Annotation
Два порнорассказа "Рисунок" и "Горничная, лейтенант и его тётушка" с общей иллюстрацией. 21+
2011
Рисунок
Рисунок, который вы видите, попал мне в руки случайно.
Перебирая пыльные папки вытертого картона с надписью «Дело №», на которые я наткнулся в старом сундуке, на чердаке дома моего детства, мне попалась папка с рисунками…
Рисунки были, в основном, выполнены карандашом, изредка – цветными мелками. Были там светские дамы в пышных платьях, курящие мундштуки, и красивые мужчины во фраках, были мужчины и дамы на лошадях, иногда в весьма фривольных позах; была и обнажённая натура…
Но такого я увидеть не ожидал! Рисунок был выполнен тщательно, профессиональным карандашом - сразу чувствовался 19 век - и насыщен эротикой.
Художником была женщина! Тут же значилось и её имя – Паула Руссель, видимо, англичанка. Оказывается, даже в пуританском 19-ом веке буйствовали эротические фантазии – и даже в высоконравственных женских головках.
Кто она была, эта Паула? И что за фантазия посетила её, перед тем, как она запечатлела один кадр из неё на бумаге? Эти вопросы не давали мне покоя.
На рисунке изображены трое: кто они? что свело их вместе в такой необычной позиции? Почему у мужчины связаны руки? Какова роль женщины – она помогает или принуждает его сделать ЭТО? Кто та, которую перегнули через перила? Судя по упругой попке, это юная девушка…
Может, дама так её НАКАЗЫВАЕТ? А что, это было в духе викторианской Англии. И не только викторианской…
Мужчина против воли подчиняется природе, но в глазах у него страх... Чего ему бояться, если можно просто насладиться ею?
- О, боже! – внезапно пришло мне в голову. - А если это его собственная дочь?? И он, как огня, боится инцеста? Уж-жас!
А может, наоборот, это дочь самой дамы?.. Не убрала вещи в своей комнате, да ещё и надерзила - вот слуга её и накажет. Но только без рук!..
Мысли мои плавились, фантазии вспыхивали и забредали в невообразимые дебри...
* * *
- Не сопротивляйтесь, сэр Генри… Не делайте же вид, что вы этого не хотите!..
- Миссис Ирэн, ваши шутки зашли слишком далеко… Развяжите меня!
- Не надо дёргаться, Джек связал вас надёжно. Мой грум знает своё дело.
- Но я действительно не хочу!.. Отпустите немедленно!
- Вы лжец, сэр Генри! Ваша плоть правдивее вас…
- Я думал, все эти приготовления, связывания… Что вы хотите развлечься со мной… не совсем обычным образом. А вы, раздев, потащили меня на верх… Нас могут увидеть!
- Ах, дорогой Генри! Я полагала, что я вам небезразлична. А потом увидела, как вы шарите под юбкой у моей горничной… Ну и вот: то, что вы хотели там найти – перед вами. Моя Амалия очень услужлива, и я не ожидала, что она выдаст вам такую звонкую оплеуху, после которой вы сразу скисли. Ну, что ж, и поделом!
- Но я не потерплю в своём доме своеволия слуг – она будет наказана. Я заранее её приготовила, и вот она стоит и ждёт… Посмела бы она ослушаться! Правда, ей невдомёк, какого рода это наказание, и она ожидает ремня.
- Есть у меня такой тонкий ремешок, очень славный. В прошлый раз она от него просто визжала! А потом целый день работала, не присев ни на секунду. …Но тогда я просто вышла из себя!
- А сейчас орудием наказания предстоит быть вам, сэр Генри! Вы будете отмщены, мой милый, и получите то, чего хотели… хотя, может, и не совсем то.
- А то давайте, я взбодрю её ремешком… Хотите? Это возбуждает… хотя вы уж и так…
- Ирэн, прекратите… Не нужно…
- Ха-ха!.. Как же не нужно? вы же хотите её! Вставляйте!
- Но вы же не туда… не туда направили!!
- Ах, не туда?.. Нет, именно туда, милейший Генри! Не забывайте, что это наказание… И для вас тоже. Ну же! Давайте-ка я вас подтолкну…
- Мадам, что вы делаете? – подала снизу голос Амалия. – Ах, больно!
- Молчать, мерзавка! - отозвалась миссис Ирэн и дала ей такого шлепка, что Амалия вскрикнула, а на её ягодице заалел след ладони. - Я научу тебя служить моим гостям.
Затем она зашла сзади и нажала мужчине на ягодицы.
- Ой-ой-ой! – запричитала горничная. – Ой-ё-ёй!!
Но сэр Генри уже не мог ни остановиться, ни уклониться, и погрузился в неё полностью.
- Вот так! – обрадовалась госпожа, и обоими руками взяв сэра Генри за бока, принялась его раскачивать.
– Fuk it! Fuk it! – самозабвенно повторяла она, всё более возбуждаясь.
Сэр Генри тяжело задышал и отдался этим вынужденным движениям, забыв обо всём.
