— Приготовься, Илья. Сейчас будет просека, — сказал Кригер. Фомин резко сбросил скорость и танкар мягко покатился по заросшей бледной травой опушке вдоль яркой стены джунглей. Наконец паутина ветвей поредела, и тяжелая машина, ломая тонкие стволы деревьев, медленно свернула в едва заметный проход, который Кригер высокопарно именовал просекой. Внутри было сумрачно. Кригер включил локатор и прислушался. Ничего, кроме хруста ветвей, не было слышно.
— Паршиво, — сказал Фомин. Голос его заметно дрогнул. — Ломимся как: за десяток километров, наверно, слышно. Того и гляди…
Договорить он не успел. Танкар тряхнуло. По броневому стеклу зазмеилась трещина, корпус сотрясла бешеная вибрация. Со звоном отлетела какая-то пластинка.
— Скафандр! — прохрипел Фомин. — Скафандр застегни.
Кригер обернулся. Фомин трясущимися руками пытался защелкнуть замок шлема. Губы его прыгали, лицо побледнело и исказилось. Кригер протянул руку и щелкнул застежкой. Фомин перевел на него мутный взгляд и что-то сказал. Кригер включил шлемофон.
— Кольцо, — откуда-то издалека сказал Фомин. — Все-таки достало. Эх, не хотел ведь я ехать.
— Успокойся, Илья, — улыбнулся Кригер. Ему тоже было жутковато. — Ну, с чего ты взял, что это Кольцо? Просто в трещину попали. Сейчас выползем.
— Да уж, конечно, выползем, куда мы денемся. Черт, никогда ведь ничего не боялся. А ну, тварь.
Он судорожно бросил пальцы на клавиши управления, но танкар уже разваливался. С треском рассыпался колпак, деформировался и оплывал корпус, широкие колеса вспучивались и лопались, будто пораженные неведомой болезнью.
— Пошли, — сказал Кригер.
Фомин перегнулся через спинку и принялся отстегивать тяжелый станковый лазер.
— Брось, Илья, — сказал Кригер. — Тяжело и все равно ведь не поможет.
Но Фомин, упрямо мотнув головой, отстегнул оружие и тяжело спрыгнул в траву, держа лазер наготове. Кригер пожал плечами и двинулся вперед. До Базы надо было идти еще километра три и, по крайней мере, два из них по джунглям.
Эта симпатичная планета была очень похожа на Землю. Влажный воздух, розовато-синее небо, реки с вкусной, чистой водой. Только очень сильно пахло озоном. И не было на ней ни отвратительных, выпрыгивающих ниоткуда тварей, ни страшных невидимых болот, ни направленных полей радиации.
Кригер вспомнил, как радовались они, когда впервые после анализов открыли люки корабля и вылезли под теплое солнце. Сразу же развернули Базу и уже на третьи сутки принялись знакомиться с планетой. А на четвертые появилось Кольцо.
Первым был Рочев. Тело болгарина нашли недалеко от Базы. Он лежал в траве у ручья, и на лице его застыла гримаса ужаса. Потом погиб Дегтярев. Кригер хорошо помнил, как биологи собрали свои пробирки, папки и с веселым шумом заняли места в танкаре. Только Дегтярев вспомнил, что оставил на берегу анализатор и помчался туда.
Крик его был страшен. Окаменев от ужаса, биологи смотрели, как над головой бригадира колыхалось багровое огненное кольцо. Дегтярев пытался закрыться от него руками и кричал, кричал. Потом он упал, а Кольцо медленно поплыло к танкару. Вспышка лазера прорезала воздух, вторая, третья: вокруг падали деревья, но всплески энергии проходили сквозь Кольцо и, видимо, не причиняли ему никакого вреда. Кольцо покружилось над танкаром и исчезло.
После этого разведчики надели скафандры высшей защиты.
Но еще через неделю исчезла Тайка. Потом ее нашли совсем рядом с Базой, в зарослях вьющихся цветов. Лицо ее в прозрачном шлеме было удивленным и растерянным. Рядом валялись рассыпанные цветы.
Уже три контейнера торжественно и печально стояли в пустом отсеке Базы.
И еще Кригер вспомнил, как сошел с ума Ким. Когда биопсихолог впервые узнал про Кольцо, то страшно заинтересовался и стал искать с ним встречи, несмотря на запрет. Однажды он ввалился на Базу в открытом скафандре. Глаза его блуждали, губы, растянутые в нелепой усмешке, бессвязно что-то бормотали. Ким обошел всех, заглядывая в лица и всплескивая руками, потом бросился к системе защиты Базы и лихорадочно стал щелкать клавишами. Его пришлось изолировать.
И вот теперь оказалось, что от Кольца не спасает даже броня танкара. — Хотя, может быть, это и не Кольцо, — подумал Кригер и оглянулся. В следующую секунду он закричал:
— Илья! Сзади! Сзади! Кольцо!!
