Если смотрѣть на исторію человѣчества съ наиболѣе общихъ точекъ зрѣнія, то главное содержаніе этой исторіи составляетъ борьба за существованіе рода homo sapiens съ прочими видами животнаго я растительнаго царствъ и, вообще, борьба человѣка съ природой. Эта отчаянная борьба стоила и стоитъ человѣчеству колоссальныхъ жертвъ. Сотни милліардовъ людей уже погибли неестественной смертью отъ голода, болѣзней, нападенія другихъ членовъ великой зоологической семьи и отъ руки себѣ подобныхъ. Въ такъ называемую доисторическую эпоху люди падали жертвами преимущественно прямой борьбы за существованіе съ животными и, вообще, со стихійными силами природы. На памяти исторіи наибольшее количество жертвъ требовала и требуетъ уже не эта зоологическая борьба, а борьба внутри человѣческихъ обществъ.
Трагическая сторона всемірной исторіи заключается именно въ роковой необходимости гибели милліардовъ человѣческихъ существъ для созданія власти человѣка надъ природой - ближайшей конечной цѣли всей человѣческой культуры, цѣли, до которой не можетъ быть дѣла погибающимъ подъ колесницей прогресса.
Въ наши дни необычайнаго расцвѣта матеріальной и духовной культуры цѣль эта, наконецъ, вполнѣ, повидимому, достигнута. Геній человѣчества обратилъ представителей органическаго міра въ покорныхъ слугъ своихъ, воззвалъ къ неумолчной работѣ безплодныя дебри неорганической природы, уничтожилъ разстоянія, проникъ въ сокровеннѣйшія, казалось, тайны творческихъ силъ мірозданія. И теперь, думается, близится пора воспользоваться плодами тысячелѣтнихъ усилій и собрать жатву на нивѣ, удобренной несмѣтнымъ количествомъ человѣческихъ жизней. Наблюдателю, привыкшему измѣрять моменты исторіи десятилѣтіями, чудится уже, что приходитъ время, когда люди раскуютъ мечи на серпы. Настаетъ самый торжественный моментъ всемірной исторіи.
Но чѣмъ ближе пѣнящіяся волны этого историческаго прилива, чѣмъ явственнѣе доносится гулъ прибоя, тѣмъ громче и громче слышатся голоса призванныхъ и непризванныхъ пророковъ, предрекающихъ крушеніе лучшихъ надеждъ и усилій.
Явленіе это далеко не новое въ исторіи человѣческихъ обществъ.
Однимъ изъ наиболѣе видныхъ теченій скептической окраски въ экономической мысли послѣднихъ десятилѣтій является неомальтузіанство, подкапывающееся подъ самыя глубокія основанія современнаго общественнаго движенія - техническій прогрессъ. Неомальтузіанство стремится доказать, что этотъ прогрессъ не есть прочное завоеваніе человѣчества въ вѣковѣчной борьбѣ съ природой, а представляетъ лишь эфемерное явленіе, преходящій историческій моментъ. Современному человѣчеству, неомальтузіанство указываетъ на то, что еще рано дѣлить добычу, которую вотъ-вотъ грозитъ отнять неумолимая природа. Теперь юридическіе и фактическіе собственники завоеваній человѣческаго генія начинаютъ увѣрять, что предстоитъ начать новую неравную борьбу съ природой; на эту борьбу и должно уйти все накопленное богатство. Конечно, если смѣлыя заявленія и прорицанія неомальтузіанства вѣрны, то вполнѣ понятны и логическіе выводы, дѣлаемые изъ нихъ соціологами этой доктрины.
У насъ въ Россіи наиболѣе виднымъ теоретикомъ неомальтузіанства въ послѣдніе годы явился, какъ извѣстно, С. Н. Булгаковъ, пытавшійся въ обширномъ сочиненіи "Капитализмъ и земледѣліе" (Спб., 1900 г.) подвести научный Фундаментъ подъ эту реставрированную доктрину. Въ дальнѣйшемъ изложеніи мы и будемъ имѣть въ виду преимущественно выводы и построенія г. Булгакова..
