Кот раскрыл пасть и издал пронзительный угрожающий вопль. Капли слюны стекали по изогнутым клыкам. Желтые глаза горели, словно фары.
Завывая, кот выгнул спину. Черный мех встал дыбом, словно от удара током. Вой перешел в устрашающее шипение.
Его овальные глаза вспыхнули еще ярче. Так ярко, что перепуганной девочке пришлось отвернуться.
Она потянула брата назад, когда кот испустил еще один угрожающий вопль. Они пятились через всю комнату, пока не уперлись в стену.
— Он… он растет! — выдавила девочка, дрожащим пальцем указывая на кота.
Вопль нарастал, подобно полицейской сирене. Тварь поднялась на дыбы. Передние лапы полосовали воздух острыми когтями.
Кот жадно облизнул клыки багровым языком, забрызгав пол спальни белой пеной. Вновь его пронзительный крик перешел в длинное, яростное шипение.
Бешено молотя передними лапами по воздуху, кот неумолимо увеличивался в размерах. Задние ноги вытягивались. Покрытое вздыбленной шерстью тело разбухало. Глаза — ужасные, горящие глаза! — горели над разверстой пастью.
— Это не кот! Это чудовище! — прошептала девочка. Она с такой силой вцепилась брату в плечо, что тот вскрикнул.
— Бежим! — выдавил он.
Она повернулась к двери. Путь преграждал осатаневший кот. До двери, казалось, миллионы миль.
Кот разинул истекающую слюной пасть в очередном душераздирающем вопле. Ростом он был уже выше шкафа; на детей упала огромная тень. Он рассек когтями воздух и с грохотом шагнул к дрожащим жертвам.
— Он хочет сожрать нас! — воскликнул мальчик.
Девочка судорожно сглотнула, но не ответила. С трудом выдохнув, она обеими руками толкнула брата к двери.
— Шевелись же, ну!
Они бросились к выходу.
Крик кота перерос в рев.
Девочка снова толкнула брата, пытаясь провести его мимо бьющих по воздуху когтистых лап.
— Н-н-не-е-е-ет! — вырвался у нее отчаянный крик, когда гигантский кот обеими лапами обхватил ее брата за талию.
— Пусти его! Пусти! — Вцепившись в мальчика, она отчаянно потянула его к себе.
Но истекающий слюною кот держал его мертвой хваткой; вот он опустил голову, и длинные, влажно поблескивающие клыки впились в плечо ребенка…
— Хватит! Хватит! Пожалуйста, хватит!
Отчаянный вопль братишки перепугал меня до чертиков. На мгновение я застыла. Потом ворвалась в комнату, подлетела к телевизору и быстро нажала кнопку «Стоп» на видеоплеере.
Экран потемнел. Я повернулась к мальчугану. Он сидел на краешке постели, обхватив себя руками, и трясся, точно испуганный мышонок.
— Таннер, ну куда это годится? — проговорила я с укоризной. — Зачем ты постоянно берешь в прокате такие страшные фильмы? Ведь знаешь же, что обязательно струсишь.
— Я… я не струсил, — пролепетал он тоненьким голоском.
Врет и не краснеет…
— Ну… разве что самую малость, — все же признался он, потупив круглые темные глазенки.
Мне стало его жаль. Захотелось обнять. Но Таннер — ужасный недотрога. Понимаю, это странно. Видно, такой у него сейчас возраст.
— Я не знал, что это кино окажется таким страшным, — проговорил он, качая головой. — Коробочка была не такая страшная…
— А как фильм-то называется? — спросила я.
— «Кот кричит».
Я чуть не расхохоталась. Видите ли, Таннер очень похож на мышонка. Он маленький и худенький. Черные волосы подстрижены так коротко, что напоминают мышиную шерстку. А передние зубки торчат — ни дать ни взять резцы у мышки.
— Это кино не для пятилеток, — отчеканила я. — Почему ты не смотришь мультики? Зачем постоянно мучить себя?
Тут я бросила взгляд на часы.
— Ой-ей-ей. Мне пора.
— Элисон? — робко спросил он, все еще обнимая себя за плечи. — Можно одно большое-пребольшое одолжение?
— Какое? — спросила я. — Только если недолго, Таннер. У меня встреча с Райаном. Мы и так на репетицию опаздываем.
— Ты бы не могла досмотреть со мной это кино? — жалобно попросил он.
— Что-о-о?! — вскричала я.
— Ты не могла бы посмотреть его вместе со мной? Я хочу знать, что стало с теми ребятами.
Мне опять захотелось его обнять. Он такой славный! Все мои друзья Таннера обожают. Жалеют, что он не их братишка.
Временами я ничего не могу с собой поделать. Как иногда не ущипнуть его за щечку или не дернуть за ухо! Ясное дело, это нарушает его золотое правило «Только-Без-Рук». Но он такой милашка!
— Может, потом, — сказала я. В дверь позвонили. — А вот и Райан. Мне пора. — Я направилась к двери. — С тобой точно все в порядке?
Таннер кивнул.
— Вот бы мне иметь кота, — тихо сказал он.
— Да? И зачем он, скажи на милость, тебе понадобился? — осведомилась я.
Его мордашка расплылась в лукавой улыбке:
— А чтобы он слопал всех твоих мышей!
Я засмеялась. Таннер вечно прикалывается над моей коллекцией мышек. У меня в комнате сотни игрушечных мышат. Каких угодно. Плюшевые мышки, глиняные мышки, фарфоровые мышки, заводные мышки…
— Пока, — бросила я.
— Элисон, не чеши под мышками! — крикнул Таннер мне вслед.
Это любимая таннерова шуточка. Он ее сам сочинил. Он всегда напутствует меня не чесать «под мышками». Глупо, конечно. Но для пятилетки вполне себе остроумно.
Я погляделась в зеркало на комоде. Я недурна собой. У меня длинные, прямые темные волосы и большие, оливкового цвета глаза. По-моему, нос у меня слегка длинноват. Но мама говорит, что мое лицо еще перерастет мой нос.
Что бы это значило? Понятия не имею!
Я наспех причесалась и поспешила навстречу своему другу Райану Энгелю.
Райан поджидал меня на подъездной дорожке. Сидя на велосипеде, он расчесывал свои волнистые каштановые волосы. Райан очень заботится о своих волосах. При виде меня, он убрал расческу в карман и одарил меня белозубой улыбкой.
Райан красавчик, и ему это известно. Но у него, к тому же, отличное чувство юмора, а еще он умный и добрый.
— Та-да-а-а! — пропел он, когда я вытаскивала свой велик из гаража. — А вот и она — великолепная Элисон Мур! Кланяйтесь!
— Хорош уже, — буркнула я, перекидывая ногу через седло. Велосипед у меня новенький. Мне его подарили на двенадцатый день рождения несколько недель назад. Он имеет что-то около ста миллионов переключателей скорости, с которыми я до сих пор не успела толком разобраться. На старом-то велике никаких переключателей скорости не было.
— Помнишь свои реплики? — спросила я, когда мы с Райаном покатили вниз с холма. Я переключала скорости с одной на другую. Сказать по правде, я плохо понимала, что делаю.
— Некоторые, — ответил он. — А с остальными тебе придется мне подсобить.
— Что?! Как я, по-твоему, могу запомнить твои слова? — возмутилась я. — Я и свои-то еле помню! — Я сбавила скорость, когда холм резко пошел вниз под уклон.