Горничная стонала и всхлипывала.
Миссис Ирэн прижалась бёдрами к ягодицам сэра Генри, руками вцепилась в девчонку и принялась раскачиваться вместе с ними.
Все трое наслаждались… Оргазм накрыл их почти одновременно.
Сверху, их темноты, прерывисто дыша, смотрел на эту картину четвёртый - сам хозяин Уитстокс-холла, муж миссис Ирэн, уже несколько лет не покидавший инвалидной коляски.
Его старческая плоть тоже восстала, и он страстно надеялся, что сегодня Ирэн оседлает и прокатится на ней, вознаградив его за долгие недели невнимания – она здорово возбудилась. Если только она не вздумает оседлать сэра Генри…
Он заскрипел зубами и сжал в кармане старую бритву золлингеровской стали, которой давно уже не пользовался, но хранил… на всякий случай.
* * *
Примерно через час, когда сэр Уитстокс ещё не ложился, в дверь его спальни постучали.
- Вы ещё не спите, Джеймс? – спросила его супруга, заходя в комнату.
На ней был короткий шёлковый халат с кистями, ярко-красного цвета. Лицо её дышало свежестью, а на волосах кое-где блестела вода: Ирэн только что приняла ванну.
- Пока нет, дорогая. Вы зашли пожелать мне покойной ночи? – в голосе мужа звучала тщательно скрываемая просьба, даже мольба, которую супруга научилась чувствовать.
- Не только, милый, - она перешла на интимное «ты». - Ты, надеюсь, видел всю сцену на лестнице? Я устроила её специально для тебя… Тебе понравилось?
- Ах, Ирэн! Какие рискованные эксперименты ты устраиваешь, - вздохнул сэр Джеймс. – Понравилось, конечно!.. Но что скажет завтра наш гость, сэр Генри?
Ирэн засмеялась и ласково взъерошила мужу волосы.
- Наш гость оказался брезглив, и уже час отмывается в ванной. Но я уверена, что мы увидим его у себя ещё не раз… Наверняка он запомнит этот вечер. Однако он пытался соблазнить меня!..
- Надеюсь, ты не поддалась, дорогая? - улыбнулся старый джентльмен.
- Об этом ты мог бы и не спрашивать, дорогой, - в тон ему отвечала супруга. - Но ты... Как ты себя чувствуешь, милый? Ты смог бы?.. Прости, что я об этом говорю, но... я страшно возбуждена.
Сэр Джеймс со страстью прижался губами к её руке.
- Дорогая, я... Эта сцена превратила меня просто в сексуального маньяка!
Сэр Джеймс откинул плед, под которым на брюках угадывался значительный холмик. Миссис Ирэн улыбнулась и позвонила в колокольчик.
Через минуту в спальню поднялась сиделка Марта – крупная высокая тётка, больше похожая на мужчину.
- Подготовьте сэра Джеймса ко сну, - сказала хозяйка. – С полным омовением.
Сиделка принесла воды, простынь, губки и полотенца, и стала раздевать сэра Джеймса. Затем, легко приподняв его, стянула с него брюки, а затем и нижнее бельё.
Наконец хозяин Уитстокс-холла предстал перед дамами совершенно голым. Его ноги, всегда неподвижные, были высохшими и худыми, но верхняя часть туловища выглядела вполне нормальной.
Сиделка принялась работать губкой, омывая сэра Джеймса всюду, особо уделяя внимание промежности. Хозяин отрешённо лежал в кресле, всецело отдавшись её ловким рукам: процедура была для него привычной.
Нежные прикосновения губки с тёплой водой привели его орган в состояние лёгкой приподнятости. Марта молча делала своё дело.
- Хорошо, - сказала Ирэн, наблюдая за работой. – Протрите подмышками, а здесь я сама...
Она намылила вторую губку, приподняла двумя пальчиками набухший орган и стала лёгкими движениями омывать мошонку. Член сэра Джеймса заторчал основательно.
Смыв мыло чистой водой, Марта взяла простыню и, завернув в неё тело хозяина, стала его промокать, не забывая про интимные места. Казалось даже, что она уделяет этим местам особое, ласковое внимание. Плоть сэра Джеймса вздыбилась не на шутку.
- Спасибо, Марта. Уложите его на кровать, и свободны.
- А как же массаж, госпожа? Сэр Джеймс всегда требует массировать бёдра, ягодицы и... другие места.
- Сегодня я займусь этим сама... Можете идти, Марта.
Когда Марта вышла, Ирэн склонилась над лежащим мужем:
- Ты готов, милый? Ты хочешь?..
- О, да! Я весь твой, дорогая, – отвечал он. По холму на простыне было видно, что это правда.
Ирэн, отогнув простынь, обнажила это всхолмление, и сделав страшное лицо, начала медленно и угрожающе взбираться на постель.
- Я злобный и страшный джинн, - входила она в роль. – Я жажду наслаждений!!
- О, пощади меня, злобный джинн! Я невинная девушка! – причитал сэр Джеймс тоненьким голосом.