По мнѣнію г. Булгакова, самое общее выраженіе соотношенія между человѣкомъ и природой заключается въ такъ называемомъ законѣ убывающаго плодородія почвы, въ роковой ограниченности силъ природы, приводящей къ тому, что силы эти все менѣе и менѣе служатъ человѣку даромъ. Истощеніе почвы вызываетъ необходимость все большихъ и большихъ затратъ труда и капитала въ земледѣліи, но всякія послѣдующія затраты труда и капитала въ сельскомъ хозяйствѣ вознаграждаются все меньшими и меньшими пропорціонально количествами продукта, становятся менѣе производительными. Г. Булгаковъ, конечно, признаетъ наличность условій, противодѣйствующихъ этому роковому закону возрастанія трудности существованія, какъ-то: агрономическія открытія и усовершенствованія, относительное удешевленіе земледѣльческаго капитала (машинъ, удобренія ит. д.) и, прежде всего, расширеніе земледѣльческаго производства въ дѣвственныхъ колоніальныхъ странахъ. По мнѣнію г. Булгакова, безпримѣрный ростъ производительныхъ силъ въ XIX вѣкѣ именно и объясняется тѣмъ, что европейской цивилизаціи удалось временно отклонить отъ себя пагубное дѣйствіе закона убывающаго плодородія почвы перенесеніемъ центра тяжести земледѣльческаго производства въ заокеанскія страны, привлечь къ добыванію пищи еще свѣжія, непочатыя земли. Но всѣ эти ограничительныя условія, по г. Булгакову, только временно упраздняютъ тенденцію увеличенія трудности производства пищи и неспособны парализовать дѣйствіе рокового закона убывающаго плодородія почвы. Конечный выводъ г. Булгакова тотъ, что "прошлое оставляетъ въ наслѣдіе будущему хлѣбный вопросъ, вопросъ производства" (т. 11, стр. 455).
Такимъ образомъ, г. Булгаковъ, какъ и его англійскій предшественникъ, Круксъ, выдвигаетъ страшный призракъ угрожающаго человѣчеству голода. Правда, г. Булгаковъ нѣсколько милостивѣе Крукса: послѣдній, со свойственной англичанину точностью, устанавливаетъ даже дату начала великаго голода - 1931 годъ, г. же Булгаковъ утѣшаетъ насъ тѣмъ, что, до конца современнаго экономическаго развитія, какимъ явится исчерпаніе производительныхъ способностей странъ, вывозящихъ продукты земледѣлія, наше поколѣніе, можетъ быть, и не доживетъ". Остается, значитъ, надежда, что, можетъ быть, мы и не доживемъ до этого страшнаго момента.
Однако, надежда эта крѣпнетъ, когда, перелиставъ книгу г. Булгакова, читатель убѣждается, что всѣ эти страхи - лишь пожеланія автора, которыя онъ и не пытается обосновать. Вопросъ о томъ: располагаетъ ли человѣчество достаточными рессурсами для обезпеченія жизни грядущихъ поколѣній, есть вопросъ исключительно фактическій и не можетъ быть рѣшенъ какими либо теоретическими построеніями. Между тѣмъ, г. Булгаковъ касается этого вопроса на почвѣ фактовъ лишь на полстраничкѣ II-то тома своей работы (стр. 430-1), приводя мнѣнія нѣсколькихъ авторовъ о скоромъ, будто бы, истощеніи свободныхъ земель въ Америкѣ и о близкомъ прекращеніи аграрной конкуренціи Америки.
Мы не послѣдуемъ за г. Булгаковымъ по рискованному пути необоснованныхъ прорицаній, а попытаемся нѣсколько освѣтить вопросъ о грядущемъ голодѣ имѣющимися въ нашемъ распоряженіи фактами и цифрами. Для упрощенія задачи и въ виду отсутствія пригоднаго статистическаго матеріала, приходится ограничить задачу эту странами европейской цивилизаціи и разсмотрѣть снабженіе всемірнаго рынка одной только пшеницей. Но, какъ увидимъ ниже, существо дѣла отъ такого ограниченія нисколько не измѣняется.