Мы с Райаном получили главные роли в школьном спектакле. Это мюзикл, который наш учитель музыки, мистер Кинс, сочинил сам.
Я играю принцессу, живущую в вымышленном королевстве. А Райан — воришку, который пробрался в замок под видом принца. Он тырит королевские сокровища, но я все равно в него влюбляюсь.
Пьеса называется «Принцесса и похититель сокровищ». Она очень веселая. Но там та-а-а-ак много реплик, и все нужно знать назубок! Плюс не менее дюжины песен.
Мы с Райаном все свободное время проводим в попытках выучить свои роли. Мы всегда репетируем песни по дороге в школу — а дотуда восемь кварталов.
Вот и теперь, выехав на середину Брод-Стрит и постепенно набирая скорость, мы затянули песню. Улица эта идет под гору, так что медленно ехать по ней никак не возможно.
— Ра-а-ады вас пр-р-риветствовать мы в замке кор-р-роле-е-евском! — пропели мы. — И знайте, что вас примут там всегда по-кор-р-роле-е-евски!
Я открыла рот, собираясь перейти к следующему куплету. Но спеть его мне было не суждено.
Сначала я увидела красный микроавтобус, с ревом несущийся нам навстречу.
А потом — какое-то серое пятно, метнувшееся перед моим велосипедом.
Кошка?
Да.
Сворачивать в сторону не было времени.
Я пыталась затормозить, но рука соскользнула с руля.
Нет! Кошка выбежала прямо передо мной!
Я почувствовала, как переднее колесо резко подскочило. И услышала отчаянный вопль боли.
Все произошло молниеносно. Но каждое мгновение намертво запечатлелось в моей памяти.
Вот кошка оказалась под велосипедом. Кошачье тело угодило под колесо.
Скрежет. ЧАВКАНЬЕ.
И голова… кошкина голова… отлетела от туловища…
Я увидела широко раскрытые глаза… перекошенный в изумлении рот…
Увидела, как голова кошки взлетает в воздух…
А потом я сама перелетела через руль. Грохнулась на асфальт. Приземлилась боком. Расшибла локоть. По ушам ударил оглушительный вой клаксона. Завизжали тормоза.
Слишком поздно.
Слишком поздно.
Слишком поздно.
Я зажмурилась. Все тело пронзила острая боль.
А потом — тишина. Мертвая тишина.
Я все еще дышу, поняла я. Я все еще жива.
Я осторожно приоткрыла глаза. И несколько раз моргнула.
Я лежала на асфальте, придавленная велосипедом.
Микроавтобус замер в нескольких футах от меня, наполовину выехав на тротуар. Распахнулась дверь. Из салона выскочила молодая женщина в сером свитере и бросилась ко мне.
— Элисон, ты цела? — спросил Райан. Он снял велосипед с моих ног. Переднее колесо было, как говорится, всмятку.
— В… вроде бы, — неуверенно ответила я. Села, заморгала, помотала головой, пытаясь избавиться от головокружения.
— Я видела, как ты упала с велосипеда! — задыхаясь, крикнула женщина. — Слава Богу, успела затормозить. — Она наклонилась ко мне. — Ты не ранена? Давай я тебя отвезу куда-нибудь? Отвезти тебя домой? Может, «скорую» вызовем?
— Кажется, я в порядке, — простонала я и с трудом поднялась на ноги.
— А что случилось-то? — спросил Райан, не выпуская из рук мой бедный велосипед.
— Кошка! — воскликнула я. — Я на кошку наехала и…
Я содрогнулась, вспомнив, как колесо подскочило на ней. И выражение крайнего изумления, застывшее на кошачьей морде, когда голова отделилась от тела.
— Я убила ее! — зарыдала я. — Я оторвала ей голову! Кошка…
— Ты про вон того кота? — спросила женщина, показав пальцем. И там, мучительно вытянувшись, действительно лежало тело огромного серого кота.
Головы его видно не было.
Охнув от ужаса, я бросилась через дорогу. Упала рядом с ним на колени. Голова оказалась на месте. В смысле, на плечах.
За ухом у кота красовался треугольник белой шерсти. Желтые глаза были широко раскрыты. Они таращились на меня невидящим взглядом.
— Он дышит? — крикнул Райан.
Я положила ладонь на грудь животного. Нет. И сердце не бьется.
У меня свело живот. Я судорожно сглотнула, перебарывая тошноту.
Подошел Райан и опустился на колени рядом со мной. Осторожно приподнял изувеченное тело кота.
— Может быть, он в порядке, — пробормотал он. — Может быть…
Кот безвольно обвис в его руках. Глаза его были неподвижные, остекленевшие.
— Он не в порядке, — произнесла я сдавленным шепотом. — Он умер. Кот умер. Я наехала на него. Я убила его.
Я почувствовала на своем плече руку женщины.
— С тобой точно все хорошо? Я, пожалуй, поеду. Мой сынишка ждет, чтобы его забрали из садика…
Я взяла мертвого кота у Райана и баюкала на руках. Потом встала. Ноги болели там, где по ним ударил велосипед. Ушибленный локоть тоже давал о себе знать. Но в общем и целом я дешево отделалась.
Я повернулась к женщине.
— Все хорошо, — сказала я. — Правда. Я в порядке.
Женщина испустила долгий вздох облегчения. Мы с Райаном смотрели, как она залезла в микроавтобус. Машина содрогнулась всем корпусом, когда женщина дала задний ход и съехала с тротуара.
Она помахала нам рукой на прощанье и уехала. На асфальте, там, где она пыталась затормозить, остались темные следы покрышек.
Меня затрясло. Только что я действительно чуть было не рассталась с жизнью.
Я перевела взгляд на мертвого кота. Его рот приоткрылся, и длинный розовый язык вывалился наружу.
— Нам нужно найти хозяина, — проговорила я. — Он… он выбежал прямо под велосипед. Я не могла остановиться. Ты же видел. Я ни в чем не виновата.
Райан посмотрел на часы.
— Мы нешуточно опаздываем на репетицию, — сообщил он. — Мистер Кинс взбесится.
— Не можем же мы оставить мертвого кота валяться посреди улицы! — возразила я. — Нам надо отыскать его хозяина. Я должна объяснить, что случилось.
— Он в ошейнике? — спросил Райан.
— Что-то не вижу…
И тут мой взгляд упал на ветхий особняк напротив.
— Смотри, парадная дверь слегка приоткрыта, — сказала я, показав на дом. — Держу пари, кот оттуда и выбежал.
Мы посмотрели на дом.
— Ну и местечко! — воскликнул Райан. — Прямо проклятый дом из фильма ужасов!
Он был прав.
Добрая половина дома скрывалась за надломленным старым деревом и буйно разросшейся живой изгородью. Там и сям на стене сквозь облупившуюся серую краску проглядывали красные кирпичи. Окно на втором этаже давно лишилось одного ставня.
Водосточная труба грозила вот-вот отвалиться. В одном из окон была разбита боковая панель, и в дырке торчала свернутая в трубочку газета.
Я завернула убитого кота в куртку. Потом тяжело вздохнула и побрела по дорожке к дому. Райан же не сдвинулся с места.
— Разве ты не пойдешь со мной? — спросила я.
Он взял свой велосипед за руль и поднял его с земли.
— Я лучше поеду в школу и объясню мистеру Кинсу, почему мы опоздали, — проговорил он.
— Трус, — бросила я.
