благодарить женщину, ей было труднее, чем хотелось признать: между ними не
существовало той близости, которая могла оправдать спонтанную помощь, и Лорен не могла
объяснить этот альтруистический жест.
— Будь спокойна, долг ты вернёшь, — непонятно заявила Аида и догнала двух, ожидающих её мужчин.
Весь обратный путь домой Лорен размышляла об этом неожиданном предложении
работы. Быть может, это действительно хорошая возможность: меньше рабочих часов, и, возможно, выше заработок, даже с учётом потери щедрых чаевых от клиентов Vanity Club. Ей
было наплевать на возможность встречи с актёрами и певцами, её не волновали люди, затягивающиеся коксом или трахающиеся по тёмным углам вилл на холмах. Лорен хотела
немного больше финансовой стабильности и, возможно, смогла бы найти работу и для
Кларка. От последней мысли она улыбнулась — пристроить брата к супермоделям и
силиконовым красоткам, эквивалентно горящей спичке, положенной на пороховую бочку. Но
всему своё время, сейчас она хотела только спать и видеть сны.
Глава 3
Первое участие в мероприятии кейтеринговой компании прошло под эгидой лучших.
Лорен наняли для работы во второй половине воскресенья (что совпадало с её выходным). Ей
предстояло обслуживать на вилле празднование дня рождения близняшек-малолеток.
Естественно, безумно богатых. Лорен встала без спешки, поспав ровно столько, сколько
потребовал её уставший организм. В спокойном ритме поела и накормила Кларка блинами и
яичницей с беконом; в последнее время они нечасто вместе смеялись и болтали с хорошим
настроением. Затем между ними произошла гонка по захвату ванной комнаты и, как обычно, кошачьим прыжком выиграл Кларк, но Лорен так убедительно разыграла роль бедной и
несчастной хромой, которую всегда обгоняли, что в итоге брат дал ей приоритет, как и
ожидалось.
— Ладно, иди вперёд, тебе нужно подготовиться к работе, только свою копну волос
высуши в другом месте, а то я опоздаю на игру.
— Я потрачу столько времени, сколько нужно. Вообще не понимаю, зачем ты
принимаешь душ перед игрой, всё равно становишься отвратительным после нескольких
минут беготни по полю.
Кларк рассмеялся, прикрывая глаза рукой в привычном жесте. Лорен вдруг
вспомнилось, как они были маленькими, и те несколько раз, когда она дурачилась, отвлекая и
развлекая брата, несмотря на их положение.
— Ах-ах-ах, как остроумно… — Затем Кларк вновь стал серьёзным и добавил —
Никогда не знаешь, кого встретишь на игре. Возможно, среди публики окажется женщина
всей моей жизни, поэтому я не могу выглядеть плохо.
Издалека Лорен послала ему воздушный поцелуй и укрылась под обжигающей водой.
Её накрыла странная печаль при мысли о Кларке с постоянной подругой. Рано или поздно
это произойдёт, что совершенно естественно, и она станет ещё более одинокой. Тогда ей
пришла в голову мысль — может, она мешает любовной жизни брата, и поэтому он до сих
пор избегает постоянных отношений (чтобы не оставлять её в большей изоляции). Такое
было бы неприемлемо и несправедливо, и рано или поздно она откровенно с ним поговорит.
Кларку не нужно о ней беспокоиться, он должен прожить свою жизнь счастливо и
независимо.
А может, есть другой мотив, почему брат не познакомил её ни с одной девушкой?
Лорен вспомнила, с какой непринуждённостью Аида рассказывала о своём «бизнесе», и подумала о том, что почти все сегодня переходят от одного партнёра к другому без особых
хлопот и сожалений. Что касается её...
«Я даже не знаю, что такое секс», — подумала она, неспешно намыливая бёдра и
живот.
Никто и никогда не прикасался к ней интимно. Дело не заходило дальше поцелуев с
языком, — горячих для партнёров и откровенно неловких для неё. Кто знает, какое
выражение появилось бы на лице у Аиды, узнай она! Хихикнув про себя при этой мысли, Лорен вышла из маленькой душевой кабины и прокричала брату, что ванная почти свободна.
Кларк вовремя подвёз Лорен к входу в особняк, а затем на их старой скрипучей
колымаге отправился на баскетбольную площадку. О возвращении домой они решили
договориться в последнюю минуту, Лорен предстояло работать до глубокой ночи (необычно
для подростковой вечеринки), но её время оплачивалось щедро, поэтому лучше так.
Она сообщила необходимую информацию паре громил в солнцезащитных очках и
наушниках внутренней связи, которые провели три перекрёстные проверки, прежде чем её
впустить и направить к пристройке, где собирался и переодевался обслуживающий персонал.
В глазах Лорен резиденция выглядела роскошно, но, по всей вероятности, в среде
привилегированных жителей Холмов, относилась к середнячкам. Ухоженная до
совершенства лужайка окружала большое одноэтажное строение с каменными стенами, большими окнами и двумя деревянными патио позади, где должно быть находился бассейн, неизбежный на виллах определённого уровня. Владельцам нравился псевдостаро-
деревенский стиль, псевдотрезвый стиль жизни, всё «псевдо».
Проследовав по служебной дорожке, выложенной плитами мрамора разного размера, которые бросали вызов её устойчивости, Лорен присоединилась к остальным сотрудникам, и
с предельным вниманием выслушала инструкции. Это была первая, в целом весьма
привлекательная работа, поэтому она всеми силами хотела, чтобы её утвердили.
Единственное, о чём волновалась — как выдержит колено. Но к счастью, форма состояла из
достаточно широких брюк, под которыми Лорен смогла незаметно для окружающих носить
тутор. Стройное сухое телосложение позволяло ей хорошо выглядеть и в спартанской
одежде. Лорен заметила, что многие официантки с трудом могли даже дышать, застегнув на
талии чёрные брюки.
Ей доверили буфет сладостей и десертных напитков, который установили перед
бассейном. Лорен предстояло: подавать нарезанные торты, разливать безалкогольные
напитки и вино, убирать оставленные на столе использованные бокалы и приборы, и ставить
их на тележку рядом. Относить грязную посуду на кухню, оставляя взамен большое
количество чистых тарелок и столовых приборов будут другие официанты. Задание простое, не нужно жонглировать с подносами у бассейна или гоняться за блюдами с едой, приготовленной в последний момент. На этом месте действительно трудно было бы
совершить ошибки.
Другая девушка, ещё моложе, чем она сама, но более опытная и беспечная, с руками, уже достаточно повреждёнными водой и ручным трудом, работала с таким же заданием на
другой стороне почти пятиметрового стола. Они могли делать очень короткие перерывы в
туалет, чередуясь друг с другом, чтобы никогда не оставлять стол без обслуживания. Туалеты
располагались в подвале, о чём организаторы позаботились указать всем сотрудникам до
начала вечеринки. Лорен не могла не удивляться богатству и пышности приготовленной для
гостей еды и напитков.
Десятки бутылок французского шампанского, в серебряных ведёрках для льда, стояли
по разным столикам в саду. По крайней мере, ещё три стола для еды, помимо того где
работала она, искусно расставили по всему участку, чтобы гостям не нужно было далеко
ходить при желании угоститься лакомствами и деликатесами как горячими, так и холодными.
Но, без сомнения, самым эффектно подготовленным оставался стол, порученный Лорен и её
молодой коллеге. Буйство цветов и разноцветных кексов; сахарная глазурь, которой придали
всевозможные формы; хрустальные вазы, наполненные конфетами и карамелью ста
различных вкусов; открытые пироги со свежими глянцевыми фруктами; высокие торты, покрытые взбитыми сливками, и при нарезании на порции, открывающие слои бисквита всех
оттенков радуги; креманки с кремом и мороженым — эстетично идеальные, украшенные
крошкой шоколада, нитями карамели и пралине. Лорен с трудом представляла, что можно
подарить такую роскошную вечеринку только на день рождения. Что придумают родители
для последующего и нового праздника?
У неё не оставалось времени слишком задерживаться на этих мыслях, которые (она
признавала), продиктованы незначительной завистью, потому что вечеринка началась.
Сигнал дал ди-джей, выстреливший с вертушек самым популярным в этот момент хип-хоп-
треком так громко, что заставил вздрогнуть многих присутствующих.
Неисчислимая толпа кричащих подростков наводнила лужайку, приветствуя полёт
сотни розовых шаров, взлетевших в вечернее небо. Половина молодых гостей не смогла
спокойно пройти мимо бассейна; они ныряли в него в нарядах, и поднимали горы воды, обрызгивая гостей рядом, в основном пап и мам, которые среди разношёрстных криков
воспользовались возможностью, чтобы отступить и напасть на столы для закусок.
После первоначального момента восторженного беспорядка, празднование вернулось
к своему организованному течению. Отцы спорили о делах, держа в руках крепкие спиртные
напитки, то и дело утягивая из закусок что-то соленое, устраивались по разным углам сада, как того требовали альянсы и стратегии момента.
Покачиваясь синхронно ритму разрывающей голову музыки, молодёжь собралась
вокруг известного, всего в пирсинге и тату ди-джея. Именинницы — две тощие девочки со
светлыми волосами, держались немного изолированно, приклеенные одна к другой и
периодически пытались вписаться то в одну, то в другую группу.
«Интроверты, — подумала Лорен, — и самодостаточны в своих эксклюзивных, закрытых для кого-либо другого отношениях. Бедняжки, плохая история».
С этой вечеринкой для фараонов родители, конечно, надеялись подтолкнуть их к
общению, но, похоже, не имели большого успеха в своём намерении.
Матери кинулись к столу, где работала Лорен, визжа как голодные белки, и пришлось
постараться, угождая им всем одновременно. Поддельные сиськи, натянутые ботулином лбы, подтянутые блефаропластикой веки, накаченные с большим или меньшим благоразумием
губы. Это была возможность, которую женщины так долго ждали, чтобы позволить себе
нарушить диету. Поэтому дамы начали отдавать честь усилиям хозяев, поглощая канапе и
угощения, широко раскрывая деформированные рты, чтобы не испортить линию помады.
