Aristocrats by Brian Friel (1979)
Перевод А. А. и М.Д. Мокеевых
Действующие лица:
Вилли Дайвер
Том Хоффнунг
Дядя Джордж
Казимир
Элис
Имон
Клер
Джуди
Отец
Голос Анны
Пьеса Аристократы была впервые поставлена в Abbey Theatre в Дублине, в четверг, 8 Марта 1979.
Текст пьесы был впервые опубликован в Gallery Press (Дублин, 1980 г.)
Декорации
Большая часть пьесы происходит на открытом воздухе, около южной стороны дома. Сейчас это запущенная лужайка, о которой не заботились в течение нескольких лет. До этого здесь был теннисный корт, а еще раньше поле для игры в крокет, — но никаких следов былой деятельности не осталось.
Лужайка протягивается полностью через всю переднюю часть сцены и через верхнюю левую часть (правую со стороны зрителей), где она встречается с высоким серым фронтоном с незанавешанными окнами.
Слева находится бельведер (беседка на возвышенном месте) с крышей, напоминающей пагоду, изрядно потрепанный непогодой. Внутри находится поржавелая железная скамейка. Сам бельведер сделан из дерева и, кажется, вот-вот развалиться.
Маленькая комната для занятий (кабинет) занимает верхнюю правую часть сцены. Она находится несколько выше, чем лужайка, и отделена от нее двумя невидимыми стенами. На третьей стене, параллельной передней части сцены, висит доска для письма ранней Викторианской эпохи. У четвертой стены, перпендикулярной передней части сцены, находится огромный мраморный камин. Перед камином стоит шезлонг. В центре кабинета — маленький стол, и т. д. — подходящая меблировка, говорящая о том, что когда-то жизнь в усадьбе процветала и, в то же время, указывающая на упадок в данный момент.
На авансцене справа — солнечные часы, возвышающиеся на каменном постаменте.
Время и место: лето, середина 1970-х, Баллибег Холл, усадьба мирового судьи О’Донелла, большой и разваливающийся дом, смотрящий на деревню Баллибег, графство Донегал, Ирландия.
Музыка (фортепианные произведения Шопена).
Акт первый
Скерцо № 2 Си-бемоль минор, Op.31
Баллада соль минор, Op.23
Вальс Соль-бемоль мажор. Op.70, No.1
Соната № 3 си минор, Op.58 (Только третья часть: Largo)
Вальс Ля-бемоль мажор (Posth.)
Вальс Ми-бемоль мажор (Posth.)
Акт второй
Этюд Ми мажор, Op 10, No.3
Ноктюрн Фа-диез мажор, Op.15, No.2
Акт третий
Соната № 2 Си-бемоль минор, Op.35 (Третья часть: только средний раздел)
Баллада Ля-бемоль мажор, Op.47
Ранний полдень теплым летним днем
Начальные такты Скерцо № 2 Си бемоль минор наполняют кабинет и лужайку и постепенно затихают.
Том ХОФФНУНГ сидит за столом в кабинете, переписывает названия книг в свою записную книжку. Он спокоен и тих, это осмотрительный американский ученый, ему 50 с небольшим.
В двери, ведущей в залу, стоит ВИЛЛИ ДАЙВЕР. Ему за 30, он из деревни. Он стоит на стуле и прикрепляет маленькую колонку к дверному косяку. (стоит на своем пиджаке, чтобы не запачкать сиденье стула).
Оба мужчины работают некоторое время в тишине.
В данный момент в гостиную входит ДЯДЯ ДЖОРДЖ. Ему уже ближе к 80-ти, он брат Отца. Панама, трость, старый, помятый и не очень чистый белый льняной костюм с огромным красным шелковым платком, торчащим из грудного кармана, брюки по лодыжку. Его рот никогда не прекращает работу, усиленно пережевывая воображаемую пищу. Его жесты очень энергичны, как будто он участвует в каком-то важном деле большой срочности.
Только на полпути к кабинету он осознает, что в комнате находятся другие люди. Тогда он останавливается и всматривается в фигуры людей.
Том: Доброе утро.
Пауза.
Вилли: Здравствуйте, мистер Джордж.
Том: Заходите. Я почти закончил.
Дядя Джордж мнется на месте, затем разворачивается и выходит.
Том: Он уже третий раз пытается войти сюда. Может быть, мне уйти куда-нибудь?
Вилли: Глупости. Это он капризничает.
Том: Он хоть говорит иногда?
Вилли: Наверное. Впрочем, я никогда не слышал.
Том: Он брат мирового судьи — это правда?
Вилли: Да, это так. Зверски пил по молодости. Напивался до чертиков. Затем вдруг бросил пить и говорить.