Я смотрела, как он поехал прочь.
— Поторапливайся! — крикнул он мне на прощанье. — Ты же знаешь, мистер Кинс терпеть не может, когда мы опаздываем!
«У меня есть уважительная причина, — вздохнув, подумала я. — Я только что убила живое существо».
Когда я двинулась по дорожке, куртка развернулась. Серая голова кота, украшенная белым треугольником, свесилась вниз. С каждым моим шагом она безвольно покачивалась.
— Бедный котик, — прошептала я.
Еще на полпути к дому я услышала приглушенные вопли и завывания. Дом явно кишмя кишел кошками.
Посмотрев в окно на фасаде, я обнаружила, что оттуда за мною следят несколько пар глаз!
— Да их тут целая орава! — пробормотала я вслух. И опустила глаза на мертвого кота на руках. — Сколько же у тебя было братишек и сестренок?
Прищурившись, я разглядела, что за окном сгрудились по меньшей мере десять темных силуэтов; глаза их тускло мерцали. Вопли и вой становились все громче, все пронзительнее.
Я заколебалась. Так печальны, так жалобны были их голоса…
Почему они так плачут? Неужели они видели, что я сделала с их собратом?
По шее сзади пополз холодок. От страха вдруг чаще забилось сердце.
Все эти кошки смотрели на меня такими холодными глазами… Не мигая. Не двигаясь.
Они следили за мной… пристально следили.
«Возможно, мне не следовало подходить к этому жуткому дому, — подумала я. — Возможно, мне следует положить мертвого кота на крыльцо и как можно скорее уносить ноги».
Я поежилась.
Сломанное дерево поскрипывало за спиной. Скорбные крики кошек, казалось, окружали меня со всех сторон.
Я поднялась на крыльцо и заглянула в приоткрытую дверь.
— Привет? — позвала я слабым, дрожащим голосом. Откашлялась и попыталась снова: — Есть кто-нибудь дома?
Внезапно кошки оборвали свой концерт. Послышался шорох торопливо приближающихся шагов и скрип половиц.
— Привет? — снова позвала я.
Дверь распахнулась; на меня смотрела девочка.
Она выглядела моей ровесницей — возможно, старше годом или двумя. Очень бледная, но все равно красивая, с длинными каштановыми локонами до плеч. Одета в какое-то белое одеяние, такое просторное, что я не могла понять, платье это или ночная сорочка.
Она смотрела на меня карими глазами, большими и грустными. Вокруг глаз темнели круги, словно она давно уже не спала.
За ее спиной снова заголосили кошки.
— Я… я, конечно, прошу прощения, — пробормотала я. — Это был несчастный случай. Я… я сбила вашего кота.
Я протянула ей сверток.
Куртка снова развернулась. Мертвый кот слепо уставился на нас, широко раскрыв пасть.
Девочка посмотрела на него. Ее глаза округлились. Она прижала ладони к щекам и дико закричала:
— Нет! Нет! Господи, только не это!
— Мне правда очень жаль… — начала было я.
— Нет! Не-е-ет! — запричитала она, по-прежнему прижимая ладони к щекам и с ужасом глядя на обмякшее, безжизненное тело у меня в руках. — Только не Рип! Боже, только не Рип!
— Он выбежал прямо ко мне под колеса, — попыталась объяснить я. — Я упала с седла, а тут еще этот микроавтобус…
Я умолкла. Поняла, что она меня все равно не слушает.
— Только не Рип! — вскричала она. — Маме это не понравится! Маме это совсем не понравится!
Я сглотнула.
— Если хочешь, я сама все объясню твоей маме… — начала я.
— Рип. Ты убила Рипа, — благоговейно прошептала девочка, покачав головой. Она подняла на меня печальные карие глаза, а потом снова опустила их на сверток в моих руках.
— Что? — в испуге вскрикнула я, почувствовав, как кот зашевелился.
Он моргнул желтыми глазами. Поднял голову и огляделся вокруг, словно пробуждаясь от глубокого сна.
— Ой! — У меня оборвалось сердце. Руки взвились в воздух. Я уронила кота.
Он шлепнулся к моим ногам и уставился на меня желтыми глазами, в которых явственно читалась холодная ненависть.
Затем он побежал прочь. Я смотрела, как он пронесся под живой изгородью и исчез за углом дома.
Разинув рот, я таращилась ему вслед; мои ноги тряслись.
— Но… но он же… — Я буквально лишилась дара речи.
Дрожа всем телом, я повернулась к печальной девочке. Ее взгляд также был устремлен в ту сторону, где исчез кот, а бледное лицо исказилось от страха.
— Как тебя зовут? — спросила она.
Я была так потрясена, так расстроена, что не сразу вспомнила собственное имя.
— Элисон, — выдавила я наконец.
— А я Кристал, — тихо сказала она.
— Кот!.. — воскликнула я. — Он был мертв. Я совершенно уверена, что он был мертв!
Кристал старалась не смотреть мне в глаза.
— Он не обычный кот, — процедила она сквозь сжатые зубы. — Напрасно ты связалась с Рипом.
— Что ты имеешь в виду? — воскликнула я.
— Бедная Мама, — пробормотала Кристал.
— Что ты имеешь в виду? — повторила я. — Что значит «он не обычный кот»?
Она не ответила. С мгновение она пристально смотрела на меня. Потом отступила на шаг и начала затворять дверь.
— Скажи мне! — настаивала я. — Пожалуйста. Скажи мне!
— Уходи! — закричала она. — Все, уходи! Не нужен мне этот проклятый кот! Не нужен он мне!
И с грохотом захлопнула дверь.
Всю дорогу до школы я бежала. Наконец, я влетела в зрительный зал. Я ожидала застать репетицию в самом разгаре. Но ребята свободно бродили по сцене, разбившись по двое и по трое, переговаривались, смеялись. Позади них мальчишки, ответственные за реквизит, перетаскивали с места на место громоздкие декорации.
Мистера Кинса нигде не было видно.
— Элисон, ты почему так долго? — окликнул меня со сцены Райан. Он сидел в компании Фредди Вайнера, которому в спектакле досталась роль моего отца — короля.
— Мне… нужно с тобой поговорить! — выдохнула я. Я поднялась на сцену и бесцеремонно утащила Райана за боковой занавес.
— Эй, разуй глаза! — рявкнул один из ребят, толкая громоздкую декорацию: я чуть в него не врезалась.
— Элисон, что с тобой такое? — удивился Райан.
Обеими руками я отбросила упавшие на лицо волосы.
— Кот… — выдавила я. — Он воскрес!
Райан посмотрел на меня так, будто я вдруг залопотала на каком-нибудь тарабарском наречии.
— Он был мертв, Райан, — взволнованно продолжала я. — Ты же сам видел, да? Я отнесла его к тому старому дому. Девочка его узнала. Она вела себя чертовски странно. Она называла его Рипом. Она начала кричать, и… и…
Все это я выпалила на одном дыхании.
Райан продолжал таращиться на меня.
— А потом кот воскрес! — закричала я. — Открыл глаза, эдак злобно на меня зыркнул… и убежал!
Райан засмеялся.
— Что тут смешного? — вспылила я.
— Зыркнул, значит, злобно? — спросил он.
— Да, — настаивала я. — Это было так жутко, Райан. И девчонка была такая странная. И… и…
— Все хорошо, что хорошо кончается, — перебил он. — Котяра все-таки уцелел.