Лорен подавала бокалы за бокалами, а также иногда чистые виски и водку. Родители
именинниц безукоризненно переходили от одного гостя к другому, не пренебрегая никем.
Они без устали дарили кивки, улыбки, поцелуи в щеку, рукопожатия.
В какой-то момент, к огромному удивлению Лорен, из ниоткуда появилась Аида.
Сияющая, как обычно, но строгая, с собранными в мягкий пучок волосами и облачённая в
брючный костюм от-кутюр. Единственной уступкой её яркой фигуре стала блузка из шёлка
белого цвета, слегка просвечивающая, надетая на бельё известной марки и
пренебрежительно расстёгнутая на пределе скромности в области декольте.
Казалось, женщину назначили проверять, всё ли работает в совершенстве; она
двигалась на высоченных каблуках словно летала и сканировала вокруг взглядом, убеждаясь, что вечеринка проходит гладко. Аида прошла рядом со столом, где трудилась Лорен, поприветствовала её улыбкой и спросила, всё ли в порядке.
Лорен утвердительно кивнула и заметила, как Аида обратила своё внимание на
хозяйку, которая шептала ей на ухо какие-то указания. Аида взяла бокал с шампанским и
грациозно звякнула о верхний край десертной вилкой, привлекая внимание присутствующих.
— Любезно приглашаем дам присоединиться к нам в салоне. В вашем распоряжении: гадалка, астролог и эксперт по чтению карт. Если вам интересно что-то узнать, пожалуйста, приходите, вы не пожалеете!
Лорен вздрогнула. До совершенства подготовили не только развлечение для
молодёжи, но и для мам. По крайней мере они позаботились о чём-то ещё, помимо еды и
выпивки. И на самом деле, все присутствующие дамы вошли во внутренние комнаты, где в
главном зале воссоздали полноценную восточную сценографию. Ковры, свечи, шелковые
подушки на полу, и три богато одетых персонажа, готовые произнести слова подтверждения
или надежды. В любом случае только положительные, так как их выступления зависели от
удовлетворения в предоставленных ответах.
Любезно направив всех присутствующих дам в зверинец гадалок, Аида вновь исчезла, видимо, чтобы проконтролировать кто знает какую деталь в дотошной и колоссальной
организации.
Лорен подумала, что настало идеальное время для технического перерыва в туалет, и, договорившись с коллегой, не без труда стала спускаться по лестнице. У неё сильно болело
колено не столько из-за длительного вертикального положения, сколько из-за вынужденной
неподвижности, которая требовалась в обслуживании. Удивительно, но бегать туда-сюда
между столами и кухней в закусочной было нагрузкой, которую она выдерживала лучше.
Лорен повторяла себе: нет ничего, что нельзя было бы вынести с правильным внутренним
настроем и привычкой. Например: думать о заработанных деньгах — отличный стимул не
обращать внимания на боль в ноге.
Она осторожно спустилась по ступенькам, придерживаясь за каменную стену. Ей не
терпелось ополоснуть руки, и подержать запястья под ледяной водой для снятия усталости.
До окончания вечеринки оставалось много часов, и ещё столько же требовалось персоналу, чтобы перед уходом привести всё в порядок. Погрузившись в свои мысли, она решительным
движением открыла дверь, но тут же поняла, что ошиблась.
Перед ней открылось полутёмное помещение, едва освещаемое просачивающимся
сумеречным светом из узкого и длинного окна под потолком. Должно быть местное
служебное помещение, используемое как склад или место для глажки. Но, несмотря на
полумрак, Лорен мгновенно поняла, что перед ней происходит, и спешно отступила к двери, потому что обитатели комнаты не заметили её вторжения. Тем не менее она оставила
небольшую щель, через которую стала подглядывать со смесью неверия и зачарованности.
Аида занималась сексом одновременно с двумя мужчинами, в одном из которых Лорен
узнала хозяина виллы. Все трое стояли, одетые наполовину, со спущенными до щиколоток
брюками. Один из них проникал в Аиду сзади, своими толчками задавая ритм движениям, с
которыми она отсасывала у другого. Никто из троих со своей позиции не мог заметить
девушку. Лорен оказалась на несколько минут загипнотизированной, наблюдая, как они
трахаются, шпионя за лицами мужчин и появляющимися на них признаками удовольствия, которое росло с каждой секундой. А у Аиды она увидела совершенные следы профессии, умение подчиняться фантазии каждого клиента. Она буквально скулила под неистовыми
толчками, заполненная почти в каждое отверстие, и как будто действительно наслаждалась
происходящим. Это потрясло Лорен больше всего.
Она задавалась вопросом: возможно ли получать минимум наслаждения в ситуации
корыстной шлюшки? Лорен представила себе несуществующую прелюдию, с какой
уверенностью женщину раздели незнакомые руки, потом исследовали, направили к своим
членам, возможно, уже эрегированным или, наоборот, нуждающимся в дополнительном
стимуле. Она представляла себе, какой привычной для Аиды стала теперь физическая
близость, совершенно чуждая каким-либо чувствам по отношению к тому, кто использовал её
тело для наслаждения.
«Похоже, будто двое мужчин мастурбируют, — подумала Лорен, — словно
используют игрушку, надувную куклу, любой предмет — мягкий и тёплый, в который
скользит пенис, давая ощущение, отличное от собственной руки».
Сколько ей заплатят за такое дополнительное обслуживание? Возможно, эквивалент её
месячной зарплаты в закусочной. Тем не менее не существовало трудностей, боли или
унижений, что заставили бы Лорен захотеть так продать свою женственность. Её
сексуальность была единственным якорем для душевного спасения, единственной сферой, до
сих пор интимной и приватной, неприкосновенной вселенной, в которую никому не
удавалось проникнуть с силой и осквернить. Никогда, никогда, никогда она не опустилась бы
до связей такого уровня. Вероятнее, она умрёт девственницей, не преодолев травмы детства, чем доверит мужчине до такой степени, что позволит ему войти внутрь себя; но это её не
волновало. По горлу поднялась волна отвращения, Лорен закрыла дверь и развернулась в
коридор, чтобы найти вход в туалет.
И тут она подпрыгнула. На неё смотрели близняшки с непроницаемым выражением на
лицах. Как долго они стояли у неё за спиной? И что из происходящего внутри увидели? Она
почувствовала себя пойманной с поличным, на висках выступил холодный пот.
— Я… я искала туалет…
Не говоря ни слова, девочки кивнули, указывая на дверь, через две дальше по
коридору.
— Ах, вот... благодарю... мне жаль… — пробормотала она, опустив глаза.
Именинницы ответили пожатием плеч, даже на этот раз совершенно синхронным, и
удалились рука об руку.
Остальную часть вечеринки Лорен провела в странном оцепенении: автоматически
делая нужные движения, при необходимости отвечая, потерянная в своих мыслях и образах
того, что увидела (они словно наложились, как плохо снятый фильм на сцены настоящего).
Аида, которая возвратилась к роли безупречного планировщика вечеринок, отец близняшек, который снова стал внимательным мужем, именинницы, без единой улыбки задувающие
свечи под аплодисменты.
Лорен подавила вздох облегчения, когда всё закончилось, и собралась предупредить
Кларка, чтобы он приехал за ней. На дисплее мобильного телефона увидела пять
пропущенных звонков. С неизвестного номера. Сердце оцепенело.
— Добрый вечер, это Лорен Бойд, мне несколько раз звонили с этого номера, можете
сказать, кто меня искал? Да, я подожду.
Она молчаливо ждала.
Пока слушала, её руки неудержимо задрожали.
Закончила звонок, не добавив ни слова. А после осела на первую попавшую ступень, пока крупные слёзы стекали по размазанному макияжу.
Глава 4
Аида удивила её, быстро организовав транспорт до Голливудского Пресвитерианского
Медицинского Центра, поручив одному из охранников срочно доставить туда Лорен. И
прощаясь, попросила незамедлительно сообщить новости.
Медсестра, с которой Лорен разговаривала по телефону, в профессиональной и очень
расплывчатой форме объяснила, что Кларк во время баскетбольного матча потерял сознание
и был госпитализирован в их центр. По дороге в больницу Лорен молилась, что ей сказали
правду: брат действительно жив и с ним всё в порядке.
Она крутила на указательном пальце серебряное кольцо, вглядываясь в ночь и
проносившиеся мимо освещённые дома. Страх потерять единственного близкого человека, последнюю кровную связь, существующую в мире, ввергал её в отчаяние.
Когда они добрались до больницы, Лорен поспешно поблагодарила мужчину, который
всю дорогу уважительно молчал. Она сорвалась в сторону входа, растерянно оглядываясь в
поисках справочного окна. В больницах Лорен ненавидела всё: запах дезинфицирующих
средств, электронные звонки и сигналы тревоги, цвет униформы врачей и их холодную
манеру обращения с людьми.
Она ненавидела больницы и всё, о чём они ей напоминали. Волнуясь от того, как
должен был чувствовать себя брат, один в этом ужасном месте, она поспешила к стойке
регистратуры.
— Мне позвонили от имени доктора Коулман, я сестра Кларка Бойда. Я не поняла, в
какое отделение его госпитализировали.
Запинаясь на словах, её голос прозвучал с придыханием. Лорен ощутила, как по спине
начал стекать пот, а колено болело так сильно, что пришлось опереться на стойку, чтобы
удержаться. Жара, волнение, врезавшийся в кожу проклятый тутор — всё вместе
увеличивало раздражение и дискомфорт.
— Вы должны подняться на четвёртый этаж. Отделение кардиохирургии.
Глаза Лорен расширились, в животе — клубок беспокойства, в груди — пропасть
страха.
— Ему стало плохо во время баскетбольного матча! Что он делает в кардиохирургии?
Медсестра, продолжая печатать на компьютере, обратилась к ней безличным тоном:
— Вам нужно подняться и спросить доктора Коулман, к сожалению, я не
уполномочена предоставлять информацию.
Волнуясь всё больше и больше, Лорен направилась к лифтам.