Том: Странно, почему?
Вилли: Слова ему нужны только для того, чтобы заказывать спиртное. Когда-то он считался умнейшим человеком в роду.
Он слезает со стула, поднимает пиджак и протирает сиденье своим рукавом.
Вилли: Том, можно вас отвлечь на минутку?
Том: Конечно.
Вилли: Я почти закончил.
Том помогает ему у двери.
Том: Джуди должно понравиться.
Вилли: Думаете?
Том: Разумеется. Что еще нужно сделать?
Вилли: Вот, покажите ей, когда она спустится. Здесь регулятор громкости — тише или громче — как ей понравится.
Том: Хорошо.
Вилли: Внизу выключатель, если нужно совсем отключить.
Том: Понятно.
Вилли: Не высоко для нее? Как вы думаете?
Том: По-моему, в самый раз.
Вилли: Портит весь интерьер.
Том: Что вы! Его и не заметишь. Отличная работа, Вилли.
Вилли: Нет, все-таки грубовато, но зато это избавит ее от беготни вверх-вниз при каждом шорохе.
Том: Уже работает?
Вилли: Пойду подключу в спальне.
Вилли выходит в гостиную. Том возвращается к столу. Как только он садится, слева входит Казимир, он несет складные стулья. Казимир — единственный сын в семье. Ему около тридцати. Несмотря на жару, он одет в вязаный жакет-пуловер и в спортивную куртку. Он производит впечатление человека, с которым что-то не так. Эта «странность», как говорит сам Казимир, заключается в чем-то неуловимом: отчасти в его скромности, в его неловких движениях, отчасти в спонтанном энтузиазме, в его привычке, когда он огорчен, вдруг усмехнуться не к месту. Но он не шутник и не помешанный. Он совершенно нормальный человек с несколько преувеличенной манерностью. В данный момент, он стоит в двух шагах от кабинета и разговаривает с Томом.
Казимир: Это Клер.
Том: Да?
Казимир: Играет на фортепиано.
Том: Ааа…
Казимир: Моя сестра Клер.
Том: Я знаю.
Казимир: Добро пожаловать на домашний концерт.
Том: Ммм…
Казимир: Ловкость, красота, страсть — все это есть у Клер.
Том: Действительно…
Но Казимир уже отошел и стоит посередине лужайки.
Казимир: Клер!
Клер: Да?
Казимир: Сыграй Балладу соль минор.
Музыка останавливается.
Клер: Какую?
Казимир: Соль минор.
Клер: Я не в настроении, Казимир.
Казимир: Очень прошу, пожалуйста.
Клер: Ну хорошо. Только маленький отрывок.
Он стоит и слушает. Она начинает играть с середины Баллады соль минор, Op.23 сразу перед molto crescendo, после трех тактов fz.
Казимир: Да — да — да — да — да!
Он подпевает несколько тактов фортепиано, дирижируя, — при этом он весь сияет от восторга. Затем он успокаивается и возвращается на ступеньки.
Казимир: Соль минор. Чудесно, правда?
Том: Да.
Казимир поет еще несколько тактов.
Казимир: Когда я представляю нашу Усадьбу Баллибег — это всегда солнечный день, двери и окна настежь, и все заполнено музыкой.
Он резко поднимается и уходит влево за новой партией стульев. Раздается треск из колонки, затем тяжелое дыхание Отца. Том прислушивается.
Джуди: Ты давно так хорошо не ел. Дай-ка я вытру тебе подбородок.
Неразборчивое бормотание Отца.
Джуди: Здесь тепло. Одеяло, я думаю, тебе не нужно?
Неразборчивое бормотание. Том подходит к колонке. Он стоит и слушает.
Джуди: Папа, ты опять запачкал пижаму! Почему ты не сказал мне?
Отец: Джуди?
Джуди: Давай ее поменяем.
Отец: Где Джуди?
Джуди: Я Джуди…
Отец: Где Джуди?
Джуди: Я здесь, за тобой, папа.
Отец: Где Клер?
Джуди: В гостиной.
Отец: Где Клер?
Джуди: Разве ты не слышишь ее? Она играет для тебя. Подними ногу, папа.
Отец: Где Элис?
Джуди: Все здесь.
Отец: Где Казимир?
Джуди: Все дома. Они все внизу.
Отец: Где Анна?
Джуди: Анна в Африке — и ты знаешь это. Теперь другую ногу. Папа, я не смогу снять ее, если ты мне не поможешь.
Отец: Где Джуди? Где Клер? Где Казимир? Где Элис? Где…
Джуди: Все здесь. Они все внизу.