— Но он был мертвый! — вскричала я. — Ты же сам его видел!
— Думаю, он был попросту оглушен, — возразил Райан.
Какой-то паренек с грохотом уронил тяжелую декорацию; остальные захлопали в ладоши и заулюлюкали.
— Котэ, видать, был в шоке, — продолжал Райан. — А потом оклемался — и опять бодрячком.
Я поразмыслила над его словами.
— Наверное, ты прав, — вздохнула я. — Другого объяснения нет. Но… девчонка меня здорово напугала. Сказала, что Рип — не обычный кот. Сказала, что напрасно я с ним связалась.
Райан фыркнул:
— Небось, решила тебя пугануть.
— Но она и сама казалась жутко напуганной, — возразила я.
Райан пожал плечами.
— А где мистер Кинс? — спросила я, обведя взглядом зал.
— Опаздывает, — ответил Райан. — Повезло, да? Не придется слушать нотацию.
— Да уж, повезло, — сказала я. Я никак не могла отделаться от мыслей о Кристал и Рипе.
Я все еще думала о них, когда на сцену, хлопая в пухлые ладоши, взлетел запыхавшийся мистер Кинс:
— Ребята! Ребята! Мы готовы начинать?
Я подхватила с трона свою картонную корону и водрузила себе на голову. Райан отошел на свое место, постукивая тростью.
— Простите великодушно за опоздание, — проговорил мистер Кинс и торопливо засеменил к нам, прижимая к груди пюпитр. Большие круглые стекла очков, не менее круглая лысеющая голова, фигура яичком и коричневый шерстяной свитер делали его похожим на хорошо упитанную сову.
У него и повадки птичьи. Он постоянно машет руками, одергивает свитер и, наблюдая за нами, то и дело склоняет голову с боку на бок.
Временами он бывает нетерпеливым и вспыльчивым. А так он замечательный учитель и по-настоящему талантливый музыкант. Все песни для нашего спектакля он написал за всего одну неделю!
— С чего начнем? — Он заглянул в свои бумаги. — Ах, да. Король представляет тебе, принцесса, «сэра Фрэнсиса».
Он посмотрел на меня и заметил ссадину на моем локте.
— Как это тебя угораздило, Элисон?
— С велосипеда упала, — ответила я.
Вновь вспомнились мелькнувшее передо мной серое пятно и ужасное ощущение от удара колесом по живому телу. Словно наяву я увидела голову кота с широко раскрытыми желтыми глазами, взлетающую над дорогой.
Мистер Кинс сочувственно поцокал языком:
— Ты ее хоть промыла? Что-нибудь холодное прикладывала?
— Давайте после репетиции, — сказала я. — Я и так опоздала. Поэтому…
— Сомневаюсь, что принцесса Аврора стала бы расхаживать по дворцу в таком виде, — проворчал он. И тяжело вздохнул. — Впрочем, как хочешь. Все по местам!
Он махнул рукой Фредди Вайнеру:
— Начинай ты, король Реймонд.
Фредди начал произносить свою реплику, но тут же сбился. Ребята, отвечавшие за реквизит, а с ними и все остальные, засмеялись и зааплодировали.
Фредди откашлялся и начал сначала:
— Принцесса Аврора, дочь моя, к нам пожаловал заморский гость!
— О, действительно, отец? — спросила я, стараясь держать спину прямо, как и подобает особе королевских кровей.
— Позволь представить принца! — провозгласил Фредди, размашистым жестом руки указав на Райана.
Опираясь на трость, Райан отвесил церемонный поклон. Он заговорил. Но я не слышала его слов.
Над сценой пронесся ужасный крик.
Точнее — громкое мяуканье.
Я обернулась на звук, опустила глаза и осмотрела сцену.
— МЯ-А-А-А-А-А-У-У-У-У!
Я отпихнула в сторону Фредди и опустилась на четвереньки, высматривая кота.
— Элисон, в чем дело? — возмутился мистер Кинс. Он уже успел спуститься со сцены, и мне была видна лишь лысина у него на макушке.
— Этот кот… — пробормотала я.
А кот заорал опять. Впрочем, в этот раз его мяуканье прозвучало тише.
— Где он? — закричала я. — Кто-нибудь его видит?
Двое ребят-декораторов, стоявших у стены, удивленно уставились на меня.
— Вы его слышали? — крикнула я им.
Они помотали головами.
— Элисон, не вижу я здесь никакого кота! — взорвался мистер Кинс. — Можем мы, наконец, продолжить сцену?
— Я его слышала! — не сдавалась я. — Точно слышала!
Фредди картинно закатил глаза. Райан поспешил ко мне:
— С тобой точно все в порядке?
— Ну да. Все хорошо, — ответила я. — Я слышала кота, только и всего.
Райан посмотрел на меня напряженно:
— Ты ведь неслабо грохнулась. Может быть…
— Я не ушибала голову! — вспылила я. — Я не сумасшедшая, Райан! Я слышала кота!
Кажется, я уже сама орала. Повернувшись, я увидела, что все присутствующие пялятся на меня.
— Ребята, пожалуйста, по местам! — умолял мистер Кинс.
Вслед за Райаном я вернулась на середину сцены. И услышала как где-то, кажется, совсем близко, снова закричал кот.
— Вы это слышали? — воскликнула я. Райан и Фредди смотрели на меня с явным непониманием.
— Элисон, прошу тебя, продолжай, — тоном, не терпящим возражений потребовал мистер Кинс. — Ступай к шкафу в опочивальне и принеси королю Реймонду его королевский скипетр.
— Хорошо, — откликнулась я и направилась к шкафу.
— А ты, король Реймонд, что должен сказать? — спросил мистер Кинс.
На это Фредди только разинул рот. Он явно позабыл свой текст. Тем более, что этот эпизод мы до сегодняшнего дня еще не репетировали.
— Э… Принцесса Аврора, подай, пожалуйста, наш королевский скипетр, — вспомнил он наконец.
Я подошла к шкафу. Открыла дверцу.
Оттуда на меня уставились два желтых глаза.
Я услышала дикий, яростный вопль.
И увидела две угрожающе поднятые лапы.
Прежде чем я успела хотя бы пошевелиться, кот взмыл с верхней полки.
Он плюхнулся мне на лицо.
Я заверещала, когда острые когти вонзились мне в плечи.
Свирепо шипя, кот вскинул голову. Глаза его горели, словно два маленьких желтых солнца.
— Нет! На помощь! — отчаянно завизжала я и отпрянула назад, когда кот ощерил кривые клыки и нацелился мне в глотку.
— О, помогите!
Я вцепилась в кота обеими руками.
Когда я оторвала его от себя и изо всех сил отшвырнула прочь, он снова истошно заорал.
С колотящимся сердцем смотрела я, как он пролетел через всю сцену. Его желтые глаза выпучились. Рот растянулся в душераздирающем вопле.
Все произошло в мгновение ока.
Как раз в этот момент двое мальчишек переносили в другое место тяжелый королевский трон. Один из них вскрикнул, когда кот врезался в него.
Он ударился о плечо мальчика и свалился на пол.
Ошарашенный паренек выпустил трон из рук.
Я услышала тошнотворный треск — трон обрушился прямо на кота.
И тишина.
На несколько мгновений все застыли кто где был.
Затем, в то время как я стояла, оцепенев и закрывая руками глаза, все как один забегали, заголосили.
— Его задавило?
