Да ведают потомки православных
Земли родной минувшую судьбу
Сегодня и сталинизм, и оттепель, и застой, и перестройка — уже наша минувшая судьба. Эта судьба богата событиями. В ней много и страшного, и смешного. Нельзя, чтобы наше прошлое, купленное такой дорогой ценой, рассеялось как дым, как утренний туман. Знание прошлого самоценно. Знание прошлого даёт видение будущего. А художественное переживание даже ужасного прошлого приносит эстетическое наслаждение и нравственное очищение.
В нашей истории много закрытого и фальсифицированного. Поэтому знание её не может состояться без обращения к устной памяти народа.
Исторические анекдоты существовали и раньше и были любимы Пушкиным. Но никогда прежде они не составляли целого пласта культуры, в котором наиболее полно и свободно запечатлелся жизненный опыт интеллигенции, что и позволяет назвать этот пласт интеллигентским фольклором. Интеллигенция никогда не занималась устным творчеством: она писала романы, стихи, письма, дневники. Но в условиях всеобщего сыска было невозможно доверить свой жизненный опыт бумаге, и поэтому пришлось обратиться к способу общения, рождённому народом, — устному преданию.
Главная форма интеллигентского фольклора — исторический анекдот. «Анекдот» в переводе с греческого — «неопубликованный». По своей природе он фольклорен: рождается и живёт в устном общении людей. Перевод анекдотов в письменный текст — особая литературная задача. Исторические анекдоты — это короткие, остросюжетные, часто смешные рассказы об исторических деятелях и знаменательных событиях. Даль определял анекдот как — краткий по содержанию и сжатый в изложении рассказ о замечательном или забавном случае. Сжатие делает из графита алмаз, а шлифовка превращает алмаз в бриллиант. Анекдот — спрессованный и отшлифованный устной эстафетой жизненный опыт народа.
Интеллигентский фольклор продолжает жить и в хрущёвскую оттепель, и в брежневский застой, и даже сейчас: возникшая как средство преодоления цензуры культурная форма подобно эзопову языку даже с исчезновением цензуры не исчезает, а становится художественной формой постижения мира.
«Фарисея» посвящена послесталинской эпохе: оттепели, застою, перестройке. Для тех, кто читал «Сталиниаду», «Фарисея» — продолжение, для не читавших — самостоятельная книга, потому что каждый завершённый кусок истории самодостаточен. «Фарисея» тоже построена по принципу мозаики: картина эпохи строится из исторических анекдотов, обычных анекдотов, преданий, воспоминаний апокрифов.
Эта картина не претендует на достоверность, ибо в отличие от исторической правды, художественная правда говорит не обязательно о действительно случившемся, а о том, что должно было бы случиться по вероятности. Основатель кибернетики Винер считал, что информация о вероятном более ценна, чем информация о действительном, потому что больше соответствует сути действительного. В каких-то случаях реальный факт прямо отражён в историческом анекдоте, в других — между анекдотом и реальностью существуют ножницы. Но как по мифам «Илиады» Шлиман нашёл Трою, так по историческим анекдотам можно восстановить исторические реалии, не зафиксированные в документах. На историю надо смотреть в оба: глазами документа и предания.
Эта книга, по замыслу автора, занимательное чтение, в ненавязчивой и нескучной форме дающее представление о нашей истории.
Осенью 1952 года у Сталина усилился склероз. Врачи объявили:
— Есть одно лекарство — покой. Сталин спросил:
— У нас передовая медицина или, может быть, нет?
— Да, товарищ Сталин, передовая.
— Тогда исцелите меня. Я нужен народу.
— Вам нужно отдохнуть, товарищ Сталин.
— Берия, они хотят меня отстранить.
Уверовав в сочинённую им нелепицу о врачах-убийцах, Сталин остался без квалифицированной медицинской помощи и в случае недомогания обращался к охраннику, имевшему образование ветеринарного фельдшера.
После ареста врачей у Сталина обострилась гипертония.
На подмосковную дачу привезли академика Мясникова. Преодолев посты из солдат, лейтенантов, капитанов, полковников и, наконец, генералов, он попал к больному.
Состояние было угрожающим.
Академика поразило полное отсутствие в доме лекарств.
Сталин объяснил:
«А зачем они мне нужны? Когда мне плохо, я надеваю папаху и сразу выздоравливаю!»
Сталин наш любимый,
Сталин дорогой,
Ленин уже умер,
Ты ещё живой.
— Мальчик, кто твой отец?
— Товарищ Сталин.
— А кто твоя мать?
— Родная партия.
— А кем ты хочешь стать?
— Сиротой.
Есть мнение, что Сталин отправился на тот свет с лёгкой руки своего верного соратника.
Два паука пытались сожрать друг друга.
Берия чувствовал приближение своего конца. Многие государственные дела, в частности дело врачей, уже шли мимо него. Тем не менее он ещё обладал большой властью.
Его стараниями сменилось всё окружение Сталина.
Был уволен Поскрёбышев: секретные бумаги из его сейфа «нашли» у арестованного «врага народа». Место личного секретаря занял новый человек.
Был скомпрометирован и главный телохранитель генерал Власик со своей командой.
Сменились лечащие врачи и даже повара. Сделать это было не очень сложно: все линии личной безопасности Сталина были взломаны с помощью его собственной подозрительности. Так он оказался в совершенной изоляции. Остальное, как говорится, дело техники.
Ходили слухи, что вождь просто получил по шее от одного из охранников.
И если иметь в виду, что подзатыльник был воздействием не только физическим — ведь вождь был очень слаб, — но и психическим, можно утверждать, что Сталин умер от страха.
Рассказывают, после ареста Берия бывшие чины НКВД давали подписку о неразглашении причины смерти вождя.
Когда полуживого Сталина подняли с пола и положили на диван, Берия встал рядом на колени и взял его руку в свою. Когда Сталин испустил дух, Берия воскликнул: «Тиран умер!»
Пищу Сталину подавали через окошечко в двери и световой сигнализацией, как в опытах Павлова, сообщали об этом. Утром в один из первых дней марта старуха, выполнявшая обязанности официантки, пришла забрать с окошка посуду от ужина. Ужин оказался нетронутым. Старуха поставила завтрак, посигналила лампочкой и посмотрела в глазок: Сталин сидел у стола спиной к двери.
Через полчаса в глазок заглянул офицер и тоже увидел Сталина склонённым над столом. Но когда прошло полчаса и Сталин не переменил позы, офицер сообщил об этом начальству. Вызвали соратников и Светлану. Попытка взломать снарядонепробиваемой стали дверь оказалась безуспешной. Ключ находился у Сталина. И вдруг нашёлся элементарно простой способ: дверь сняли с петель! Войдя в кабинет, поняли, что рука вождя, будто бы пишущая, тянулась к сигнализации. Его перенесли на диван. Вызвали врача из департамента Берия (известные к тому времени сидели в тюрьме), и он засвидетельствовал сердечный приступ. Сталин, незадолго до этого перенёсший удар, не приходя в сознание умер.
