В довоенной Германии и послевоенной Западной Германии пользовалось и пользуется распространением выражение, которого нет на других языках: «риттергутсбезитцер», или «собственник рыцарского поместья». «Рыцарей», разумеется, давно уже нет в Германии. В довоенной Германии и современной Западной Германии господствовали и господствуют монополисты и капиталистические помещики, но термин «собственник рыцарского поместья» остался как обозначение целой касты, имеющей свою историю и свои традиции, свои объединения, клубы, свое общество и связи. Из этого клана «риттергутсбезитцеров» и происходит автор предлагаемой советскому читателю книги – Вольфганг Ганс барон цу Путлиц.
Фамилия Путлиц – известная германская аристократическая фамилия. В справочнике о наиболее известных аристократах ей отведена почти целая страница – настолько разветвлены ее связи и переплелись ее родственные узы с аристократическими семьями не только Германии, но и других стран. Путлицы ведут свой род с начала XII века и всегда были не прочь напомнить, что у них более «голубая кровь», чем даже у самих Гогенцоллернов. Они в родстве, свойстве и дружбе буквально со всеми крупными государственными деятелями Германии, сменявшими друг друга на протяжении последних восьми веков. Иногда эти знакомства и дружба самые неожиданные. Вот, например, откуда происходит знакомство Путлицев с Бисмарком: «Гувернантка француженка, обучавшая моего отца, учила позднее маленьких Бисмарков». Или происхождение знакомства с Нейратом, бывшим министром иностранных дел гитлеровской Германии: «Нейрат был партнером моей матери по штуттгартской школе танцев во времена ее молодости».
Но с большинством германских аристократов Путлицы находятся в прямом родстве. Это широко открыло Вольфгангу Гансу барону цу Путлицу все двери, ведущие к «обычной аристрократической карьере» – военной, дипломатической или чиновничьей.
Для «сына барона из бранденбургского рыцарского поместья», как называет себя сам Вольфганг цу Путлиц, могли приниматься в расчет только эти три возможности сделать государственную карьеру: идти в армию, стать дипломатом либо получить «теплое местечко» в прусско-немецком государственном аппарате. Одна из важнейших привилегий немецкой аристократии состояла именно в том, что она – и только она – поставляла кадры для армии, дипломатического корпуса и высшего чиновничества. Вольфганг думал было вырваться из этого круга, но, в конце концов, и он должен был подчиниться «силе традиций»: максимум, на что соглашался отец, – это смена профессии военного (Путлиц участвовал в первой мировой войне в офицерском чине) на профессию дипломата.
Так и началась карьера Вольфганга цу Путлица на дипломатическом поприще, на котором ему довелось пробыть почти двадцать лет, занимая высокие дипломатические посты и в Веймарской республике и в фашистской Германии. Книга Путлица, имеющая подзаголовок «Воспоминания бывшего дипломата», повествует о том периоде германской истории, когда готовилась вторая мировая война, а затем была развязана фашистская агрессия, когда германский империализм потерпел сокрушительное поражение и был разбит на полях сражений во второй мировой войне и когда, наконец, часть германской нации усилиями рабочего класса и лучших представителей немецкого народа была вырвана из системы империализма и пошла по пути строительства новой жизни.
Книга Путлица существенно отличается от многочисленных мемуаров бывших фашистских военных деятелей, дипломатов и чиновников. За последние годы эти мемуары наводнили книжный рынок Западной Германии. Как известно, подобная литература преследует определенную цель: реабилитировать политику и дипломатию фашистской Германии, выгородить ее руководство, подготовить почву для возрождения той же политики агрессии и войны. Таковы сочинения многочисленных коллег Путлица по дипломатической службе: бывшего гитлеровского посла в Англии Дирксена, поверенного в делах Кордта, статс-секретаря гитлеровского министерства иностранных дел Вейцзекера и, наконец, Риббентропа, записки которого были изданы посмертно в 1956 году в Западной Германии.
Путлиц в своей книге пытается переосмыслить виденное и пережитое с позиций германского патриота. Насколько нам известно, это первая книга подобного рода. Речь идет о признаниях и выводах человека, всегда близко стоявшего к правящей верхушке Германии, пользовавшегося доверием как властей Веймарской республики, так и правителей фашистской Германии, порвавшего со своим прошлым, стремящегося осмыслить события своей весьма бурной жизни в свете подлинных национальных интересов германского народа. В 1951 году Путлиц переселился в Германскую Демократическую Республику, поскольку убедился в том, что только там проводится политика, соответствующая истинным интересам германского народа.
Конечно, все сказанное не означает, что читатель может полностью согласиться с правильностью наблюдений и выводов автора. Книга Путлица свидетельствует о том, что во многих отношениях он остался сыном своего класса. Да и сам Путлиц указывает на то, что его переход в ГДР является лишь началом нового пути, по которому он намерен идти. Этого нельзя упускать из виду, читая книгу Путлица. Разумеется, та среда, в которой он воспитывался и вращался всю свою жизнь, те взгляды, которые прививались ему с детства, – одним словом, весь тот «груз прошлого», о котором он говорит в своей книге, не мог не наложить отпечаток на некоторые оценки событий и людей, встречающиеся в его воспоминаниях.
Кроме того, есть еще одно обстоятельство, на которое следует указать особо. Путлиц, разочаровавшись в фашистских главарях Германии и их политике, ждал избавления не от демократических сил германского народа, а от… западных держав, и прежде всего от Англии. Он «ориентировался», если можно так выразиться, на определенные английские круги, которые информировал о некоторых важнейших событиях, происходивших в гитлеровской Германии. Ближайшим покровителем Путлица и его другом был ярый реакционер небезызвестный лорд Ванситтарт, которому он на протяжении всей книги расточает хвалу. Правда, Путлиц горько поплатился за свои ошибочные расчеты. Он вынужден констатировать полное крушение этих своих надежд, и в его книге содержится немало метких характеристик представителей реакционных английских правящих кругов. Но все же специфическое отношение Путлица к этим кругам сказалось на его воспоминаниях и нередко искажает перспективу в книге. Впрочем, об этом нам еще придется говорить ниже.