— Он мертв?
— Что это было?!
— Это чей вообще кот?
— Какого черта он забыл в шкафу?
Мистер Кинс велел мальчишкам поднять трон. Послышались стоны и возгласы отвращения.
— Ой, фу-у-у!
— Ты его размазал!
А какой-то малый заржал:
— Дохлятинка!
— Заткнись! — рявкнули на него две девочки.
— Меня сейчас вырвет! — простонала одна из них и бросилась вон из зала.
Я проглотила возникший в горле ком и вслед за Райаном подошла к коту. Ноги дрожали. Во рту стоял привкус крови. Я сама не заметила, как прикусила губу.
Фредди склонился над котом, качая головой.
— Вот черт, — пробормотал Райан и опустился на колени рядом с Фредди.
Я присела на корточки рядом с ним. Задержав дыхание, посмотрела на кота.
— Райан! — воскликнула я. — О, нет!
— Он мертв, — пробормотал Райан.
— Райан, это тот самый кот! — закричала я. — Я убила его! Я снова его убила!
— Элисон, ты в порядке? Он тебя укусил? — к нам вприпрыжку подбежал мистер Кинс, лицо его было красным, как помидор.
— Нет, обошлось, — дрожащим голосом ответила я.
Я повернулась к Райану.
— Посмотри на него! Серая шерсть. И белый треугольник за ухом. Тот самый кот!
— Что значит, «тот самый кот»? — не понял Фредди.
Райан разглядывал кота.
— Ну уж нет, — заявил он. — Исключено. — Он поднял кота двумя руками. Труп повис бесформенной тряпкой.
Фредди застонал:
— Фу-у-у-у…
— Но это же он! — настаивала я. — Это точно тот самый кот. Я знаю, это он! Я наехала на кота! А теперь он… он вернулся!
— Кто-нибудь, пожалуйста, объясните мне, наконец, что здесь происходит! — потребовал мистер Кинс.
Как только я повернулась к нему, чтобы все объяснить, кот неожиданно взбрыкнул всеми четырьмя лапами.
Мы с Фредди и Райаном завопили.
Райан выпустил кота из рук.
Кот со стуком приземлился на все четыре лапы. Он перепрыгнул через мои ноги и помчался к краю сцены.
— Держи его! — заорал Фредди. — Лови его!
Но прежде чем хоть кто-то из нас успел сдвинуться с места, кот спрыгнул со сцены и скрылся под рядами кресел.
Несколько ребят бросились за ним вдогонку. Да куда там! Его уже и след простыл.
— Это был тот же самый кот! — твердила я Райану. — Это случилось опять! Он был мертв и… и… снова воскрес!
— Ты, Элисон, главное не волнуйся, — сказал Райан, пристально глядя на меня.
Он явно не верил мне. Но я знала, что не ошиблась.
Я дважды случайно убила одного и того же кота. И оба раза он оживал и убегал, как ни в чем не бывало.
— Он напал на меня! — заявила я с дрожью в голосе. — Выскочил из шкафа и набросился на меня…
Райан покачал головой:
— Кот был напуган. Вот и все. Его заперли в шкафу. Ты дверь открыла, он и выскочил. Он же не знал, что ты там стоишь.
— Но… но как он туда попал? — проговорила я.
Райан задумчиво наморщил лоб.
Но не успел он ответить, как вмешался мистер Кинс.
— Ребята! Ребята! — закричал он, подзывая нас к себе обеими руками. — Я конечно понимаю, всем жалко кота. Ну и зверюга! В общем, репетицию я решил на сегодня свернуть. Всем до завтра. Встречаемся в это же время.
После чего подошел ко мне.
— Ты точно в порядке, Элисон? Я мог бы отвезти тебя домой.
— Нет, спасибо. Со мной все будет хорошо, — ответила я. — Просто… просто денек выдался еще тот.
Мы с Фредди и Райаном начали спускаться со сцены.
— МЯ-А-А-А-У-У-У!
Я чуть не задохнулась, снова услышав кошачий крик.
— Где он?! — завопила я. — Где он на этот раз?!
— МЯ-А-А-А-У-У-У! — снова услышала я.
А потом заметила ухмылочку на лице Фредди и поняла, что это его проделки.
— МЯ-А-А-А-У-У-У! — Он поднял руку со скрюченными пальцами и сделал вид, что хочет меня оцарапать.
— Фредди, — сказала я, — тебе кто-нибудь говорил, что ты ни капельки не остроумный?
— Все, — ответил он, по-прежнему ухмыляясь.
Тем вечером за ужином я рассказала маме, папе и Таннеру, как наехала на кота.
— Он выбежал прямо мне под колеса, — объяснила я. — Сперва мне померещилось, что ему оторвало голову. Но нет. Видно, почудилось. Потом колесо как подскочит, и…
— Фу, — скорчил рожу Таннер. — Ты что, правда его раздавила?
— Ничего себе тема для застольного разговора! — вмешался папа. — Может, поговорим о чем-нибудь другом?
— Так ты его убила? — не унимался Таннер, нависая грудью над своей тарелкой с супом.
Мама поставила такую же передо мной.
— Твой отец прав, Элисон. Не огорчай брата. Сменим тему.
— Кстати, чудесный суп, Марго, — отметил папа.
Я погрузила ложку в суп, но пробовать не стала.
— Я велик угробила, — призналась я папе.
Мама чихнула.
Папа прищурился:
— Твой новый велосипед?
Я кивнула. У меня засосало под ложечкой. Я знала, что папа придет в бешенство.
— Как ты могла его разломать?! — закричал он. — Новый велосипед!
— Пожалуйста, — мама подняла руку, предупреждая назревающий скандал, — давайте обсудим этот вопрос после еды. Я старалась, готовила куриный суп с лапшой. Можем мы просто расслабиться и хорошенько поужинать?
Она опять чихнула и вытерла нос салфеткой.
— Странно, — пробормотала она, — что-то мне неважно.
Папа съел ложку супа и посмотрел на маму.
— Лицо у тебя, Марго… вроде, опухло слегка.
— Со мной такое бывает, когда рядом кошки, — сказала мама. — Видно, аллергия разыгралась.
— Может быть потому, что Элисон говорила о коте, — предположил Таннер.
Мама рассмеялась в салфетку:
— Ну, положим, на разговоры о кошках аллергии у меня нет!
Глаза ее отчаянно слезились.
Папа, нахмурившись, повернулся ко мне.
— Кстати, о коте, которого ты сбила. Надеюсь, ты не притащила его домой?
— Еще чего! — возмутилась я. — Не приносила я никаких котов!
Мама шмыгнула носом и промокнула салфеткой слезящиеся глаза.
— У тебя на одежде могла остаться котовья шерсть, — сказала она.
Я отодвинула стул и начала вставать.
— Мне пойти переодеться?
— Нет, Элисон. Сядь, — велела мама. Она оглядела сидящих за столом. — Я сготовила такой вкусный суп, а никто его даже не ест.
— Я ем! — заявил папа. Он с шумом втянул в рот длинную макаронину. — Восхитительно.
— А мой слишком горячий, — заныл Таннер.
— Нисколько не горячий, — возразила мама. — Ешьте суп. Оба.
Наблюдая, за Таннером, дующим в свою тарелку, я отправила в рот полную ложку супа.
Вкус был какой-то странный.
Я жевала.
И жевала.
