О Чернолесье, средоточье Власти.
Твои дубравы черные открыты
Для всех, кто силой наделен и страстью,
Для тех, кто кровью наделен забытой.
Тот, кто с рожденья связан Договором,
Сюда придет твоих дубов коснуться,
И вновь уйти, чтобы, однако скоро
Под сень твоих дерев опять вернуться.
О Чернолесье, долгом невозвратным
Мы связаны с тобою волей судеб.
И эту связь не разомкнуть обратно.
Мы чародеи. Не совсем мы люди.
Мы чародеи, а еще мы люди —
И беспристрастно свет хранить не можем.
Среди людей мы: ненавидим, любим,
И ошибаемся мы зачастую тоже.
Оплачивать свои ошибки жизнью
Предписано законом равновесья.
Но изменить судьбу, в надежде зыбкой,
К тебе опять приходим, Чернолесье.
Отблески от мерцающего над столом светового кристалла дробились гранями на высоких сводах. Полутемный кабинет находился в башне старинного замка и не блистал богатством отделки: каменные стены задрапированы старинными гобеленами с изображением древних битв, там, где не были заставлены высокими шкафами.
Большинство из них, до самого потолка были забиты толстыми фолиантами, свитками и рукописными грамотами, на которых родные лиорийские буквы соседствовали с непонятными закорючками чужих языков, вычурными рунами мертвых наречий, сложными схемами и чертежами.
Полки оставшихся двух шкафов занимали разных форм, цветов и размеров пузырьки, колбы и другие емкости непонятного назначения. Огромный письменный стол стоял около стрельчатого башенного окошка. Впрочем, сейчас все равно была ночь, и свет луны терялся в ярком свечении кристалла.
Казалось, что это кабинет великого чародея или, в крайнем случае, алхимика, но за столом сидела молодая женщина в кожаных охотничьих штанах и свободной белой рубахе. Она сосредоточенно водила по пергаменту тонким пером, иногда прерываясь и сверля невидящим взглядом воздух за окном. Ее лицо не поражало неземной красотой, ее глаза не таили в себе мудрости великих знаний. Это было обычное, открытое миловидное личико, тонкие черты которого портили совершенно неаристократичный загар и выражение какой-то затаенной печали. Темные, бесконтрольно отросшие волосы были небрежно стянуты шнурком на затылке и неровными прядками спускались на шею.
— Мама, мама, — неприметная дверь между шкафами резко распахнулась, и в комнату влетел мальчик лет десяти. Черные растрепанные вихры, выбивались из-под такого же, как у женщины, шнурка, — Эния сказала, что наша гостья пришла в себя, выпила бульон, и теперь спит.
— Ну и прекрасно, милый. — Хозяйка кабинета отложила перо и обняла подбежавшего сына. — Завтра мы поговорим с ней и узнаем, какие новости она нам привезла.
— Миледи графиня, — в комнату заглянула пожилая дама, одетая в черное платье, строгость которого нарушалась только очками на цепочке, висящими на шее. Седые волосы ее были заплетены и убраны в высокую прическу. — Простите, он побежал к вам, как только услышал новости о молодой леди, нашей гостье. Я не смогла его остановить. Юный Хальмий, вы совершенно не слушаете меня!
— Ничего страшного, мадам Эния, ваш приход не помешал, — улыбнулась женщина, ласково перебирая непослушные пряди сына.
— Я не Хальмий, мое имя Хальм! Это древнее имя великого героя Севера! Почему вы всегда называете меня не моим именем? — надулся мальчишка.
— Возможно, потому, что по-лиорийски твое имя звучит именно так, сынок.
— Мне не нравится! Когда я вырасту, то тоже стану великим воином, вот! — И, с беспокойством глядя на мать, спросил. — Но ведь какие бы вести наша гостья ни принесла, я все равно поеду учиться? Ты не передумаешь?
— Конечно, мой хороший, если ты так хочешь. Я ведь обещала тебе, — графиня кивнула воспитательнице, отпуская, и та тихо вышла за дверь.
— Мам, расскажи что-нибудь! — Мальчик присел на низенькую скамеечку у ног женщины и положил голову ей на колени.
— А хочешь… — в глазах матери вдруг вспыхнули искорки переживаний, будто огоньки давно забытых чувств пробились на поверхность, — я расскажу тебе сказку?
— Ага, волшебную сказку со страшными приключениями. И чтоб чудовища… и смелый рыцарь. Ну, как ты умеешь.
Замок был прекрасен. Свет занимающейся зари играл на его белых стенах. Отсюда, с этой стороны ущелья, он казался игрушкой в ладонях гор, но рыцарь не сомневался, что пока жив дракон, эта крепость неприступна. Мужчина с самого начала знал, что путь будет тяжел и опасен, но все равно шел сюда, потому что в этом замке была вся его жизнь.
Несмотря на предстоящие испытания, рыцарю, а судя по его богатым доспехам и благородной осанке, это был сам принц, было радостно, что его долгий путь, наконец-то окончен, и он видит свою цель в пределах досягаемости. Осталось совсем немного, и он освободит свою семью от гнусного чудовища. Принц достал из-за ворота медальон на тонкой и прочной цепочке и, открыв, посмотрел внутрь него. В медальоне свернулся пушистый золотой локон, который подарила ему на память прекрасная принцесса. Образ его дамы тут же предстал перед ним, как будто он видел ее только вчера.