Отец: Мне нужно тебе кое-что сказать по секрету: Джуди предала нашу семью.
Джуди: Да?
Отец: Я не хочу ничего разглашать. Но я могу довериться тебе: Джуди предала нас.
Джуди: Так лучше. Тебе удобно?
Отец: Огромное предательство. Невиданное предательство.
Джуди: Дай-ка я потрогаю носки. Они тоже мокрые?
Отец: Но Анна молится за нее. Ты знаешь об этом?
Джуди: Да, знаю, папа.
Отец: Анна попросила весь монастырь молиться за нее.
Джуди: Теперь давай наденем эти чистые. Подними ногу.
Отец: Где Джуди? Где Элис? Где Казимир? Где Клер?
Вилли возвращается, несет пакет с двумя бутылками виски. Том делает вид, что читает что-то в записной книжке.
Вилли: Я все подсоединил. Было что-нибудь слышно?
Том: Да, что-то было секунду назад. Похоже, отлично работает.
Вилли осматривает колонку.
Вилли: Да, должно. Ей нужно заменить проводку во всем доме. Полно оголенных проводов.
Том: Она знает?
Вилли: Это не шутка, это очень опасно. Скажите, что я забегу позже и замотаю оголенные провода. Я оставлю это (пакет) здесь для нее. Капля виски. Подумал, у нее и так много расходов из-за приезда всей семьи. Они приехали вчера вечером?
Том: Да, уже ночью. Вы придете на свадьбу?
Вилли: Я? Черт, я боюсь.
Том: Не придете?
Вилли: Нет: это семейное дело. А вы как?
Том: Я уезжаю завтра.
Вилли: Ну, значит, свадьба пройдет без нас. (Уходя.) Так…
Том: Счастливо, Вилли.
Вилли: Да, и передайте ей, что продукты там… Все, что она заказывала, я оставил в кладовой.
Том: Хорошо, скажу…
Вдруг раздается голос Отца: очень громкий и повелительный.
Отец: Ты хочешь сказать, чтобы я и весь суд торчали здесь и теряли свое драгоценное время, пока обвиняемый прогуливается домой за документом на право собственности, который, как он утверждает, лежит у него в шкатулке.
Вилли вздрагивает в восхищении.
Вилли: Jesus, Maria and Josef!
Джуди: Теперь эту ногу. Вот, молодец. Хорошо.
Отец: А мы здесь будем сидеть и мерзнуть, дожидаясь его возвращения? Я правильно вас понял, сержант?
Джуди: Приподнимись немного.
Отец: Так вот, что я скажу тебе, я не буду ждать!
Вилли: Во дает!
Джуди: Так намного удобнее.
Отец: Мы здесь все замерзли. Окоченели. И я не вынесу более ни одной секунды. Все распускаются! Суд отсрочен!
Джуди: Теперь повернись на бок, я подоткну одеяло и ты немного поспишь.
Отец что-то бормочет, затем затихает.
Вилли: Вы слышали этот голос? Этот человек никогда не сдается.
Том: Поверите ли, я здесь уже четыре дня, и еще ни разу не видел его.
Вилли: Он не сходит вниз после того, как его хватил удар. Но до этого, чтоб мне провалиться, что за мужик был. Jesus, Maria, and Josef!
Входит Казимир и приносит еще пару складных стульев, которые он устанавливает на лужайке. Вслед за этим заходит в дом.
Казимир: Шопен — это любовь всей ее жизни. Ей еще не было десяти, а она уже играла все ноктюрны и вальсы. Мы думали: у нас на руках растет маленький Моцарт. В шестнадцать она получила место в парижском университете. Но Отец… — вы можете себе представить.
Том: Вообще-то…
Казимир: «Странствующий музыкант? (качая пальцем.) Хо-хо-хо-хо-хо» Этого бы он не допустил. (Увидел Вилли.) А! (Короткая, неловкая пауза. — Вилли улыбается, ожидая, что его узнают, Казимир уставился на него невидящим взглядом. Вилли, наконец, неуклюже к нему подходит.)
Вилли: Как ты, Казимир?
Казимир: Да? Кто вы? Кто?
Вилли: Нет, ты, наверное, не помнишь меня.
Казимир: А я должен? Должен? Ну да, конечно, я должен.
Вилли: Я…
Казимир: Нет, нет, не говори. Дай мне угадать. Я вспомнил — ты Диген, кучер! Верно?
Вилли: Джек Диген.
Казимир: Это ты! Привет Джек!
Вилли: Джек, шофер, правильно. Он умер. Я Дайвер.
Казимир: Дайвер?
Вилли: Из деревни.