Что-то не так. Я не могла его проглотить. Что-то жесткое и колючее облепило язык.
— Э-э-э-э-э-э-экх! — простонала я с отвращением. Высунула язык. И двумя пальцами начала вытаскивать изо рта какую-то дрянь.
Серые волосы. Будто чьи-то усы.
Нет. Будто шерсть.
Серая кошачья шерсть!
— Не-е-ет! — с отвращением простонала я. И уставилась на суп в своей тарелке… а тарелка… тарелка, исходящая паром и булькающая… была полна кошачьей шерсти.
— Э-э-экхх! Не могу вытащить! — взвизгнула я.
Я подавилась и начала задыхаться.
Подскочил папа и как следует треснул меня по спине.
Я выкашляла мокрый комок кошачьей шерсти. Затем схватила салфетку и принялась лихорадочно вытирать шерсть с языка.
— Ничего не понимаю, — пробормотала мама. Она подняла мою тарелку, заглянула в нее и покачала головой. — Чертовщина какая-то. Как эта гадость сюда попала?
Я опять поперхнулась. Выскочила из-за стола и побежала к зеркалу в прихожей. Широко открыв рот, я наклонилась поближе к зеркалу.
— Ох, — простонала я. — Она в зубах навязла!
На кухне Таннер ударился в рев.
— Уберите его! Уберите суп! — голосил он.
— Но суп же был вполне нормальный! — оправдывалась мама.
Зажимая рукою рот, я побежала в ванную. Я чистила зубы не меньше получаса. Кошачья шерсть заполонила всю раковину.
Во рту, тем не менее, оставалось противное ощущение. Язык все еще чесался.
— Что происходит?! — закричала я прямо в несчастное лицо своего отражения. — Что, черт возьми, здесь творится?!
Дрожа всем телом, я направилась в свою комнату. Остановилась перед дверью. Закрытой дверью.
Странное дело, подумала я. Я точно помню, что оставила ее открытой.
Почему же теперь она закрыта? Кто ее закрыл?
«Элисон, так недалеко и крышей поехать», — попеняла я себе.
Подумаешь, дверь закрылась? Велика важность!
Я взялась за ручку, повернула ее, распахнула дверь и закричала:
— Нет! О нет!
Вцепившись в дверную ручку, я обозревала комнату, не веря глазам своим.
Ну и разгром!
— Мои мышата! — вскричала я.
Застекленные полочки опустели. А коллекция игрушечных мышат была разбросана по всей комнате.
Мыши валялись на полу, на одеяле, на письменном столе — всюду!
Корзина для бумаг была набита мышами. Мышата висели на занавесках. Плюшевая белая мышь глядела на меня с люстры.
— Кто?! — взревела я. — Кто это сделал?!
Я стояла в дверях, прижимая ладони к щекам, и обводила взглядом комнату. У меня было не меньше пары сотен игрушечных мышек. А нынче кто-то смел их всех и раскидал по комнате.
Моргая, я опять представила себе серого кота.
Рип. Рип.
Пугающие слова Кристал вновь зазвучали в ушах.
«Рип не обычный кот… напрасно ты связалась с Рипом…».
Я убила его. Убила его дважды.
И теперь он решил со мной расквитаться. Он уже побывал в моей комнате, в моей спальне!
Я вздохнула.
«Кот здесь ни при чем, — увещевала я себя. — Как бы он смог проникнуть в дом? Откуда ему знать, где я живу? Элисон, не морочь себе голову. Никакого кота в твоей комнате не было, и мышей раскидал не кот. Ты слишком много времени проводишь с Таннером за просмотром мультиков про Тома и Джерри».
Кстати, о Таннере.
Повернувшись, я увидела, что он стоит в дверях. Глаза его были широко открыты. Подбородок дрожал, как всегда бывает, когда он нервничает или расстроен. В своей футболке с Годзиллой и мешковатых штанах он казался таким трогательным, таким беззащитным!
— Элисон, что произошло? — воскликнул он.
— Землетрясение, — сказала я, решив обратить все в шутку. — Представляешь? Мощнейшее землетрясение — исключительно в моей спальне!
Он даже не улыбнулся. Он вошел в комнату, осторожно перешагнув через пару заводных мышек.
— Полки свалились? — спросил он.
Я кивнула на них:
— Нет, как видишь.
— Тогда это ты их раскидала? — спросил он.
— Э… да, — солгала я. Мне не хотелось пугать его еще больше. Усилием воли я заставила себя говорить твердо и спокойно. — Я разбросала их еще утром.
Он нахмурился:
— Зачем?
— Э… я хотела расставить их по-новому, — быстро нашлась я. — Чтобы плюшевые к плюшевым, а пластмассовые — к пластмассовым. Как-то так.
Он кивнул. Но я видела, что верится ему с трудом.
Я поежилась.
— Может быть, после завтрака ты поможешь мне расставить их по местам.
— Идет, — согласился он, по-прежнему не сводя с меня глаз. — Если телик не буду смотреть.
Я подождала, пока он спустится вниз. После чего принялась за уборку.
Мне не хватило терпения расставить мышей по местам. Я наскоро сгребла их всех в кучу и побросала во вместительный мешок для грязного белья. Мешок я запихнула в кладовку.
Покончив с этим, я спустилась к родным.
На следующий день, в школьной столовой, я поспешила к столику Райана. Я бросила свой коричневый пакет с ланчем рядом с его и села напротив.
— Выглядишь скверно, — сообщил он.
— Вот спасибо! — буркнула я, закатив глаза, и отбросила со лба волосы.
— Нет. В смысле, вид у тебя измученный, — пояснил он. — Вон, круги под глазами.
— Я очень плохо спала, — пожаловалась я. — Как закрою глаза — сразу кот этот мерещится…
Он взглянул на меня:
— Этот серый? Ты его снова видела?
— Нет, — ответила я. — Но, по-моему, он побывал в моем доме.
— Ты же шутишь, да? — Он потянулся за своим пакетом.
Я перехватила его руку.
— Погоди есть, — попросила я. — Дай сперва расскажу, что у нас было вчера за ужином.
Я рассказала ему о влажных комках шерсти, которыми вчера подавилась. О мерзкой котовьей шерсти в моем курином супе.
Он засунул два пальца в рот и издал рвотный звук.
— В жизни больше к еде не притронусь! — заявил он.
— Ничего смешного, Райан, — рассердилась я. — Я этой шерстью чуть насмерть не подавилась.
— Но это же бред. Как она попала в твой суп? — спросил он.
Я пожала плечами.
— Мне кажется, это проделки Рипа. Не знаю, как ему это удалось. Это не поддается объяснению.
— Фу. — Райана явно замутило.
Я рассказала ему о разбросанной коллекции игрушечных мышат.
— Боюсь, проклятый котяра там побывал, — подытожила я. — Знаю, звучит тупо. Но ты же сам его видел. Он был мертв, правильно? Он был раздавлен. И он воскрес. Может быть, он обладает какой-то сверхъестественной силой. Может быть…
Райан наморщил лоб, как он всегда делает, когда крепко задумается. Прищурившись, он взглянул на меня:
— Значит, твои игрушечные мыши были повсюду разбросаны? А ты уверена, что это не твой братец прикалывается?
— Кто? — Я аж рот разинула. — Таннер?!
Райан кивнул.
— Исключено, — отрезала я. — Таннер в жизни ни над кем не прикалывался. Это совершенно не в его духе. Ты же знаешь, он трусишка.