Учитывая состояние колена, ей потребовалось очень много времени, чтобы добраться
до этажа и найти палату Кларка. Когда увидела нужный номер, она остановилась и, прислонившись к стене, сделала глубокий вздох. Наконец, набравшись смелости, подтолкнула себя и вошла.
Брат лежал на кровати, прикрытый простыней. На матрасе его тело выглядело
слишком большим. Он до сих пор был одет в спортивные штаны и майку; голова повёрнута
набок, одна рука на лбу, другая — на животе.
Казалось, он спит, но брат сразу встряхнулся, как только услышал её приближение и
ободряюще улыбнулся.
— Вот и ты, как прошла вечеринка?
Лорен присела на край, всматриваясь в его лицо в поисках признаков страдания, и
убрала рукой прядь волос с потного виска брата.
— Кларк, что случилось? Ты что-то принял, и тебе стало плохо?
Её никогда не покидал страх, что брат может связаться с бандами преступников и
наркоманами, которые ошивались повсюду. Их город был трудным для жизни, составляющими которой являлись не только блеск, деньги и элитарные магазины. Кроме
вилл на холмах, студий и красных ковровых дорожек имелось много чего ещё. Искушения на
улице скрывались за каждым углом, особенно для таких одиноких молодых людей, как они, которым приходилось вкалывать на бесчисленном множестве работ, чтобы дотянуть до конца
месяца.
Для многих продажа наркотиков, вступление в банду становились самой лёгкой
дорогой для выхода из нищеты, но существовал риск столкновения с застрявшей в руке
иглой или пулей в голове.
Кларк никогда не был безрассудным парнем. Лорен не видела, чтобы он курил или пил
пиво, хотя брат уже достиг такого возраста, что мог делать это, не отчитываясь перед
сестрой. И всё же она всегда волновалась за его жизнь, и не могла вынести мысли о том, чтобы потерять единственную оставшуюся у неё любовь. Она сделает всё, чтобы он никогда
не оказался в опасности.
— Дура! — Кларк потянул прядь волос, выбившуюся у неё из пучка.
— Итак? Я должна щипцами вытаскивать из тебя слова?
Она вглядывалась в его светлые глаза, в которых змеились неуверенность и страх.
— Лу, у меня проблема с сердцем. Возможно, я с этим родился.
У Лорен перехватило дыхание, и она поднесла руку к груди.
— Тебе восемнадцать! Они ошиблись, это не может быть то, с чем ты родился!
— Боюсь, что так оно и есть, мисс... — прозвучал низкий и авторитарный женский
голос.
Лорен резко обернулась и оказалась перед женщиной восточного происхождения, её
отмеченное усталостью лицо золотистого цвета выделялось на фоне спешно застёгнутого
белого халата.
— Я доктор Коулман. — Она протянула Лорен руку, которой оставалось только
вернуть крепкое рукопожатие, неохотно теряя на мгновение контакт с братом.
— Если хотите, мы можем пройти в мой кабинет, — предложила доктор, отметив
собственническую манеру, с которой Лорен заняла место рядом с братом.
— Вы можете остаться здесь, доктор. Думаю, мне всё уже объяснили, — заметил
Кларк.
Лорен испытала боль от этого показного мужества, то, как брат старался скрыть
беспокойство, не обременяя её сильней.
— Как хотите, — отрезала врач и подошла к кровати с другой стороны, откуда могла
смотреть им обоим в лицо и одновременно проконтролировать пульс пациента.
— У вашего брата митральная недостаточность, что означает, его сердечный клапан не
работает должным образом. Вот причина обморока. Усталость и одышка, от которых он
страдает, являются последствиями болезни.
Лорен с трудом пыталась сосредоточиться, но обрела голос, чтобы прервать женщину, ища заверения.
— Но теперь он в порядке, правда? Ему нужно будет принимать лекарства, отдыхать, я
не знаю...
Кардио-хирург отрицательно покачала головой.
— Для такого рода патологии недостаточно только принимать лекарства. Кларку
нужна операция. Мы должны установить протез клапана.
— Операция на сердце? — прошептала Лорен, дрожа всем телом.
— Верно, — подтвердил Кларк, пожимая ей руку.
— Хорошо, я... я не знаю, что сказать.
— Лорен, — мягко позвал её брат, — эти операции стоят безумно дорого.
Она медленно моргнула, пытаясь усвоить очередную ужасную новость.
— О какой именно цифре идёт речь?
* * *
Счёт из больницы для их сбережений оказался очень серьёзным, а лекарства, которые
Кларк должен принимать, чтобы смягчить ситуацию, по сравнению с их скудными
возможностями стоили целое состояние. Кроме того, если хотел продолжать жить брат не
должен напрягаться, и ему был необходим отдых. Следовательно, Лорен оставалась
единственным источником их средств к существованию. Проблема, однако, была в другом.
Операция Кларка стоила не меньше ста тысяч долларов, и, даже убив себя работой, Лорен
никогда бы не сумела собрать такую сумму. Соблюдая указания доктора, которые
предусматривали полный покой, здоровое питание и приём ингибиторов АПФ, продолжительность жизни Кларка могла увеличиться, но всё же это оставалось временным
решением, в ожидании необходимого хирургического лечения.
— Мне очень жаль, Лу.
Рухнув на диван, со скорбным выражением на лице, Кларк молил о прощении за все
доставляемые проблемы. Эти слова, и скрывающаяся за ними вина, были словно соль, брошенная на кровоточащую рану. Лорен не сумела сдержать слёзы. Повернувшись к нему
спиной, она упёрлась руками в раковину и, опустив голову, позволила боли превратиться в
рыдания. Брат заключил её в объятия, которые только усугубили страдания. Она повернулась, чтобы прижаться к нему и выплеснуть гнев и разочарование.
— Это должно было случиться со мной! — закричала Лорен с искажающей голос
ненавистью.
— Не говори так даже в шутку, Лу. Произошло. Точка.
«Не с тобой, не с моим малышом!» — слова взорвались в её голове, когда она
представила его в гробу неподвижным и бледным.
— Мы найдём деньги! — Она оторвалась от него, яростно вытирая глаза. — Должно
быть решение, чёрт возьми!
— Лорен, это очень большая сумма. — Его голос звучал сдавленно, а от нервного тика
на щеке забилась мышца.
— Я позвоню страховщикам, попрошу помощи... у... я не знаю, но клянусь своей
жизнью, ты сделаешь эту чёртову операцию. Не ты, не ты... — закончила она отчаянным
бормотанием.
Кларк снова её обнял.
— Успокойся, Лу.
— Боже, Кларк. Ты такой храбрый. Я чертовски боюсь.
— Я тоже, Лу. Я тоже.
* * *
В этот вечер в Vanity Club Лорен не могла скрыть, какие сильные тревогу и отчаяние
она испытывала. Макияж не избавил лицо от земельного цвета, покрасневших глаз, и горькой
складки у рта. Аида сразу поняла, — что-то не так.
— Ты ничего не рассказала, как поживает твой брат? — спросила она, рассматривая
своё прекрасное лицо в зеркало в полный рост, прикреплённое к стене. Затем опустила
декольте, обхватила пышную грудь и подтянула выше.
Лорен сохраняла молчание, пока принимала на хранение куртку, покрытую
кристаллами, и убирала в гардероб.
— Плохо, — резко пробормотала в ответ. Она не верила, что Аиду всерьёз интересуют
её несчастья.
— Что ты имеешь в виду? — в удивлении женщина резко обернулась.
Аида выглядела действительно обеспокоенной, и Лорен рассказала ей всё. Несмотря
на то что между ними не существовало дружеских связей, раскрыться перед кем-то принесло
успокоение, учитывая, что у Лорен не было никого, кто заботился о её судьбе.
— Плохо дело — прокомментировала Аида и задумчиво поджала губы.
— Мне нужны деньги, и не только на операцию. Лекарства и частые контрольные
проверки, тоже стоят денег.
— Об этом не беспокойся.
Лорен растерянно посмотрела на неё, и Аида поспешила всё объяснить, возможно, помня о прежних недоразумениях.
— Ты можешь работать чаще в кейтеринговой компании. Оставь этот клоповник.
Гарантирую тебе пять вечеров в неделю. Конечно, будет тяжело, потому что вечеринки
иногда продолжаются всю ночь, но тебе щедро заплатят.
Лорен мысленно произнесла благодарственную молитву.
— Аида, я не знаю, как тебя благодарить.
Та в ответ лишь отмахнулась, вынула из клатча помаду и нанесла дополнительный
слой на пухлые губы.
— Тебе придётся подписать кучу бумаг. Знаешь, о неразглашении и прочем, —
подмигнула она, а потом расхохоталась, глядя на выражение сомнения, появившееся у
девушки на лице.
— Это не всегда детские вечеринки, — с толикой ехидства прошептала она, прежде
чем вернуть сумочку. — Я позвоню тебе завтра. Напиши заявление об уходе, куколка.
Аида удалилась, покачиваясь на головокружительных каблуках, не переставая
опьянять своим вульгарным обаянием каждого встречного мужчину, и даже нескольких
женщин.
Лорен размышляла над фразой Аиды о вечеринках. Увиденное на дне рождения
близняшек, наводило на мысли, что могло происходить на других праздниках, Лорен не
составило труда представить себе сценарий. Сплетни вокруг звёздного мира разлетались как
горячие пирожки, а эта женщина была продажной. Лорен пришла в голову нелепая мысль, которую тут же отбросила. Как Аида ей уже намекала, Лорен не обладала атрибутами, необходимыми для привлечения интереса мужчины (во всяком случае, незвёздного уровня).
Модели, актрисы и эскорт с моделированными пластикой телами и идеальными лицами уже
составляли непобедимую конкуренцию. Она была всего лишь неизвестной маленькой
девчонкой из трущоб, слишком худой и неуклюжей, чтобы кто-то за деньги, мог захотеть
затащить её в постель.
Лорен привёл в ужас факт, что она предположила саму возможность продать тело. Вот
куда могли привести потребность и нужда. И всё же, если бы кто-то попросил в обмен на
жизнь брата её тело, она не колебалась бы ни секунды.