Казимир: А-а…
Вилли: Вилли Дайвер.
Казимир: А-а…
Вилли: Сын Тони Дайвера. Я обычно стоял у ворот, когда мой дядя Джонни бывал у вас в доме. (Пауза.) Джонни МакЛун и моя тетушка Сара… (Пауза.) Столько лет прошло. Теперь мой дядя Джонни умер. Тридцать лет, как умер. (Пауза.) Я видел вас сегодня утром с холма. Джуди отдала мне на время часть земли в аренду…
Том: Вилли только что установил вот это, чтобы можно было услышать вашего Отца отсюда, снизу.
Казимир: Что это?
Том: Сигнализация, устройство для детей. Очень удобно, правда?
Казимир: Да, прекрасно, прекрасно…
Том: Убережет Джуди от беготни вверх-вниз по лестнице.
Казимир: Конечно, замечательно, прекрасно, хорошая идея.
Вилли: Помню, однажды я и Казимир — мы были тогда вот такими — Мы оба залезли в лодку, оттолкнули ее от берега и поплыли. Помнишь? И, Jesus, Maria, and Josef, отлив унес нас от берега.
Казимир: Боже мой! Мы что, утонули?
Вилли: Черт, нет. Ветер пригнал нас назад. Никто не знал, что случилось с нами, кроме нас самих.
Казимир: Да, это было здорово. Ха-ха. (Вдруг трясет Вилли руку.) Чудесно увидеть тебя снова. Здесь так хорошо. Ты знаешь, как давно я не был дома? — Одиннадцать лет. А теперь извини меня — я сегодня шеф-повар!
Вилли: Конечно, конечно…
Казимир опять уходит — на этот раз в бельведер, где находит еще парочку потускневших стульев, которые он относит на лужайку.
Вилли: Такой же чудик, этот Казимир.
Том: Да…
Вилли: Когда он приезжал домой из пансиона на каникулы, он иногда гулял по деревне. И мы шеренгой шли за ним, придуриваясь, и повторяя все его движения. Господи, у него и мысли никогда не было, чтобы обернуться назад.
Том: Вы сказали, что взяли землю у Джуди. В каком смысле?
Вилли: Некому обрабатывать землю, поэтому она сдает ее каждый год.
Том: А сколько акров общая площадь?
Вилли: Сложно сказать. Поле и болото.
Том: Вы арендуете ее?
Вилли: Я снимаю это бремя с ее плеч, понимаете.
Том: Что вы делаете с землей?
Вилли: Брожу по ней. Я ведь не фермер.
Том: Но это ведь очень плодородная земля?
Вилли: Плодородная? (Смеется.) Если вы найдете пару высоких сапог, мы как-нибудь прогуляемся там.
Он выходит в залу. Казимир расставляет стулья широким полукругом. Музыка внезапно прекращается.
Клер: Казимир!
Казимир прекращает работу.
Казимир: Да?
Клер: Где ты?
Казимир: На теннисном корте, как раз за сеткой.
Клер: Ты меня слышишь?
Казимир: Да, слышу.
Клер: Угадай, что я играю.
Казимир вдруг очень оживляется, он в восхищении. Он бросается к ступенькам.
Казимир: Ух ты! Это игра, в которую мы всегда играли в детстве!
Клер: Казимир!
Он бежит обратно к центру лужайки.
Казимир: Давай! Я готов! Я жду!
Он стоит в нерешительности и ждет. Его глаза плотно закрыты. Его кулаки сжаты на груди. Говорит самому себе, пока томиться в ожидании:
Казимир: Ха — ха. Боже мой — Боже мой — Боже мой — Боже мой…
Звучит музыка: Вальс Соль бемоль мажор, Op.70, No.1.
Казимир: Ооо…Это — это-это…(Самому себе:)Вальс МакКормак! (Радостно хлопает в ладоши, затем кричит): Вальс МакКормак! Правильно, Клер? Прямо в цель? Я прав?
Клер: Я не слышу тебя.
Казимир: Ты слышишь меня очень хорошо. Это так. Я знаю! Я знаю!
Он бежит в кабинет.
Казимир: Я узнал! Это Вальс МакКормак! Вальс Соль бемоль мажор. Но мы называем его МакКормак, потому что однажды вечером граф Джон МакКормак, помнишь Джона МакКормака, ты ведь знаешь о ком я говорю? — ну тенор? — Ну конечно ты знаешь! — У Отца были какие-то дела с МакКормаком, что-то о получении для него титула папского рыцарства, при помощи французского кардинала, которого Отец узнал в Ватикане. Поэтому Отец и МакКормак стали хорошими друзьями…