— Тебе нужно перестать думать об этом коте, — сказал Райан. — Знаю, тебя мучает чувство вины, но…
— Я убила его два раза! — закричала я. Несколько ребят повернулись и уставились на меня. Я наклонилась к Райану через стол и понизила голос. — Я убила его два раза, и оба раза он воскресал. И теперь он хочет меня извести.
Райан посмотрел на меня долгим, внимательным взглядом.
— Ты хоть понимаешь, как дико это звучит? — наконец проговорил он.
Я кивнула:
— Хорошо. А сам ты это как объяснишь?
Я знала, что никаких объяснений у него нет.
— Дай поесть, — промямлил он, взглянув на большие часы над дверью столовой. — Уже поздно. Хватит разговоров о котах.
Я взяла пакет с ланчем.
— Ладно, ладно.
Открыла пакет, заглянула в него — и ахнула.
— В чем дело, Элисон? — воскликнул Райан.
Я еще раз заглянула в пакет.
— Это не мой ланч! — ответила я.
— Что? — вытаращился на меня он.
— Это твой ланч, — сказала я. — Я не тот пакет взяла.
Он тяжело вздохнул.
— Да что с тобой творится? Напугала меня до смерти. — Он забрал свой пакет и придвинул ко мне мой.
— Извини, — пробормотала я. — Я не хотела так бурно реагировать. Нервы ни к черту, сам понимаешь.
— Ну так сделай так, чтобы были к черту! — прорычал Райан. Он полез в пакет и извлек оттуда завернутый в фольгу сэндвич. — Что у тебя на ланч? Давай поменяемся? Подозреваю, у меня опять яичный салат. А он мне всегда напоминает блевотину.
— Приятного аппетита! — опять закатила глаза я.
— Ну? Что там у тебя? — допытывался он.
Я открыла пакет и заглянула внутрь.
Два горящих желтых глаза уставились на меня из пакета.
Два глаза, окруженные серым мехом. Я увидела усы, царапающие стенки пакета. Открытый рот, обнаживший ряд острых кривых зубов. И вывалившийся изо рта фиолетовый язык.
С криком ужаса я вскочила. Стул с грохотом опрокинулся.
— Не-е-е-е-ет! — взвыла я.
Я увидела, как ребята поворачиваются ко мне с изумленными лицами. Но я не могла удержаться. Я не могла не кричать.
— Кот! Его голова! Голова! В пакете! На помощь! Кто-нибудь, помогите! Его голова у меня в пакете!
— Бесподобно, ребята! Это было бесподобно! — провозгласил мистер Кинс. Эхо разнесло его голос по малолюдному залу. — Вот теперь верю!
Мы с Фредди и Райаном поклонились.
Это была первая наша вечерняя репетиция, и она определенно удалась. Мы наконец запомнили все свои реплики и научились более-менее уверенно держаться на сцене.
Удачная репетиция помогла мне забыть — по крайней мере на какое-то время — о неприятностях за ланчем.
Я не хотела больше об этом думать. Мне хотелось раз и навсегда стереть случившееся из своей памяти.
Это было страшное позорище. Срам, да и только.
Райан схватил мой пакет. Разорвал. Никакой головы кота там, разумеется, не оказалось. Только сэндвич и зеленое яблоко.
Он поднял яблоко повыше.
— Элисон, ты вот это увидела? — осведомился он. — И это все?
Я стояла, вцепившись в стол и дрожа всем телом.
Все, находившиеся в столовой, глазели на меня.
— Мне… не… показалось, — выдавила я сквозь стиснутые зубы. Затем повернулась и выбежала из столовой.
Я неслась со всех ног. Подбежала к своему шкафчику. Выхватила оттуда куртку и помчалась домой.
Я бежала без остановки, пока не ворвалась в дом. Взлетела вверх по лестнице, ворвалась к себе в комнату, захлопнула дверь и ничком бросилась на постель.
— Никогда больше носу из дому не высуну! — зарыдала я. — Никогда! Никогда! Никогда!
После уроков позвонил Райан, желавший удостовериться, что со мной все в порядке. А заодно и напомнить мне о вечерней репетиции.
Мне было боязно возвращаться в школу. Я боялась, что ребята начнут надо мной потешаться и мяукать мне вслед. Но все вели себя так, словно безобразной сцены в столовой не было вовсе. Даже Фредди.
Ну а потом мы провели замечательную репетицию. Это здорово подняло мне настроение.
Мистер Кинс восседал за пианино на краю сцены и буквально лучился от гордости. Его лысина сияла в свете прожекторов.
— Сцена вторая, ребята! — объявил он, хлопая в пухлые ладоши. — Все по местам. Давайте, ребята, по местам! Сцена вторая. Проиграем ее так же быстро, как и первую.
Направляясь к своему месту в тронном зале, я почувствовала, что мое хорошее настроение как ветром сдуло. Живот скрутило, сдавило горло. Этой сцены я очень боялась.
Я скосила глаза на шкаф. И вспомнила, как кот с воплем набросился на меня, стоило мне открыть дверцу.
Я вглядывалась в закрытые дверцы шкафа, словно надеялась разглядеть что-нибудь прямо через древесину.
«Что если Рип сидит там, готовясь к прыжку? — думала я. — Что если он накинется на меня снова?»
— Ты в порядке, Элисон? — спросил Райан.
Я с трудом заставила себя отвернуться от шкафа.
— Э… угу. Вроде бы, — ответила я неуверенно.
«Проблема в том, что я не могу выбросить из головы этого ужасного кошака!» — горестно подумала я.
Я зажмурилась, пытаясь прочистить мысли.
— Хорошо. Давайте начнем! — объявил мистер Кинс.
— Принцесса Аврора, подай, пожалуйста, наш королевский скипетр! — распорядился Фредди-король.
Я тупо воззрилась на него; сердце отчаянно колотилось.
— Королевский скипетр! — сурово повторил он, показывая на шкаф.
Я видела, что все смотрят на меня. В ожидании.
— А. Точно, — проговорила я.
Я подошла к шкафу. Взялась за деревянные ручки.
Я медлила, прислушиваясь, не донесется ли из шкафа кошачий крик.
Тишина.
Я с трудом сглотнула. Во рту вдруг ужасно пересохло, словно его набили ватой.
Не хочу открывать дверцы. Не хочу — и все.
Но деваться мне было некуда.
Я глубоко вздохнула — и рывком распахнула обе дверцы.
— Ой! — вырвался у меня невольный возглас.
В шкафу никого не было.
Никакого кота. Вообще никого.
Я достала из шкафа серебристый скипетр, повернулась и пошла вручать его королю.
Я вдруг поняла, что улыбаюсь, как идиотка, хотя в этой сцене мне улыбаться не полагалось. Но я ничего не могла с собой поделать. Я испытывала невероятное облегчение.
Может, проклятый зверь наконец со мною закончил, подумала я. Может быть, он прекратил кошмарить меня.
Я ошибалась.
Домой я вернулась не раньше одиннадцати, но совершенно не чувствовала себя уставшей. Наверное, я была слишком взбудоражена репетицией. Из-за того, что она прошла ТАК хорошо.
Мистер Кинс выдал нам ноты с текстами песен. Я отнесла их в свою комнату и долго читала, стараясь хорошенько запомнить слова.
Я думала позвонить Райану и порепетировать вместе с ним. Но было уже слишком поздно.