Но это были просто праздные мысли: в конце концов, кто бы потратил такую
огромную сумму, чтобы обладать ей?
* * *
Аида вошла на виллу кошачьим шагом, приветствуя мужчин, которые (она была
уверена), в скором времени потребуют от неё более конфиденциальные услуги. Огромный
зал переполняли люди, опрокинутые бокалы, похотливый смех. В воздухе витал острый
запах секса, смешиваясь с дорогими духами и одеколонами.
Пока Аида продвигалась вперёд, переступая через извивающиеся тела, она спустила с
плеч бретельки, позволив им соскользнуть по рукам. Пышная грудь вздымалась, соски
затвердели от соприкосновения с воздухом. Она огляделась, чтобы убедиться, что привлекла
к себе внимание. Полуобнажённая женщина в комнате, полной обнажённых тел, была похожа
на лампочку в тёмной комнате. С продуманной медлительностью, покачивая аппетитными
бёдрами, она стянула платье вниз по ногам, и оттолкнула его изящным движением ноги. Не
обращая внимания на протянутые к ней руки, на стонущие умоляющие оклики по имени, она
направилась в полутемный угол, где на коленях стоял мужчина, растянувшись обнажённым
торсом на диване. Округлые, гладкие, словно из мрамора ягодицы были на виду, как и
сильные бёдра, испещрённые сухожилиями.
Когда Аида оказалась рядом, то нежно улыбнулась женщине, сидевшей на полу
позади мужчины.
— Лилли… — поздоровалась с ней хриплым шёпотом.
Аида устроилась рядом, любуясь, с каким мастерством длинный палец Лилли
стимулировал мужчине сфинктер.
Аида грациозно развернула маленький подбородок Лилли и одарила медленным
поцелуем, перемежающимся длинными облизываниями и едва заметными прикосновениями.
— Он вот-вот кончит, — прошептала Лилли ей в губы.
Аида улыбнулась и вернулась к любованию руки, которая ловко двигалась внутри
раскисшего от удовольствия тела.
— Он уже кончил? — спросила она, увидев белые брызги на полу и раздвинутых
коленях.
— М… да. Но я чувствую, как он ещё сокращается. Почти. — Затем, посмотрев на неё
с немой мольбой, добавила: — Аида, прошу, вылижи меня.
Аида улыбнулась и ущипнула её за сосок, заставляя вздрогнуть. Лилли была всемирно
известной певицей, за соблазнительную красоту ей завидовали женщины, и по этой же
причине желали мужчины. Тем не менее Аида знала, насколько она одинока и как стремилась
порадовать тех, кто находился рядом. Именно Аида научила Лилли секретам секса, и то, что
начиналось как корыстные отношения, превратилось в крепкую дружбу.
— Скоро я сведу тебя с ума, а теперь притормози.
Лилли повиновалась и стала двигать рукой в анусе мужчины более плавно.
Он резко повернул голову, чтобы проверить, что или кто прервал божественный
момент.
Чёрные глаза Аиды встретились с остекленевшим взглядом Джей Кея.
— Аида, бля, зачем ты её остановила?
В ответ Аида легла у него под ногами, приказав Лилли не останавливаться.
Джей Кей издал протяжный стон, когда к движению пальца в сфинктере добавился
горячий рот Аиды на члене, близком к эякуляции.
Повернув лицо в сторону и приоткрыв рот, он начал двигать бёдрами всё быстрее и
быстрее, не заботясь о том, что женщина под ним задохнётся. Аида была профессионалом и
знала, как вести себя в такие моменты.
Она зажала основание члена в кулаке, чтобы массировать его передёргивающими
движениями, которые вызвали мощный оргазм. Первые брызги достигли горла, но она не
остановилась, продолжая сосать и мастурбировать ему, пока не почувствовала, что член стал
мягким и вялым.
Проглотила всё, протёрла уголки рта подушечкой большого пальца, а потом села
рядом с Лилли.
— Хочешь попробовать его вкус? — спросила Аида, уже зная ответ.
— Да, пожалуйста... — взмолилась та, приблизив к ней лицо.
Рот Лилли был горячим, с запахом вина. Аида стала посасывать её язык, а рукой
провела вдоль тела женщины, и помассировала отвердевшую грудь. Она заставила Лилли
лечь на пол, не переставая целовать, голодными руками даря удовольствие. Аида на
мгновение приподняла лицо, чтобы проверить, не смотрит ли на них Джей Кей, и, обнаружила его сидящим в кресле с раздвинутыми ногами. Затем самодовольно посвятила
себя подруге, даря той наслаждение и одновременно обеспечивая ему достойное зрелище.
— Ты ненасытна, Аида, — похвалил её Джей Кей на следующее утро.
Едва наступил рассвет, главный зал и различные прилегающие к нему комнаты, были
переполнены спящими телами. Повсюду пыль кокаина и серебряные трубочки, опрокинутые
бутылки и разбросанная одежда. Прислуге не разрешалось входить, пока гости не ушли.
— Я лучшая — ответила ему с довольной улыбкой.
Они сидели во внутреннем дворике, и наблюдали, как восходящее солнце отбрасывает
первые золотые блики на спокойную поверхность бассейна.
— Ты всегда подключаешь к работе эту кейтеринговую компанию? — спросил Джей
Кей, потягивая чистый виски из широкого гранёного стакана.
— Конечно, кроме того, мне принадлежит пятьдесят процентов, но я больше
занимаюсь общественными связями... особенными.
— В четверг вечером хочу устроить вечеринку, что-то элегантное, но, как ты знаешь, всегда найдутся те, чьи запросы удовлетворить сложнее.
— Тебе не нужно ни о чём беспокоиться. Я обо всём позабочусь. Твоя вечеринка
прогремит.
Джей Кей посмотрел на волнистые холмы, покрытые пышными деревьями, среди
которых виднелись разбросанные тут и там роскошные виллы, и грехи, идентичные тем, что
совершил он. Секреты, которые имели отношение к деньгам, сексу и власти. У него возникло
мимолётное видение огненных языков, которые кусали растительность и всё, что в ней
скрывалось; жестокие костры, возникшие с намерением очистить эту испорченную землю.
Мужчина закрыл лицо рукой, в ужасе от безумного направления, куда погружался его разум.
— Всё в порядке, Джей Кей?
«Нет», — хотел бы ответить он. Но какую помощь он мог получить от женщины, жизнь которой базировалась на деньгах, от той, что слишком долго теряла уважение к самой
себе? И он, продавая свою карьеру, не вёл себя так же?
— Всё в порядке. Сделай так, чтобы в четверг всё прошло идеально.
Аида потянулась в кресле, как хитрая кошка.
— К твоим услугам.
Глава 5
Лорен не могла поверить в то, что находится именно на вилле Джо Кинга —
известного и недосягаемого актёра. Аида наполнила ей голову всевозможными указаниями, терпеливо, но строго натаскивая Лорен, словно маленькую девочку перед выступлением на
рождественском спектакле. Она не должна пристально смотреть на гостей, даже если (что, несомненно), среди них увидит очень знакомые лица. Не должна поднимать взгляд, только
слушать приказы, не должна покидать буфет, куда её поставят работать, и ни с кем не
заговаривать пока не спросят.
Главное, на протяжении всей вечеринки её лицо должно выглядеть как у игрока в
покер — беспристрастно. Без выражения, пустой взгляд, неподвижный рот, улыбаться только
тогда, когда к ней подойдёт гость вечеринки. Она увидит немало и ещё многое сверху, — всё
это должна сохранить в строжайшей тайне, не позволяя просочиться ни эмоции, ни мнению о
том, что происходило у неё перед глазами. Возможно, если она поведёт себя как робот, всё
пройдёт гладко, и никто не доставит ей неприятностей.
Гостями были постоянные любители переусердствовать с алкоголем и наркотиками, вплоть до того, что переставали даже понимать кто они такие. Обычно кисками (за плату и
без) тыкали в лицо в таком изобилии, что не возникало никакой необходимости беспокоить
обслуживающий персонал. В случае если произойдёт неприятная ситуация, и какой-то
кретин начнёт приставать к официанткам с неподобающими откровенностями, вмешается
охрана, которая всегда наготове, несмотря на полную невидимость.
«Нет, — повторяла себе Лорен, — всё будет хорошо». Она проследит за своим языком, будет держаться уверенно и профессионально, и к концу вечера огромная выплаченная сумма
пополнит их банковский счёт, на данный момент практически обескровленный. Она сможет
справиться. Аида доверяла ей, а в людях Аида разбираться умела.
Обслуживающий персонал прибыл незадолго до начала вечеринки, когда к празднику
всё уже подготовили. Рабочие много часов трудились над декорациями и воссоздали нечто
среднее между сказкой и диким китчем.
Территорию виллы заполняли храмы и римские колонны из папье-маше, а вдоль
главной аллеи между деревьями натянули гирлянды из цветов. Десятки застольных лож со
стёганой обивкой красного цвета и отделкой из позолоченного дерева, в форме веера
окружали бассейн, готовые принять гостей в их невоздержанности. Лорен погладила один из
диванов, и заметила, что обивка выполнена из прочной искусственной кожи, в ожидании
обилия жидкости, телесной и не только, что в скором времени начнёт беспорядочно стекать с
каждой поверхности.
Вначале она испугалась, что униформу сделают в виде короткой туники, в которой её
худые ноги будут выглядеть ужасно, а главное, она не сможет воспользоваться тутором. Но
идеальный организатор, каким и являлась Аида, продумала всё. Официантов отправили
переодеваться в подвал особняка, который отвели под служебное помещение. Парней одели в
короткие рубашки, сужавшиеся к талии, девушек — в тунику длиной до пят, которая
оставляла открытыми только руки и скромную часть декольте. Одной за другой
приглашенная гримёрша создавала им причёски, как в самом второсортном из фильмов
категории серии В. Украшала девушек фальшивыми ювелирными изделиями, закалывала на
затылке волосы, оставляя пряди свободно падать на шею вместе с разноцветными лентами, в
тон с теми, что украшали тунику на талии.
