Верховой огонь, подгоняемый ветром, захватывает все новые и новые деревья. С треском вспыхивают просушенные летним зноем кроны сосен, взметая в ночное небо языки хищного пламени. Пожар гонит, буквально обжигая пятки Романа. А пуще того спину и затылок.
Пожар гонит Романа, преследует его, предчувствуя, что добыча вот-вот ускользнет, вырвется из жарких объятий. Впереди сквозь частокол сосновых стволов в любой момент может показаться берег реки. А это — спасенье для одного и потеря для другого. Широкая полоса прибрежного песка и за ней спокойная прохладная вода. Сколько угодно воды. Могучая река, готовая принять беглеца, укрыть его от беспощадного преследователя.
И вот он — манящий спасительный проблеск. За стеной леса угадывается пространство, не захваченное деревьями. Деревьями, которые тоже, с одной стороны, жертвы огня. Но которые, однако, не могут быть союзниками человека, стремящегося убежать от пожара.
Еще несколько мгновений, и почти задохнувшийся от бега Роман выскакивает на пляж. Еще несколько мгновений…
…И Роман просыпается.
Из ночи в ночь его преследует один и тот же кошмар. Лес, пожар, ветви, хлещущие по лицу и рукам, безумный бег. Из ночи в ночь, просыпаясь в поту, Роман долго приходит в себя, словно действительно только что преодолел сотни метров пересеченной местности. Потом он поднимается с кровати и плетется на кухню, чтобы освежить пересохшее горло.
Ни разу он не задумался над значением сна. Зачем? Разве можно верить в сны?
Роман довольно скептичен в отношении всего, что не поддается рациональному объяснению. А сны рационально объяснять не очень-то получается. Впрочем, как и любую другую примету, после которой доверчивые люди либо плюют через плечо, либо крестятся, либо предпринимают еще какое-то совершенно бесполезное с логической точки зрения действие.
Сон прерывается сразу после того, как Роман должен выскочить на песок. И оставляет в его душе неприятный осадок. Что-то забыто. А может, что-то сделано не так. Но что? Не вспомнить, не понять. Да и надо ли? Ведь это всего лишь сон.
Необходимо просто вернуться в комнату, лечь и постараться как можно скорее заснуть. Ведь утром снова на работу, в офис, за собственный стол, всегда заваленный бумагами — срочными, горящими, не терпящими отлагательства проектами.
Так может в этом значение сна? Может, горят и гонятся за ним недосмотренные, недоделанные, не доведенные до ума документы?.. Может быть, вполне может быть. А теперь спать, спать…
— Андрюха, тебе что, заняться нечем? Слоняешься, как…
— И ты туда же, — с горечью махнул рукой парень.
— Что, от Захарыча уже попало?
— Ага.
— А ты бы бил баклуши за своим столом или у кульмана. Соображай.
— Да ладно. Сейчас уже Толик задание приволочет. — Андрей подошел к Роману, склонился над ним. — Ну и как тебе дела в Сибири и Австралии?
Роман поднял голову от чертежа и непонимающе посмотрел на Андрея.
— Ты что-то конкретное имеешь ввиду?
— Ну ты даешь! Телевизор, что ли, не смотришь? Людей там похищают! Прямо целыми толпами.
— Где ты в Австралии толпы нашел? Там сплошные пустыни.
Андрей потер лоб, поморщился.
— В этой их, в столице.
— Ну-ну. И название помнишь, — усмехнулся Роман. Потом спросил серьезно: — И кто этим промышляет? Опять рука Москвы? Хотя нет, при чем тут тогда Сибирь.
— Ты ничего не понял! Инопланетяне это! — Андрей стоял рядом и победно улыбался. — Представляешь? Нашествие инопланетян!
— И чему ты радуешься-то? — пожал плечами Роман. — Начали с Австралии, потом и до нас доберутся… А что хоть про военных говорят? Сопротивляются?
— Если бы я знал. Хранят молчание. А, это, в центре Новосиба установили какие-то установки. Ракетные.
— Установили установки, — автоматически отметил вслух Роман, думая о своем. — Опробовать на пришельцах еще конечно же не успели.
— Не-а. — Андрей наконец догадался пододвинуть свой стул вплотную к столу товарища и сесть на него верхом. Потом преданно уставился в глаза Романа. — Что делать-то будем?
— Ну, если ты серьезно… А по телеку разве не подсказали?.. Нет, Андрей, пока не знаю. А, кстати, раз такое дело, чего мы на работе-то застряли? Сейчас самое время мотать отсюда.
— Куда? Зачем?
— Куда, зачем. Надо спасаться от инопланетных завоевателей. Ты книги фантастические читаешь? В них всегда герой-одиночка, спрятавшись от врагов, потом побеждает их.
— А двое бывает?
Роман скептически оглядел своего товарища. Андрей, конечно, неплохой парень.