Миссис Ирэн, стоя на коленях, нависла над торчащим жезлом и, рыча как волчица, стала медленно на него опускаться. Края красного халата скрывали от сэра Джеймса то, что происходило под ним...
Вот что-то горячее и влажное приблизилось, накрыло и неспешно втянуло в себя его вздыбленную плоть. И телу сразу же сделалось легко, хорошо, привольно, и жизненные соки взыграли в нём!
Сэр Джеймс уже не чувствовал себя старым паралитиком, прикованным к своему креслу, каковым он привык себя ощущать – нет, его тело наполнилось какой-то новой силой! Глаза его сверкали, ладони сжимали женскую талию, а сердце упоённо билось, следуя ритму, который задавала всадница.
...Марта, заглянув в спальню, чтобы забрать мокрые полотенца, замерла, с невольным любопытством вглядываясь в открывшуюся картину.
Короткий алый халат летал над постелью, как флаг на ветру. Когда он надувался, как парус, под ним приоткрывались округлые ягодицы хозяйки и поросшая сединой напряжённая мошонка сэра Джеймса, на которую ягодицы эти тут же опускались. Ритм действа завораживал...
«Ах, я бы делала это не так! - размечталась старая дева. – Я бы уселась наоборот... Я бы держала в руке волосатый мешочек, а внутри... - внезапно она ощутила острое вожделение, - внутри меня был бы член... О!"
И не отрывая глаз от чувственной картины, она стала быстро приподнимать свои длинные юбки.
* * *
Горничная, лейтенант и его тётушка
* * *
- Как ты вырос, мой мальчик! – говорила тётушка Ирэн, встречая гостя на ступенях Уитстокс-холла. – Как возмужал! Два года в этой ужасной Индии!.. Боже! Иди же, я обниму тебя, мой милый…
- Почему же ужасной?.. Здравствуйте, дорогая тётя… Индия великолепна! – радостно отвечал молодой лейтенант армии Её Величества, обнимая свою молодую тётушку.
Форма цвета хаки сидела на нём отлично, из-под френча виднелся белый шёлковый шарф, а из-под армейской фуражки по моде тех лет спускались длинные рыжие бакенбарды, золотившиеся на солнце.
- Где же ты побывал, Генри?
- Мадрас, Бомбей… В основном Мадрас. Дельта Брахмапутры… Москиты, змеи, крокодилы… Тигры тоже были.
- Крокодилы?? – ахнула тётя. – Бедный мальчик… Как же ты купался в этой… Брахмапутре?
- О, без проблем, тётя, - улыбнулся лейтенант. - Я всегда плавал с ружьём. Мой «Манлихер» пробивает крокодила навылет.
- Ты смеёшься над своей бедной тёткой, - недоверчиво смеялась та, притворно надувая губы. – …Ну, скажи мне, а какие там женщины? Они красивы? Или грязны? Или то и другое вместе?
- Да какие женщины, тётя? – улыбался Генри. – Я был на службе Её Величества! Это единственная женщина, которую я знаю.
- Не верю, противный мальчишка, - тётя принялась тискать племянника, словно он был ещё ребёнок. – Ни за что не поверю, что у тебя не было какой-нибудь местной красавицы… А?.. Ладно, отдыхай, прими ванну, можешь поспать – твоя комната готова. Только поднимись поздороваться с дядей, он уже совсем не встаёт со своего кресла. А попозже вечером я жду тебя у себя, - она заговорщицки понизила голос. – У меня для тебя сюрприз… Недавно я взяла новую горничную. Голландка, прелестная девушка!
- Голландцы... это ведь буры? – удивился Генри. – Последнее время эти буры совсем обнаглели.
- Буры – это в Африке, мальчик. Слава богу, что ты не в африканском корпусе. А Голландия в Европе. …А горничную я тебе сейчас покажу. Эй, кто там?.. Джон, позовите, пожалуйста, Амалию.
- Скажу по-секрету, пока её нет, - тётя снова приблизилась к его уху, глаза её возбуждённо блестели. – Ты не поверишь, - она совсем зашептала. – Ведь я порю её… Да, да! Как тебя в детстве порол дядя Джеймс, помнишь?.. Для её же пользы, разумеется, - она усмехнулась. - За разные провинности… Более надуманные, чем реальные… ты меня понимаешь? Конечно, без посторонних. Никто ничего не знает… Это наша с ней тайна. И представь себе, она не увольняется!.. Хотя могла бы свободно это сделать. Воспринимает, как должное. Наверняка ей самой это нравится!
Генри качал головой, удивляясь не столько сообщённому, сколько тому новому, что появилось в тётиной натуре, и чего раньше, будучи мальчишкой, он не замечал. Хотя что-то и тогда чувствовалось…
Появилась юная блондинка в чёрном коротком облегающем платье, белом переднике и наколке. Прелестное бело-розовое личико её светилось невинностью, и при виде лейтенанта зарумянилось. Она сделала глубокий книксен и смущённо потупилась.