Лорен заметила, как все официанты (юноши и девушки), были грациозны, но
неприметны, одеты нарядно, но в меру — чтобы не портить обстановку, некая серая
посредственность. Прозрачные — вот как они должны выглядеть вечером. Просто
функциональные элементы, даже не особо декоративные. Колонны, а не капители. «Хорошо, это намного лучше. Возможно, все они думали также», — предположила Лорен.
Обслуживающий персонал распределили по буфетам и столам с алкоголем; на этот раз
Лорен вверили небольшую барную стойку в большом зале, в укромном углу, едва
освещённом торшером неоклассического стиля. Она чувствовала себя защищённой: со спины
могучими стенами особняка, а спереди — бесчисленными бутылками спиртного, готовыми
для смешивания или подачи в чистом виде. Совершенно точно, тут никто не обратит на неё
внимания. С другой стороны, перед ней открывался прекрасный вид на весь зал. Может, она
даже повеселится. Совершенно точно на следующий день ей будет чем развлечь Кларка, с
рассказами обо всех известных вип-персонах. Договор о неразглашении частной жизни
предусматривал абсолютную конфиденциальность, но каждое правило имело исключение.
Лорен подумала, что поделиться с братом рассказом о вечеринке будет самым приятным.
После банковского перевода своего гонорара, конечно.
Аида прогуливалась по вилле, словно по своему дому: проверяла, улучшала. Для всех
у неё находилось слово ободрения и улыбка. Лорен она успела лишь чмокнуть в щёку и
подняла большой палец в знак одобрения.
— Ты прекрасно выглядишь, — добавила быстро, направляясь к следующему пункту
в своей инспекции.
Лорен, несмотря на это, почувствовала, что краснеет. Ей вспомнилась сказка о
Золушке, рассказы о звёздах, почти случайно обнаруженных в закусочных Лос-Анджелеса
скаутами талантов.
Да уж, но кто бы мог её заметить? Что у неё было, чтобы поразить кого-то важного?
Какое видимое или невидимое приданое для восхождения в систему звёзд? Всё это только
сны с открытыми глазами, и она их прогнала, быстро помотав головой, а потом вновь
принялась расставлять перед собой хрустальные бокалы. Фужеры для шампанского, высокие
и средние бокалы для коктейлей, низкие гранёные стаканы для крепких напитков и стопки
для шотов. Она ещё раз просмотрела самые популярные на данный момент рецепты, оживила свежую мяту и встряхнула кубики льда, вызывая в ведёрке их звон.
Всё было готово. Лорен приняла выжидательную позу: плечи расправлены, взгляд
внимательный, руки за спиной, опора всем телом на здоровую ногу.
Звонкий резкий смех предупредил её о приближении приглашённых. В это время
особенный гость (если она была гостем), вошла в гостиную по главной лестнице, демонстрируя великолепные ножки в разрезе длинной тоги фиолетового цвета, подол
которой украшала золотая кайма. Белокурые волосы свободно падали на плечи, где наряд
поддерживали приколотые огромные ювелирные броши. Спереди тога спускалась мягкими
складками, драпируя пышную и переделанную грудь, а на спине, начиналась почти от
копчика, обнажая светлую и идеальную кожу.
«Это точно хозяйка», — подумала Лорен, почтительно опуская взгляд при её
приближении. Но ей казалось, что она не помнит, чтобы Джей Кей — знаменитый красивый
и проклятый актёр, был женат. Тем не менее тон, которым блондинка обратилась к Аиде, звучал командно и авторитарно, а организатор была готова принять вид покорной
самоотверженности. Если она не была женой Джей Кея, то наверняка кем-то важной для
него.
— Они очень красивая пара, правда?
Лорен вздрогнула, подумав, что вопрос адресован ей.
— Да уж, очаровываешься только глядя на них...
— Джо, думаешь возможно позже?..
Неожиданно из-за её спины появился хозяин, красивый и легендарный Джей Кей, разговаривавший с коренастым и внешне некрасивым гостем, с которым он, казалось, был на
короткой ноге.
— Для Аиды нет ничего невозможного.
— На самом деле я больше волнуюсь о Роуз...
— Но ты же трахал её у всех на виду каждым возможным способом.
Произнеся это безэмоциональным тоном, Джей Кей не глядя протянул руку Лорен, с
явным ожиданием, что её мгновенно наполнят. Лорен покрылась холодным потом. Никто не
предупредил, какой напиток предпочитает хозяин. Самообладание не покинуло девушку, и
она на лету подала хозяину чистый скотч, ощущая бешеное биение сердца.
Должно быть, она угадала, или судя по тому, как актёр проглотил содержимое стакана, вероятно, любой достаточно крепкий напиток подошёл бы.
— В любом случае, не волнуйся, дай ей время сделать ещё пару затяжек, и можно
делать всё, что пожелаем.
Из взгляда скользкого друга сочился разврат, когда он голодными глазами посмотрел
на двух женщин, одна раздавала указания, другая кивала.
— Говоришь и правда с обеими?
— Конечно, ради чего я их пригласил, если не для этого? Думаешь, они мне просто
понравились? Но перестань отвлекаться и расскажи о фильме. Эти придурки, в конце концов, ответили тебе?
Друг истерично поморщился, взял звезду под руку и повёл в сад. Лорен успела
услышать начало его растерянной речи.
— Джо, ты же знаешь, я вцепился в них как мастифф, но это независимые люди, им
наплевать на всё давление, напротив, оно оказывает обратный эффект. Я думаю, их нужно
оставить немного повариться в собственном бульоне, и...
Пока они направились к другим гостям, Лорен успела сделать глубокий вдох и
незаметно рассмотреть знаменитого мужчину, которым восхищалась лишь на экране. Вблизи
он казался ещё большим образцом мужественности, чем на плёнке. Правда на лице уже
залегли тонкие морщины, а мрачные мысли, казалось, завуалировали глаза. Хотя она не могла
до конца всё разглядеть, потому что Джей Кей даже не соизволил на неё взглянуть.
Он единственный, кто оделся не по костюмированной теме праздника; не соизволил
поддаться клоунаде, которой заставил следовать гостей и слуг. Это усиливало впечатление
его отрешенности и одиночества, а также огромного тщеславия. Джей Кей был одет в тёмно-
серый костюм, безупречный, начиная от мягкого пиджака (который, казалось, отлит по
фигуре), до брюк, которые, благодаря мастерству портных, изысканно обтекали его ноги и
бёдра, хотя и не прилипали к какой-либо части тела. Хозяин казался воплощением того, что
его окружало. Всё его приукрашало, всё свидетельствовало о почтении, но ничто не
затрагивало Джей Кея по-настоящему.
Один и в отдалении, он приветствовал взмахом руки мужчин и женщин из числа
самых влиятельных в городе, но никто не осмеливался к нему прикоснуться. За исключением
того, кто оказался его менеджером, который льстиво к нему приклеился, возможно, из страха, что Джей Кей уединится с двумя женщинами без него, оставив на взводе. Джей Кей не
возражал и, возможно, в свою очередь, не хотел терять Рона из виду и контролировать его с
комфортом, поэтому волочил мужчину за собой, как ноющую дворняжку, который мял его
дорогую тёмную рубашку.
Лорен подавила дрожь в животе, молясь, чтобы вечер закончился поскорее, и главное, чтобы ей не пришлось стать свидетелем сцен, слишком жалких. Но вечеринка не замедлила
оказаться тем, чем она была: возможностью для стаи скучающих богачей дать волю всему и
для всего, в самых животных и развратных инстинктах.
После нескольких раундов выпивки, приглашённые обратили своё внимание на
вещества более сильные. Как по волшебству появился отряд очень привлекательных девушек
и юношей, в скудных одеждах рабов, с серебряными подносами, на которых уже подготовили
разные дозировки белого порошка. Они не составляли персонал кейтеринговой компании, и, конечно, их услуги не ограничивались тем, чтобы порошок крутился среди гостей. Все
набросились на подносы, начиная снимать одежду, которую носили на публике и, не
отрываясь от своих отражений в блестящем металле, вдыхали это дерьмо.
Лорен нравилось думать, что хозяин сыграл с гостями злую шутку, приказав
отполировать серебро до зеркального блеска, и позволяя всем увидеть самих себя. Но по всей
вероятности, это была всего лишь благочестивая иллюзия. Знаменитый актер не был
демоном-мстителем, он был жалким дьяволом, как и все остальные, бесполезно пытаться его
идеализировать.
Лорен видела издалека, как Джей Кей несколько раз вдыхал порошок, используя
персональную канюлю, которую осмотрительно хранил в нагрудном кармане. Она видела, как он блевал в бассейн скотч, который недавно ему подала; видела, как ласкал упругие
ягодицы Аиды и как подозвал Хейзел Роуз приказом, каким окликают собаку. Она видела, как
мужчина похлопал по плечу своего агента, устало ему улыбнулся и, наконец, с тоской
наблюдала, как все четверо вошли в зал — одурманенные и мерзкие души грешников.
Они, шатаясь, приблизились к ней, едва держась друг за друга, и потребовали
очередной дозы тумана и смелости. Лорен поспешила налить им виски, не проронив ни
слова. Казалось, они не заметили присутствия девушки, как будто их обслуживал призрак
или автоматический дозатор.
Компания подошла к диванам, туники у женщин уже были спущены ниже грудей. В
своём извращении они казались прекрасными. Идеальные пышные груди, с маленькими и
розовыми сосками у Хейзел, большими и фиолетовыми у Аиды. Сбрасывая мягкие туники, они устроили перед мужчинами короткий стриптиз, оставив на себе лишь стринги и
шпильки. Роуз и Аида сладострастно покачивали бёдрами в ритме рэпа, доносившегося из
сада. С самыми дерзкими обещаниями они потряхивали грудями и ягодицами в сторону
мужчин.