Так что я попрактиковалась сама.
В конце концов, меня все-таки одолела зевота. Веки налились тяжестью.
Пора на боковую.
Я бросила ноты на стол и направилась к комоду, чтобы переодеться в ночную рубашку.
— Ой! — вскрикнула я при виде маленького зверька на полу.
Мышь!
Нет. Она не шевелилась.
Нагнувшись, я увидела, что это всего лишь серая заводная мышка. Должно быть, я не заметила ее во время уборки.
— Надо же, как настоящая, — пробормотала я и, зевнув, засунула мышку в карман джинсов.
Я переоделась, выключила свет и рухнула на постель. Не успев даже осознать этого, я провалилась в крепкий, глубокий сон без сновидений.
Я не слишком долго спала.
Я проснулась от удушья.
Я не могла дышать!
Я видела перед собой только густую тьму.
Что-то тяжелое и теплое давило мне на лицо.
Острые когти проткнули тонкую ткань сорочки и вонзились в плечи.
Руки мои взмыли вверх и отчаянно замолотили по воздуху.
Я почувствовала на лице шерсть. А под нею — теплую кожу.
Кот!
Кот мертвой хваткой обхватил мое лицо. Вжимался в него изо всех сил. И держался… держался… Обволакивал мое лицо давящей темнотой.
Не давал мне дышать.
Душил меня.
Тьма перед глазами медленно наливалась ярко-красным.
Грудь болела. Легкие, казалось, вот-вот взорвутся.
Каким-то чудом я сумела ухватить кота за загривок обеими руками и оторвать от лица.
Чувствуя, как тяжело вздымается грудь, я жадно хватала ртом воздух.
Кот лягался и вырывался. Но я продолжала держать его за шкирку. И подняла повыше.
Кровь стучала в висках. Я снова втянула в себя воздух. С шумом выдохнула и снова вдохнула. Еще никогда сама возможность дышать не доставляла мне такого удовольствия.
Я испытала некоторый прилив сил. Со стоном села в кровати, не выпуская кота из рук. Его лапы бешено молотили по воздуху. Его когти так и норовили полоснуть меня по лицу.
И он вцепился в меня опять!
— Нет! — взвизгнула я.
Я подняла кота повыше и с отчаянным стоном отшвырнула прочь.
Швырнула я его высоко. Сильнее, чем рассчитывала.
В ужасе я смотрела, как кот пронесся через всю комнату и вылетел в открытое окно.
Я услышала, как он отчаянно закричал. Затем — глухой стук, когда он ударился о землю.
Затем — тишина.
— О нет, — проговорила я сдавленным шепотом.
Я заставила себя вылезти из постели и на дрожащих ногах поспешила к окну. Перегнувшись через подоконник, я выглянула на задний двор.
В свете полной луны я увидела кота: он распростерся на спине, вывернув голову под неестественным углом, а все его четыре лапы были устремлены к небу.
Даже несмотря на то, что окно моей комнаты было расположено высоко над землей, я узнала кота.
Рип.
И мне не нужно было спускаться во двор, чтобы понять: я снова убила его.
Убила уже в третий раз.
«Но останется ли он мертвым? — повторялся в голове пугающий вопрос. — Останется ли он мертвым на этот раз?»
Я подкралась к кладовке, достала дождевик и накинула поверх своей длинной ночной сорочки. Затем я тихонько спустилась по лестнице и вышла во двор… чтобы убедиться.
Трава, сырая и холодная, моментально намочила босые ноги. В лунном свете казалось, будто весь задний двор мерцает таинственным серебристым светом.
С бьющимся сердцем склонилась я над котом, чтобы получше его разглядеть.
Да. Тот самый кот. Рип. Снова Рип.
Неподвижный. Бездыханный.
В остекленевших желтых глазах застыло бессмысленное выражение. Вытянутые ноги застыли, словно указывая на луну.
Рип. Мертв уже в третий раз. Рип. Кот, который отказывался умирать.
Мне хотелось закричать, позвать родителей. Хотелось завопить во всю мощь своих легких:
«Идите, посмотрите на этого дохлого кота… скорее, а то убежит!»
Но они мне, само собой, ни за что не поверят.
Кот наверняка исчезнет прежде, чем они его увидят. Исчезнет, как исчезла его голова из моего пакета с ланчем.
Склонившись над мертвым котом, я закричала на него:
— Чего ты ко мне привязался?! Зачем ты мучаешь меня?!
Я видела, как он моргнул. Видела, как поднялась его голова. Видела, как резко согнулись лапы.
Но я не могла пошевелиться. Не могла убежать.
И Рип ударил меня лапой наотмашь. Он вонзил длинные острые когти мне в лодыжку. И одним рывком располосовал ее снизу доверху.
Я закричала, когда жгучая боль пронзила ногу и отдалась в боку. И схватилась за ногу, задыхаясь, пытаясь перебороть боль.
Кот вскочил на ноги. Он выгнул спину. Ощерился и угрожающе зашипел. Он готовился к новой атаке.
— Нет! — выкрикнула я. Держась за ногу, я развернулась и отчаянно заковыляла по мокрой траве к дому.
Боль не отпускала. Она по-прежнему терзала мою израненную ногу. Кровь стучала в висках. Голова так кружилась, что мне пришлось ухватиться за дверной косяк, чтобы не упасть.
Уже оказавшись на кухне, я повернулась и посмотрела на лужайку, посеребренную светом луны. Кот не двигался с места. Он стоял и смотрел на меня безжалостными желтыми глазами, полными злобы.
Шипя, он рассекал воздух когтистой лапой, снова и снова, словно терзая меня, словно показывая, что он хочет со мною сделать.
Содрогнувшись, я захлопнула дверь.
Затем, продолжая держаться за ногу, я с трудом поднялась по лестнице на второй этаж и доковыляла до ванной. Боль, наконец, начала стихать, но голова все равно кружилась. Казалось, все мое тело трясется в конвульсиях.
Я включила свет. Подковыляла к раковине. Схватила пригоршню бумажных полотенец, чтобы прижать их к ранам и остановить кровь.
Я наклонилась. Поднесла полотенца к ноге — и чуть не задохнулась от изумления.
Раны не кровоточили.
Глубокие царапины были ярко-белыми, такими белыми, что казалось, будто они светятся.
Кожа была рассечена — но при этом не пролилось ни капли крови. Крови не видно было совсем.
Я смотрела на свою ногу, бережно массируя ее, чтобы унять боль.
«Порезы должны кровоточить, разве не так? — спрашивала я себя. — Порезы всегда ярко-красные. Они не бывают ослепительно-белыми.
И они обязательно кровоточат, верно?»
На следующее утро будильник вырвал меня из сна в половине восьмого. Я села и потянулась. Первым делом я высунула из-под одеяла пострадавшую ногу, чтобы осмотреть ее при свете дня.
Моргая со сна, я пристально разглядывала ногу. Потирала ее пальцами. И снова разглядывала.
К великому моему изумлению, глубокие белые царапины практически полностью затянулись.
Я поднялась на ноги, шатаясь и чувствуя себя абсолютно не выспавшейся. Вообще-то я «жаворонок». Обычно я просыпаюсь посвежевшей и в полной боевой готовности. Но в это утро я чувствовала такую усталость, будто и не спала вовсе. И когда я плелась в другой конец комнаты, чтобы переодеться для похода в школу, ощущение было такое, будто мое тело весит как минимум тонну!
