Плывёт акула за кораблём, кухонные отбросы подбирает.
Мешок из-под мяса?.. В пасть.
Бутылка?.. И её туда же.
Кусок сала на крючке?.. Опасно глотать, да уж больно наживка хороша!
Охнуть не успела, очутилась на палубе.
— Ну как сало?
— Горькое.
Лёд. Во льду промоина. В промоине рыба ходит. Забрался мишка в промоину. Шумит, лапищами воду толчет: бум! — по воде — бум!
Это он так рыбу ловит. Оглушит рыбину, зацепит когтями и — в рот.
Вкусно!
Плавает в полынье белуха — белый полярный дельфин, тяжело дышит.
— Что, белуха, вздыхаешь?
— Жизнь нелегка. Пока за рыбой гоняешься, того и гляди полынью лёд закроет, дышать нечем будет. Полынью караулить начнёшь, рыба уйдёт. Уф-фф-ф!
Летела над водой муха. Видит — всплывает из глубины небольшая полосатая рыбка. Не успела муха улететь, рыба воды в рот набрала, прицелилась да как брызнет водой в муху. Сбила её.
Пока муха падала, только и успела сказать: «Ж-жж-жуть!»
Рыба-брызгун её — хоп! — и проглотила.
Полно около затонувшего корабля водолазов. Одни по дну ходят, ноги в медных калошах переставляют, другие, как рыбы, в воде плавают.
Это тяжёлые и лёгкие водолазы встретились. Работа у них сегодня общая — корабль поднимать надо.
Гремит порт — урчат грузовики, кричат матросы. Только краны молчат. Замерли на причалах. Удивительное дело: груз на судно сам своим ходом, на своих колёсах въезжает.
Кончили погрузку. Грузовики внутри корабля закрепили.
— Отдать канаты!
Поплыл груз.
Качается на волнах корабль. Около борта дельфин крутится, чего-то ждёт. Вышел на палубу человек, перегнулся через борт, приладил на спину дельфину железную коробку, шлёпнул по спине — нырнул дельфин.
— Куда, приятель, плывёшь?
— Недалеко. Тут в подводном доме водолазы живут. Я к ним.
— А что в коробке?
— Письма.
— То-то люди обрадуются. Торопись, почтальон!
Стоит под водой на якорях дом. Каждый день выплывают из него лёгкие водолазы. Изучают морское дно, ищут руду, фотографируют, ловят рыб.
— Ну как живётся под водой? Не скучно, а?
— Какое там скучно! Вчера китовая акула о дом боком потёрлась, так чуть весь дом не опрокинула.
Лежат рядом два камня. Оба щербатые, оба в зелёных пятнах.
Плыла мимо акула. Один камень носом ткнула, перевернула, поплыла дальше. Нет здесь поживы.
А пожива совсем рядом была. Только акулёнок уплыл, второй камень зашевелился, рот раскрыл, вздохнул тяжело: «Ох!»
А это и не камень. Рыба ёрш. Колюч, в пасть не возьмёшь, да кто их, зубастых врагов, знает.
Полз по дну колючий морской ёжик. Остановился, осмотрелся, плохо дело — отовсюду здесь его видно. Собрался с силами, взгромоздил себе на спину осколок морской раковины.
— А теперь как?
— Теперь хорошо. Теперь я как под щитом.
Плывёт в чёрной глубине рыба, огоньки на боках светятся. Заметила добычу, метнулась к ней.
— Ого! Да ты, никак, на того, кто больше тебя, позарилась?
— Ничего. У меня живот, как мешок. Растянется!
Высыпали рыбаки на палубу улов из невода. Шевелится, извивается среди серебряных рыб тонкий зелёный ремень — змея с плоским хвостом.
— А она не ядовитая?
— Ещё как. Надень перчатки, выброси её за борт. Выпусти, жалко её.
Замерла в морской траве тонкая длинная рыбка. Стоймя стоит. Трава покачивается — и рыбка покачивается.
А ещё есть у неё и такое умение: в коричневой траве она коричневая, в зелёной — зелёная.
— Меня и не разглядеть!
Вот так лес! Корни у деревьев в воздухе висят, по стволам крабы бегают, на ветвях рыбы сидят.
Летела мимо стрекоза. Рыба с ветки — прыг! Схватила стрекозу — ив воду, на дно. Закопалась в ил.
Удивительная рыба! Так ведь и лес удивительный — мангровый. Из моря растёт!
Капитан на судне — всему голова. Он ведёт корабль, отвечает за груз, в беде покидает палубу последним.
Стоит судно в порту.
— Что-то вашего капитана не видно. Небось отдыхает?
— Ещё бы. Штормило, так он трое суток с мостика не сходил, с рулевым рядом стоял. Кто за людей и за судно в ответе? Капитан.
Шёл краб по дну, колючие ноги переставлял, не заметил ямку с илом и — бух! — свалился в неё. Запорошило илом жабры, дышать стало трудно. Поднатужился:
— Апчхи!
— Будь здоров, краб!
Плыл по океану кашалот. Остановился, набрал полную грудь воздуха, ноздрю закрыл, хвост флагом вверх выбросил — пошёл на глубину.
Полчаса проходит. Час. Нет кашалота. Наконец вынырнул.
— Долго же ты!
— За громадным кальмаром гонялся. И что это он так от меня кинулся?
— Зубы твои разглядел.
— Так там внизу темно. Как же он мог их увидеть?
— А у него каждый глаз с колесо!
Плыл кит под водой, свой корм — рачков — выискивал.
Пора всплывать. Вынырнул, выдохнул, фонтан воды выпустил. Уф! Полную грудь воздуха набрал, и снова можно нырять.