Широко расставив ноги, актёр сидел неподвижно на тёмном бархатном диване, придававшем его фигуре ещё больше угрюмости и мрачности. Он смотрел на женщин, окидывая их взглядом, не особо заинтересованным в этом дешёвом шоу. Партнёр сидел
рядом, в плену мощного возбуждения, поглаживал поверх штанов эрекцию, лапал то одну, то
другую красавицу, словно, до сих пор не веря их синхронной доступности.
— Действуй, Рон, разве ты не хотел, чтобы они обе оказались в твоём распоряжении?
Покажи нам как ты справишься, отведай как следует, а потом посмотрим, сможешь ли
удовлетворить этих двух осатаневших шлюх.
Его агент, казалось, ничего другого и не ждал. Подобно охотничьей гончей, бросающейся по команде хозяина за дичью, он склонился над всем этим «благом божьим», и
начал повсюду их касаться. Массировал грудь, раскрывал ягодицы, сосал киски, как будто не
трахался годами. Женщины снисходительно позволяли Рону ласкать тела, и притворялись
заинтересованными, но на самом деле, их интерес был направлен лишь к хозяину дома.
Любой мог заметить: только к нему обращались их сексуальные взгляды, блестящие и
депилированные киски, продуманные движения языков, которые ласкали жаждущие губы.
Они толкнули Рона на ковёр, заставляя лечь на спину, и вместе стали снимать с него
рубашку, а затем Аида прижалась к его лицу лоном, требуя облизать себя. Роуз расстегнула
мужчине штаны и стянула боксеры, обнажая алую эрекцию и сжатые яички. Она
бесцеремонно взяла его в рот, с особым вниманием занимая позицию так, чтобы Джей Кей
мог видеть, как она ласкает член, сочащийся слюной.
Но пока его партнёр, казалось, находился в плену конвульсий, с большим энтузиазмом
наслаждаясь вниманием женщин, Джей Кей продолжал оставаться равнодушным ко всему
этому действу, как король, кому наскучили дела людские.
Неожиданно, не отрывая пустого взгляда от занятых гостей, он грубым тоном
окликнул Лорен.
— Эй ты, принеси мне выпить.
Лорен вздрогнула, но с быстротой молнии налила янтарную жидкость и двинулась к
дивану так спешно, как позволяла её задеревенелая нога. Она чувствовала, что краем глаза
Джей Кей за ней наблюдает, и старалась идти как можно ровнее, убежденная в том, что у неё
получается замаскировать свой дефект. С поклоном протянула ему выпивку; мужчина даже
не обернулся, и словно намагниченную протянул руку, чтобы точно взять стакан.
Лорен уже почти вернулась, оставалось сделать несколько коротких шагов до своего
поста, когда ей послали другой приказ.
— Открой ящик в тёмной тумбочке справа от тебя и принеси мне то, что внутри.
Лорен вновь обошла стол, почувствовав на себе внимание, которое, по-видимому, ей
не предназначалось, и вернулась к дивану с лошадиной плетью в руке. Двумя руками
протянула плеть Джей Кею, а он схватил её, снова не соизволив обратить на Лорен ни
малейшего внимания.
Хейзел Роуз пискнула при виде этого аксессуара; полагая ему угодить, она прекратила
делать минет и обратилась звонким голосом:
— Даниэль, дорогой, какая замечательная идея, а ты, малышка, кто такая? Как насчёт
того, чтобы присоединиться к нашим играм?
Наступил момент леденящего смущения, Лорен словно парализовало, в глазах Аиды
отразилось сначала удивление, потом беспокойство, но Джей Кей взял контроль над
ситуацией. Он схватил плеть и с силой ударил Роуз по лицу. Удар пришёлся прямо по губам.
Девушка вскрикнула от боли, поднесла руку к губам, и тут же бросилась к Джей Кею, в ужасе, что вызвала у него гнев.
— Ты никогда не должна называть меня по имени, я говорил уже десятки раз. Для тебя
и всех остальных я, — Джей Кей.
Его голос шипел от ярости, руки дрожали, тело вышло из-под контроля из-за действия
алкоголя и наркотика.
Роуз попыталась его успокоить, изменив тактику.
— Дорогой, ты же знаешь, я делаю это нарочно. Мне так нравится, что ты
наказываешь меня... Сделай это ещё раз, пожалуйста, но потом засунь в меня свой член, я
больше не могу ждать.
— Пусть Рон в тебя засунет, он и готов уже. Нет, оседлай его прямо сейчас, запихни
всего внутрь, только в задницу. А ты, Аида, отстегай её плетью, раз ей так нравится. Я хочу
увидеть эту задницу фиолетовой, она стоит мне дороже, чем парк автомобилей.
Лорен медленно отступала, пока не вернулась под защиту своего рабочего места, успокоенная мимолётным взглядом Аиды. Она снова укрылась за столом, абсолютно
неподвижная, с сердцем, которое билось тысячью ударов.
Трое на ковре возобновили игру, хотя было очевидно, что единственным, кто
развлекался, был Рон. Аида, как настоящий профессионал, догадалась, что сегодня вечером
хозяин не в настроении активно вносить свой вклад в перформанс. Область его ширинки
оставалась безжизненно мягкой, а рука ни разу не отправилась ласкать и намёк на эрекцию.
Наедине с Джей Кеем, и с его позволения, она хорошо знала, как можно его реанимировать.
Но в такой ситуации не стоило пытаться втянуть хозяина в игру.
Аида освободила лицо агента от своего мокрого и горячего лона, и устроилась за Роуз, которая старалась быстренько растянуть сухой анус, чтобы член Рона вошёл, не создавая
особых негативных последствий. Аида начала гладить ягодицы Роуз, умело нанося удары, которые оставляли заметные, но не слишком болезненные или глубокие следы.
— Роуз, ты действительно непослушная свинья, видела, ты разозлила хозяина, теперь
мне придется наказать тебя за это. Вбейся в неё, Рон, чтобы она запомнила на несколько
дней, что не должна предпринимать неуместных инициатив.
Рон повиновался и пронзил её сухим ударом, вырывая приглушённый крик. Аида не
дала Роуз времени отдышаться, и нанесла ей ещё пару ударов плетью. Рон обхватил бёдра
Роуз, обездвиживая её, и начал жестоко вбиваться в безумном ритме, не в силах себя
контролировать.
К счастью, Аида знала, когда игра становилась слишком жестокой, и знала также, что
вредить слишком много невесте своего хозяина не выгодно.
— Однако хватит боли, не так ли, хозяин? Теперь я могу её утешить, эту
непослушную девочку, она была достаточно наказана...
Горючие слезы катились по щекам Роуз. Аида подошла к ней сзади, погладила ей
грудь и льстиво пробормотала:
— Роуз, Роуз, что за идеи тебе приходят? Трахаться с прислугой? К тому же такой
невзрачной? Понимаешь, я очень расстроилась, поэтому с удовольствием тебя выпорола. Но
теперь хочу напомнить тебе, что значит иметь дело с настоящей женщиной.
Роуз начала мычать, так как к боли от грубого проникновения постепенно стало
примешиваться удовольствие от стимуляции сфинктера. Аида прошлась по её животу томной
медленной лаской, пока не достигла клитора, — возбуждённого и жаждущего внимания.
Аида стала кружить по нему лёгкими непрерывными массирующими движениями, в ритм с
ударами Рона, который из-за высокого уровня алкоголя в крови не мог кончить; в итоге
мужчина стал двигаться с меньшей интенсивностью в уже растянутом анусе Роуз.
Аида целовала её шею, плечи, ласкала бёдра, и параллельно не переставала
мастурбировать, то и дело, облизывая с пальцев соки Роуз, а затем давая попробовать и ей.
Всю сцену Лорен наблюдала, как во сне. В основном глядя из-под ресниц с
опущенным взглядом, боясь, что снова, случайно или по прихоти будет втянута в это
извращение. Она никогда не представляла себе секс таким образом. Думала, подобное
существует только в порнофильмах, и ни один человек действительно не сможет испытывать
удовольствие в столь экстремальных и беспорядочных практиках. Лорен испытывала чувство
недоумения и отвращения, и всё же, к своему большому стыду она не могла не чувствовать
себя немного возбуждённой от столь необычного зрелища. Ей хотелось исчезнуть из этого
зала, навсегда забыть о том, что видела, но одновременно, внутри бурлило любопытство.
Насколько сильным должен быть сексуальный инстинкт, чтобы доводить людей до таких
эксцессов?
Лорен решилась поднять лицо, привлечённая жалобными стонами Роуз, которую Аида
искусно оставила балансировать на грани оргазма, и увидела, как Джей Кей не раздеваясь, вытаскивал член. Доставая его из штанов, мужчина оставался почти неподвижным и из
своего положения на диване, казалось, доминировал над подданными или рабами. С
остервенением двигалась только левая рука, пытая увеличивающийся багровый член; на лице
не было ни выражения, ни эмоций, ни признаков отрешённости, даже ощущения момента.
Они кончили вместе (помолвленная пара), благодаря мастерству Аиды, которая
животным инстинктом догадалась, чего хочет Господин. Роуз закричала, наполненная членом
Рона, который теперь медленно входил в её расширенный анус и тёрся о клитор, стоящий, как маленький пенис. Джей Кей пометил своим семенем эту странную живую скульптуру из
трёх обнажённых и возбуждённых людей, скрученных в абсурдных позах в порабощении
фантазии того, кто доминировал над ними. Он поливал их спермой, как бог дождя, исполняющий молитвы верующих. Мужчина закрыл глаза лишь на мгновение, когда
начались спазмы, и пришло самое сильное удовольствие. Этот миг он хотел только для себя, для отчуждения от мира. В следующее мгновение он снова вернулся на землю. И с
отвращением смотрел на этих жалких представителей человечества у своих ног, на кого его
член разбрасывал брызги, пока не прекратились сокращения. Только Аида, его постоянная
соучастница, приготовила лёгкую самодовольную улыбку.
Троица отделилась друг от друга, и хозяин поспешил встать, прежде чем навязчивая
Роуз поймает его со своей соблазнительностью. Аида тут же вскочила перед ним на ноги, услужливо упаковала член в штаны, подтянула молнию и поправила рубашку.