До Фомина было метров тридцать. Кригер увидел, как Фомин быстро повернулся и, упав в траву, поднял раструб лазера. Вспышки ослепили Кригера. Он прикрыл глаза ладонью, а когда отвел руку, то увидел, что Кольцо медленно плывет к нему.
«Ну, вот и все, — с какой-то холодной ясностью подумал он. — Вот и все».
Он ждал. Кольцо подплыло и остановилось над головой.
— Врешь! — пробормотал Кригер. — Я не побегу. Не дождешься.
Кольцо не приближалось. Трепеща сияющими краями, оно, казалось, ждало действий от Кригера.
— Ну, давай, сволочь, нападай, — со злостью сказал Кригер и рванул замок шлема.
Ветерок пахнул в его разгоряченное лицо резким запахом озона. Кольцо бездействовало. Теперь Кригер ясно видел, как внутри него переливались миниатюрные молнии. Они слегка потрескивали.
Первый порыв злости прошел, и Кригеру вновь стало жутковато.
Холодок пополз по спине, и Кольцо, словно почуяв это, тут же приблизилось. Теперь оно висело в полуметре от лица Кригера, словно изучая его. Озон щекотал ноздри..
«Странно, — подумал он. — Надо взять себя в руки. Может быть, оно нападает только на тех, кто его боится. А что, если…»
— Эй, — сказал он, удивляясь собственной наглости. — А я, между прочим, тебя не боюсь. Слышишь, ты, уродина?
Он закрыл глаза и, приготовившись к худшему, шагнул вперед. Ожога он не почувствовал. Наоборот, его пронизала такая волна покоя и радости, что он от неожиданности отшатнулся. Кольцо тут же затрепетало.
— Ну, ну, — пробормотал Кригер. — В чем дело? Это я так, не волнуйся.
Он покосился на лежащего Фомина и вздохнул:
— Ладно, давай. Ты собиралось мне что-то сказать?
Внезапно Кольцо отплыло метра на три и растянулось в эллипс, потом последовательно трансформировалось в квадрат, треугольник и сектор. После этого оно свернулось в восьмерку и принялось крутиться вдоль оси, будто на экране осциллографа.
Кригер был поражен. Это не могло означать ничего другого.
Несомненно, Кольцо пыталось войти в контакт. Может быть, оно и с другими пыталось сделать это? Но тогда отчего они погибли?
Он еще раз оглянулся на Фомина. А, может быть, люди умирали вовсе не от прикосновения Кольца, а просто от ужаса? Что, если их убивал собственный страх, а Кольцо только пыталось их приободрить?
Кригер присел на поваленное дерево и задумался. Кольцо выжидающе трепетало рядом.
— Ну, вот что, — сказал он, наконец. — Давай так. Если ты меня не тронуло, то я лучше уйду. И мы все уйдем. Твоя планета нам не нужна. Договорились? Ну, все. Я ухожу.
Он решительно поднялся. Но Кольцо скользнуло краем по его лицу, и он вновь ощутил необыкновенную волну покоя и радости.
— Черт, — пробормотал он. — А ведь это не так уж плохо.
Он уже был уверен, что Кольцо вовсе не собиралось никого убивать.
— Ну, хорошо, будь по-твоему. Давай поговорим. Только я решительно не представляю, как ты собираешься это делать.
Кольцо остановилось над его головой, уменьшилось в размерах, потом, словно обручем, охватило лоб и затылок. Кригер почувствовал, будто миллионы иголочек начинают щекотать его мозг изнутри. В следующий момент ему показалось, что мозга у него уже нет, что черепная коробка пуста и в ней бушуют молнии. Он схватился за голову и закричал. Теперь он ясно видел, что мозг существовал вне его. Он был вывернут наизнанку. Он распался на миллионы клеток, разлетевшихся в пространстве, и в каждой клеточке билась молния. Сначала Кригер пытался схватить их и собрать, но потом упал на колени и, сжав голову ладонями, с диким криком покатился по траве. Видимо, ему удалось все же что-то собрать, потому что он вдруг обнаружил в голове мысль, бьющуюся как одинокая муха в паутине.
— Я схожу с ума! — отчаянно жужжала эта гигантская муха. — Схожу с ума!
Неимоверным усилием воли Кригер сосредоточился на мухе и стал медленно освобождать ее от паутины. Вскоре муха затихла и куда-то исчезла. Кригер вновь увидел мириады клеток собственного мозга, возвращающихся в черепную коробку.
И вдруг ему стало легко и свободно. Он смотрел, и взгляд его охватывал всю планету. Он будто вознесся над ней и видел одновременно и свой корабль, и Базу, и какие-то моря, и, кажется, города. Потом он увидел звезды. Он никогда не видел их столько. От них было светло, как днем, и он знал их все. Он видел Землю, свой дом, свою жену и маленького сына. Он видел каждого муравья и лаву, кипящую в недрах планет. Он видел электроны, летящие вокруг ядер атомов, и видел, что делается внутри ядер. Он вдруг ощутил, что познал Время и сущность самой Жизни.