В стороне ещё два кита, большой и маленький: мама-китиха сына-китёнка молоком кормит.
Кит-то ведь зверь, а не рыба!
Неслась под водой рыба, сама себя хвостом подгоняла. Разогналась, из воды выскочила, крылья-плавники расправила и полетела.
— Чем я хуже птицы?
— Голоса у тебя нет.
— А мне голос под водой и не нужен.
И обратно в воду — шлёп!
У матроса — золотые руки. Всё должен уметь: груз в трюме закрепить, мотор починить, прожектор наладить.
— А под воду спуститься сможешь?
— Смогу.
— А на мачту часто приходится взбираться?
— Совсем не приходится. Парусов-то на судне теперь нет!
Плывёт морж над илистым дном, клыками ил копает. Прокопал грядку, прорыхлил, давай ластами комья перетирать.
— Тебе, морж, только огородником быть!
— Огород ни при чём: это я ракушки из-под земли достаю. Ракушки-то, они сейчас вкусные!
Узок каменистый пляж. Дорого место на берегу. Столкнулись на пятачке два морских слона. Хоботы кровью налились, глаза выпучены.
— А ну пусти!
— Не пущу. Сам поди прочь!
Плывёт под водой маленький игрушечный кораблик. Пассажир его — родной брат садовой улитки. Наберёт в раковину воды — погрузился, вытолкнет воду — всплыл. Чем не маленькая подводная лодка!
Шёл по дну осьминог. Заметил большой камень, приподнял его, вторым камнем подпёр. Получился дом.
Забрался осьминог в него, глаза закрыл, семь ног под себя подобрал. Восьмую наружу выставил.
— Спишь?
— Сплю.
Семь ног спят, одна нога караулит. Покачивается щупальце из стороны в сторону — не подходи никто! Хозяин отдыхает, устал камни ворочать.
Отошёл от причала гигантский сияющий огнями корабль. Внутри корабля удобные каюты, рестораны, бассейны. Даже свой театр есть.
Несколько недель будет бродить от острова к острову плавающая гостиница. Будут блаженствовать на её борту туристы. Вернутся, их спросят:
— Ну как отдыхали?
Загрустят:
— Эх, кончился рейс!
В море отлив — ушла вода от берега. Сидит в луже папа-пинагор, нахохлился, рот сомкнул, ждёт, когда начнётся прилив.
Вернулась вода, пинагор рот раскрыл, а оттуда мальки — пинагоровы детки — порск, порск! Чудеса!
— Это ты, отец, их так научил прятаться?
— Я… Эй, малышня, вон кто-то большой зубастый плывёт. А ну марш обратно ко мне в рот!
Плывёт по океану ледяной дом. Полон народу. На верхушке Фомка-поморник сидит, пониже чайки устроились, а у самой воды — пингвины. Ишь как стоят — рядками, ровненько, как часовые. В воду — никто.
В воде их враг — хищный кит, касатка, бродит.
— А мы на льду! Нам и тут хорошо.
Мчится среди волн рыба. Меч на носу, никого не боится, никому дороги не уступает.
Навстречу — пароход.
— Может ему уступишь?
— Никогда!
С разгону носом в борт — трах! Нет меча, сломался. Да-а, видно кое-кому дорогу всё же уступать надо.
Рыщет по морю селёдка, носом туда-сюда тычется.
— Что, селёдка, по морю рыщешь, ищешь кого?
— Родственников ищу, родичей. Пересчитать их думаю.
— А много ли, селёдка, их у тебя?
— Немного, немного. Килька — раз, салака — два, рыба залом — три, черноспинка — четыре. А ещё — иваси, шпроты, анчоусы… И ещё есть.
— Э-э, селёдка, да тебе их вовек не пересчитать!
Когда-то над каждым кораблём высился целый лес мачт. Сотни матросов разбегались по мачтам, распускали десятки белоснежных парусов.
А ещё — нос и корма такого корабля были украшены резными позолоченными статуями богов и фантастических зверей.
Двигался по морю такой корабль, и у каждого моряка замирало сердце: такая красота плывёт!
Волнуется на каменистом пляже котиковый народец. Кто рычит, кто хрюкает, а самые маленькие — чёрненькие котята — блеют: «бэ-ээ-э!»
Это значит: «Где мама? Я уже голодный».
Вот она, твоя мама, из воды вылезла, к тебе идёт.
Медленно движется в тёмной глубине чёрная рыба. На голове, на длинном удилище, — фонарик. Покачивает рыба фонариком, словно приманивает кого-то.
А вот и он. Кинулся на фонарик неосторожный гость, рыба-удильщик рот распахнула — ап! — и нет бедолаги. Дальше плывёт чёрный охотник.
Эта птица — отличный летун. И ещё она — разбойник. На лету в воздухе отнимает добычу у других птиц.
Но настанет время, фрегат — заботливый папа. Пора заводить гнездо. Сел фрегат на землю, красный горловой мешок раздул. Его далеко-о видно.
— Вот я, тут сижу. Садись, подруга, рядом!
Очень точные часы. Когда-то, когда не было спутников и радио, без хронометра нельзя было узнать место корабля в море. Держали хронометр в специальном ящике, оберегали и от качки, и от тепла, и от холода.
— Мой хронометр за полгода отстал всего на полсекунды! — хвастался капитан.
Тихое летнее утро. Ещё спит город. Но вот в океане, на горизонте, показалась чёрная полоса. Всё ближе она и уже видно — идёт с океана длинная волна. Выкатилась на берег, поднялась, обрушилась на город. И закричали, заметались люди, завертелись, поплыли по улицам автомашины, столы, стулья…