— Ты теперь и хромоножек таскаешь ко мне домой? — сухо и отрывистым тоном
выговорил ей.
Аида улыбнулась одной из своих чарующих улыбок и прошептала тихим голосом, но
не таким, чтобы бдительные молодые уши Лорен не могли расслышать.
— Я видела тебя…
— Что? О чём ты говоришь?
— Прежде чем кончить, ты на мгновение посмотрел на неё.
Испытывая дискомфорт, Джей Кей отстранился от её прикосновения, и окинул Аиду
мрачным взглядом.
— Возможно. Я не заметил.
Затем он вышел из зала в сад, в котором, как в аду Данте, извивались в самых
невероятных позах обнажённые тела гостей. Джей Кей взял выпивку за столиком снаружи, лавируя между группами и исчез в тени деревьев.
Глава 6
Аида попросила Лорен о встрече за чашечкой кофе в месте, отдалённом от кварталов, в которых они работали. По телефону она не захотела даже намекнуть о причине встречи, чем вызвала у Лорен сильную тревогу. Ей казалось, что первая неделя работы в
кейтеринговой компании прошла хорошо. Зарплаты выплатили высокие, она ничего не
натворила, всегда была готова к работе и всё выполняла своевременно. А главное, никому
ничего не разболтала о происходящем на обслуживаемых ею вечеринках. Лорен даже взяла в
привычку каждый день наносить макияж, и Аида не замедлила выразить своё
удовлетворение, поскольку расценивала это как знак повышения самоуважения и заботы о
себе.
Лорен больше нигде не видела сцен такой распущенности, как в доме Джей Кея.
Образы, которые она вынужденно наблюдала, ещё продолжали её расстраивать, со смесью
отвращения и очарования. С Кларком девушка не обмолвилась ни звуком, заглушая на корню
его незрелое любопытство, и обрывая все расспросы на эту тему. Рассказ о тех событиях
заставил бы её почувствовать себя более грязной и отвратительной, и, возможно, Лорен
боялась увидеть в глазах брата ту самую вспышку возбуждения, которая (она была уверена), в какой-то момент того вечера появилась и в её взгляде.
Непривычная Аида — спортивная и в стиле кэжуал, подпрыгивающим шагом
подошла к столу, заказав на лету цистерну кофе, самого крепкого из представленных.
— Почему на лице такое беспокойное выражение, милая, что случилось? Кларк в
порядке?
— Да, всё спокойно. Я переживаю, потому что не понимаю, с чего вдруг ты назначила
мне встречу. Возникли проблемы с работой?
— Да нет, не придумывай, наоборот!
Лорен немного успокоилась, ей удалось расслабить мышцы, сбросив напряжение; она
заказала порцию яблочного пирога и кофе.
Аида принялась потягивать свой кофе. Несмотря на обеденное время, было ясно, она
только что проснулась. Должно быть, в это время суток женщина позволяла себе
расслабиться: в спортивном костюме и футболке, без макияжа и в кроссовках.
«Всё равно она великолепна», — подумала Лорен.
Аида достала из кармана белый, никому не адресованный конверт и с довольным
видом протянула Лорен.
— Вот почему я хотела тебя увидеть. Это твоя часть чаевых. Как понимаешь, я не
могла заплатить их через банк, это всё серый заработок.
Лорен растерялась, не зная, что ответить. Бегло взглянула на содержимое конверта, которое превосходило самые смелые ожидания, и спешно убрала в сумку.
— Спасибо, Аида. Я не знаю, как с тобой расплатиться за всё, что делаешь для меня в
последнее время.
— Не надо меня благодарить, ты милая девушка, с тобой приятно работать.
Они поболтали ещё о том о сём: о предстоящих мероприятиях, посплетничали про
сослуживцев, но Аида и намёком не затронула вечеринку Джей Кея. Лорен же, очень
хотелось узнать побольше потому, что некоторые вещи не получалось понять рационально. И
она задавалась вопросом, как навести разговор на тему той вечеринки, не выглядя при этом
нескромно. И снова показалось, что Аида умеет читать мысли своего собеседника. После
того как закончились кофе и пирог, прозвучало несколько вздохов и уже казалось, не осталось
ничего, кроме как обменяться прощальными любезностями, Аида на удивление, не
произнося ни слова, уставилась нечитаемым взглядом на Лорен. Некоторое время
наслаждалась её смущением, потом заговорила:
— Ты так и не поделилась впечатлением от вечеринки Джей Кея?
Лорен сглотнула, но выдержала взгляд Аиды, не отводя свой.
— Я думаю, ты очень хорошо улавливаешь каждый нюанс желаний других.
Женщина от души рассмеялась. Без макияжа она выглядела моложе, как девчонка
которая, шаля, развлекалась с младшей и более наивной подружкой.
— Спасибо, думаю это мой лучший талант. Я боялась, тебя расстроят те сцены...
Вечеринки в доме Джей Кея никогда не проходят в лёгком стиле...
«Будто в доме близняшек-интровертов прошло по-другому», — подумала Лорен, но
прежде чем ответить всё хорошо взвесила.
— В своём доме каждый может делать всё, что хочет, особенно если никому этим не
причиняет вреда.
— Хорошо сказано. Уверяю тебя, какими бы экстремальными ни казались некоторые
ситуации, все отлично понимают, это только игра.
— Но участники, по крайней мере, веселятся?
— Тебе показалось, что нет?
И на этот раз Лорен не высказала своего мнения. Вместо этого она попыталась
перевести разговор на человека, который больше всего её заинтриговал.
— Ты давно его знаешь?
Лорен показалось, что в глазах Аиды промелькнула странная вспышка, но вскоре её
сменило спокойное безмятежное выражение.
— Он переживает плохое время в своей карьере, не будь слишком строгой, вынося
суждение. Джей Кей хороший человек.
— Скажем так, он окружает себя паразитами, и в этом его недостаток.
— А среди паразитов и я, конечно... — Аида снова рассмеялась, словно пошутила, замаскировав правду, или наоборот. Потом быстро стала серьёзной. — Лорен, тебе ведь
недостаточно этих денег? Чтобы в ближайшем будущем сделать операцию Кларку?
Чёрные глаза девушки наполнились слезами. Она только покачала головой; её
молчание стало признаком поражения и стыда.
Аида понизила голос и взяла Лорен за руку.
— Милая, я не хочу расстраивать больше, чем ты уже сейчас опечалена, но прошу
тебя, подумай об идее позволить помочь тебе больше. Лос-Анджелес — город полный
возможностей для девушки. И не всегда случается так, как ты видела в доме Джей Кея. Есть
порядочные, сдержанные, одинокие, очень одинокие люди, которые готовы заплатить
хорошие деньги лишь за время в своей компании.
— За компанию? — переспросила Лорен и не смогла удержаться от саркастического
тона.
Казалось, Аида не обратила на это внимания и продолжила:
— Конечно, моя дорогая, даже просто за компанию. Ты даже не представляешь, сколько мужчин ищут женщину только для того, чтобы пригласить её на ужин, поговорить с
ней, почувствовать ласку. Секс — это ещё не всё. Иногда он приходит следом, иногда нет.
Поверь мне, о таких вещах я знаю гораздо больше, чем ты.
По щекам Лорен быстро покатились слёзы, больше не сдерживаемые даже остатком
гордости. Она поджала губы, словно запрещала сама себе давать какой-нибудь ответ.
Аида умела ждать. Она долго поглаживала Лорен руки, протянула ей носовой платок, чтобы высушить глаза. Наконец, девушка собралась с духом.
— Аида, я не могу, даже если речь идёт о жизни моего брата. Я бы отдала ему свою, если бы могла, но...
— Ты помолвлена? Поэтому?
Лорен отрицательно покачала головой.
Женщина резко и подозрительно осмотрела худые руки Лорен и её ярко выраженные
скулы.
— Ты, может быть... больна?
Лорен непонимающе посмотрела на неё, а потом несколько раз убеждённо покачала
головой.
Неожиданно глаза Аиды заблестели золотом, но она хотела, чтобы её интуицию
подтвердили уста собеседницы.
— Лорен, посмотри на меня. Ты хочешь сказать, что ты... ты никогда этого не делала?
Девушка снова всхлипнула, не обращая внимания на клиентов кафе, которые начали
смотреть на неё с усмешками.
Аида схватила Лорен за тонкое запястье, сжимая до боли.
— Не шути со мной, милая. Скажи мне. Я хочу услышать это своими ушами.
— Я ещё девственница! — наконец призналась Лорен, срывающимся голосом.
Зрачки Аиды расширились, как у кошки ночью, женщина освободила руки Лорен и
заговорила материнским мягким голосом:
— Дорогая, я понимаю твою сдержанность. И больше не буду предлагать ничего
подобного. Даже могу тебя направить к нескольким друзьям-страховщикам, возможно, они
смогут пойти навстречу с кредитом.
От новой надежды Лорен почувствовала облегчение, несмотря на слёзы в глазах и
дрожащие губы.
— Гарантировать ничего не могу, кроме того, что замолвлю за тебя словечко. Но
помни, если всё, вообще всё, что попытаемся сделать, потерпит неудачу, не забывай, что ты
сидишь на собственной удаче. Не многие в этом городе могут сказать такое же.
Они попрощались друг с другом крепкими объятиями, а потом разошлись по разным
дорогам. Аида на лету поймала такси и тут же взяла в руку мобильный. Железо куют
горячим.
* * *
— Привет, дорогой... Нет, у меня нет никаких новостей о твоём фильме, прости. Я
слышала, что автор романа, этот старый придурок француз, снова поссорился со
сценаристом; кажется, ему не нравятся определённые сцены, которые, по его мнению, искажают главного героя. А ещё он требовал у продюсера получить право голоса на
кастинге… Да ладно, не надо, ты фаворит, — они меня заверили. Нужно только набраться
терпения. Иногда этот придурок Рон бывает прав. Мы уделяем этим людям слишком много
внимания, необходимо относиться к ним не как к особенным... Нет, не говори ерунды, прекрати, ты всегда лучший, и знаешь это. Я устала говорить тебе комплименты… Ты
хочешь, чтобы я пришла? Что-нибудь нужно, или будешь рад, если просто составлю тебе
компанию? Окей, встретимся вечером.