Послушный даже, исполнительный. Вот только умом и сообразительностью не блещет.
И как только институт сумел закончить? Но если серьезно, в напарники такой не годится. Вот Гера, тот бы да. Но Геру на месяц отправили… Черт! Герка ведь сейчас там, в каком-то сибирском городишке!
Роман встряхнулся и посмотрел на Андрея.
— Ты что-то спросил?
— Я это… Двое-то героев бывает?
— Бывает, Андрюха, бывает. Когда я начну против них действовать, я обязательно тебя позову. А пока — будь. — Он поднялся, свернул чертеж, сунув его на подоконник к другим бумагам, и направился к двери.
— Ты куда? — встал со стула Андрей. — Рабочий день только начался.
— Готовиться к сражениям, ты разве не понял?
— А-а… А мне-то что делать?
— Ты пока Толика жди… Или нет. К Надюхе своей беги. Забудьте обо всем и любите друг друга без оглядки. И без ссор. Хотя бы напоследок… Кстати, а где Захарыч сейчас, не знаешь?
Погрустневший и явно ничего не понявший Андрей лишь пожал плечами. И тоскливо посмотрел вслед Роману. Он явно никуда не собирался выходить из офиса до окончания рабочего дня. Или до пришествия сюда инопланетян. Тут уж как повезет.
Захарыча и других высоких начальников их получастной проектной фирмы Роман нашел в кабинете директора. Вернее, узнал, что они там собрались, потому что в сам кабинет его не пустили. Не положено, мол.
— А о чем они там? Это ты хоть можешь сказать? — требовательно уставился парень в глаза молоденькой секретарши. Однако та, поведя плечиками, смолчала. — Об инопланетянах, небось. Ясно. Ладно, это надолго. Или даже навсегда, до самого Армагеддона.
Он какое-то время постоял, побарабанил пальцами по столу приемной комнаты, глядя в заоконную даль.
— Вера, — наконец снова обратился он к секретарше. — А если серьезно. Это что, правда?
— А вы, Роман Григорич, разве новости не смотрите? Вчера весь день передавали.
— А что же мне тогда… А, ладно. Значит все так скверно. Или я ошибаюсь?
— Не ошибаетесь, Роман Григорич. Они за ночь опустошили всю Камчатку и весь Дальний Восток. И за границей тоже всякого натворили. А американцы, конечно, атакуют их вовсю. Но бестолку. Ни одного корабля ихнего не подбили.
— Американцы воюют, а наши, как всегда, еще пока принимают решение.
Занятно… Ладно, Вера, до встречи.
— А что директору-то передать?
— А это имеет значение?
Вера улыбнулась. Понимающе и чуточку виновато.
Роман вышел из приемной и быстро спустился по лестнице вниз. Пройдя по широкому, блестящему от полировки и мраморной плитки вестибюлю, вышел на улицу.
Огляделся.
Мир потихоньку сходил с ума.
По улице деловито сновали прохожие. Они, конечно, слышали последние новости.
Они обсуждали их со знакомыми и родными. Они, наверное, даже понимали, чем каждому из них может грозить инопланетное вторжение. Но они продолжали идти, ехать, ковылять по своим будничным делам. Никто из них не паниковал, не бросался с запасом вещей и продуктов в леса. Ведь об этом им не сказали, значит, время терпит. Значит, можно еще сходить на работу, отправить ребенка в детский сад, навестить больного в стационаре, пообедать в ресторане…
Мир сходил с ума. Только Роман не собирался следовать его примеру.
Нет, не весь мир обезумел. Вон тот парень явно делает что-то поспешно и напоследок. Скоро он покинет город — место, которое инопланетянам так просто атаковать. А вон те машины однозначно уже спешат прочь, на загородную дорогу.
Багажники не закрываются от напиханных в них вещей.
Пора, пора делать отсюда ноги.
Поймав «мотор» и не раздумывая согласившись на шибко приличную по дневному тарифу таксу за проезд, Роман помчался домой. Надо успеть сделать… Тут он задумался над тем, что надо делать в первую очередь. Собрать свой архив, понятно. Закупить консервов и круп… Соли… Хлеба. Или нет, лучше сухарей.
Истратить деньги, копившиеся на отпуск. Полностью… Взять теплые вещи, палатку.
Хорошо, что не успел вернуть ее Мишке. Мишка сейчас в Питере, ему палатка ни к чему. Во всяком случае, вряд ли он заявится за ней в ближайшее время.
Поднявшись в свою однокомнатную улучшенной планировки, Роман первым делом включил телевизор.
Так получилось, что последние три-четыре дня он «забывал» о своем голубоэкранном поставщике новостей и развлечений. Потому что у него пошло. Он «расписался». Его возможная первая книга, ни шатко, ни валко развивавшаяся несколько месяцев, вдруг обрела вполне четкие очертания. Стал ясен финал.