* * *
Через несколько часов, переступая порог особняка Джей Кея, Аида выглядела как
совершенно другая женщина. Охрана не делала скидок на строгую процедуру безопасности, несмотря на то, что очень хорошо знали посетительницу, которая собиралась войти поздним
вечером. Тем более хозяин приказал не пускать никого, кроме неё. Это могло показаться
прелюдией к романтической и уединённой встрече, но Аида очень хорошо знала своего
лучшего клиента. Когда он изолировал себя от всех, говорил этим, что его настроение
отклонялось в мрачную сторону сильнее. Отчего общаться с ним становилось ещё сложнее.
Однако сегодня вечером, потребовалось бы большее, чтобы обескуражить Аиду или
привести в ужас; женщина ощущала себя на взводе. Карта в рукаве, которую она несла с
собой, давала ей уверенность, что сможет справиться с любой истерикой актёра. В рукаве —
образно говоря. Всё что она надела, ограничивалось крошечными шортами и молодёжным
топом, который держался на переделанной груди (божественная милость пластического
хирурга). Заканчивали образ неизменные туфли на шпильках, которые она скинула, чтобы
быстрее пересечь газон перед главным входом. Свет виднелся только в одном окне наверху, в
спальной зоне. Ситуация была серьёзнее, чем она думала. Аиду впустил верный дворецкий и, не произнеся ни слова, взглядом в сторону лестницы дал понять, что её ждут наверху.
Ночь в постели или выслушивание нытья? Именно об этом размышляла Аида, пока
поднималась, стуча каблуками по полированным деревянным ступенькам. Других
альтернатив при таких предпосылках у Джей Кея она не знала. И говоря по правде, секс для
неё стал бы более легким вариантом, чем необходимость подставить плечо, в которое актёр
выплакал бы обычные нарциссические жалобы. Единственный свет на этаже направлял в
сторону спальни хозяина. Дверь на лестничную площадку была распахнута настежь. О её
приближении объявил стук каблуков, и никаких дальнейших формальностей не требовалось.
Решительная и сияющая Аида остановилась на пороге, любуясь развернувшимся
величественным зрелищем: спиной к ней стоял обнажённый и широкоплечий актёр. Ноги
слегка раздвинуты, ягодицы сжаты, грудь вздымается, в руке неизменный стакан скотча.
Мужчина изучал себя в огромном зеркале, установленном перед кроватью. Аида
прошептала восхищённое «Вау», и обошла его по кругу. «Никакого секса», — сделала она
вывод. В отличие от показной мощи панорамы сзади, ситуация на стороне «А» выглядела
удручающе.
Джей Кей сделал намёк на приветствие, занятый изучением в мельчайших
подробностях тонуса мышц живота, изгиба бицепса и первых признаков провисания кожи на
шее. Пенис, толстый и длинный, несмотря на вялость, покачивался, как бесполезные и
забытые причиндалы, при незначительных движениях владельца, который чередовал глоток
скотча с позами атлета.
«Ладно, вечер нытья», — подумала Аида.
Но и для этого ему надо было помогать, как ребёнку, который не может вытошнить.
Она задумалась лишь на мгновение, как же засунуть палец ему в горло. Аида вернулась к
двери, предпочитая наслаждаться панорамой скульптурной задницы, и скрестив руки, прислонилась к дверному косяку, готовая избежать не столь маловероятного броска стакана в
качестве реакции на то, что собиралась произнести.
— Дорогой, на вечеринке ты поступил с Роуз как придурок…
— Но она уже десятки раз отдавала свою задницу Рону…
— Я говорила не об этом, а об ударе хлыстом в лицо. Ты реально причинил ей боль. О
чём ты думал? Играют и развлекаются не так.
Джей Кей сделал шаг вперёд, чтобы лучше всмотреться в отражение, и стал
вглядываться в глаза, словно искал самую крошечную эмоцию. Прошло несколько минут
оглядывания со всех сторон, но ему пришлось отступить с пустыми руками.
— Я теряю контроль, Аида. Над моими жестами, жизнью, над всем.
— Да ладно? Подумай, половина Калифорнии узнала об этом твоём секрете.
— А другая половина?
— А другой половине, прости меня, Джей Кей, ты и твои ошибки по х*й.
Дрожь пробежала по нижней губе мужчины.
— Аида, по-твоему, я стар? Я имею в виду: слишком стар, чтобы сниматься?
— Хочешь сказать, состарился, чтобы иметь стайки обожающих приспешников, которые следуют за тобой повсюду? Нет, я так не думаю. По крайней мере, до тех пор, пока у
тебя достаточно денег.
— Знаешь, когда захочешь, ты умеешь быть ведьмой.
— Ты ведь платишь мне и за это?
— Нет, я плачу тебе за секс.
— Тогда значит, трахнемся, чего ждём?
Виляя бёдрами и снимая топ, Аида подошла ближе. Она обняла его бёдра сзади и
наклонила голову набок, чтобы тоже полюбоваться на себя в зеркале. Длинные волнистые
волосы ниспадали на плечи мужчины, а руки вкрадчиво ласкали его пупок, медленно
направляясь вниз. Упругая твёрдая грудь прижималась к спине Джей Кея, шорты щекотали
ягодицы, но оба понимали — это всего лишь фарс.
Джей Кей решил развязать стягивающий желудок узел.
— Можешь звать меня Даниэль, но только сегодня вечером.
Аида повернула его к себе, разрушая чары и наваждение своего отражения, нежно
погладила мужчину по лицу, закрыла его веки, взяла за руки и повела к кровати. Он позволил
относиться к себе как к усталому ребёнку, которого ведут спать. Свернулся клубочком в её
объятиях и почувствовал себя свободным просить помощи у того, кто (будь это даже ради
денег), был уверен, никогда ему не откажет.
На его деньги этим вечером покупались поцелуи, ласки, заверения, понимание, внимание, молчание. Аида была великодушна и, как всегда, на высоте. Она знала, такие
моменты Джей Кей испытывает нечасто; она шла его утешать и успокаивать, или её курица, несущая золотые яйца, рисковала поддаться стрессу и погибнуть под адской машиной
киноиндустрии.
Аида долго прижимала Даниэля к груди, лаская волосы, в близости такой же глубокой, как и изменчивой, которая растворилась без остатка в первых лучах рассвета. Очистив душу
от самых банальных волнений, Джей Кей лежал на кровати, не меняя положения. Под конец
он выплюнул последнюю жабу, на вид самую бесполезную, но, возможно, сидящую близко к
ядру всех тревог.
— Аида, я боюсь, что больше не смогу трахаться...
— Дорогой, ты что говоришь? Не провоцируй меня, или я удалю у тебя все сомнения в
течение тридцати секунд!
— Я не говорю о члене, который встаёт и входит в дыры, я говорю о желании
трахаться.
— Желание должно культивироваться, Даниэль. У тебя в жизни так всего много, и
больше нет места, чтобы чувствовать недостаток чего-то, желать его. В последнее время у
тебя произошло несварение секса, — ты всегда с одним и тем же типом людей; нужно
немного изменить обстановку, да меньше думать о работе. Отвлечься, расслабиться, забыть
привычный круг общения, меня первую — это же ясно!
Крючок был заброшен. Аида читала Даниэля, как открытую книгу, понимала его
беспокойства и извращения. Она знала, молчание с которым встретил её слова, свидетельствовало о сконцентрированном процессе, который совершал его разум, чтобы
добраться туда, куда Аида хотела, чтобы он угодил.
— Почему бы тебе не привести ко мне свою хромоножку? Я заметил, ты хотела её
защитить на вечеринке.
Аида сделала вид, что удивлена и смущена.
— Джей Кей, да что ты говоришь, она всего лишь маленькая девчонка…
— Ты приводила ко мне более молодых. Что, она твоя протеже? Родственница?
— Нет, просто девушка с большими проблемами, которой я пытаюсь помочь.
— Тогда помоги ей и приведи сюда. Ты же знаешь, я умею быть щедрым.
— Я не думаю, что это хорошая идея, Джей Кей. Она настоящая наивность, я даже
сомневаюсь что…
— Что она когда-либо делала это за деньги?
— Что она когда-либо делала это, и всё…
Актёр резко вздрогнул.
— Ты права, Аида, это не очень хорошая идея. Не хватало киски, которая подходит
мне только потому, что трахну её первым. Бедняжка, к тому тоже инвалид.
— Да, согласна, не нужны тебе такие заботы. Ты должен найти то, что заставит тебя
развлекаться и просто отвлечься, а не доставит другие проблемы.
Аида замолчала, в свою очередь, притворяясь задумчивой.
— Однако знаешь, ты дал мне замечательную идею. Думаешь, здесь, в Лос-
Анджелесе, есть кто-то, кто заплатит сто пятьдесят тысяч, чтобы лишить девственности?
Джей Кей напрягся всем телом.
— Не знаю, Аида, это твоё поле деятельности. Ведь речь идёт о непомерной цифре.
— Именно столько ей нужно, чтобы прооперировать брата. Если она когда-нибудь
согласится, то сделает только за эту цифру, — не на доллар больше или меньше. Непомерная, я знаю. Хотя я могу подобрать несколько вариантов, подумаю об этом утром. Напротив… —
она встала с кровати, вглядываясь в рассвет за окном, — я бы сказала — сегодня.
— Что случилось с её братом? — спросил Джей Кей с безразличным видом.
— Ему необходима операция на сердце. Как я поняла, он родился с проблемой, которая в дальнейшем без операции, может стать фатальной.
Первые лучи нового дня рассеяли атмосферу откровенности и мягкости, в которой
парочка убаюкивалась всю ночь. Аида оставила Джей Кея дремлющим среди простыней, внешне более безмятежным, чем нашла его несколькими часами ранее. Проворно одеваясь, женщина мысленно злорадствовала. Она была уверенна, что поработала хорошо.
